Черно-белое или как мир окрашивается в яркие краски

      Проведя проверку и зачистку мест в деревне Па Юн, адепты собрались в центре деревни и стали ждать будущего главу Пристани Лотоса и его неугомонного названного брата. И долго ждать им не пришлось. Спустя двадцать минут у вторых ворот в деревню показалась фигура Ван Иня и все воспряли духом, но когда они пригляделись, улыбки с их лиц спали. Цзян Чэн шёл к ним весь в крови, грязи и листьях от деревьев и кустов, а в руках он нёс тело своего шиди. От увиденного адепты Юнь Мэн Цзян впали в ступор. Они переводили взгляд с Цзян Чэна на Вэй Ина и обратно, но никто не решился задать волнующий их всех вопрос, так как видели, с каким лицом шёл Ван Инь. Им явно не сулило ничего хорошего, спроси они что-нибудь не то. — М-молодой господин, что случилось? Что случилось с Вэй Усянем? — буквально прокричал шестой шисюн, подбегая к будущему главе их Ордена.       Цзян Чэн и так был не в духе, а тут ученик его Ордена спрашивает у него очевидную вещь. Цзыдянь на его руке предупреждающе сверкнула, отчего шестой шисюн стушевался и замолчал, не отводя глаз от мертвенно-бледного Усяня на руках Ван Иня. — Слушайте внимательно: найдите длинные покрывала и доски, а также длинные палки и сделайте носилки, — грозно сказал Цзян Чэн. — Сегодня же отправляемся назад в Юнь Мэн Цзян!       Ученики Пристани Лотоса тут же принялись выполнять приказ Цзян Чэна, и через некоторое время у них уже было найдено всё необходимое. Затем они принялись сооружать носилки, на которые после положили тело Вэй Усяня. Немного передохнув и найдя немного съестного в дорогу, адепты Юнь Мэн Цзян отправились в путь. Шли они без остановки, и никто не смел просить об отдыхе.       Наконец, дойдя до Юнь Мэн Цзяна Цзян Чэн вместе с учениками, что несли носилки, отправились в Главный Зал, где сейчас должен был находиться его отец. С лицом мрачнее тучи он проделал нужный им путь и, войдя в Зал, молча уставился на Главу Ордена. Ученики же оставались у него за спиной и не смели поднимать глаз на Главу их Ордена.       В тот момент, как Ван Инь вошёл в Главный Зал, рядом с отцом стояла Цзян Яньли и о чём-то с ним разговаривала, но, увидя Ван Иня, она тут же прекратила разговор с отцом и нежно улыбнулась брату. Девушка очень переживала за братьев и хотела, чтобы они поскорее вернулись домой. — А-Чэн, ты вернулся! А где А-Сянь? — всё так же с улыбкой спросила парня сестра, поглядывая за спину брата. Глава Юнь Мэн Цзян также ждал своего сына и сына своего друга обратно домой, поэтому ему также было интересно, где же Цзян Чэн потерял своего названного брата.       Но от вопроса сестры на лицо Цзян Чэна налегла ещё более мрачная тень, и, повернув голову в сторону, он показал ученикам, что были у него за спиной. Знак — и они его поняли. Обойдя будущего главу Ордена, ученики вышли немного вперёд и поставили носилки на пол. — А-Чэн? — лишь успела задать вопрос, как переведя взгляд на носилки, она заметила знакомую красную ленту, что выглядывала из-под простыни. Мигом всё поняв, Яньли не смогла удержаться на ногах и рухнула на месте. По лицу девушки побежали горькие слёзы. Она не могла поверить, что её А-Сянь лежал там и не двигался. Можно было бы это все принять за шутку братьев, но мрачное лицо Цзян Чэна говорило само за себя. — Цзян Чэн, что это всё значит? — спросил сына Глава Юнь Мэн Цзян. Цзян Чэн перевёл взгляд на отца и с минуту молчал, а после начал свой рассказ. Он рассказал, как они дошли до той деревни и встретили адептов Цишань Вэнь, как потом пошли зачищать деревню и места рядом с Па Юн, как он разделился с Вэй Усянем, а после нашёл его мёртвым на поляне. Также он пересказал, что ему сказала дева Вэнь про то, что во всём этом виноват Вэнь Чжао.       От услышанного Фэнмянь не знал что и сказать. Деревня Па Юн и так была местом раздора с Орденом Цишань Вэнь, так теперь те из-за своей мести убили старшего ученика Ордена Юнь Мэн Цзян. Глава Пристани Лотоса не мог предсказать, что будет дальше.       Немного успокоившись, Яньли встала с места и подошла к накрытому на носилках телу и, отогнув край ткани с лица названного брата, не смогла сдержать слёз, которые снова побежали по прекрасному лицу девушки. — А-Сянь… А-Ся-я-нь! — Отведите её в комнату, — строго сказал Цзян Фэнмянь, и спустя некоторое время он и Цзян Чэн остались одни в Главном Зале. Они, ещё немного поговорив, разошлись в свои покои.       После долгого разговора Главы Ордена со своей женой, было принято решение похоронить Вэй Усяня на фамильном кладбище, но подальше ото всех. На церемонии погребения был весь Орден Юнь Мэн Цзян. Цзян Фэнмянь был подавлен: он корил себя за то, что не смог сберечь единственного сына своего погибшего друга. Мадам Юй хоть и ненавидела Вэй Усяня, но сейчас скорбела вместе со всеми. Где-то глубоко в её душе этот надоедливый пацан всё-же засел. Яньли после похорон, простившись с братом, ушла в свои покои и закрылась там. Она ни с кем не хотела в тот момент разговаривать, лишь изредка можно было услышать её тихий плач, хотя казалось бы, все слезы уже были выплаканы. Цзян Чэн использовал тренировки как способ выплеснуть злость из-за всего произошедшего. Парень после церемонии так же ушёл в свои покои, и только тишина видела его тихие скорбящие слёзы. Но выйдя на следующий день на тренировочное поле, Ван Инь довёл до полуобморочного состояния не одного шисюна. Парень хотел отомстить Ордену Цишань Вэнь, поэтому, чтобы не совершить ошибку, теперь он отрывался по полной на тренировках. Злость, боль, отчаяние — всё, что чувствовал в тот момент парень.       Слух о похоронах Вэй Усяня быстро разошёлся по Миру Заклинателей. То и дело было слышно от жителей разных деревень, что никогда не унывающий Вэй Усянь погиб от рук адепта Ордена Цишань Вэнь.       В числе первых, кто прибыл в Пристань Лотоса, чтобы выразить свои соболезнования были Не Хуайсан и Цзинь Цзысюань. Они выразили соболезнования Главе Ордена и его жене, а после и их детям. Не Хуайсан старался не плакать, но, не выдержав, он разрыдался в комнате Цзян Чэна, когда они разговаривали о Вэй Ине, при этом приговаривая «Я не знаю. Я не знаю… Я не знаю, как такое могло с ним случиться-я-я…». Цзысюань находился за дверями в покои Яньли. Ему передали, что девушка ни с кем не хочет разговаривать и только и делает, что плачет. Вот и сейчас парень слышал тихое всхлипывание в её комнате.       Лань Чжаня этот слух застал в тот момент, когда он с адептами Облачных Глубин возвращались с очередной охоты. Второй Нефрит не верил в эти слухи, так как знал, что слухи всегда останутся слухами. Поэтому по возвращении в Орден парень хотел отправиться в Юнь Мэн Цзян и опровергнуть для себя эти слухи.       Проходя очередную деревушку рядом с Орденом Юнь Мэн Цзян, адепты Гусу Лань решили зайти туда и немного передохнуть. Когда Второй Нефрит прогуливался по одной из улиц деревни, краем уха он услышал крайне неприятный для себя разговор. —…А ты слышала, тот паренёк, Вэй Усянем вроде звать, погиб, — сказала одна старушка другой, пока те покупали овощи на ужин. — Поговаривают, что это случилось от рук лютых мертвецов. — Брешешь! — Ничуть. Как бы ни печально это было признавать, но это чистая правда. — Ох-ох, как же такое могло приключиться?..       Дальше Лань Ванцзи слушать не стал. И не оттого, что это было записано среди сотни других правил Гусу Лань, просто он понимал: что-то, что он почувствовал в тот вечер, когда играл на гуцине, было не ошибкой — это была та самая связь соулмейтов, поэтому ему и показалось, что он услышал голос Вэй Ина. Также он заметил, что его чёрно-белый мир стал ещё чернее и гуще, как будто свет даже в этих красках весь пропал. Второй Нефрит Гусу Лань направился обратно в гостиницу, где они остановились и, ни на кого не обращая внимания, поднялся к себе в комнату, и закрылся. Все адепты в это время тихо ужинали и, заметив такое изменение в настроении старшего, лишь удивились.       На следующий день все ученики вернулись в Облачные Глубины, и Лань Ванцзи, коротко кивнув дяде и брату в знак приветствия, сразу же направился в свою комнату. Лань Цижень и Лань Сичень переглянулись и снова посмотрели в сторону, куда только что ушёл Лань Чжань. Оба понимали, что что-то случилось, но только Лань Хуань увидел сколько боли было в глазах брата, и так же догадывался, что могло так сильно ранить его.