Дитрий
Дурной парень
Я проснулся в холодном поту. Какого чёрта?! Как в моём сне оказался Бисмарк? Не знаю почему, но моя голова довольно сильно болела, даже сказал бы, что она раскалывается. И этом, между прочим, неприятно. — Shaiße, — тихо выругался я. Думал, что оставили меня проклятые воспоминания, но, видимо, не судьба. Проклятье на вас высшие силы… — Кар? — раздалось сбоку. Только один ворон мог каркнуть с ярко выраженной интонацией, и этот ворон мне хорошо знаком… или не очень хорошо, но не суть. На подоконнике сидел чёрный, как смоль, ворон. Было чувство, что он не просто покрыт перьями чёрного цвета, а его окружает пелена из плотной и непроглядной тьмы. Я сильно удивился появлению Бисмарка, так как точно помню, как закрывал окно перед сном. Сейчас же окно было открыто на распашку, и с улицы веяло холодным ветерком. — Странная ты птица, Бисмарк, — не знаю зачем сказал это, но ворон ответил мне кивком, подтверждая мои слова. — Ладно, не мешай мне больше спать. Я вновь удобно устроился на кровати и сам не заметил, как легко провалился в сон… Морфей нынче благоволит мне, хех.***
И что же ждёт меня на этот раз? Дальнейшее никак не вязалось с прошлыми моими воспоминаниями. Какой-то парк… А нет, мне это место знакомо… даже очень. Мощённая площадь, ворота, на которых стояла колесница, запряжённая четвёркой лошадей. Позади колесницы возвышался флаг… Смутно знакомый флаг… Флаг ГДР. Странно, очень странно. Получается, что я был даже в то время? Однако одна деталь очень сильно меня напрягала. Что-то здесь не так, но только что? Я пристально оглядел открывающуюся мне панораму и слегка обомлел. Стены не было, Берлинской Стены не было! Наверное, моих рук дело… — Дитрих, ты чего встал? — послышалось из-за спины. — Да, просто наслаждаюсь. Как же приятно знать, что на тебя больше не упадёт бомба или рядом разорвётся снаряд, — сделал глубокий вдох, а после выдохнул. Я чувствовал безграничную любовь к жизни, что наполняла каждую клетку моего организма. Развернулся и увидел перед собой нескольких людей. Именно людей, а не неизвестных мне созданий, от которых оставались одни лишь тёмные силуэты. Ближе всего стоял парень лет двадцати пяти, одетый в тускло-бирюзовую парадную форму. На плечах красовались погоны капитана танковых войск Красной Армии. Стало странно, так как откуда я мог это знать? Магия… Рядом с ним стоял другой парень, только с погонами лейтенанта от пехоты, тоже красноармейские. В руках он держал бутылку шампанского. Неожиданно между ними оказалась светловолосая девушка с, — уж этого ожидать никак не мог, — погонами старшего лейтенанта КГБ. — Не спорю, дружище, — похлопал меня по плечу танкист. На моих же плечах были погоны гауптманна танковых войск ГДР. Вот так дела… У меня в руках оказался бокал. Лейтенант открыл с характерным хлопком бутыль шампанского и стал разливать. — Ну-с, за победу, мир и дружбу! За Социалистиш Вельтрепублик! — произнёс я тост и тут же выпил… И вот тьма. К чему это вообще всё было? Кто или что решает, что мне показывать? Кто или что заставило меня действовать? Это всё очень странно и непонятно. И ведь даже не вызывает никаких эмоций. О боги… Предо мной предстала та же площадь, те же Бранденбургские Ворота, тот же флаг Германской Демократической Республики. Только небо было пунцово-сиреневое, а яркое оранжевое солнце уже уходило за горизонт. В последнее время сны начинают пробуждать во мне эмоции. И этот случай не стал исключением. Неизвестное мне волнение охватило сердце, как будто я чего-то ждал и боялся, что это не произойдёт. Я молил всех богов на свете. Было очень волнительно. Чем же это вызвано, всё никак не мог понять. Вдруг почувствовал слабый тычок в свой бок, который скорее привлекал внимание нежели был ударом. Я обернулся и на мои глаза навернулись слёзы. Нет, не от горя, как мне показалось, а от счастья. Всё таки пришла… Кто пришла? Подсознание упёрто не хотело отвечать на столь важный вопрос. Передо мной стоял тёмный силуэт девушки с янтарными глазами и медно-рыжими волосами. — Ты хоть представлял, как я сильно за тебя волновалась? — с непонятным мне упрёком вопросила девушка. — Знаешь, что я чуть с ума не сошла, когда узнала о Кэскейд Фоллз? Ты ведь мог… — по щеке девушки скатилась слеза. Вот умею же доводить девушку до слёз одним своим присутствием. Однако, что это за место такое опасное — Кэскейд Фоллз? Тут же на меня нахлынули чувства, что я пережил тогда, а вдобавок появились отрывистые картинки. Выжженные ядерным огнём километры заснеженных просторов северо-запада США. Раскиданная повсюду техника, останки тел солдат, гражданских и диких животных. Всё было до того ужасно, что меня пробил тот страх смерти, который испытали все солдаты Красной Армии и корпуса ОВД в первые часы и дни после нанесения удара. Страшное было время, но мы выжили. Мы смогли отступить и перегруппироваться. От осознания того, сколько людей не вернулось оттуда, к моему горлу подступил комок. И ведь нас называли вселенским злом, угрозой «свободе» человечества. Хотелось плакать, биться в истерике, но из последних сил удерживал себя. Я разве слабый человек? Нет… — Самое главное — теперь больше такого не повторится, никогда, — уже обнимая и поглаживая «рыжую», шептал я. Сам не заметил, как вокруг заиграла музыка, и я с девушкой, взявшись за руки, принялись танцевать вальс. Какое-то непередаваемое тёплое чувство грело всё моё нутро. Мне хотелось вечно находится рядом с «рыжиком»: танцевать с ней, слушать её голос, смотреть в эти прекрасные глаза. Я не мог понять, что это за чувство. Мне давно не приходилось их испытывать. Из меня давно выбилась вся сентиментальность, чувства заставляли идти на нелогичные и иррациональные поступки, а это мне очень не нравилось. Чёрная пустота начала пожирать всё, что было предо мной. Я из-за всех сил схватил девушку и не отпускал. Однако с каждым мгновение становилось всё труднее… И вот теперь исчезает и она. — Нет! — прокричал я в пустоту. Вокруг была просто пугающая тишина. Вдруг всё вокруг исчезло, а в сердце назрело чувство… утраты? Да, утраты. Никогда не сожалел о потерях, но тут… Тут, словно пустота образовалась внутри. И эта пустота была холодной, как кусок арктического льда. — Кар! Кар! — эхом раздалось пустом пространстве. — Да что тебе от меня надо?! — гневно воскликнул я. — Вспомни, кто я, — неожиданно чётко произнёс, показавшийся рядом, чёрный сгусток. — Чего? — совершенно не понимал, что происходит. Вообще не помню никакого ворона… — Значит, потом вспомнишь, — с какой-то ехидной интонацией произнёс ворон и улетел. Всё пространство заволокло густой, непроглядной тьмой, и я понял, что более не могу чётко мыслить. Сон наступал окончательно. Что ж, хоть что-то хорошее…***
Утром следующего дня я решил уйти. Уйти, как можно далеко от этого места и от… от неё. Из-за этой кра совсем расклеился. Где же тот самый великий Кайзер? Нельзя отдыхать, никак нельзя. Моя обязанность — бороться за Рейх. Пообедав в таверне и сдав ключи, я накинул на себя плащ, который купил на оставшиеся деньги, и пошёл куда глаза глядят. Припомнилась мудрая поговорка: «Нас не сбить с верного пути, нам всё равно куда идти». Вот и пришлось следовать сим заветам. Уже блуждая по лесной дороге, вспомнил о том, что забыл взять еду в поход. Ситуация с водой обстоит куда лучше — фляга полная. И что-то мне подсказывает, что кабанчик, как в прошлый раз, мне не попадётся. А если таверна по пути встретится? Ага, приютят сирого и убого, покормят, помоют и спать уложат. Денег-то у меня нет! Последнее на плащ спустил… Да кому я нужен буду без денег. Во всех мирах, в любое время деньги это всё. Без денег ты никто, пустое место, на которое плюёт общество. Почему так происходит? Почему деньги стали ценнее человека? Однако могут найтись сумасброды, которые готовы помочь мне за просто так… Но скажите, много ли таких будет? Много ли людей захотят помочь даже в том случае, если им это не будет выгодно? А может всё, что я сказал лишь мой извращённый взгляд на мир? Может на самом деле всё не так и люди не придаются порокам, эгоизму и не боятся высказывать своё мнение… Всё может быть. Пустая болтовня не подкреплённая делом — вот мои мысли. Я говорю о несправедливости мира, но не замечаю таковой, не встречаюсь с ней нос-к-носу. — Кар-кар! — раздалось над головой и тут же на моё плечо сел чёрный ворон. Как он только меня находит? То исчезает незаметно, то появляется неожиданно. Странная птица, очень странная… А ещё его слова… Выходит, что я знаком с этим вороном, а он знает меня. Моё прошлое покрыто завесой тайны, и лишь иногда она немного приподнимается. Бисмарк — ключ к моему прошлому… Я должен вспомнить, должен. — А ну, посторонись, бродяга! — рявкнул кто-то и сильно толкнул меня в сторону от дороги. Ворон слетел с моего плеча и, активно каркая на недоброжелателя, сел на ближайшую ветку. Мне не суждено было устоять, так как удар был довольно сильным, а я уставшим. Сел на землю и стал смотреть в след того нахала, который толкнул меня. Всё дальше и дальше от меня удалялся коренастый рыжий мужик, который ехал верхом на каком-то маленьком, чуть меньше обычной лошади, динозавре. Вот же выверты эволюции! Где же достать такого же динозаврика? — Кар! — прокаркал Бисмарк со своей ветки. Мне показалось, что он говорил, мол, что сидишь, вставай и иди. Я неохотно, даже с некой ленцой, встал, отряхнулся и пошёл дальше по дороге. Странная птица снова села мне на плечо и посматривала во все стороны. Вокруг становилось всё темнее и темнее. Эх, близится ночь. Но теперь-то мой китель будет на мне! Слышишь, совесть? Не Бисмарка же закутывать? Ха! Куда же спешил этот мужик? Видимо, пока ответ на сей вопрос не будет найден. Из-за верхушек могучих деревьев уже показалась луна. Весь небосвод был покрыт звёздами, каждая из которых светилась по-разному. Какая-то была яркая и немного голубая, другая была как точка и красноватая. И ведь каждая звезда — это горящие газовые сгустки, расположенные на очень далёком расстоянии как от нас, так и от друг-друга. Ночь всегда была временем, когда в человеке просыпался внутренний философ, поэт, писатель или художник. В это время необычайно проявляется вдохновение и желание творить. Однако не каждый из тех ночных мыслителей выходит в «люди». Не каждый добивается признания и всеобщего уважения. Лишь единицы. И ведь я не исключение, так как начал думать об этом. Слишком много философии, слишком много лишних слов… Мне нужна работа, мне нужен труд, мне нужен Рейх… Рейх… Сколько же я их потерял? Десятки? Сотни? Возможно и больше. А скольких «друзей» исчезло из моей «жизни»? Несоизмеримо больше. Однако, после того сна, про ту фройляйн с янтарными глазами, в моём сердце до сих пор царит какая-то пустота. Кто она? Кем мне приходилась? Самое странное, что на меня накатила тоска по «рыжику». Эх, Лисёнок, вот бы снова увидеть тебя… Стоп! Лисёнок? Голова неожиданно заболела, она словно раскалывалась на мелкие кусочки. Я упал на землю, всё тело как-будто парализовало… Мыслить становится тяжелее и тяжелее. Сознание медленно покидает меня… Последнее, что я видел, как Бисмарк улетает…