Мне нужно найти правду.

Я сидел на заднем сидении машины Союза, пошевелиться не мог из-за ремня безопасности и оцепенения после случившегося. Мой взгляд бегал по салону, то смотря на сидения, то на СССР, то на окно. На улице уже было достаточно темно, лишь уличные фонари освещали эту густонаселенную улицу. Я видел, как нас обгоняют чужие машины, и мы обгоняем их. Все такие разные, но все едут прямо. За всю поездку, длившуюся минут 40, я не проронил ни слова, как и Союз. В салоне было так тихо, что было слышно, как в соседнем автомобиле разговаривают по телефону, хотя визг моторов других машин приглушал этот разговор. В горле пересохло от напряжения и постоянного молчания. Хотелось бы высказаться обо всем на свете, чтобы не хранить в себе и не рыдать ночью, но кому-кому, но только не Союзу. Боюсь ли я его? Немного, насколько я знаю, он и мой отец — враги друг другу, поэтому я не сильно доверяю русским, исключением пусть будет Россия. Единственный друг в моей группе, ну, почти единственный. И что мне сейчас делать? Сколько еще ехать? Час? Два? Лучше три, я прекрасно знаю, сколько у России братьев и сестер, к такому кругу общения я не готов морально. Нет. Нет. Нет. Ну почему меня забрали, я хочу домой. Мне нужно побыть одному. Машина остановилась. Я подумал, что это очередной светофор и не стал даже подымать голову, чтобы посмотреть, где мы. Я знаю, где мы. Очень — очень — очень далеко от дома. Сейчас постоим и поедем еще дальше, но на удивление дверь, находящаяся правее меня, открылась. Союз быстро расстегнул ремень (Автор: каждый додумывает эту фразу в меру своей испорченности) и помог мне вылезти. Неужто мы приехали? Пока Союз закрывал машину, я стоял и сгибал поочередно затекшие ноги, разглядывая огромный коттедж. Вскоре я услышал щелчок от машины и негромкий сигнал об ее сигнализации. У Союза на плече был мой рюкзачок. Он подошел ко мне и протянул свою руку. Так как я был невелик ростом, пришлось к ней тянуться. Ухватившись маленькой ладошкой, мы вместе пошли к дому. За забором открывалась большая территория: большой зеленый сад с игровыми зонами и даже небольшим фонтаном. Все усажено цветами, все цветет и пахнет. А в дали виднеется большой трехэтажный коттедж с террасой. Довольно обширно и уютно, неудивительно для такой большой семьи, которая пополнится уже через три…две…одну… Союз отворил дверь, впуская меня внутрь. Я тут же услышал, что кто-то спускается с лестницы и выходит из комнаты, поэтому сразу спрятался за Союзом, закрывающим дверь на ключ. — Ты чего? Не бойся, тебя никто не обидит, — Он легонько похлопал меня по плечу, ведя в коридор. Я сразу же увидел Россию на лестнице, держащегося за перила. — Германия? — удивленно произнес русский, спускаясь к нам. — Да, Россия, Гера пока поживет у нас. Не знаю, насколько это займет, но год минимум. Покажи ему пожалуйста вашу с ним комнату, да и в общем с нашими познакомь, — проговаривал Союз, снимая плащ и вешая на крючок. — С радостью! — Росс повесил мою куртку, я снял обувь.

***

Мы поднялись на третий этаж в комнату России. Его комната — половина от чердака. Но обстановка не как в заброшенном сарае, а напротив: очень уютная комната с хорошей отделкой. Потолок представляет собой крышу. Она хорошо утеплена от дождя и снега, стены из дерева, пол, кстати, тоже, но покрыт ковром, Стоит отметить, что на потолке большое круглое окно, чтобы смотреть на ночное небо и заменять светильник днем. Мне казалось, что русские живут в обычной пятиэтажке, а тут вполне выгодные условия для жизни. Стоял, как баран на новые ворота, осматривая комнату. Россия прикрыл дверь и дошел до меня. — Нравится? Это ты остальные комнаты не видел! — Он взял меня за руку и подвел к окну. Мы залезли на подоконник и посмотрели на задний сад, точнее продолжение того, что я видел. За забором были другие участки и небольшой парк с прудом. — Гера, а почему ты теперь с нами жить будешь? — Я… я не знаю, меня просто забрали из дома и увезли сюда. Может, потом мне расскажут почему…