***
Вот и день Х. Вечер, почти все мои братья и сестры дома. Россия уже приготовил ужин, поэтому все пошли есть, а я направился в кабинет отца. Руки трусились, как никогда. Зная характер Союза, я мог нехило получить. Да, наш отец строго нас воспитывал и мог даже ударить. Так что не думайте, что ко мне относились как к ангелу, потому что у меня тяжелое детство и я приемный, нет, меня тоже он мог избить за какой-то проступок, наказать, морально давить, забирать вещи и тд. Я уже стоял у его двери и считал секунды до того, как…Раздался стук в дверь.
— Входите. — раздался кроткий голос из кабинета. Я сглотнул и вошел, закрыв за собой дверь. — Герман? Ты что-то хотел? — Нам нужно поговорить. — сказал я тихо, но уверено. — Садись. — он указал на стул перед своим столом, — Я слушаю. — Подойдя к его столу, я сел на стул, поджав ноги к себе. — Я хочу знать про своего отца. И не отнекивайся, я имею право знать это, — проговорил я на одном дыхании. — Опять ты за него? — недовольно и с раздражением произнес Союз. — Да, опять. Я хочу знать правду. — Нет, я все сказал. — он хотел закончить на этом разговор и взглядом указал на дверь. — Ты от меня что-то скрываешь. — Ничего не скрываю, просто не хочу говорить. Не пререкайся со мной и иди есть. — Нет. Я не буду есть, пока не скажешь. — Голодовка значит? — его голос уже стал грубым и жестким. Он встал и обошел стол, а после взял меня за шею и поднял мою голову, чтоб я посмотрел ему в глаза. — Забыл, видимо, из какой жопы я тебя вытащил. Не много ли себе позволяешь? — Нет, не много. Я всего лишь хочу знать про своего настоящего отца. Я имею право видеться с ним и общаться. — Не имеешь! — дальше последовал удар по щеке, он отпустил мою шею. Силы он не рассчитывал и ударил довольно больно, что я аж сжался, закрывая обоими руками след на щеке и стискивая зубы от боли. — Мне больно. — тихо сказал я ему, чтобы он осознал, что сделал, но видимо ему было все равно. — А мне не больно слышать от тебя то, что ты хочешь снова общаться с этим иродом?! Хочешь променять семью на него?! Совесть есть?! — Я не хочу променять вас на него!.. Я просто хочу знать, что с ним… столько лет прошло… — Сдох он, ясно? — перебил он меня. Меня хватит ступор. Я не мог поверить в его слова и даже сначала принял их за неудачную шутку и попытку разозлить меня. — Что?.. — вместо ответа Союз открыл ящик, достал какую-то бумажку и кинул в меня. Я взял ее в руки, перевернул и ужаснулся. Это было свидетельство о смерти на имя моего отца. Я проверил данные, все совпадало, и дата рождения и место проживания… и дата смерти. 2008 год. Как раз тот год, когда я переехал к Союзу. Я молча держал эту бумажку, руки дрожали. Он выхватил листок и убрал его обратно в тумбочку. — Доволен? Добился своего? Ты ведь так жаждил узнать про эту мразь, что же ты молчишь??? Неужто не рад? Думал, у него сейчас все хорошо? Думал, что он живет своей жизнью, работает, у него есть семья, а про тебя забыл? Что? Сказать нечего? Я молчал и смотрел в пол. Его слова почти не доходили до меня. Я был разочарован в том, о чем мечтал долгие года. Да, я хотел узнать правду, но совсем позабыл, что это правда могла меня сильно ранить и обезнадежить. — Раз нечего сказать, то убирайся. Довольно с меня. Будь проклят тот день, когда я приехал за тобой. Эти слова добили меня. Я сразу же потерялся в себе. До сих пор не знаю, как у меня нашлись силы встать и уйти из его кабинета. Я был сломлен внутри. Я получил удар от новости про смерть родного человека, как вдруг сверху на меня свалилось предательство еще одного близкого. Из глаз потекли горячие слезы, я поспешно ушел в комнату и заперся. Я достал свою перевозную сумку и стал собирать все необходимые вещи. Действовать надо было быстро. Я положил внутрь ноутбук, нужные блокноты и скетчбуки, что-то из одежды, все деньги, что нашел в своей копилке и плюс еще карманные, зарядное устройство и еще по мелочи. Нужная одежда, которая не вместилась, надел на себя. Так на мне оказалось две пары носков, три футболки и толстовка. Зато не замерзну. Куда идти я тоже не знал, но догадывался. Самое главное, поскорее свалить. Когда все было собрано, я достал листок, ручку и оставил письмо России. А после я взял свои вещи, быстро ушел в коридор, нацепил одежду и ушел из дома. «Прости меня за все, я люблю тебя, но в этом доме мне больше делать нечего.»***
И вот я снова на улице, потому что меня выгнали. Круто. Я снова уеду к себе в старую квартиру. Да, там нет света, тепла и воды, но это дело поправимое. К тому же началась весна и немного теплее. Я не смог смириться с мыслей, что меня предали. Просто предали за то, что я хотел знать правду. Быть может, если бы я молчал, то все было в порядке. Но что это за тоталитаризм? Я не имею права просто поинтересоваться? Наверное, я и правда ему надоел, а он искал повод избавиться от меня. Что ж, ласки и любви в этой семье, кроме как от России, не ощущал, поэтому плакать не буду. Я ушел к метро и уехал на другой конец города. Дальше повествование все то же, как и в предыдущих главах. Все тот пейзаж, все тот же дом, та же парадная, та же квартира. Ничего нового. Время уже было к 11 ночи. Я подошел к квартире и, раскрыв дверь ключами, вошел внутрь. Тут было все так же темно, холодно и тихо, но мое сейчашнее состояние было хуже, поэтому я не обратил на это внимание. Раздеваться не стал, так как мог замерзнуть. Но зато сразу позвонил в коммунальную службу и, провисев на линии полтора часа, мне подключили электричество, воду и отопление. Я зажег свет в коридоре и на кухне, помыл руки водой, так как ванная была пуста, и пошел на кухню поставить чайник. Также я зажег все четыре конфорки, чтоб быстрее обогреть квартиру. А после этого приступил к уборке. Для начала я отыскал большой полиэтиленовый пакет и стал собирать мусор по всей квартире: облупившаяся штукатурка с потолка, оборвавшиеся обои, пыль, обломки и прочий мусор. Вскоре пакет заполнился и я поставил его в коридор, чтобы потом вынести. Далее я намочил свою старую футболку, свернул и стал протирать пыль повсюду, тк за 2 часа нахождения здесь чихнул я уже около сотни раз. После все этих махинаций в доме стало почище и посвежее. Я заметил, что из комнат пропало несколько вещей. Но все же большинство осталось на своих местах. Лишь кухня осталась полностью не затронута — здесь все также, как было двенадцать лет назад.***
— Iss schneller und zieh dich an.* — он поставил тарелку с кашей передо мной на стол и куда-то ушел. Я же притянул к себе еду поближе и, взяв ложку в левую руку, стал завтракать. К еде я не привередлив, поэтому спокойно ел, смотря в окошко на суетящихся людей, спешащих на работу. Какие глупые. Зачем куда-то торопиться куда-то утром, если можно поспать еще часок? Но даже меня папа утром рано подымал и отводил в садик. А потом в 7 вечера снова забирал домой. И так каждый день, исключая субботу и воскресенье. Может, я еще маленький, чтоб понимать эту закономерность. Ну ничего, я подрасту и все пойму. Я мечтаю поскорее вырасти. Папа говорит, что я закончу садик и пойду в школу. Не терпится уже сидеть за партой, слушать учителя и делать домашнее задание. В садике так скучно: только и делаем, что играем, кушаем, гуляем и спим. Уже надоело, хочется чего-нибудь новенького. Мне 5 лет, до школы осталось совсем чуть-чуть. Поэтому остается лишь ждать. Когда я поел, я встал из-за стола и убрал посуду в раковину, после чего побежал к себе одеваться, после чего мы с ним, словно по ритуалу, пошли снова в садик.***
Глубокой ночью, когда большая часть квартиры уже была убрана, я стоял на балконе и курил, смотря, как за горизонтом восходит солнце. Я был все также в куртке, хоть дом уже заметно прогревался. Свет горел лишь в гостиной, от этого освещался частично и балкон. В других комнатах все выключено. Дверь закрыта на замок. Я планировал покурить и лечь спать, но где? Здесь, в гостиной или пойти в свою детскую комнату? Ладно, решим, не такой уж и важный вопрос с не более важным ответом. Я размышлял, что будет завтра. Надо будет до конца навести уборку дома и даже в комнате отца, хоть я и побаиваюсь вновь заходить туда после новости о том, что в эту квартиру больше он не вернется. Но делать нечего. Если я собрался съехать сюда, то нужно делать новый ремонт во всех комнатах. Не представляю, как буду обрывать отсюда обои и менять пол. Вместе с этим старьем уйдут мои воспоминания о детстве. Но людям нужны перемены в жизни. А мне подавно. Денег у меня не так много, поэтому нужно будет устроится на работу и неимоверными силами потихоньку тянуть этот ремонт. Будет тяжело, очень, но тяжело не значит невозможно. Все еще будет, но не сразу, я был в этом уверен. Для начала просто навести генеральную уборку здесь, а потом обновлять обстановку, мебель и образ жизни. Хочу бросить курить и снова заняться гитарой, чтоб не разучиться играть. Но это тоже постепенно: до гитары мне как до Китая, не думаю, что в ближайшее время у меня будет свободная минутка, чтоб взять ее. А за курение молчу. Я курю третий год, поэтому мне будет сложно крайне кончить с этим. Но я хотя бы постараюсь. Позже, докурив, я лег спать в гостиную и проснулся лишь на следующий день к 11. На телефоне было много пропущенных от России, Беларуси и Казахстана В общей сложности около 120 звонков. Телефон у меня отключился из-за холода, поэтому я не ответил. Но пока я и не хотел отвечать, хотел побыть один. Встав, я наконец снял с себя куртку, облегчение. Потому что за ночь батареи неплохо нагрели, так еще и солнце светило как раз мне в окно и тоже хорошо согрело комнату. Я пошел в коридор и повесил куртку на крючок, после чего пошел в ванную и умылся. Дальше я поставил чайник, чтоб сделать себе чай. Благо, посуда здесь была, а продукты, мыло, моющее средство, средства ухода, полотенчико и другие предметы первой необходимости при переезде купил в круглосуточном гипермаркете. Меня настигла мысль о том, что сегодня мне придется зайти в комнату отца. Эта новость немного портила настроение, но делать было нечего. После завтрака я переоделся в свежую одежду и пошел снаряжаться. Я взял все ту же старую футболку, мыльный раствор в тазу, мусорный пакет и связку ключей. Когда я был у дверей, я сглотнул и стал нервно искать нужный ключ. В прошлый раз я не говорил об этом, но отцову комнату, как и свою запер на ключ от греха подальше, а только потом ушел. Все эти ключи были на одной связке и где-то среди них был нужный мне. И он быстро нашелся. Я вставил его в замочную скважину и, прокрутив два раза, раскрыл дверь. Увидев то, что было внутри, меня схватил шок. Той ночью я был здесь и из-за отсутствия света ничего не увидел и слава Богу, ибо сейчас я увидел все, о чем хотел знать долгие года. На полу были разбросаны бумажки, все ящики стола и шкафа раскрыты, будто в них что-то быстро и целенаправленно искали, на светлых обоях бардовое пятно от крови, под подоконником осколки — окно было разбито, а на люстре весела петля. Точнее обрубок от веревки, на которой повеселись. Я стоял, раскрывши рот, и не мог вымолвить ни слова от увиденного. Все мысли, догадки и гипотезы в одну мешанину слились у меня в голове и каждая не давала прохода. Я не мог понять, что могло произойти? Следы были похожи на факт убийства, но петля на люстре опровергала это. А окно? Какая взаимосвязь с ним? Почему везде разбросаны документы? Кто и зачем что-то тут искал? А кровь? Этот кошмар выбил меня из колеи, я не мог сдвинуться с места от шока. Поэтому мне не оставалось ничего, как выбежать из этой комнаты и запереть ее вновь на ключ. Я не хочу туда заходить больше никогда в своей жизни. Я не хочу видеть это все и испытывать эти эмоции вновь. Сердце бешено колотилось, а руки тряслись. Как я буду спать ночью, когда эта картина больше не уйдет из моей головы. Моя фантазия начнет придумывать страшные вещи и догадки того, что могло произойти в этой квартире. А мне этого совсем не надо. Я зашел в кухню и, сняв ключ от комнаты со связки, открыл окно и выбросил его. Теперь я точно туда более не зайду.