Home and Family

Яркое солнце жарило уже второй день подряд. Все бедные студенты, сидящие на парах в душных стенах университета, задыхались уже от такой высокой температуры, речей преподавателя, который монотонно что-то рассказывал про историю Средневековья и прочие периоды. Каждый занимался, чем хотел. Небольшой процент групп (а их сегодня объединили в две) действительно слушали и конспектировали то, что говорил профессор, а остальные... Ну, Нацу, например, от скуки строил домик из карандашей, взятых у Грея из пенала. Рядом с розововолосым сидела миловидная блондинка, с прямой осанкой и слушавшая учителя. Как так вышло, что отличница села рядом с самым шумным парнем в другой группе? Объяснение так просто, как новый галстук их директора, — они лучшие друзья, причём со школы. Нацу крутил в руках жёлтый карандаш и иногда посматривал на соседку по парте. Та не обращала на него никакого внимания, хмуря брови, если что-то не услышала. Сегодня, если подумать, Люси хмурится чаще и больше обычного. Нет, эта девушка всегда серьёзная, но может смеяться и шутить. Однако сегодня что-то было не так. И Нацу совсем не мог понять подругу. Если бы его спросили, кто "лучик солнца" в его жизни, он бы не задумываясь ответил, что таких много. Его друзья, его родители, его старший брат. Но Люси будет стоять на другой ступени. Она, как бы, особенная. Не просто лучик солнца, а сама как солнышко. Даже волосы у неё того цвета! Драгнил помнит каждую деталь её внешности даже с закрытыми глазами, интонации голоса различает лучше всех, настроение понимает с одного взгляда. Сегодня, правда, что-то не так с его "настроение-метром". Он не может понять, почему Люси сегодня особенно мрачная. Хартфилия была яркой и почти ослепительной. Немного прохладной для такого горячего (в прямом смысле!) парня, как он, но этим она и нравилась ему. Ей хотелось улыбаться, подбадривать, встречать её у метро и дарить ей маленькие сладости вроде шоколадок, батончиков мюсли и чупа-чупсов. Люси была особенной подругой. Поэтому Нацу очень беспокоился за неё сейчас. Мало кто замечает, но Драгнил не ведёт себя, как обычно, глупо или по-идиотски. Он смотрит на блондинку и точно также хмурит брови, покусывает щеку изнутри и не понимает. Почему она молчит и не улыбается? Они учились на разных направлениях: Нацу на химическом факультете, а Люси пошла на банковское дело. Ещё в средней школе у парня появилось чёткое желание как можно чаще изучать реакции разных веществ друг на друга (то, что он взорвал в первый раз лабораторию химии, мы рассказывать не будем). А вот стремление Люси к подсчёту зелёных бумажек Нацу не замечал ни в школе, ни перед университетом. Она просто однажды сказала, что решила пойти на этот факультет. "Захотела", как выразилась она. Нацу ей не особо поверил, но решил подождать, пока она скажет правду. Уже два года не говорит. Они на втором курсе, а она все молчит, как рыба. Упрямая, как и всегда. Хотя ему тоже упрямости хватает. Наконец четвёртая пара кончилась и все стали расходиться. Люси собиралась медленно, устало вздыхая и идя к выходу. Теперь стало видно, что она даже юбку сегодня не погладила, хотя она редко так промахивается в вопросах своего внешнего вида. Нацу такую мелочь заметил лишь потому что девушка даже сзади выглядела помятой. И не только по одежде.       — Люси, пойдём прогуляемся? Погода хорошая! — улыбаясь широко, сказал Нацу, возникая прямо перед задумчивой девушкой. Люси долго смотрела на него, думая о чем-то своём. На её лице мелькали разные эмоции: от нерешительности до прямо противоположного. В конце концов она кивнула, и друзья пошли в парк, где проводили большую часть своего отдыха. Тихо и безлюдно. То, что надо для разговора, решил Нацу и первым спросил:       — Люси, ты сегодня такая странная. Что-то случилось?       — Я всегда для тебя странная, — хмыкнула Хартфилия, смотря себе под ноги. На её губах возникла грустная усмешка. — Не то чтобы что-то случилось, просто... Я устала. "Надо же, только вторая неделя второго курса, а она уже признается, что устала. Насколько сильно она замоталась?" — подумал Нацу и продолжил слушать девушку, кивнув головой.       — Хотя усталостью это не назовёшь. Нет, разумеется, это имеет место быть, но скорее на втором плане, — поправилась Люси, мотнув головой. Они сели на скамейку, где обычно сидели. — Просто это все давит на меня. Сегодня, да и вообще, были сложные предметы. Я чувствовала себя такой... Бесполезной. Простое уравнение, а я запнулась и, в итоге, не смогла решить его. В то время, как Эрза расколола его, как орешек, за две минуты! Это было так обидно... Люси сжала ремешок своей сумки и поджала губы. Нацу слушал и не перебивал. Он знал, как важно это Люси и выслушивал. Она же раньше часто слушала его проблемы с братом и отцом и никогда не жаловалась на свои проблемы. Порой он и сам узнавал о её основной проблеме, приходя к ней домой.       — И дело снова не в этом, а в том, что... Я потеряла уверенность в своих действиях. Я больше не ощущаю в себе сил идти дальше. Словно встала на одном месте и топчусь, как в тупике, — голос Люси начал её подводить. — Я знаю, что мне нужно вытерпеть, но... Больше не могу. Я не могу учиться, не желая того. А я не хочу. Не хочу учиться конкретно этому делу! Я не знаю, куда мне идти! У меня нет места в этой жизни. — Нацу задержал дыхание. Где же он слышал эту фразу? Точно. Также говорил Зереф, когда тот не смог пойти по выбранному пути. Он ошибся в своём выборе, поздно поняв, что уже не хочет заниматься тем, чем занимался до этого. Отец и мать поддерживали его как могли, но старшего брата это не остановило и он ушёл. Сейчас Зереф, насколько знает Нацу, живёт в другом городе, работает в издательстве и встречается с миленькой девушкой по имени Мавис. Он счастлив, и этого достаточно. И Люси сейчас сказала ту фразу, которую Нацу никогда больше не хотел бы услышать из уст близких ему людей. Наверное, именно поэтому он её рывком развернул к себе и обнял, крепко сжимая.       — Зачем же ты тогда пошла на этот чёртов факультет, если не хотела? — процедил он, едва не скрипя зубами. Боже, пусть его теория не оправдает себя! Пожалуйста!       — Из-за отца, — пробормотала Люси, глотая горький комок, застрявший в горле. Слезы потекли из её глаз. — Он с такой тоской смотрит на фотографию мамы. Мне хотелось его хоть чем-то порадовать. Я лишь хотела, чтобы мои старания были им замечены. Не знаю, Нацу... Я уже не просто устала — я правда не могу больше. Мне так больно находиться на этом факультете, чувствовать, что это не моё и все равно продолжать учиться...       — Смени направленность! Не надо делать все ради своего отца. Это же твоё будущее! — твердил Драгнил, смотря ей в глаза. Люси же сверкнула раздражённо глазами, а потом очнулась и замотала головой, сжимая свои длинные волосы.       — Ты не понимаешь, Нацу. Мой отец — это моя семья! Он — все, что у меня есть! Естественно, я хочу, чтобы он был счастлив, — тихо произнесла Люси, и, когда она подняла свой опустошенный взгляд на него, он наконец понял, что она имеет в виду. — Но, кажется, я уже все... Я ломаюсь, Нацу. Мне так плохо, что негативные мысли сказываются на мне и моем настроении. Я отталкиваю людей своим поведением... Порой мы забываем обо всем и ставим все ради блага своих близких и любимых. Люси всю жизнь посвятила учёбе и отцу. После смерти матери она поддерживала Джуда, как могла, в ее возрасте. Тот все больше холоде к реальности и все чаще оставался наедине с самим собой и фотографией с умершей женой в красивой рамке. Дочь же, сколько ни старалась, все равно была проигнорирована. Люси все ещё бьётся о глухую стену, которая не разрушилась ни на грамм за все время. И Нацу не просто жалко подругу — он зол. Зол на Джуда, что не видит стараний своего же ребёнка, на себя за то, что он сам не замечал этого всего. Какой он после этого друг..? Люси обязательно возьмёт себя в руки. Он это прекрасно знает, потому что она никогда не плакала долго. Теперь он знает, что у неё на душе, и ему хочется верить, что она послушает его и перейдёт на другой факультет. А пока он будет успокаивать подругу и незаметно целовать её в макушку. Лишь бы ей стало легче...