Развеянный ветром

Баки понимал, что после этих дебатов убивать Чарли никто уже не будет, иначе не Отцы-Основатели, а она станет мученицей за идею, которая, словно споры плесени, проникла в разум людей, и теперь там цвела и пахла. Баки сделал все, чтобы обезопасить Чарли, даже вытащил Андрэ вместо себя, потому что ему нужно было в больницу. Да, Чарли потом приедет туда благодарить Лео, плакать по усопшим и прочее, но это все будет потом. Совсем потом. А сейчас была вина за то, что не проверил машины сам, за то, что оставил Лео одного, а сам повез Чарли безопасным маршрутом. Баки винил себя во всем происходящем. Как только приехал Андрэ, Баки тут же уехал в больницу, даже не попрощавшись с Чарли. Он был уверен, что она поймет. Обязана была понять. Это она одиночка, это у нее не было ни семьи, ни близких, кроме охраны. Сегодня Баки увидел новое лицо Чарли Роан, и оно ему не понравилось. Да, Чарли делала благое дело, да, она хотела лучшего для всех, но сегодня она наживалась на смерти людей, к ней приближенных. Людей, которые умерли, защищая ее. Больница встретила его суматохой приемного покоя, и Баки еле нашел медсестру, которая смогла ему объяснить, что Лео Барнс сейчас в операционной. Баки нашел Брока сидящего в рекреации на диванчике для посетителей. Подсел к нему, обняв, прижал к себе. — Ему надо перелить мою кровь, — тихо сказал Баки. — Тогда он точно выздоровеет. — Как ты это объяснишь врачам? — тускло ответил Брок, не отнимая ладоней от лица. Всю дорогу до больницы он молился всем, кто бы только мог его услышать, даже Тора звал, обещая самого себя за жизнь Лео, звал и Локи, лишь бы помогли, вытянули, лишь бы не слышать страшного «не жилец» от врачей. Хотелось выйти из здания и застрелиться. Ведь это он виноват: не услышал, не поверил, не стал проверять. Баки молча обнял Брока, притянул к себе и поцеловал в макушку. — Все будет хорошо, Брок, я тебе обещаю, — тихо сказал он. — Ты посиди здесь, а я разберусь с кровью, хорошо? Но Баки не спешил вставать и куда-то идти. Он боялся оставить Брока одного, боялся, что его захлестнет бесконтрольное чувство вины. Они оба были виноваты. Брок, — что не стал проверять, не поверил Лео, а Баки, — что не настоял на этой проверке. — Иди, принцесса, — глухо ответил Брок, ссутулился сильнее. — Иди, ты нужен ему. Руки пахли гарью и кровью Лео, весь мир солоно пах его кровью. Брок знал что это такое — гореть заживо, умирать, разрываемым болью на части, без возможности даже двинуться. — Иди. Баки сжал Брока в объятиях, поцеловал в висок и пошел искать процедурную сестру, которая бы взяла у него кровь и отнесла Лео без лишних проволочек. И как можно скорее. Медсестра, которую он нашел, артачилась, отказываясь брать кровь Баки, но он заверил, что у него первая положительная, ведь ее можно было лить всем. Уговаривал, казалось, часы, когда счет шел на минуты. Баки даже начало потряхивать от нервного напряжения, от того, что и Брока нужно успокоить, ведь, по сути, он не виноват. Они просто не проверили. Просто не подумали, что что-то может случиться, хотя Лео трясло и выворачивало от чувства близкого пиздеца. Но все равно получалось, что из-за них с Броком Лео сейчас боролся за свою жизнь. Когда Баки вернулся к Броку, операция еще продолжалась, но он видел, специально проследил, чтобы Лео попала его кровь. Теперь оставалось только надеяться, что кровь у Баки волшебная, и она вылечит Лео. Вокруг ходили люди, разговаривали, даже смеялись, а мир Брока разваливался на части. Он раз за разом прогонял перед внутренним взором сегодняшнее утро, вчерашний вечер, когда сидел в гараже, проверяя и перепроверяя все машины и Чарли, и кортежа. Сразу вспомнилось, как Лео улыбнулся: — Долго ты сидеть тут будешь? — сказал он, привалившись к дверному косяку. — У нас дело есть. Надо Андрэ по шёрстке погладить, рассказать, какой он у нас умница. Поехали, завтра все перепроверишь. И ведь ушёл, оставил Лукаса одного и ушёл, влекомый желанием побыть рядом со своими, а когда свой утром просил, умолял даже — отказался, нарычал даже, обидел… Брок дёрнул со всей силы за волосы, прикусил губу, чтобы хоть немного причинить боль самому себе. — Тшшш, — Баки сграбастал Брока в объятия, сжал так, чтобы тот не мог даже двинуться. — Прекрати себя мучить. Ты этим не поможешь Лео. Ну же, Брок. Давай найдем уродов и раскатаем в блин? Я уверен, что кто-то из своих замешан, а их снова осталось немного. Лео жив, его залатают, и все будет хорошо. Как раньше. Баки не хотел думать, что его кровь не поможет, не хотел даже теоретически представлять, что Лео может умереть. Еще раз он не переживет. Баки не мог потерять Лео еще раз, теперь уже насовсем. — Мистер… Рамлоу? — неуверенно обратился к Броку вышедший из операционной доктор. — Можно вас на пару слов? Брок тут же оказался на ногах, едва устоял, но сжал зубы сильнее, сделал шаг вперёд, не позволяя страху и слабости сейчас взять верх. — Операция только что подошла к концу, ваш брат переведён в реанимационное крыло и пока к нему нельзя. Уже завтра, если ситуация не изменится, мистера Барнса переведут в интенсивную терапию и уже там… — Как он? — перебил доктора Брок. — Его жизнь вне опасности, но требуется круглосуточное наблюдение. Пока показатели стабильны, что удивительно для его повреждений. Обычно после переливания крови… Брока окатило горячей волной, ноги таки подломились, и он сполз на пол. Лео жив, ему все же влили кровь Баки, хотя непонятно, как тот этого добился, и она помогала, поддерживала, восстанавливала. — … настораживает повышенная температура… Точно, регенерация запущена, оставалось теперь только ждать и найти того урода, кто виновен во всём этом. Брок лично его вскроет. К Лео можно было прийти завтра, и Баки решил утащить Брока домой любой ценой, самобичеванием можно заняться и дома. Тем более, у Баки были дела. Конечно, можно было все оставить на Андрэ, ведь у них такое горе, да и Чарли поймет. Но Баки решил, что нужно вернуться на работу, закончить дела… — Брок, поехали домой, — тихо сказал Баки. — Мы приедем завтра. Ну же, сладкий, все будет хорошо, а тебе надо поспать. Больше всего Броку хотелось остаться, хоть сидеть под дверью палаты, прислушиваясь к мерному писку приборов. Но умом он понимал, что толку от всего этого было не много. Лучше чуть перевести дух и убить ту скотину, что виновна во всём этом. — Поехали. Оказавшись дома, Баки тут же прижал Брока к стене, прижался к нему всем собой, как можно теснее, впился в губы болезненным поцелуем, чтобы хоть немного успокоиться, принять происходящее. Да, в больнице он был сильным, но у него тоже есть предел. Не только Брок боялся за Лео, не только Брок мог его потерять, Баки тоже. — Хороший мой, Брок, все хорошо, Лео выздоровеет, --- шептал Баки. — Все будет хорошо. Мы завтра его увидим. Баки гладил Брока всего, где мог достать, почти не отдавая себе отчета в том, что делает. Только помнил, что ему еще надо к Чарли, надо на работу. Нужно утрясти последние дела. А еще звонил Андрэ, но Баки трубку не взял. Не готов он был говорить. — Бак, я виноват, — сипло выдохнул Брок, стиснул любовника в объятиях. — Надо найти ту суку, что все это устроила. Найти и на ленты порезать. Я лучше сяду, чем он жить и дышать будет. Они с Баки были крепче Лео в разы, и тонули, и горели, и умирали не раз и не два. Знали цену и жизни, и смерти, запросто подходили к самому краю. Брок всегда боялся за Зимнего, потом за Баки, хоть и знал, что тот выберется из любого дерьма, но Лео был простым человеком, без ебанутого опыта и сыворотки в крови. Прижав голову Брока к груди, Баки забрался живыми пальцами в короткие волосы, погладил и выпустил Брока из объятий. Они найдут того, кто установил бомбу. Найдут вместе и сделают так, чтобы этот человек пропал навсегда, но до этого он будет молить о том, чтобы умереть быстро, вот только Баки не собирался быть таким снисходительным. Безусловно, это было спланировано группой лиц, и Баки был уверен, что найдет всю группу, и даже если это нынешний президент, Баки его на множители разложит. — Мне надо ехать, Брок, — тихо сказал Баки, потому что сам ехать никуда не хотел. — Надо закончить дела, Андрэ может со всем не справиться. А потом я вернусь домой. И мы завтра поедем к Лео. — Я с тобой. Не могу здесь один, с ума сойду. А так хоть… — Брок проглотил комок застрявший в горле. — машины осмотрю. Снова в голову полезли мысли о том «а что если…». Надо было отвлечься, занять себя хоть чем-нибудь, лишь бы не надумывать. — Хорошо, поехали. Баки позвонил Андрэ и узнал, что Чарли уже дома, а машины отвезли на охраняемую полицейскую стоянку для дальнейшего осмотра. Но попасть туда возможность была. Баки закинул Брока на стоянку, где его без проволочек пустили, а сам поехал домой к Чарли, которая снова потеряла половину своей охраны. Хлопотное и небезопасное это дело — работать телохранителем у конгрессмена Чарли Роан. В кабинете горела только настольная лампа, да скупо освещал комнату монитор компьютера. Чарли сидела в рабочем кресле, закрыв глаза. — Джеймс, вы вернулись? — Я все еще начальник, — тихо ответил Баки. — Как вы, Чарли? Он не собирался ее обвинять, даже если и верил, что она тоже виновата во всем. Чарли уже винила себя в произошедшем, поэтому он не стал давить на нее. Баки только прикинул, сколько людей погибло, защищая светлое будущее с Чарли, что ее просто преступно было оставлять одну, подставлять ее под пули Отцов-Основателей. — Я лучше, чем Лео, лучше, чем мальчики из охраны, что погибли. Чарли со вздохом сняла очки, потёрла переносицу. — На завтра вы свободны. Вы и Брок, а в воскресенье утром мне надо будет прибыть на избирательный участок, проголосовать и снова вернуться в штаб. — Она немного помолчала. — Хотела бы я, чтобы мои извинения или чувство вины хоть что-то изменили, чтобы погибло меньше людей или вообще никто не пострадал бы. Но политика — это война, настоящая война. — Не вы закладывали эту бомбу, Чарли, — тихо сказал Баки. — Не вы начали эту войну. Но я надеюсь, вы победите и прекратите эту вакханалию. Отдыхайте, Чарли, вам надо отдохнуть и ни о чем не думать. А я пойду работать. Отдыхайте. И не волнуйтесь, с Лео все будет хорошо. Она не двинулась с места, не подняла головы, лишь тускло улыбнулась. — Езжайте лучше домой. Здесь мне ничего не угрожает. Обещаю, что даже к окнам не приближусь. *** Брок облазил то, что осталось от машин вдоль и поперёк. Чуть ли не вылизал языком обгоревший остов и нашёл то самое место, куда прикрепили взрывное устройство к одной и второй машине. Он видел, что осталось от Мии и водителя первой машины, какие травмы получил охранник, сидевший рядом. Мог представить, как сработало устройство под машиной сопровождения — не для того чтобы убить, а ради паники, яркого запоминающегося шоу. Это и спасло Лео. Хотя и было непонятно, когда и почему он успел пересесть. Почему оставил Андрэ в особняке Чарли? Как почувствовал… Брок осекся. С тем покушением на Чарли, когда был ранен Баки, Лео тоже что-то ощущал, беспокоился, чувствовал смутную угрозу. И вот сегодня. — Черт! — рявкнул Брок. Как найти причастного? Как вычислить урода? Но начать следовало с Лукаса, он последний, кто ещё оставался в гараже. *** Баки нашел Андрэ, который еще не успел уехать от Чарли, сгреб его в охапку, уткнулся носом в стык плеча и шеи и просто дышал. Перед Броком нельзя было быть слабым, потому что сам Брок сейчас нуждался в помощи и поддержке, а Баки решил найти поддержку на стороне, чтобы вернуться к Броку уже с новыми силами. — Как Лео? — тихо спросил Андрэ, крепко обнял Баки в ответ. — Все плохо? — Все будет хорошо, — заверил Баки Андрэ, не выпуская его из рук. Если бы не было Брока, Баки бы вообще с ума сошел, а так они сходили с ума вместе, были друг у друга, и это спасало. Но сейчас Баки хотел побыть слабым так, чтобы Брок этого не видел. — Лео выкарабкается. Броку плохо. — И тебе плохо, очень плохо, — тихо протянул Андрэ, увлёк Баки на низкий диванчик. — Не надо храбриться сейчас, отпусти себя. Я понимаю, это очень страшно. — Я найду и убью всех причастных, — выдохнул Баки, чувствуя, как из глаз потекли слезы. Горло сдавило так, что ни слова было не сказать. Баки только сильнее сжал Андрэ, набираясь у него уверенности, тепла, спокойствия, чтобы прийти к Броку и быть с ним сильным. Может, это и было нечестно, но иначе Баки сейчас не мог. Андрэ не сказал больше ни слова, он сидел рядом, обнимал, гладил и думал о чём-то своём, не обвиняя, не осуждая, ничего не обещая. Он просто был рядом, потому что мог, делился силами, иногда касаясь губами виска Баки. Успокоившись, Баки оторвался от Андрэ, нашел в себе силы, чтобы снова быть опорой для Брока, поблагодарил Андрэ, легко поцеловав в губы, и ушел, на ходу звоня Броку. — Ты где, сладкий? — спросил он. — В такси, — совершенно спокойным голосом ответил Брок. — Еду к вам. Найди и задержи Лукаса, хоть ноги ему сломай, но чтобы он ждал меня в гараже, и попроси Андрэ срочно отключить все сервера от сети. Надо глянуть, кто у нас такой выебистый в гараже вчера шуровал. — Понял тебя, — Баки тут же собрался, нашел Лукаса, который почему-то собирался уходить, хотя его смена еще не кончилась, и попросил остаться, а потом снова нашел Андрэ и передал указания Брока, а сам пошел следить за Лукасом, чтобы тот не сбежал. Сопли и слезы, удрученность и желание побыть слабым как рукой сняло, Баки хотел знать, кто убил его команду и покалечил Лео. Когда Брок вошёл в особняк, он уже многое решил для себя, например то, что Лукас, скорее всего, умрет не самой быстрой и легкой смертью, и наплевать на то, что он был вполне неплохим парнем, и сам Брок возлагал на него надежды, чувствуя какое-то сродство. Слишком Лукас напоминал ему Роллинза. Выловив Баки около гаража, Брок сжал его в объятиях. — Люблю тебя, запомни. Я люблю вас обоих. — Брок, — Баки выдохнул горячо, сжав его в объятиях, — я тоже люблю тебя. Какой у нас план? — Очень простой — найти ублюдков, чуть не убивших детку, и я даже знаю, с чего начать. Проглядим записи камер гаража. Кто выходил после того как я ушёл. И, скорее всего, именно Лукас расскажет нам всё самое интересное. В крови горели злая решимость и желание убивать. Руки прямо чесались дотянуться до ублюдков. И ничто — ни закон, ни Чарли — не основят его. Бывало, Брок брал Зимнего на допросы, где тот стоял с немым укором и устрашал процедуру донельзя. Сейчас Баки думал, что сорвется и сам открутит голову Лукасу, но Брок умел допрашивать лучше, гораздо лучше, и Баки это прекрасно понимал. Поэтому оставлял это на его долю. По видеозаписям ничего понять не получилось. Само помещение гаража почему-то не было оборудовано системой видеонаблюдения, но только сейчас это стало важным. А у ворот в курилке вечно кто-то да стоял. Броку не составило бы труда опросить всех, но подозревать всю службу охраны — значит подписаться в собственной некомпетентности как одного из начальников — Где ты Лукаса запер, говоришь? — Да в подсобке, чтобы не мешался, — ответил Баки. — Что ты с ним будешь делать, если это не он? И вдруг он вообще ни в чем не виноват? Баки понимал, что Лукас не может быть не виноватым, ведь он следил за машинами. И или он пустил кого-то, или сам установил бомбу. Другого варианта не было. Вот только насколько добровольно он все это сделал, был большой вопрос. И от этого многое зависело. К примеру, его жизнь. Потому что если он это сделал не под давлением, Баки сам разберет его на запчасти. Медленно и со знанием дела. — Если не виноват — уволю без рекомендаций, если причастен — пусть молится сдохнуть быстро и без особой боли, — некрасиво осклабился Брок, уже чувствуя на зубах привкус крови. Не мог быть Лукас невиновен, больше просто было некому. Чужие в особняк Чарли попасть не могли, а всем остальным доступа к машинам не было, пока Брок на месте, и никто не мог заранее знать, когда он свалит домой и свалит ли вообще. Баки молча согласился с Броком, полностью с ним соглашаясь. Они дошли до кладовки, где Баки запер упирающегося Лукаса, который до сих пор колотил в дверь. Баки саданул по двери ногой. — Заткнись там, — Баки принялся открывать кладовку. — Нападешь, убью сразу без суда и следствия. — Угу, — послышалось из-за двери. Баки открыл и вытащил оттуда изрядно помятого Лукаса. — Он твой, — держа за шкирку парня, сказал Баки Броку. — Забирай и делай, что хочешь. Глянув в глаза теперь уже бывшего своего помощника, Брок от души саданул ему в солнечное сплетение, едва поборов желание прирезать урода на месте. Жизнь не раз и не два намекала, что доверять стоит только самым близким, а остальных держать неподалёку для того, чтобы можно было присматривать. Но новый мир расслабил Брока, дал почувствовать себя в относительной безопасности. Лукас ошибся, выбрал не тот путь, и Брок видел это в его глазах. Втолкнув его в одну из пустых комнат, Брок пропустил туда Баки и запер дверь. — Сядь и рассказывай как все было. — Что было? — попытался скосить под дурачка Лукас. — Не прикидывайся идиотом, Лукас, — тихо сказал Баки. — Говори по-хорошему, иначе ты отсюда не выйдешь в принципе. — О чем говорить-то? — Лукас не собирался так просто сдавать позиции. — Это ты, Рамлоу, вчера машины проверял последним. С тебя и спрос. Именно сейчас злости не было. Брок сел в кресло, достал сигареты, закурил, длинно выдохнул струйку дыма. — Лукас, ты далеко не дурак, ты воевал, много воевал и должен уметь разбираться в людях. Ты чуть не убил одного из моих мужей. Чарли? На Чарли мне сейчас наплевать. Но Лео, за него мы войной пойдём на твоих хозяев. Ты точно уверен, что готов оказаться в самом низу пищевой пирамиды? Баки стоял за креслом Брока немым изваянием, просто глядя на то, как Лукас пытается извернуться, но он врал, Баки чувствовал это всем своим существом. — Мне нечего вам сказать, — сложил руки на груди Лукас, явно не собираясь говорить, вот только из каких соображений, Баки понять не мог. — Да и не убьете вы меня. — А вот это ты зря, — сузил глаза Баки. — Я тебя буду убивать долго и со вкусом, а труп спишу в ту же аварию, которую ты устроил. Любимый тычковый нож сам собой оказался в руке, рукоять удобно легла в ладонь. Брок поднялся и присел уже рядом с Лукасом. — Ты не понял во что влез, мальчик, — первый удар пришёлся в левую икру. — Я тебя убью в любом случае, даже списывать ни на что не буду. Тебя никто не станет искать, никто о тебе не вспомнит. — Второй удар в бедро, подальше от артерии. — Другое дело, как ты умрешь. — Да ты псих, Рамлоу! — выкрикнул Лукас, пытаясь зажать одну из двух кровоточащих ран. — Псих… — фыркнул Брок, поиграл ножом. — Ты ещё не знаешь насколько я псих, мальчик. Ты ничего обо мне не знаешь. А вот я твоё будущее могу предсказать. — Он перекинул нож Баки. — Я сейчас снова задам тебе вопрос. Ответишь — все закончится быстро. Нет — за тебя возьмётся он. — Пообещай, что не убьешь, и я все скажу! — взмолился Лукас, видимо, по взгляду Баки понимая, что этот не будет миндальничать. — Брок, — положил Баки руку на его плечо. — Пообещай, что не убьешь, пусть скажет, как все было. Брок на мгновение зажмурился, вспоминая Лео — бледного, без кровинки на лице, писк приборов и приговор — «не жилец». — Обещаю. Если расскажешь, отпущу, — глухо сказал он, поднялся, скидывая пиджак. — Мне угрожали, — начал Лукас, и Баки предполагал нечто подобное. — Говорили, или я возьму деньги, или они меня убьют. А у меня мать больная, ей на лечение надо. Да и как она без меня? — Кто они? — сухо уточнил Баки. — Отцы-Основатели, — выдохнул Лукас, изрядно побледнев. Но Баки было все равно. Ответы они получили, да это было и так понятно. Все было понятно. Но Лукас заслужил смерть, потому что он мог предупредить, но нет, он взял деньги и промолчал, понадеялся, что в него не ткнут пальцем. — Конкретнее, — потребовал Баки. — Эдвидж Оуэнз, это был его человек, — Лукас был все бледнее. — Пожалуйста, вызовите скорую. — Нет, — Баки подошел, вытащив свой нож. — Брок обещал тебя не убивать, но не я. — Но вы обещали! — завопил Лукас, чувствуя приближение смерти. Останавливать Баки Брок не стал, на плечи навалилась дикая усталость. Он был слишком стар для такого, слишком устал прогибать собственные принципы под обстоятельства, устал от политики, от Чарли Роан, от Отцов-Основателей. Он страшно хотел просто жить подальше от всего этого со своими мужиками, назвать их мужьями, в конце концов, растить кота, завести собаку, выстроить дом где-нибудь в глуши, поближе к океану. — Бак, заканчивай. И надо убрать мусор. — А потом обернулся к Лукасу. — Прости, но ты сам в это влез. Ты причинил боль не тому человеку, Лукас. Больше Лукас ничего сказать не успел, Баки отточенным годами движением просто свернул ему шею. Позвонки неприятно хрустнули, и жизнь покинула тренированное тело, тяжело осевшее на пол. — Поезжай домой, — сказал Баки. — Я все сделаю сам. Чарли выберут, мы убьем этого урода и уедем. — Сделай так, чтобы тебя не поймали, принцесса, — шепнул Брок ему в губы, поцеловал, прикусывая мягкую сочную нижнюю. — И приезжай домой. Не смогу спать один. — Конечно, сладкий, — Баки обнял Брока, крепко сжал и отпустил. — До встречи дома. В доме Баки нашел стрэйч, замотал им ногу Лукаса, чтобы не кровоточила и можно было его спокойно переносить по дому, закинул тело в багажник последней машины Чарли, которую они арендовали, и пошел убираться в комнате. Ковер пришлось забрать с собой, настолько он пропитался кровью, но это было не важно. Баки выехал за город подальше, где, посадив тело Лукаса на водительское сиденье, въехал в дерево на огромной скорости, сам чуть не повредив свою анатомию, а потом всю эту прелесть с трупом поджег, вернувшись в город на попутках. Баки вернулся домой, скинул одежду и сразу пошел мыться, потому что от него страшно воняло кровью и гарью. Убивать и прятать трупы ему было не впервой, но за последнее время он отвык от этих занятий, поэтому сейчас чувствовал себя несколько нервно. Брок вошёл в ванную к Баки, скинул с себя домашние штаны вместе с бельём и вступил в душевую кабинку, обнял любовника со спины, прижался всем собой, погладил по груди, твёрдому прессу. — Всегда сходил с ума, когда мыл тебя. Такой сильный, опасный и красивый. Железная рука и серые глазища, глядящие в душу, острые пики длинных ресниц и десяток свернутых шей среди техников. Идеальный. Мой. Немного откинувшись на Брока, Баки позволил себе расслабиться в руках любимого мужика. — Я помню, как ты меня мыл, — тихо сказал Баки. — Мне нравилось. До этого я таких мойщиков пачку положил. Баки накрыл своими руками руки Брока, взял одну, поднес губам и поцеловал в ладонь. Было почти хорошо, если бы не знание о том, что Лео в больнице. И Баки словно запрещал себе наслаждение, потому что один из его любимых людей сейчас был в больнице. Без сознания лежал в палате интенсивной терапии, и теперь уже никто не может ему помочь, потому что даже кровь Баки — не панацея. Одной рукой настроив воду потеплее, Брок коснулся губами шеи Баки. — Лео поправится, обязательно поправится. И мы уволимся ко всем чертям, переедем поближе к океану, в свой дом, — сказал он касаясь губами загривка, прикусил немного. — Никто, слышишь, никто больше не будет нам угрожать. Никто не причинит боль. Брок гладил, ласково касался кончиками пальцев, чувствуя, как же сильно им сейчас не хватало Лео, насколько нужным он стал. В самом начале пребывания в этом мире Брок не был до конца уверен в том, как всё для них всех обернётся, смогут ли они жить втроём, а сейчас боялся идти в постель, боялся пустой подушки Лео, боялся звонка из больницы. Ластясь к рукам, Баки не мог не осознавать отсутствия Лео, он чувствовал, что и Броку его тоже не хватает. Без Лео мир был не полным, он становился монохромным, терял часть себя. Даже смерть Лукаса не радовала. Баки хотел мстить. Страшно мстить, и он собирался осуществить свои планы после выборов. И не важно ему было, кого изберут. Они уже и так положили на алтарь становления Чарли президентом слишком много всего, и не только жизней. Баки хотел сатисфакции. Он хотел мести, потому что чуть не потерял человека, который был дорог ему, которого он любил. — Я убью его, — тихо сказал Баки. — Как только пройдут выборы, я убью его. И плевать на политику. А со мной это не свяжут, ты меня знаешь. И Баки снова поцеловал ладонь Брока. — А я тебя прикрою, принцесса, — шепнул Брок, сжал в объятиях сильнее, до боли. — Как и всегда. Вы с Лео всё, что у меня есть, всё, что мне нужно, и я никому не спущу попытки отнять вас. Домывались они молча, Брок, выдавив на большую мягкую губку побольше сладко пахнущего геля для душа, гладил Баки, укутывая его белыми клубами легкой пены, промывал волосы, массируя чувствительную кожу головы, и всё это без какого-либо намёка на секс. Без Лео, когда он в таком состоянии, о сексе и не думалось, хотелось улечься вдвоём на диване в гостиной, чтобы дождаться завтра и сорваться в больницу. Баки откликался на ласку Брока именно так, как и тот чувствовал сейчас себя, без намека на секс. Смывая мыло, Баки нежно гладил Брока, но ничуть не намекая на интимную близость. Выступив из душевой кабины, Баки вынул Брока, завернул его в полотенце, и только после этого стал вытираться сам. Мокрые полотенца отправились на вешалку, а Баки пошел за домашними штанами для себя и Брока, которого вынес на руках и уложил на диван. Говорить не хотелось. Вообще ничего не хотелось кроме того, чтобы быть рядом, лежать, завернувшись друг в друга, и чтобы утро наступило поскорее. Завернувшись в Баки и пушистый плед, Брок закрыл глаза, хотя сна и не было. Тело до сих пор простреливало колкими адреналиновыми вспышками, под веками горели машины, грозя вот вот разлететься на части, тихо стонал Лео. — Черт, — буркнул Брок и дотянулся до пульта от телевизора. Эта ночь обещала быть долгой. — Спи, — буркнул Баки, уткнувшись Броку в макушку. Но и сам Баки чувствовал, что не заснет, просто не сможет заснуть после такого насыщенного событиями дня. Событиями, которые отразились на них так страшно. Но Лео был жив, и, судя по всему, быстро пойдет на поправку, а вот Мию Баки было очень жалко. Это была его девочка, которая была просто шикарно обучаема, которая верила Баки, как самой себе, и он ее так подставил. И даже не удосужился лично сходить к ее родителям, сообщить, что их дочь умерла, защищая самого желанного сейчас кандидата в президенты. — Брок, мы так виноваты, — тихо сказал Баки. — Я виноват, и не только перед Лео. Ребята, Мия… Скорбное письмо от Чарли не вернет их. — Виноваты, — подтвердил Брок, погладил Баки по рукам. — Но это война, Бак, а мы солдаты и они солдаты. — Я больше не хочу быть солдатом, — тихо сказал Баки, целуя Брока в макушку. — Я хочу просто жить. Зарабатывать чем-то мирным, делать что-то доброе, хорошее. Только, кажется, уже никогда не смогу. — Пару лет назад ты член от палки не отличал и пользоваться не умел ни тем, ни другим, — хмыкнул Брок, завозился устраиваясь удобнее. — Лео поправится — и сразу уедем. Куда угодно. — А ты куда хочешь? — спросил Баки. — Я хочу на теплое море, чтобы можно было купаться круглый год. И девки с сиськами в купальниках… Баки невидимо улыбнулся, погладив Брока. Почему бы и не помечтать, раз выдалась минутка, хотя он давно не мечтал о девках с сиськами. — С сиськами? — протянул Брок, перевернулся на спину, подложив руки под голову. — Сиськи — это хорошо, упругие, мягкие, с задорно торчащими сосками. Вот буду старым лежать на шезлонге, смотреть на вас, красивых, и сигару курить. — Наймем себе стриптизершу, — продолжал Баки. — Будем лежать в гамаках и смотреть на ее танцы. В тепле под солнышком. Ты любишь мулаток? Я нет, если честно, я люблю беленьких блондинок, нежных, которые прячутся от солнца. Баки чувствовал, что несет чушь, но с Броком было можно, это отвлекало, не давало скатиться в упаднические мысли. Устроившись удобнее, положив голову Броку на грудь, Баки принялся гладить его по животу живой ладонью. — Если скажешь, что не дрочил на Роджерса, ни в жизнь не поверю, — хохотнул Брок. — На Стиви-то? — рассмеялся Баки. — Нет, Стив — друг, я его даже после преображения воспринимал, как мелкого шкета. Никогда на него не дрочил, честно. — Но пристрастие к белокожим блондинкам с сиськами настораживает, — поиграл бровями Брок, дунул в нос Баки, — потому что у Кэпа сиськи что надо, сочные такие. Брок подначивал, специально отвлекал Баки, чтобы и самому отвлечься, не тянуться мыслями к больницу, не кружить вокруг здания, заглядывая во все подряд окна бесплотным духом в поисках одного-единственного. — Помню свою первую любовь, в старшей школе, Ребекка Милз. Кудрявая, маленькая, с сиськами и жопой. Вот куколка прямо, — вспоминал Баки, успешно отвлекаемый Броком. Тот вообще мог из Баки веревки вить, и не заметил бы никто. — Моя первая. Реально красавица. Потом еще были, но я стал на парней заглядываться. Не понимал, что со мной, а потом смирился, стал искать себе подобных. — Милз, говоришь? — усмехнулся Брок, вспоминая одного из страйковцев. — А я впервые влюбился, наверное, лет в двенадцать. Отличница Дайана Веллоу, страшненькая рыжая ботаничка с голубыми глазищами в пол-лица, ходил за ней следом несколько лет, а трахнул ее братца. На этом вся любовь и закончилась. Потом учебка, армия и Роллинз. — Ты спал с Роллинзом? — удивился Баки. — Мы жили вместе лет пять. Потом как-то любовь сама собой рассосалась. Он женился, — ударился в воспоминания Брок. — А мне поручили легендарное оружие Гидры с серыми глазами брошенного щенка и хваткой бульдога. — Да ладно, не брошеного щенка, не ври, — рассмеялся Баки. Он не знал о прошлом Брока почти ничего, Некогда было узнавать, они спешили любить друг друга, взахлеб окунувшись в отношения, когда Баки стал осознавать себя. Но он никогда не спрашивал, почему Он понравился Броку. — И что же тебя зацепило, кроме серых глаз? То время Брок отлично помнил и себя тогда — идиота безголового, на спор вместо того, чтобы ткнуть шокером Актива под рёбра, погладившего его по липким от гидрогеля волосам. — Мне пообещали зомбированного ублюдка, прямого как рельса, а отдали на поруки живого и удивительно тактильного ребёнка. Ты всегда смотрел, знаешь, так прямо с любопытством и всё время молчал. Помню, Таузиг свои байки про баб травил, а Зимний улыбнулся впервые. — Я не помню, — ответил Баки. Он вообще с трудом мог припомнить байки Таузига. — И только псих мог счесть Зимнего ребенком. Брок, ты не псих. — Ага, — фыркнул тот. — Потому и чесал за ушком, кормил с рук шоколадом и игнорировал любые директивы. Хотя был момент, выжженный в памяти Брока каленым железом и стрекотом электрошокера, — железная рука на горле Джека. Они с Роллинзом тогда только разошлись, ещё болезненно обиженные друг на друга, и всегда спокойный Зимний ни с того ни с сего отреагировал на рык Джека, заслонил Брока собой и атаковал. Это было страшно. Сердце бухало где-то в глотке, руки предательски тряслись. Брок орал, стараясь донести до Зимнего хоть что-то, старался разжать железную хватку на горле хрипящего Джека и впервые ударил всерьёз. — Мне нравилось, — ответил Баки, вспоминая, как Брок приносил ему шоколад, его прикосновения, которые были ласковыми, нежными. Так не обращаются с оружием, так обращаются с тем, кого любят. — И когда же ты в меня влюбился? Или в Зимнего? — Вечно у тебя непростые вопросы, принцесса, — усмехнулся Брок. — А хотя… не знаю, помнишь ты или нет, Мэй пирог на миссию взяла собственноручно приготовленный, с ананасами, и Зимнему кусок презентовала. Никогда не забуду, как удивление на его лице трансформировалось в искреннюю благодарность, а потом в обиду, когда пирог оказался совершенно несъедобным, и мы всем отрядом пытались у тебя этот несчастный кусок отобрать. — Зимнего никто ничем не угощал никогда, сам понимаешь, регламент, — вспоминал Баки, как хотел во что бы то ни стало отстоять этот кусок и слопать его только потому, что это было угощением. Подарком. — Я люблю тебя, Брок. Полюбил, наверное, когда еще был Зимним, но не мог понять, что это значит. Только потом, отойдя от этого жуткого состояния, я понял, что люблю тебя, что хочу быть с тобой. Прижав к себе Баки, Брок зажмурился. Как занятно обернулась его жизнь — он каждый раз умирал с мыслями только о Баки, жил с мыслями о нём, принял его любовь к другому, хоть и было очень больно, сам умудрился влюбиться, а ведь всегда считал, что этот романтический бред не про него. А вон оно как. — Ладно, красота моя, давай все же спать. Завтра в больницу и давай тряхнем Чарли на реабилитационный центр получше для Лео, когда ему уже можно будет? — Обязательно тряхнем, — пообещал Баки. — Давай спать. Как там Лео один без нас… Завтра. Все, спи. Баки поцеловал Брока горячо, сгреб в охапку и закрыл глаза, погружаясь в беспокойный поверхностный сон