***
20-е сентября, 06:00 Накануне вечером, почти в десять, Луи получил сообщение от Зейна с просьбой прийти в сад на час раньше обычного. Он не объяснил причину, просто написал, что это срочно, так что Луи на месте в шесть утра, ещё полностью не проснувшись, в надежде на то, что не произошло ничего страшного. Когда он заходит в магазин, сонно моргая, то сразу замечает выжидающего его Зейна всего за секунду до того, как тот вылетает из-за прилавка и кричит: — Ты думал, что я выхожу замуж за Гарри?! Луи моргает чаще, пытаясь понять, почему на него кричат так чертовски рано. — Э-э-э-эм… — Ты действительно после всего, что произошло за последний месяц, думал, что я охотно выйду замуж за Гарри?! — Я, эм, вы, ребята, вроде как ведёте… Зейн качает головой. — О-о-о-о-о-о нет, мы не ведем себя как супружеская пара, — увидев выражение лица Луи, Зейн снова качает головой. — Не делай вид, что не собирался этого говорить, потому что ты почти именно это произнёс, и ты ошибаешься. Да, мы с Гарри дружим уже почти двадцать лет, но мы никогда не любили и никогда не будем любить друг друга. Как пара, я имею в виду. Однажды, когда нам было по пятнадцать лет, мы поцеловались, накуренные, но после этого между нами ничего не было. Почему ты вообще… Луи, почему ты вообще так поступил со мной?! Последняя фраза выходит жалобно, и Луи снова моргает, потом вздыхает и трет глаза, пытаясь прогнать сон. — Я не знаю, почему я так подумал, Зейн, я… со стороны казалось, что вы очень, очень близки. Найл говорил что-то вроде того, что вы «вместе» около двадцати лет. И ты как-то говорил Гарри: «Ты имеешь в виду, что если я хочу снова увидеть своего парня, то мне надо переехать в Миннесоту?!» Просто мне показалось, что у вас были отношения и… — он снова вздыхает. — Не знаю, это просто имело смысл? Зейн смотрит на него одновременно с нежностью и раздражением, а потом качает головой. — И ты по уши влюбился в Гарри, терзая себя из-за его флирта, да? Луи бледнеет и закрывает обеими ладонями лицо, жалобно скуля: — Зе-е-е-е-ейн, прекрати, всего шесть утра, я не хочу говорить об… пожалуйста, только не о Гарри. Зейн прерывает его со смехом, обнимает за спину и ведёт в сторону помещения для сотрудников. — Хорошо, хорошо, я не скажу Гарри, и нам не нужно говорить об этом сейчас, что если я приготовлю тебе кофе? Это сделает все немного лучше? Луи снова вздыхает, но кивает, невольно улыбаясь. — Обычно я не пью кофе, но, пожалуйста. Зейн снова смеется, и, к счастью, на сегодня эта слегка болезненная тема закрыта.***
На следующий день Луи ведёт себя весьма напряжённо рядом с Гарри, потому что, хоть Зейн и пообещал, что ничего ему не скажет, они также были друзьями почти всю свою жизнь, поэтому вполне возможно, что Малик рассказал всё, как только Найл проболтался. По мере того, как часы сменяют друг друга, становится понятно, что Зейн, должно быть, сдержал свое слово, и Луи медленно начинает расслабляться. Это занимает несколько дней, но Томлинсон внезапно осознаёт, что может спокойно отвечать на флирт Гарри. Он может реагировать на легкие прикосновения так, как ему хочется, он может позволить себе наслаждаться ласковым «принцесса», так легко покидающим губы мужчины и испытывать все те чувства, которые возникают при мыслях о нем поздно ночью, когда он один в постели. Это так необычно, но приятная лёгкость теперь сопровождает Луи.***
22-е сентября, 9:00 Гарри тихо ворчит, выкладывая яблоки из своей сумки в контейнер, и Луи на короткое мгновение задумывается о том, что это не должно выглядеть так сексуально, прежде чем тоже аккуратно высыпать собранный урожай. Когда он выпрямляется и смотрит на мужчину, тот завязывает кудрявые, влажные от пота волосы в маленький хвостик, и Луи не замечает, как уставился на него, мысленно вздыхая от его великолепия. Знание того, что Гарри на самом деле одинок, действительно рушит все стены Луи. Стайлс ловит его пристальный взгляд и игриво шевелит бровями. — Сфоткай, милый, так сможешь пялиться на меня чуть дольше. Луи закатывает глаза, борясь с усмешкой. — Даже не знаю, думаю, мне больше нравится пялиться на реальную картину перед собой, а не на экран телефона. Брови Гарри удивлённо поднимаются, заставляя морщинки появиться на лбу, его руки замирают в его же волосах. — Ты хорошо себя чувствуешь, Лу? Шатен просто пожимает плечами и проходит мимо Гарри, убедившись, что покачивает бедрами сильнее, чем обычно. Луи внутренне ликует, когда ему удается шокировать Стайлса до такой степени, что тот даже не выдает в ответ очередную остроумную реплику. Хотя Томлинсон уверен, что это не продлится долго. Он оказывается прав, и через час, когда они оба снимают свои сумки через голову, решив сделать перерыв, Гарри протягивает руку, чтобы помочь ему (хотя он бы и сам прекрасно справился), и обязательно прижимается к спине Луи сзади. — Осторожно, принцесса, я бы не хотел, чтобы твои замечательные волосы растрепались. Даже страшно представить, что могут подумать другие. Луи усмехается и подмигивает Гарри, забирая у него сумку. — Мне кажется, я знаю, о чем они подумают. И вот так, игра началась. Луи чувствует себя абсолютно самодовольным, когда уезжает вечером домой, вспомнив, что сегодня пятница и Гарри придётся все выходные думать о каждом разе, когда Томлинсон подмигивал или стонал после укуса очередного яблока. Луи решает, что это лучшая осень всей его жизни.***
25-е сентября В первый раз, когда Луи видит Зейна после выходных, он клянется, что его брови взлетают прямо до линии роста волос. Зейн входит в упаковочную комнату с наполовину расстёгнутой рубашкой, демонстрируя шею всю в укусах и засосах. — Привет. Зи, эм, когда ты последний раз смотрелся в зеркало? Зейн только выгибает бровь и показывает на его «изуродованную» шею. — О, ты имеешь в виду это? Луи кивает. — Да, эм, тебе не кажется, что нужно это прикрыть? Не хочется отпугнуть всех детей. Зейн согласно хмыкает. — На самом деле, Найл предложил сегодня присмотреть за магазином, видя, что я «не должен появляться на всеобщем обозрение», — он произносит последнюю часть с ужасным ирландским акцентом, и Луи начинает хихикать. — Значит, вы с Лиамом повеселились на выходных? Зейн щурится, удивлённо глядя на него. — Да, и это полностью твоя вина. — Моя?! — Ага. После того, как я рассказал Лиаму, что ты думал, что мы с Гарри вместе, он решил трахнуть меня, как какой-то пещерный человек. Лу, я вообще удивлён, что могу ходить. Луи разражается смехом.***
26-е сентября Когда Луи подходит к магазину, дверь, ведущая на погрузочную площадку, открыта, и к ней подъезжает большой черный грузовик. Пока его паркуют, Найл выходит из здания, неся ящик с яблоками. Увидев Луи, он машет ему рукой. — Доброе утро, Томмо! Иди помогай. Луи моментально присоединяется, позже узнавая, что примерно десять бушелей загружаемых яблок — это смесь «Хани Крисп», «Харрельсон», «Сладкие Шестнадцать», «Джинджер Голд» и «Кортленд», которые недостаточно хороши для продажи, но и не настолько плохи, чтобы их выбросить. Обычно Зейн продавал их в магазине по более низкой цене, чем хорошие фрукты, но эти были отданы бесплатно местному «осеннему фестивалю», и Гарри как раз собирался доставить их. Сердце Луи согревает тот факт, что Гарри жертвует целых десять бушелей яблок, неудивительно, что его тетя и все остальные в этом районе называют его ангелом. Когда Гарри выходит из магазина, Лиам следует за ним, выражение лица Стайлса вмиг становится счастливым (и это взаимно). — Привет, доброе утро, Лу! Хочешь поехать со мной? Лиам и Найл — ленивые придурки, не хотят. Луи усмехается. — Конечно, кудрявый, мы оставим их здесь, пусть работают. Найл пихает его в бок, когда Луи проходит мимо, а Лиам просто смеется. — Ты действительно думаешь, что кто-то будет работать, когда Гарри нет? Они все начинают смеяться, а затем Гарри, похлопав пару раз по дверце грузовика, машет рукой, жестом приглашая Луи сесть. — Ну же, принцесса, если мы задержимся хотя бы на минуту, то опоздаем, а тогда Мари и Сьюзен шкуру с меня снимут. Луи поднимает руку, салютуя, и забирается на пассажирское сиденье. Поездка в город занимает примерно пятнадцать минут, Гарри виляет по проселочным дорогам, стараясь объезжать все кочки, и подпевает хитам Rolling Stones. Затем уходит еще десять минут на то, чтобы выгрузить все ящики и поставить их там, где хотят дамы, отвечающие за фестиваль. Потом еще двадцать минут пожилые женщины зовут Гарри «милый» и «дорогой» и спрашивают, нашел ли он себе мужчину. Гарри обращается к ним, говоря «мэм», и отвечает, что работает над этим. Он смотрит на Луи, когда говорит это, и Томлинсон чувствует, как краснеет, склоняя голову набок. Женщины также вовлекают в разговор и шатена, забрасывая его вопросами о том, как поживают его тетя с дядей, как дела у кузенов в школе и как ему работается в саду. К тому времени, когда им удалось вырваться, у Луи возникает чувство, что провёл час в гостях (на допросе) у своей бабушки. Гарри только смеется над ним, когда Томлинсон озвучивает свои мысли, и тянет в толпу, которая за время разговоров увеличилась в несколько раз. Луи удивляется, потому что он ожидал, что они сразу поедут в сад, но Гарри хватает его за руку и сообщает, что им просто необходимо прогуляться и осмотреться вокруг. Если его сердце трепещет, то от того, что мужчина так крепко сжимает его руку. Для такого небольшого населения фестиваль довольно масштабный. Люди выстраиваются в очереди у большинства лавок со всякими вкусностями и играми. В какой-то момент Гарри тянет Луи к одной из палаток, где размещён аттракцион со стрельбой из водного пистолета и говорит женщине, которая управляет им (судя из короткого разговора, у неё есть четыре кошки и её зовут Джоди), что он собирается сыграть пару раундов. И когда Гарри, наконец, выигрывает приз, он поворачивается к Луи с большой улыбкой на лице. — Ну, что ты хочешь? Луи удивленно смотрит на него. — Я? Но… — Э-э, никаких «но». Выбери один из призов, пожалуйста, — Гарри выглядит так мило, выпятив нижнюю губу, что у Луи буквально нет шансов на сопротивление. Он поворачивается к Джоди и показывает на маленького радужного медвежонка, свисающего сверху. — Можно мне его, пожалуйста? Когда он снова поворачивается к Гарри, улыбка с двумя очаровательными ямочками снова появляется на его лице, и это заразительно. Томлинсон прижимает медведя к груди и хватает его за рукав. — Ты действительно не должен был. Гарри только пожимает плечами и снова берет Луи за руку, ведя его к прилавкам с едой. — Просто потому, что я не должен, не значит, что я не буду, принцесса. Луи закатывает глаза, но ничего не говорит в ответ. Они пробираются через палатки со вкусностями, пробуя сальсу, желе, хлеб, и Луи даже покупает печенье для своих кузенов. Гарри же покупает тыквенный пирог у женщины средних лет по имени Молли (у которой, по-видимому, двенадцать детей) и обещает ей, что Найл получит по крайней мере половину. Не успел Луи опомниться, как прошло больше часа, и, обойдя всю ярмарку, парень почувствовал себя в какой-то степени расстроенным. Гарри, должно быть, заметил его поникшее состояние, потому что, когда они садятся обратно в грузовик, он спрашивает, не хочет ли Луи остановиться в местном кафе, чтобы выпить чаю, прежде чем вернуться в сад. Луи не может сказать «нет» чаю (или Гарри), поэтому, конечно, они заезжают в то заведение. Это милое местечко называется «Латте Да», и оно принадлежит милой даме лет пятидесяти по имени Дана. После того, как они делают свои заказы у баристы Лизы и садятся за свободный столик, Луи даже перестаёт себя переубеждать в том, что это не свидание. Часть его даже задается вопросом, не отказались ли Лиам и Найл пойти просто из-за того, чтобы с Гарри поехал только он. Гарри улыбается ему, и Луи корчит рожицу. — Ты пялишься, кудрявый. Широкая улыбка не сходит с лица мужчины после этих слов. — Ну конечно, ты похож на солнышко, — прежде чем Луи успевает ответить на комплимент, Лиза приносит их напитки. Когда она уходит, Гарри поворачивается к нему. — Ну что, повеселился на фестивале? Я знаю, что это менее… масштабно, чем карнавалы в Англии, но… Луи энергично кивает головой. — Я прекрасно провел время, Гарри, люди такие доброжелательные, и мне было приятно провести время с тобой где-то вдали от деревьев и насекомых. Гарри разражается своим громким, звонким смехом, который Луи обожает. — Я рад, что ты повеселился, думаю, я получил за сегодня больше приятных эмоций, чем за последний месяц. Луи кивает и делает глоток чая. — Ты правда очень много работаешь, не так ли? Другие парни тоже, конечно, но я не думаю, что когда-либо видел тебя настолько расслабленным. Гарри пожимает плечами и делает глоток своего напитка. — Я ведь владелец, не так ли? Кроме того, мне это нравится. Даже когда это полное сумасшествие, когда Лиам весь напряжённый и раздраженный, когда Найл ни с кем не разговаривает, а Зейн кричит на меня. Я люблю сад, и он стоит каждого момента, когда я встаю с восходом солнца и начинаю работать вместо того, чтобы отдыхать. Уголок рта Луи приподнимается в нежной улыбке. — Ты когда-нибудь раньше думал о том, чтобы иметь свой бизнес? Или эта возможность просто внезапно свалилась с небес, и ты ухватился за идею? Гарри усмехается и ставит локоть на край стола, упираясь подбородком в сжатую в кулак ладонь. — Я никогда всерьёз об этом не задумывался, прежде чем приехать сюда. Думаю, что в Лондоне я просто жил как по расписанию, какому-то распорядку, знаешь? Вставай, иди на работу, возвращайся с работы, гуляй с друзьями. У меня была отличная работа, было много друзей, очень хорошая, а главное своя квартира, за которую не надо платить арендную плату. Но я просто не был… — он делает паузу и заправляет выбившийся локон за ухо. — Я не был счастлив, знал, что парни беспокоились обо мне, поэтому они привезли меня сюда, да? Подумал, может быть, пара недель вдали от всего поможет, — он улыбается и взмахивает свободной рукой. — Очевидно, это помогло. Луи тихо смеется и обхватывает двумя руками кружку, грея озябшие пальцы о горячую керамику. — Я понимаю, честно. Пребывание здесь, работа с вами, ребята — последние несколько недель были, наверное, самыми лучшими за последние годы. Я живу один, достаточно далеко от своей семьи, так что ездить постоянно к родным не получается, и все, с кем я общаюсь, слишком заняты, чтобы тратить время на мелочи. Мне приятно находиться здесь и видеть, насколько вы четверо близки, как настоящая семья. Он не упоминает то, как сильно хочет стать частью этой семьи. Как это желание буквально съедает его изнутри. Гарри кивает. — Мы семья, и я люблю их. Не могу представить себе жизнь без них, без того, что они живут буквально в паре метров от меня. До сих пор не могу поверить, что они все просто собрались и переехали сюда ради меня в один момент, — он замолкает на минуту, затем протягивает руку, касаясь тыльной стороны ладони Луи и потирая подушечкой большого пальца костяшки. — Ты ведь теперь с нами, верно? Нам всем нравится, когда ты рядом, и, даже если… тебе когда-то придется уехать, ты все равно будешь частью нашей маленькой семьи. Луи чувствует, как в уголках глаз щиплют слезы, и прикусывает губу, пытаясь сдержать их, прежде чем, наконец, ответить. — Это очень много значит для меня, Гарри, спасибо. Вы, ребята, сейчас не сможете избавиться от меня, если даже попытаетесь, честно. Стайлс, кажется, доволен его ответом и поднимает руку Луи, нежно целуя его пальцы, а затем опускает их руки вместе и делает глоток чая. Блять. Это именно то чувство, что называют влюбленностью?***
Остаток недели, как и вообще месяц, пролетает незаметно. Луи может с уверенностью сказать, что что-то изменилось между ним и Гарри, и это волнует его. Стайлс всё ещё ведёт себя как придурок (Луи никогда не признается в этом вслух, но он надеется, что это никогда не изменится), но некоторые маленькие, на первый взгляд неприметные детали дают знать, что прогресс в их отношениях есть. Когда они вместе собирают яблоки, Гарри удостоверяется, что они либо работают по обе стороны одного дерева, либо рядом друг с другом. Он носит его сумку, перчатки, и, если утром тепло, рубашку. В один (прекрасный) день Луи падает с лестницы, оступившись. В то время как он больше беспокоится, что уронил яблоки (к счастью, только пара выкатилась), Гарри суетится над ним, словно он упал с крыши многоэтажки. Луи хочет разозлиться и даже накричать на него, но когда Гарри целует его ссадину на локте, то он просто тает и плотнее сжимает губы. Все это похоже медленно, но верно ведёт его к чему-то большему, грандиозному, и Луи никогда раньше не был так взволнован будущим.***
29-е сентября Луи проводит рабочий день, помогая Найлу упаковывать яблоки — чем он не занимался несколько дней. К вечеру Найл подходит к парню и кладет ему руку на плечо, невзначай напоминая о сравнительно небольшом росте. Мудак. — Слушай, Лу, ты случайно не хочешь присоединиться к нам за ланчем в воскресенье? — За ланчем? По какому случаю? Найл усмехается. — Нет особого повода, просто мы все собираемся за ланчем и пивом каждое воскресенье, что-то вроде традиции. — Зачем ты меня приглашаешь? — Это же мальчишник! Ты ведь парень, не так ли? Луи чувствует, как его охватывает какое-то теплое, неясное чувство, и начинает качать головой. — Эм, не знаю, Ни, не хотел бы вот так вот вторгаться на вашу вечеринку, ребята… Найл, как придурок, просто начинает смеяться. — Господи, Лу, это была идея Лиама пригласить тебя, и Гарри весь день писал мне, спрашивая, пригласил ли я тебя или нет. Зейн уже планирует испечь тыквенный пирог только потому, что ты часто говорил, что любишь его, — он подносит руку ко рту и делает вид, что заговорщически шепчет. — Не говори Лиаму, но я думаю, что Зейн может быть немного влюблен в тебя. Это заставляет Луи рассмеяться, а Найла выглядеть довольным собой, когда он отстраняется от него и прислоняется к упаковочной машине. — Я настаиваю, Лу, ты теперь проверенный парень, и ты придешь к нам на ланч. Луи, все еще нежно улыбаясь, качает головой. — У меня нет особого выбора, не так ли? Найл снова смеется, но не отвечает, а просто хватает ящик с яблоками, чтобы отнести в холодильную камеру. Придурок.***
1-е октября Луи просыпается утром своего первого официального «мальчишника» и сразу же получает сообщение от Найла. Тот говорит ему быть у Гарри в десять, одетым в простые спортивные штаны и футболку, и заранее определиться с фильмом, чтобы им не пришлось смотреть «Мамма Mia!» в миллиардный раз. Он отвечает обычным смайликом, и через две минуты Найл звонит ему и говорит ему, что если он осмелится появиться в узких джинсах или без списка фильмов, то он не получит кусочек тыквенного пирога, из-за которого Зейн, по-видимому, не спал «всю чертову ночь». Луи только смеется и вешает трубку. По дороге Томлинсон почти дрожит от предвкушения. Он проведёт время с парнями в доме Гарри. Блять. Он впервые побывает у Гарри дома. Луи увидит, где Гарри готовит и сидит по утрам, завтракая, он увидит его гостиную, будет окружен всем, что принадлежит Гарри. Томлинсон абсолютно взволнован. Он, конечно, надел спортивные штаны, но не простые, а купленные почти за сто баксов только потому, что в первую очередь они великолепно подчёркивают его задницу, а уж потом комфортные. Он надеется, что Гарри оценит.***
Когда Луи стучит в дверь Гарри, то с уверенностью ожидает, что именно мужчина откроет ему, но вот реакция на его внешний вид оказывается абсолютно внезапной. Томлинсон не думал, что Гарри будет так хорошо выглядеть, будучи одетым настолько… повседневно. Стайлс кардинально изменился, будучи только в футболке (на ней напечатаны буквы TC, которые, как позже узнал Луи, являются логотипом бейсбольной команды Миннесоты) и без привычной клетчатой рубашки. Наверное, Томлинсон впервые видит его без неё. На Гарри также надеты мешковатые спортивные штаны, а кудрявые волосы распущены. Луи может пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз Гарри был при нём с распущенными волосами, и каждый раз они были растрепаны и запутаны. На этот раз, однако, он явно недавно помыл голову, и кудрявые пряди красиво спадают на плечи идеальными локонами, что Луи с трудом подавляет восхищённый вздох. Но самое главное, у Гарри есть татуировки. Замысловатые чёрные рисунки в основном покрывают его левую руку, привлекая внимание парня к накаченному бицепсу. Боже, Луи теперь не может отвести взгляд от его рук. В этот момент Гарри выглядит как тот мужчина, которого Луи хочет видеть рядом с собой в постели, просыпаясь каждое утро. И его сердце делает взволнованный кульбит. Гарри ухмыляется в своей наглой манере и практически втягивает его внутрь, бегло показывая, где он может повесить свою куртку. Как только Луи справился с верхней одеждой, его босс поворачивается в другую сторону и кричит: — Эй, ублюдки, Лу здесь! Луи слышит три радостных возгласа, доносящихся откуда-то из глубины дома, а затем следует за Гарри, который проводит его из прихожей в столовую, где уже видно два дверных проема, ведущих в кухню и гостиную. Телевизор работает на средней громкости; кажется, включен спортивный канал. Найл с Лиамом стоят в напряжённых позах прямо перед экраном, обсуждая, судя по нахмуренным бровям и активной жестикуляции, что-то серьезное. Когда они замечают Луи, их лица загораются, и оба бегут к нему, сжимая его в объятиях, дружески похлопывая по плечу. Луи начинает смеяться, выпуская пару жалких протестов, прежде чем просто обнять их в ответ. Когда они наконец выпускают его, Лиам мягко сжимает плечо парня и говорит: — Рад, что ты смог присоединиться, приятель. Готов повеселиться на нашем мальчишнике? — С удовольствием. Есть ли какой-то определенный план? Гарри смеется. — Так, по мелочи. Посмотрим футбольный матч, во время него чем-нибудь перекусим, потом пообедаем, затем посмотрим фильм, после чего вы все дружно соберётесь и свалите к себе домой, оставив меня в покое, — он драматично вздыхает в конце, на что Луи со смехом кивает, провожая его взглядом из комнаты, когда начинает скорее всего из кухни пищать таймер. — Похоже, что это уже совсем серьезная традиция. Найл согласно мычит, не отводя взгляд от телевизора, вернувшись на диван сразу после приветственных объятий. — Мы собираемся так уже много лет, приятель, ещё до того, как переехали сюда. Со временем мы усовершенствовали наш ритуал. Думаю, наверное, можно по пальцам одной руки пересчитать, сколько воскресений было пропущено за все года. Луи смеётся и слабо толкает Лиама локтем в бок. — Где твоя лучшая вторая половинка, Ли? Он меня ещё не обнимал, — Томлинсон не упоминает, что Гарри его тоже не обнял, потому что он не может на него злиться. Лиам кивает в ту сторону, куда ушел Стайлс. — Зи на кухне, он, вроде как, взял на себя готовку, а пока реклама, Гарри пошёл помочь ему. Можешь пойти и помешать им, если хочешь, — он подмигивает с улыбкой, на что Луи довольно ухмыляется и отправляется к парням. Зайдя на кухню, Томлинсон видит Зейна в похожих мешковатых штанах и ловит себя на мысли, что пора перестать так удивляться их виду в повседневной одежде. Из колонки, стоящей на столе, доносится музыка — «More Than A Feeling» Boston. Гарри стоит у плиты, что-то помешивая, а Зейн взбивает какую-то массу в миске на столе рядом с ним. Когда он замечает Луи, то широкая, счастливая улыбка вмиг появляется на его лице, в точности как у Лиама с Найлом. Малик отвлекается от своего занятия и протягивает чистую руку, чтобы обнять его. — Хей, Лу! — Зейни! — Луи нетерпеливо падает в его объятия, при этом пытаясь избежать испачканных в чем-то белом пальцев. Спустя пару минут он отстраняется и кивает в сторону миски. — Что ты, ради Бога, делаешь? Собрался отравить меня? Зейн легонько шлепает его по плечу, а затем чистыми пальцами начинает смахивать налипшее на первый взгляд тесто с другой руки. — Это всего лишь коричневый сахар, овсянка, мука и масло. Топпинг для яблочных чипсов, — он показывает на рядом стоящую неприметную сковороду, уже наполненную порезанными яблоками, присыпанными корицей. Луи вопросительно смотрит на него, и Зейн пожимает плечами. — Это по вкусу похоже на яблочный пирог, но проще, я уже испёк один, не хочу пыхтеть над вторым. Кроме того, мне в скором времени, в ближайшие пару недель, придется испечь, как минимум, пять тысяч пирогов, а пораньше мне не хочется начинать. Гарри поднимает глаза, отвлекаясь от своего дела, и с поддельно-шокированным выражением лица восклицает: — Но, Зейн, я думал, тебе нравятся яблочные пироги! Зейн бросает на него свирепый, предупреждающий взгляд. — Гарри, я знаю, что ты сейчас собираешься сказать. — Я имею в виду, ты так хорош в этом, испёк их так быстро, я даже не успел глазом моргнуть, как они сгорели! Зейн хмурится. — Гарри… Однако тот не дает ему закончить и, вытянув шею, смотрит на Луи. — Эй, Лу, мы когда-нибудь рассказывали тебе, что произошло пару лет назад? Луи смотрит на Зейна, который все еще буравит взглядом Гарри, и хотя Томлинсон знает эту историю (благодаря Найлу), он решает подыграть. — Э-э, нет, не помню, чтобы ты рассказывал, Гарри. Гарри с чрезмерным ликованием начинает рассказывать историю, поворачиваясь лицом к Луи: — Он нашел новый рецепт яблочного пирога и захотел попробовать испечь по нему, когда выполнил план по выпечке для магазина. Так что будучи нашим трудолюбивым гением, он взялся за готовку… Во сколько, Зейн? — Стайлс многозначительно смотрит на друга, который теперь надул губы и не отвечает. — Эх, неважно. Я уже сам вспомнил. Он взялся за готовку в три часа ночи. Наш милый малыш Зи, поставил пирог в духовку, а затем сел в гостиной, включив телевизор и не установив таймер, — он делает эффектную паузу, и Луи даже не пытается бороться с улыбкой, что появляется на его губах. — Что случилось, Гарри? Стайлс протягивает руку и гладит Зейна по голове, хихикая, когда тот обиженно хлопает его по предплечью. — Сработала ужасно громкая пожарная сигнализация. Я спустился вниз и нашел свою кухню в огне. Мне пришлось позвонить в пожарную часть и всё такое. Естественно, после героического спасения Зейна. Луи громко и шокировано вздыхает. — О, Боже, Зейн. Малик фыркает. — Заткнись, это был несчастный случай, и я устал! Гарри пожимает плечами. — Я все время говорю, что повезло, что у меня установлена сигнализация, когда у вас всех нет. Лиам ни за что бы не проснулся, чтобы спасти твою задницу. Луи и Гарри оба разражаются смехом, и через несколько секунд Зейн сдается, тихо посмеиваясь. Малик качает головой и возвращается к готовке. — Вы оба такие придурки, за что мне это? Луи смотрит на Гарри, который в этот момент тоже повернулся к нему, и они снова издают тихие смешки. Именно тогда Найл кричит из гостиной, говоря Гарри, что реклама закончилась и началась игра снова. Зейн прогоняет его, махая полотенцем, и заставляет Луи занять его место и помешивать какую-то смесь. Оказывается это «ру», по крайней мере, так называет светлую субстанцию Малик. Это будет заправкой для курицы, что пойдет в феттуччини Альфредо. Луи не может сдержать благодарного стона при мысли о настоящей домашней кухне, когда даже название блюда звучит вкусно. Зейн смеётся в знак согласия. — Да, не говори. Это отстой, когда нет возможности всю неделю питаться нормально. Луи кивает. — Серьёзно, думаю, что даже во времена университета я не ел так много полуфабрикатов из микроволновки. Если бы не моя тётя, то я бы, наверное, даже забыл о горячей еде. Причем я провожу здесь не так много, как вы. Как вы вообще справляетесь? Зейн пожимает плечами, и Луи отодвигается в сторону, пуская парня к духовке с противнем. — Мы привыкли. Но Найл с Гарри начали готовить обеды для всех и замораживать на неделю, чтобы мы нормально питались, даже когда заняты. Луи впечатленно хмыкает. — Так вот почему вы устраиваете посиделки по воскресеньям? Чтобы поесть нормальные блюда? Зейн кивает. — Думаю, это помогает, эм… Помогает нам… Оставаться в здравом уме? Мы до сих пор пытаемся… Приспособиться к этой жизни, понимаешь? Круто иметь хотя бы один день в неделе, когда мы можем расслабиться и провести его как семья. Вспомнить о том, что нам всё ещё слегка за двадцать. Это важно для нас, — он замолкает на мгновение, затем смотрит на Луи с улыбкой на лице. — В любом случае, учитывая то, как Гарри относится к футболу, мы все равно будем здесь, так что проще и лучше сделать из этого дня что-то типа мальчишника. Луи в замешательстве качает головой, снимая кастрюлю с плиты, когда таймер выключается. — Почему эти Пэкерсы [прим. американская футбольная команда] так важны для Гарри? Почему не нормальный футбол? Зейн усмехается и качает головой. — Не спрашивай меня, приятель, я тоже не понимаю. Они переглядываются, а потом произносят вместе: — Чёртов Гарри.***
Итак, у каждого пиво в руках, и к тому времени, когда игра закончилась и ужин был поставлен на стол, Луи думает о том, какой замечательный день. Еда очень вкусная (естественно, тыквенный пирог — это буквально лучшее, что Луи когда-либо пробовал), и, вернувшись в гостиную, они все счастливы, сыты и расслаблены. Затем парни начинают обсуждать фильм. Ну, это занимает буквально пять минут, а потом тема меняется. Лиам с гордостью говорит, что его спортивные штаны единственные в своем роде в такой расцветке: по бокам фиолетовые полосы, в то время как сами они чёрно-серые. Но Найл машет рукой в сторону Луи, усмехаясь. — Ну, у тебя, может, и «особый» дизайн, Ли, но зато у Лу есть задница. Томлинсон в шоке поднимает брови и бросает на Найла застенчивый взгляд. — Серьезно, Найл? Ты что, по этой части? Хоран усмехается и качает головой. — Нет, дружище, для меня важно то, что находится выше задницы, а вот Гарри у нас… — он указывает горлышком бутылки на Стайлса со знающим выражением лица. Луи чувствует, как его сердце замирает. Вот оно что. — О, серьезно? Гарри начинает смеяться, а Зейн закатывает глаза и наклоняется вперёд, высвобождаясь из объятий Лиама. Рука Пейна безвольно падает на мягкий диван со шлепком. — О, ещё как, ты только послушай, Лу. Ли, подержи моё… — он протягивает своему жениху пиво, а затем поднимает свободную руку до уровня глаз. — Вот здесь сад, — он поднимает вторую руку на пару сантиметров выше. — А это я замечательная мама, — первая рука взмывает ещё выше. — А вот здесь аппетитная, пухлая задница. Лиам и Найл громко хохочут, и Луи, несмотря на дикое смущение, присоединяется, хоть и его щёки становятся алыми, когда он смотрит на Гарри сквозь опущенные ресницы. Томлинсон кивает мужчине, приподнимая пиво. — Уважаю. Хотя мне больше нравятся сильные, большие руки. На лице Гарри появляется довольная ухмылка, и он с интересом подаётся вперёд, полностью игнорируя своих друзей, что начали обсуждать уже что-то другое, и делает глоток пива. Мужчина не сводит с Луи взгляд, когда проводит большим пальцем по нижней губе, стирая пенку, а затем опускает руку на колено, постукивая пальцами по бедру, усмехаясь, когда замечает, что парень следит за его действием. Лицо Луи вспыхивает от смущения, и он отворачивается и залпом осушает бутылку. Остальные, кажется, не замечают происходящего — они обсуждают футбол. Луи поспешно встаёт и, пробормотав что-то о том, чтобы взять ещё одну бутылку, пулей вылетает из гостиной. Он бежит трусцой на кухню прямиком к холодильнику. Наклонившись и взяв пиво, Луи слышит, как кто-то подходит к нему. Он выпрямляется и только успевает повернуться, как его спиной впечатывают в столешницу. Большие, очень большие ладони по-хозяйски сжимают его талию, и Гарри прижимается к его груди, впиваясь в него голодным взглядом. Луи рвано вздыхает, и бутылка выскальзывает из пальцев, но Стайлс вовремя подхватывает её и ставит на столешницу, прежде чем та разобьётся вдребезги. Сердце Луи бешено колотится и, кажется, намеревается выпрыгнуть из груди, особенно когда мужчина поднимает руку и проводит подушечкой большого пальца по уголку губ, кончиками пальцев поглаживая покрывшуюся мурашками шею. — Гарри, — сипит он, не в состоянии издать какие-либо другие звуки. Иисус, эти чёртовы сильные руки, что так собственнически сжимают его талию и шею. Гарри только стонет, прикрывая глаза на мгновение. — Чёрт возьми, принцесса, что ты со мной творишь. Луи скулит, и бёдра мужчины непроизвольно подаются вперёд; твердый член, что слишком выдаёт себя в свободных штанах, вдавливается в дрожащего от возбуждения шатена. — Блять, ты только почувствуй, что ты творишь со мной, милый. Ты чувствуешь то же самое? Луи кивает, приоткрыв рот и пытаясь поймать губами его большой палец. Гарри, кажется, каким-то образом понимает его желание, сдвигая руку и проникая кончиком пальца в ожидающий рот парня. Луи смыкает губы и неоднозначно посасывает, чем вызывает приглушённый стон. Томлинсон уже собирается выпустить изо рта смоченный слюной палец и начать умолять о чем-то большем, когда из гостиной раздается крик: — Эй, где там пиво? Вы что, застряли? Мы сейчас включим кино! Они оба замирают, слегка испуганно глядя друг другу в глаза, прежде чем Гарри снова стонет, на этот раз от разочарования. — Минуту, Зи! Он напоследок стискивает в ладони его бедро, заставляя Луи захныкать, и убирает вторую руку, вытирая слюну о мягкую ткань штанов. — Черт, я знаю, мы… — он делает глубокий вдох. — Мы закончим это позже, дорогой, я обещаю. Он ждет, когда Луи кивнет, затем идет к холодильнику и берет три бутылки пива (всё одной рукой, Господи), затем выпрямляется и поправляет всё ещё возбуждённый член в штанах. Луи хочется плакать от досады. Гарри кивает в его сторону с тенью лёгкой ухмылки на лице. — Иди, позаботься о себе, принцесса, я скажу им, что ты разговариваешь по телефону или что-то в этом роде. Затем он выходит из кухни, и Луи опускается на пол. Святое дерьмо. Если Луи считал Гарри немного развязным, когда он был абсолютно трезв, то после пива тот вышел на абсолютно новый уровень. Томлинсон смутно припоминает, как Лиам однажды сказал, что Гарри начинает жутко флиртовать, как только выпьет, но тогда он не принял его слова во внимание. А теперь? Томлинсон тихо всхлипывает, осознавая, что так же сильно возбужден, как и тогда, когда Гарри вышел из комнаты, и понимает, что ему придётся последовать совету мужчины. Он старается не обращать внимания на дрожь, которая пронизывает его тело по мысли о скорейшей разрядке, когда он идёт в ванную. Совсем не обращает. И он определенно не думает о своих действиях, когда вытаскивает из спортивных штанов твердый, влажный от собственных выделений член и проводит пальцами по всей длине, сдерживая тихое скуление. Луи практически до крови кусает губы, неожиданно для себя кончая даже быстрее, чем… чем в последний раз, когда он думал о Гарри.***
Фильм, выбранный для просмотра — это «007: Координаты 'Скайфолл'» из серии про Джеймса Бонда. Луи, к своему удивлению, счастлив, что кино со взрывами и погонями, потому что парни все неотрывно следят за происходящим на экране и буквально игнорируют его, когда он возвращается в гостиную. Гарри, естественно сидит напротив него, что вовсе не помогает ситуации. Каждый грёбаный раз, когда Луи переводит на него взгляд, тот смотрит на него в ответ, либо прижимая два пальца с чёртовыми кольцами к губам, либо впиваясь зубами в пухлые губы или положив руку прямо на промежность. Это непристойно, и неуместно, и да, Луи снял напряжение, но разве это облегчит его страдания? Абсо-блять-лютно нет. К тому времени, когда фильм закончился, все немного поболтали, протрезвели и начали собираться по домам, Луи так напряжен, что его, кажется, вот-вот разорвет. Найл уходит первым, сказав перед этим Гарри, что появится в саду в шесть и поможет… с чем-то — Луи просто не слушает никого. Примерно через полчаса у него начинают слипаться от усталости глаза, и он сообщает остальным троим, что ему тоже пора возвращаться домой. Зейн и Лиам, развалившиеся на диване в объятиях друг друга, машут и желают хороших снов (Боже, они такие очаровательные, как вообще Луи мог подумать, что Гарри встречается с Зейном?), когда Стайлс вызывается проводить его до машины. Они в тишине прогуливаются до припаркованного автомобиля, Гарри шагает рядом с ним, и он настолько близко, что их руки мимолётно соприкасаются. Но тишина давит на обоих так, что Томлинсону хочется кашлянуть или чихнуть — сделать что-то, чтобы нарушить покой. Напряжение снова сковывает его, и, когда они останавливаются у машины, Луи собирается просто поблагодарить Гарри за то, что он был гостеприимным — если это так можно назвать — хозяином, когда мужчина вновь вторгается в его личное пространство, прижимая спиной к дверце, но на этот раз цепкие пальцы не сжимают его талию. Луи хочет протянуть руку, прикоснуться к нему, и, чёрт возьми, сам отчаянно желает прикосновения, но, прежде чем он успевает шелохнуться, ладони Гарри прижимаются к корпусу автомобиля по обе стороны от его головы. — Ты сделал то, что я тебе сказал, детка? Луи хнычет (чертовски неловко) и сглатывает, прежде чем ответить: — Я не… что сделал? Гарри цокает. — Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, принцесса. Луи вздыхает и поднимает глаза, встречаясь взглядом с Гарри (Господи, какой же он высокий!), а затем кивает. — Д-да, Гарри, сделал всё до того, как пришел смотреть фильм. Гарри сдавленно стонет и на мгновение прикрывает глаза, прежде чем открыть их снова. — Черт возьми, ты такой хороший мальчик, Лу, такая хорошая принцесса для меня, не так ли? — он кладет руку на щеку Томлинсона и наклоняется ближе. Луи снова хочет захныкать, но вместо этого говорит. — Всегда хороший для тебя, па… Звук хлопнувшей входной двери прерывает его, и он поворачивает голову, замечая Зейна и Лиама, идущих по дорожке от крыльца. В следующей секунду холод обдувает его со всех сторон, потому что Гарри отстраняется. Черт, Луи такими темпами начнёт его ненавидеть. Как и Лиама и Зейна, которые прижимаются друг к другу и сладко перешептываются. Гарри машет им рукой и кричит: — Уже домой? Зейн кивает. — Да, я невыносимо устал. Надо отдохнуть до завтра. Гарри кивает в знак согласия. — Ладно, спокойной ночи вам двоим. Парочка отвечает тем же, и Лиам незаметно окидывает Луи странным взглядом, после чего следует за своим парнем. — Сильно не веселитесь сегодня, Зи, — кричит им вдогонку Гарри. Зейн начинает смеяться, а Лиам отвечает, хлопая своего жениха по заднице: — Ничего не обещаю! Зейн громко ахает, а затем бежит за хихикающим Лиамом, который несётся прямиком к своей машине, пытаясь избежать гнева Малика. Гарри с Луи тихо посмеиваются, качая головами и провожая их взглядом. Стоило автомобилю скрыться из виду, как Гарри поворачивается и смотрит на Луи. Шатен уже понимает, что сегодня больше ничего не произойдет. Они нерешительно прощаются, пожелав друг другу сладких снов, и Луи неохотно садится в машину и уезжает. Гарри остается на некоторое время на улице, провожая его взглядом, и не заходит в дом до тех пор, пока включенные фары не скроются из виду. Позже Луи будет гадать, что бы произошло, если бы он повернулся и вернулся обратно или просто решил не уезжать вообще.