***
4-е ноября, 19:00 До вечеринки остаётся совсем чуть-чуть, и Луи ужасно нервничает. Утром он разговаривал с Найлом, пытаясь хоть как-то для себя понять, на что будет похоже сие мероприятие. Все, что ему удалось узнать, так это, что там будут чертовски известные люди, и что он никоим образом не готов даже находиться в одной комнате с ними. Сейчас он дома у своей тети, стоит перед зеркалом в ванной, оценивающим взглядом рассматривая свой наряд и всерьез подумывая о том, чтобы просто никуда не идти. Луи одет в свои самые обтягивающие джинсы (они черные, с подворотами и дырками), черные кроссовки от «Puma», позаимствованную у Зейна рубашку от «Gucci» и кожаную куртку, в которой, как поклялся Лиам, он выглядел чертовски привлекательно. Если честно, то мысли Луи застряли ещё на том факте, что у Зейна есть рубашка от «Gucci», которую он так легко ему одолжил, словно она стоит пять центов. Он вздыхает, и в этот момент его телефон вибрирует. Дерьмо. Найл прислал ему сообщение, спрашивая, где его «блять, носит». В последний раз поправив волосы пальцами, он выходит из ванной и кричит своей тете, чтобы та закрыла за ним дверь. Она обнимает его на прощание, и он выбегает из дома. Они договорились встретиться у Найла, после того как примут душ и переоденутся. Луи также решил побриться, чего он не делал с начала октября и в чем отчаянно нуждался. Когда Томлинсон подъезжает к дому Хорана, машина Лиама и Зейна уже припаркована у входа, но внедорожника Гарри нигде не видно. Троица стоит на крыльце, и Луи прищуривает глаза, останавливаясь на полпути и оглядывая друзей. — Охренеть, вот это вы принарядились, конечно. Найл и Зейн поднимают пиво в приветствии, Лиам машет рукой, и, судя по отсутствию алкоголя в его руках, он сегодня будет в роли водителя. На нем дорогой на вид красный бархатный пиджак, под ним белая отглаженная рубашка и пара черных джинсов. Зейн одет в черную куртку с белым цветочным узором на рукавах, под ней серый свитер и в черные джинсы, как у Лиама. Найл же стоит в темно-синей замшевой куртке, надетой поверх белой рубашки, и темно-голубых джинсах. Луи чувствует, как пропадает нервозность, стоит ему увидеть их. В принципе получается, что он не так уж плохо одет. Когда Томлинсон поднялся по ступенькам на крыльцо, к нему подходит Найл и обнимает его за плечи. — Ты и сам неплохо выглядишь, Томмо. Гарри, наверное, упадет в обморок, — Луи хлопает его по руке. — О, иди к черту, Хоран, или я скажу что-нибудь об одном человеке, который в последнее время ужасно много тебе пишет. Как зовут того милашку? Шон? Найл отвешивает ему слабый подзатыльник, вызывая смех у Луи. Томлинсон недолго думая заходит в дом за пивом. Когда он возвращается, Гарри как раз въезжает во двор. Он не совсем уверен, что именно ожидает увидеть, когда мужчина выйдет из машины. Может быть, Гарри будет в яркой куртке или в чем-то похожем на то, что надето на них. Возможно, на нем будет наполовину расстегнутая полупрозрачная рубашка по типу той, что была на их последнем свидании. К слову, Луи оказывается прав насчёт рубашки. Когда Гарри выходит из машины, он одет в черный костюм. В. Сверкающий. Черный. Костюм. Когда Стайлс подходит к ним, все его громко приветствуют и осыпают комплиментами, а Луи не находит слов, просто пялясь на это произведение искусства. Костюм Гарри определенно был сшит специально для него: брюки-клеш шикарно сидят, обтягивая бедра и тем самым подчёркивая их с лучшей стороны, а пиджак идеально облегает талию. Рубашка, что надета под низ, оказывается полупрозрачной, белого цвета, и, когда Гарри подходит ближе, Луи замечает на ней маленькие белые яблоневые цветы. Что просто на грани фантастики, по мнению Томлинсона. Сам костюм усыпан какими-то маленькими желтыми пятнами, и Луи требуется минута, чтобы понять, что это пчелы. Гарри одет в черный блестящий костюм, украшенный пчелами, а под ним полупрозрачная рубашка, усыпанная яблоневыми цветами. На его чёртовых длинных пальцах примерно десять огромных колец, а, а ногах — грёбаные Челси. Гарри наконец встает перед ним, ухмыляясь (это что, помада на его губах?!) и перебирая в пальцах ткань манжеты. — Ну, разве ты не потрясающе выглядишь? Луи сглатывает, блуждая глазами по телу Гарри, пока они не встречаются взглядом. — Ух, то же самое я могу сказать и о тебе. Гарри смеется, откидывая голову назад, и после он кладет руку на затылок Луи и наклоняется вперед, целуя его в лоб. — Спасибо тебе, любовь моя, — он поворачивает голову, быстро взглянув на остальных, и, заметив, что те заняты разговорами между собой, снова обращает внимание на Луи. На его лице снова появляется ухмылка, и он наклоняется к уху парня, касаясь его губами и приглушённо говоря: — Хоть эта куртка и здорово смотрится на тебе, должен сказать, что я бы предпочел её снять. Щеки Луи краснеют от смущения, и Гарри подмигивает ему, прежде чем повернуться и пойти в дом. — Готовьтесь, парни, я только проверю подводку на глазах, пока водитель не приехал. Луи чуть не застонал. У него подводка на глазах. И тут до него доходит, что сказал Гарри. — Водитель? Все смеются, и Лиам пожимает плечами. — Да, водитель, нас туда отвезет лимузин. Когда Луи просто смотрит на них, хлопая ресницами, Зейн издает смешок. — Мы все одеты в дорогущее дерьмо типа «Gucci» и «Armani», и ты серьезно думаешь, что кто-то из нас сядет за руль? Луи открывает рот и закрывает, не зная, как отреагировать. Но потом кивает: — Да, э-э-э, думаю, это имеет смысл, — он прочищает горло, а затем показывает большим пальцем в том направлении, куда ушел Гарри. — Так, эм… Найл озадаченно смотрит в ту сторону, куда он указывает. — Что ты… — он, кажется, понимает, что хочет сказать Луи, потому что его брови поднимаются вверх. — О-о-о, ты про костюм? Луи кивает. — И кольца? Макияж? Сапоги на высоких каблуках? С каких это пор он стал так одеваться? Зейн смеется и достает из кармана телефон. — Он всегда так одевался, когда мы жили в Лондоне. На самом деле всегда было смешно, все удивлялись, когда узнавали, что у него есть спортивные штаны, которые не были дизайнерскими, — он протягивает телефон Луи, и Лиам фыркает. — Да, одна пара штанов, остальные определенно были дизайнерскими. Зейн с Найлом гогочут, на что Луи выгибает бровь. Он переключает свое внимание на телефон, и у него отвисает челюсть. На экране открыта фотография Гарри на какой-то вечеринке, одетого в черный костюм с крошечными цветочками. Он листает дальше, и на следующей фотографии мужчина стоит с Найлом, одетый в узкие джинсы и розовый бомбер, который, несомненно, был от «Gucci». На следующей на нем желтый костюм с цветочками. Следующая — синий в цветочек. Есть фото, где он в полностью розовом костюме. Дальше идут фотографии Стайлса, где он позирует либо в похожих костюмах, что и на предыдущих снимках, либо в рубашках и куртках с дизайном, который только на нем не выглядят ужасно. А ещё есть фото, где Гарри в полностью расстегнутых рубашках разнообразных расцветок. Когда Луи доходит до последнего изображения в папке, он возвращает телефон Зейну. Томлинсон, возможно, слегка расстроен. — Серьезно, никому из вас не пришло в голову хотя бы упомянуть об этом? Они все смеются, и только Лиам отвечает: — Честно говоря, мы реально не подумали об этом. Как-то странно знать человека, который никогда не видел Гарри, одетым… — он щелкает пальцами, пытаясь подобрать слово. Зейн наклоняет голову набок и предлагает: — Как Гарри? Лиам хлопает в ладоши и кивает. — Да! Как Гарри. Только Гарри одевается как Гарри, и для нас кажется странным, что не все об этом знают. Найл кивает в ответ. — Да, теперь он предпочитает больше рубашки и джинсы, лично я считаю, что ему нравится одеваться как хипстер. — Но в душе он остается модной дивой. Раньше все называли его «Богом Gucci». Сомневаюсь, что он когда-нибудь откажется от своих экстравагантных костюмов. Луи понимает, как много он не знает о нем. Они видятся каждый день на протяжении нескольких месяцев, и, хотя Томлинсон без труда может сказать, как зовут сестру Гарри, его любимый цвет, любимый сорт яблок и озвучить его мнение почти о каждом музыкальном жанре, он действительно мало знает о его прошлом. Чёрт, он только пару дней назад узнал, что Гарри работал на «Apple». Луи чувствует, что должен был знать об этом с самого начала, что удручает его. Из дома выходит Гарри, держа в одной руке пиво, а в другой — телефон. Он протягивает баночку Найлу, который уже давно выпил свое. — Водитель будет здесь через минуту, вы готовы? Они кивают, Лиам закрывает входную дверь, и через пару минут на подъездной дорожке останавливается лимузин. Как только они садятся в машину, Луи понимает, почему Лиам и Гарри не стали пить пиво. — Мы гораздо разборчивее в алкоголе, чем эти двое, — говорит Лиам, наполняя пару бокалов белым вином. Зейн прыскает со смеху и тянется к бокалу Лиама, пытаясь ухватить его себе, пока его будущий муж с драматичным вздохом не передаст его ему. Малик делает глоток с самодовольным видом. Найл только пожимает плечами, выглядя совершенно невозмутимым. — Вы двое просто придирчивые говнюки, я же не предлагаю вам какое-то дешёвое пиво. Гарри закатывает глаза и забирает у Лиама свой бокал вина. — Я не придирчивый, Найл, я просто не собираюсь пить пиво сейчас, когда я могу это сделать в любое время и когда я знаю, что меня ждёт хороший алкоголь, — он поворачивается к Луи. — Ты выпил пиво, милый? Давай я налью тебе вина. Томлинсон кивает и ставит пустую жестяную банку на стол. — Да, пожалуйста, я не пил хорошего вина с тех пор, как приехал сюда. Гарри бросает многозначительный взгляд на Найла, и тот в ответ высовывает язык. Луи смеется и принимает бокал, из рук мужчины. — Спасибо, Гарри, Найл, сколько тебе лет? Пять? Хоран только смеется и отмахивается от него. — Да иди ты, придурок! Луи громко смеется и слегка наваливается на Гарри, прижимаясь к его боку. Он немного отключается от реального мира, когда поднимает глаза на Гарри и видит… всё это. Его волосы в кои-то веки аккуратно уложены, мягкие локоны ниспадают на плечи. На его глазах чёрная подводка, на губах нюдовая помада, а на ресницах определённо лежит тушь. Из-за костюма его ноги выглядят неестественно и несправедливо длинными, татуировка на груди почти отчетливо видна благодаря полупрозрачной рубашке. Кольца на пальцах делают его и без того изящные руки еще более греховно красивыми, чем обычно, и Луи приходится сделать глоток вина, чтобы скрыть румянец, медленно распространяющийся по щекам. Гарри так чертовски привлекателен, что это нечестно. В конце концов, мужчина замечает, что Луи затих, и он поворачивается к нему с легкой улыбкой на лице. — Ты в порядке, любимый? Луи кивает и, прищурившись, смотрит на Гарри. — Знаешь, после всего того дерьма, что ты наговорил мне насчет моей одежды, когда мы впервые встретились, я думал, что ты никогда в жизни не видел красивую одежду, — он с улыбкой подталкивает Гарри локтем. — Всё сшито на заказ? Я почти на сто процентов уверен, что ты не смог бы найти это в обычном магазине. Пчелы и яблоневые цветы? Серьезно? Гарри хихикает и качает головой. Он с гордым видом поправляет пиджак. — Вообще-то это «Gucci», я увидел его и влюбился в дизайн. Так что он не был сшит на заказ, я не пользовался такой услугой уже несколько лет. Обувь от «Saint Laurent», мне подарил её знакомый дизайнер на последний День рождения, и всё не было повода надеть её. Она, кстати, сделана на заказ. Затем он смотрит на Луи, приподняв брови как самый настоящий богатый ублюдок. Томлинсон качает головой: — Реально? Гарри с самодовольным выражением лица закидывает руку на его плечи. — Так же реально, как и твоя задница, принцесса.***
Когда они прибывают в отель, где проходит вечеринка, всё вокруг ослепляют вспышки камер, повсюду стоят похожие лимузины. Парни заходят через черный вход, что, по словам Гарри, является привилегией именно друзей знаменитостей, а не реальных звёзд. Когда они оказываются внутри, Стайлс говорит остальным троим идти дальше, а сам отводит Луи в сторону. — Прежде чем мы войдем, я хотел сказать тебе, что ты выглядишь потрясающе. Луи смущённо опускает голову и прикусывает губу, прежде чем снова посмотреть на мужчину. — Спасибо, Гарри, ты же знаешь, что я одолжил рубашку у Зейна, верно? — просто у него такое странное выражение лица, когда он смотрит на этот дорогущий кусок к ткани. — Что? Гарри пожимает плечами, подходит ближе к Луи и слабо одергивает его кожаную куртку, расправляя ее. — Ну, просто… на самом деле это моя рубашка. Я случайно оставил её у Зейна где-то месяц назад. — Ну, похоже, я всегда надеваю твою одежду, да? Лицо Гарри расплывается в широкой улыбке: появляются ямочки на щеках и все такое — и он целует Луи, с горящим, пылким желанием. Отстранившись, он сжимает в ладонях бедра парня, ещё раз оглядев его, прежде чем отпустить. — Нам лучше идти, принцесса, иначе я просто отведу нас наверх, и мы не попадем на вечеринку. Луи вздыхает, но кивает. — Да, нам лучше идти. Не зря же ты оделся в «Gucci». Гарри смеется и ведет его внутрь. Как только они переступают через порог, у Луи буквально отваливается челюсть. Хватает одного мимолётного взгляда, чтобы сказать, что это вечеринка исключительно для vip-персон. За первые минуты он успевает встретить Ариану Гранде, Халида и Сэма Смита. В какой-то момент он даже замечает Стиви Никс, что просто, блять, невозможно. Как бы ни был потрясен Луи, для остальных в его небольшой компании всё, похоже, было привычно, поэтому они сразу расходятся в разные стороны. Томлинсон держится рядом с Гарри, который оглядывается вокруг, как будто ищет кого-то конкретного. Должно быть он находит, потому что его лицо освещается, и он обнимает Луи за талию. — Сладкий, надо поздороваться с Ником. Не думаю, что он поверил мне, когда я сказал, что мы приедем. Томлинсон кивает и идёт с ним через толпу. — А как давно ты знаешь Ника? Гарри делает глубокий вдох, задумываясь: — О-о-о, почти десять лет. Я познакомился с ним на каком-то празднике. Он вел себя как полный придурок с одним из моих боссов, и мы сразу же поладили. Луи смеется. — Да, в этом есть смысл. Гарри выпячивает нижнюю губу. — Эй, это обидно. Луи хихикает и поворачивается, целуя Гарри в плечо. — Верно, прости, любимый. Я хотел сказать, что с тобой очень приятно общаться. Гарри ухмыляется и прижимает Луи ближе к себе, когда они подходят к Нику, который разговаривает с длинноногой блондинкой. Томлинсон почти абсолютно уверен, что это Кара Делевинь. Ник, должно быть, краем глаза замечает их, потому что тут же разворачивается с радостным выражением лица: — Сью! Ты, блять, пришел! Теперь Гарри улыбается еще шире, и он отстраняется от Луи, чтобы обнять друга. — Николас! С каждой встречей ты выглядишь все более и более зрелым. Ник шутливо шлепает его по груди. — Не называй меня старым, особенно когда ты превратился в деревенщину и фермера-затворника. Гарри смеётся и похлопывает Ника по плечу. — Если оскорбление меня заставляет тебя чувствовать себя моложе, то пожалуйста, не стесняйся, продолжай. Ник строит обиженное лицо на несколько секунд, прежде чем расплывается в легкой улыбке. — Ты сияешь, дружище, я так рад тебя видеть. Гарри не прекращает улыбаться и отходит, протягивая Луи руку. — Я тоже рад тебя видеть. Хочу тебя кое с кем познакомить, — он поворачивается к Луи. — Луи, любимый, это Ник. Ник, это Луи, мой… эм, друг. Гримшоу широко распахивает глаза, и он пару раз переводит взгляд с Гарри на Луи и обратно, прежде чем шагнуть вперед и обнять Томлинсона. — Ну, чтоб меня, разве ты не красавец? — Луи издает удивленный смешок и неловко обнимает его в ответ. Когда Ник отстраняется, он пожимает ему руку. — Очень приятно познакомиться с тобой, Луи, и я от души поздравляю тебя. Томлинсон снова неловко смеется. — Мне тоже очень приятно с тобой познакомиться, и спасибо, я даже горжусь собой. Ник хлопает Гарри по плечу. — Правда, Гарольд, отличная работа, — тот сдержанно смеется, а потом Ник меняет тему разговора. — Значит, остальная часть твоей команды тоже здесь? Я еще никого из них не встретил. Гарри кивает и оглядывается по сторонам. — Да, они здесь, Лиам и Зейн, вероятно, где-то демонстрируют счастливую влюбленную парочку, а Найл, скорее всего, пошел в бар, прежде чем он попытается найти Шона, — он небрежно пожимает плечами, снова обнимая Луи за талию. — Кто-нибудь, кого я знаю, пришел на вечеринку? Он на мгновение задумывается. — Кто-нибудь, за встречу с которым ты душу готов продать? Ник начинает бессвязно перечислять имена, которые Луи либо никогда не слышал, либо наоборот довольно хорошо знает. В какой-то момент Гарри тащит его познакомиться с Миком Флитвудом. С Миком, мать его, Флитвудом. Гарри зовёт его папой и представляет Луи, как подросток, знакомящий с отцом свою пару на выпускном вечере. Томлинсон прибывает в шоке добрых десять минут, но он хорошо это скрывает. Вскоре Томлинсон удивляется, как много людей Гарри знает. Он не ожидал, что мужчина был светской бабочкой, что он будет обнимать почти всех и приветствовать их, как старых друзей. Примерно в полночь Гарри извиняется и уходит в ванную, оставив Луи одного впервые за всю вечеринку. Томлинсон чувствует себя немного не в своей тарелке. Он берет бокал шампанского, чтобы хоть как-то занять руки, пока расхаживает по комнате. В конце концов, он находит Найла. Который разговаривает с чертовым Эдом Шираном. Когда Хоран замечает его, он поднимает свой бокал. — Хей, Лу! Иди сюда, познакомься с Эдвардом гребаным Шираном. Луи подходит и встаёт рядом с Найлом, неловко помахав рукой Эду. — Привет, — Эд кивает ему в ответ, нежно улыбаясь выходкам Найла. — Значит, ты и есть тот самый знаменитый Луи? Я так много слышал о тебе от этих идиотов, что мне кажется, будто я тебя знаю сто лет. Луи улыбается. — Оу-у-у, Найлер, ты рассказываешь обо мне? Да, я Луи. И я… Я знаю, кто ты. Эд смеется вместе с Хораном. Найл допивает свой напиток и встает. — Вы двое будьте здесь. Мне надо сходить… — он трясет перед их лицами пустым бокалом, на что Луи с Эдом отмахиваются со смехом. Когда парень шаткой походкой уходит, Ширан поворачивается к Луи. — Как тебе здесь? Ты же с Гарри, да? Луи пожимает плечами. — Да, с ним, мне здесь нравится. Я познакомился с теми, кого, как я думал, никогда не увижу вживую. Гарри же оказался… популярнее, чем говорил. Эд издает смешок. — Да, Гарри такой. Он мог бы изобрести лекарство от рака, покраснеть и сказать, что это ерунда. Луи кивает, широко раскрыв глаза. — Да, черт возьми, я заметил! Он сказал мне, что раньше работал на «Apple», а потом добавил: «Да так, ничего особенного». Ширан поднял свой бокал, как будто собирается сказать тост. — Это Гарри чертов Стайлс. Он точно так же относится к своей музыке, знаешь. Луи медленно качает головой. — К своей музыке? Он никогда ничего не говорил об этом. Эд выглядит шокировано, но быстро скрывает это и пожимает плечами. — О, это не удивительно, должно быть, он занят садом, поэтому даже не вспоминает о ней. Но да, Гарри пишет или, во всяком случае, раньше писал песни. Он даже сочинил достаточно для полноценного альбома, парень невероятно талантливый. Не знаю, почему он никогда не стремился к тому, что всерьез заняться музыкой. Луи не перестает удивляться. Что еще он не знает о Гарри? — А в каком жанре он работал? Он когда-нибудь записывал? — Это был своего рода глэм, он большой поклонник рока семидесятых и восьмидесятых годов, и такая музыка всегда вдохновляла его. На сцене он был бы настоящим монстром, — он смеется. — Видел бы ты, как он поет в караоке. Он сходит с ума, стоит в его руке оказаться микрофону. Луи смеется и уже собирается ответить, когда Найл возвращается с Гарри и шатеном. Томлинсону требуется пару секунд, чтобы понять, что это Шон Мендес. Затем до него доходит, что этот парень и есть тот самый Шон Найла. Луи удивлённо таращится на друга, а тот лишь ухмыляется, хватая шатена за руку. — Луи, этот милашка — Шон из моего телефона. Детка, это Луи, тот самый надоедливый тип. Луи строит обиженное лицо. — Найл! Не будь такой задницей! — он протягивает руку Шону. — Рад познакомиться, поздравляю с тем, что можешь справиться с этим придурком. Шон только смеется и пожимает ему руку. — Я делаю все, что в моих силах. С ним вечно одни проблемы. Найл возмущённо вздыхает, на что Гарри взрывается смехом. Успокоившись, он поворачивается к Эду, чье лицо сразу меняется на счастливое выражение, как и у всех остальных, когда они замечают Стайлса, и он встает, чтобы обнять его. — Гарольд! Давно не виделись! — Эдвард! Рад встрече! Новый альбом просто потрясающий, поздравляю! Эд ярко улыбается, когда выпускает друга из объятий. — Спасибо, чувак. Поздравляю с урожаем в саду, Найл рассказывал мне, что у тебя там отлично идут дела. Гарри с гордым видом благодарит Эда и подходит к Луи. Он проводит рукой по волосам и мягко улыбается ему, когда тот поднимает голову. — Я потерял тебя, любимый. Не смог найти, когда вышел из мужского туалета, — он преувеличенно надувает губы, и Луи воркует с притворным сочувствием. — О, Хазза, прости, ты без меня совсем пропал? — он складывает губы уточкой, и Гарри наклоняется, чмокая его. — Всегда, милый, не знаю, что бы я делал без тебя. Луи открывает рот, но его грубо перебивает Найл, издающий рвотные звуки. Они оба поворачиваются, и тот начинает гоготать как придурок. — Господи, снимите комнату, вы сейчас такие же противные, как Зейн и Лиам. Луи показывает ему язык, и у Найла отвисает челюсть, он тыкает в парня, возмущённо хватая ртом воздух. — Эй! Сколько тебе лет, Луи?! Пять? Ты ничем не лучше меня! Луи раздражённо вздыхает. — Ребята, вы просто издеваетесь надо мной! Они продолжают смеяться, и Луи снова вздыхает, когда встает. — Вы худшие, я поищу Зейна. Он хотя бы хороший для меня! Затем Луи неторопливо выходит из комнаты, самодовольно ухмыляясь, когда слышит, как Гарри прощается с Эдом, Найлом и Шоном, прежде чем последовать за ним. Мужчина быстро догоняет его и хватает за бедра, нахально целуя в щеку и прижимая миниатюрного мальчика к своей широкой груди. — Знаешь, если ты хочешь, чтобы кто-то был хорошим для тебя, принцесса, ты всегда можешь попросить меня. Луи ухмыляется и пожимает плечами. — Не знаю, тебе, кажется, только нравится дразнить меня. Я не могу полностью быть уверен в том, что ты можешь быть хорошим. Это заставляет Гарри хмыкнуть, а затем он тянет его в сторону, в более темный угол, куда, кажется, никто не смотрит. Стайлс толкает Луи спиной к стене, полностью закрывая его своим телом. — Я не совсем уверен, что ты хочешь, чтобы я был хорошим, принцесса, — он дергает Луи за куртку, притягивая к себе, и опускает ладони на задницу. — Особенно когда ты так одет, — он сжимает упругие полукружия, и Луи задыхается, панически осматриваясь вокруг, чтобы убедиться, что никто на них не смотрит. Гарри цокает и хватает Луи за подбородок, поднимая его голову. — Смотри на меня, детка, никто не наблюдает за нами. Луи хнычет: — Но что, если… Гарри целует его и отстраняется. — Никто не будет смотреть, а даже если и посмотрит, то ничего не увидит, — заметив смущенный взгляд Луи, Гарри ухмыляется. — Я снял нам номер, малыш, сюрприз. Сердце Луи трепещет, и он, хлопая ресницами, поднимает взгляд на мужчину. — Правда? Номер в отеле? А что мы будем там делать, Гарри? Гарри стонет и снова целует его. Когда он отстраняется, его глаза блестят, а дыхание тяжелое, как и у второго. — Пошли, и я тебе покажу, что мы будем делать. Луи едва успевает кивнуть, как Гарри хватает его за руку и тянет к лифтам. Как только они оказываются внутри (слава Богам, там пусто) и двери плавно закрываются, Гарри снова прижимает его к стене. Его рука лежит на спине парня, защищая от перил, и Луи нападает на него с поцелуями, прежде чем успеет растаять от столь заботливого жеста. Они неспешно наслаждаются губами друг друга, свободная ладонь Гарри поглаживает его бок. Пальцы хватаются за край его (Гарри) рубашки и забираются под неё к теплой коже. Луи тихо стонет, чувствуя, как мужчина улыбается в ответ, не разрывая поцелуй и поднимая руку ещё выше. Дыхание парня учащается, они плотнее прижимаются друг к другу, и лифт останавливается. Гарри резко отстраняется, его грудь тяжело вздымается, глаза темнеют от возбуждения. У Луи подкашиваются ноги, и ему приходится ухватиться за перила, чтобы не упасть. Они оба на секунду задерживают дыхание, Луи оглядывает Гарри с головы до ног. Его волосы растрепаны, кудри, за которые Томлинсон его тянул, в полнейшем беспорядке, рубашка осталась застегнута лишь на одну крошечную пуговицу, но самое главное, гладкий, дорогой материал его костюмных брюк явно натянут в одном месте. Луи тихо поскуливает от размера выпуклости, и когда он поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с Гарри, выражение его лица заставляет его задержать дыхание. — Гарри, мы должны… Стайлс кивает и берет его за руку. — Да, — он оглядывает Луи и выводит его из лифта. Они практически бегут по коридору, Томлинсон дважды спотыкается, чуть не падая, пытаясь не отставать от смехотворно длинных ног Гарри. Стайлс только хихикает себе под нос и прижимает его к их двери, пока прикладывает одной рукой ключ-карту к замку, а другой сжимает задницу Луи всякий раз, когда тот пытается сказать ему, чтобы он поторопился. Они путаются в ногах, глупо смеясь и пытаясь раздеть друг друга, шагая через весь номер к спальне. К тому времени, как они добрались до огромной кровати, Луи удается расстегнуть рубашку Гарри и скинуть на пол пиджак вместе со своей курткой. Стайлс осторожно толкает его на кровать. Луи падает на матрас и сразу же приподнимается на локтях, наслаждаясь видом того, к чему он может прикоснуться. Потому что, черт возьми, Гарри выглядит потрясающе горячо. У него есть татуировки каких-то листьев чуть выше бёдер, ведущие к тому, что парню больше всего хочется увидеть. Через рукава рубашки также просвечиваются многочисленные татуировки, разбросанные по молочной коже рук. Когда Луи наконец смотрит ему в глаза, он ухмыляется. — Чему это ты улыбаешься, кудрявый? Гарри делает шаг вперед и опускает ладони на бедра парня. — Просто любуюсь тобой, принцесса, — он дразняще приподнимает край рубашки и проводит кончиками пальцев по мягкой коже, вызывая мурашки. — Думаю о том, какой ты красивый в моей рубашке, — руки ловко расстёгивают джинсы Луи и стягивают их вниз, а зелёные глаза дико, горячо смотрят на него. — Думаю о том, что, объезжая меня, ты останешься в ней. Луи стонет и отталкивает от себя руки мужчины. — Сними тогда с меня джинсы к чертовой матери, или хрен тебе, а не секс! Гарри одним рывком сдергивает штаны вместе с боксерами, бросая их на пол, а затем забирается на кровать, нависая над ним. Он чмокает его в нос, губы, спускаясь к шее. Луи откидывает голову назад, предоставляя больше места для ярких следов. Если чему-то он научился за последнюю неделю, так это тому, что Гарри любит оставлять засосы. (Луи также узнал, что обожает фиолетово-бордовые отметины, чувствуя себя принадлежащим.) Когда Гарри остаётся довольным своей работой, он садится, гордо осматривая шею парня. Горячие ладони опускаются на обнаженные бедра и потирают кожу в медленном темпе. Он поднимает взгляд на Луи и забирается под рубашку. — Ты похож на ангела, Лу. Чертовски красивый, — он надавливает большими пальцами на кожу, потирая и двигаясь все ближе и ближе к члену, спрятанному под рубашкой. Дыхание сбивается. — Ты практически тонешь в этой рубашке, любимый, выглядишь совсем крошечным, — он обхватывает правой рукой основание члена Луи. — Прекрасный сладкий мальчик, я так хочу разрушить тебя. Луи скулит и слегка приподнимает бедра, на которых всё ещё сидит Гарри, что препятствует движениям, но этого достаточно, чтобы получить малейшее трение и почувствовать холодный металл колец. Гарри начинает неспешно поглаживать член, и Томлинсон хватает губами воздух, цепляясь за подушку над головой. — О, черт, Гарри, пожалуйста, больше… Стайлс хмыкает, поднимая рубашку, и, не прекращая своих движений, то и дело потирает большим пальцем головку, размазывая предэякулят. — Что именно тебе нужно, милый? М? Я сделаю все, только попроси, дорогой. — В-всё что угодно, Хаз, мне нужен ты… во мне или что-то другое, мне все равно, только… — Гарри убирает руку с его твердого члена, и Луи жалобно всхлипывает. — Не-е-е-е-ет… Стайлс только улыбается и звучно чмокает его в бедро, прежде чем приподняться. Он протягивает руку к прикроватной тумбочке и хватает бутылку смазки и упаковку презервативов, лежащие на ней. — Ты такой самоуверенный, Хаз? Всегда готов трахнуть симпатичного мужчину в номере отеля? Гарри улыбается в ответ и снова нависает над ним. — Боюсь, что нет, — он проводит рукой вверх по бедру Луи к его груди, надавливая, пока тот не ложится обратно на спину. — Хотя в последнее время я всегда готов трахнуть мою красивую маленькую принцессу, — Гарри разводит ноги Луи в стороны и ухмыляется при тихом вздохе. Он в спешке наносит смазку на пальцы, а потом свободной рукой сильнее раздвигает бедра парня. Дыхание Луи учащается в предвкушении, когда кончики пальцев прижимаются сжатому отверстию, и его окидывают голодным взглядом. — Как сильно ты этого хочешь, Лу? Луи всхлипывает и пытается раздвинуть ноги ещё шире. — Гарри, не дразни меня, ты же знаешь… Гарри крепче сжимает его бедро, поднимая брови. — Скажи мне, принцесса, или тебе придется делать всё самому. Луи снова всхлипывает, сходя с ума от одной мысли. — Очень сильно хочу, Гарри, что ты даже не… я хотел с той… первой ночи, которую я ночевал у тебя в д-доме? Когда ты оставил меня возбуждённым, чтобы разобраться с этим самостоятельно? Я-я… ах, — он замолкает, почувствовав, как в него проникает первый палец. Но дальше ничего происходит, отчего он раздражённо стонет, приподнимая бедра. — Я т-трахнул себя пальцами в твоей ванной, п-представляя, что… что это ты. Что это твои п-пальцы, и… — Гарри теперь неспешно покачивает пальцем внутри, растягивая узкое отверстие, и добавляет второй, когда Луи, сделав глубокий вдох, продолжает: — Я к-кончил с мыслью о тебе… блять, Гарри еще, пожалуйста… я… — парень задыхается и громко стонет, когда он добавляет третий палец и наконец-то нажимает на простату. Томлинсон закидывает на него правую ногу, прижимая Гарри ближе к себе, а другой упирается в матрас в попытках почувствовать длинные пальцы глубже, сильнее. Стайлс целует напряжённое бедро и спускается ниже, отчего возбуждение искрами бегает по всему телу. Он крутит пальцами, разводит их в стороны и давит на скользкие от смазки стенки, и Луи понимает, что тот даже не снял свои чертовы кольца. Луи чуть не плачет от этого открытия, и Гарри в последний раз проталкивает пальцы в жаркое отверстие, скручивая их под разными углами, вытаскивая из парня тихое хныканье и мягкие стоны удовольствия, прежде чем убрать их. Он приподнимается и целует Луи в подбородок, щекоча языком линию челюсти, прежде чем уделить внимание покусанным губам. Если хоть как-то глубокий, сильный, слегка грубый поцелуй показывает то, как Гарри трахается, Луи умрет этой ночью. Гарри просовывает одну руку под его спину, другую — под бедра, и переворачивает их без особых усилий, словно Томлинсон ничего не весит, и это вызывает пронзительный, слегка испуганный писк голубоглазого. Руки мужчины по-хозяйски вновь располагаются на его заднице, чувственно сжимая мягкие ягодицы. — Не могу дождаться, когда войду в тебя, принцесса, готов поспорить, что в тебе так хорошо. Ты же будешь для меня послушным мальчиком, ангел? Объездишь меня, да? Луи часто кивает до того, как поймет вопрос — он просто хочет быть хорошим мальчиком для него. Томлинсон садится и хватает презервативы. Как только он достает один из упаковки, то понимает, что Гарри все еще в брюках и расстегнутой рубашкой, и издает стон. — Мы даже не можем снять дурацкую одежду перед тем, как трахаться, как будто мы подростки. Гарри смеется и расстегивает штаны. — Не волнуйся, ты выглядишь сексуально в моей рубашке, — он хватает Луи за запястье и тянет к себе. — Достань мой член, ангел, хочу посмотреть, как твои маленькие пальчики обхватят его. Он закусывает губу, сдерживая стон, но подчиняется. Когда Луи вытаскивает член Гарри из боксеров, то тихо хнычет при его виде, потому что да, ему жизненно необходимо, чтобы он оказался в его заднице. Он поднимает взгляд и невинно хлопает ресницами, потом наклоняется и целует влажную головку. Гарри громко стонет, и Луи изо всех сил сдерживает довольную улыбку. Обхватив член губами, он посасывает его словно леденец, в наслаждении прикрыв глаза, когда чувствует, как Гарри осторожно двигает бедрами навстречу. Большая ладонь приятным грузом ложится на затылок, а хриплый прекрасный голос стонет его имя. — Черт возьми, Лу, ты великолепен. Он ухмыляется и тянется за презервативом, что забытый лежит рядом. — Я буду ещё великолепнее, когда ты войдешь в меня. Гарри стонет и откидывает голову назад, пока Луи натягивает презерватив. — Да, блять. Ты будешь таким прекрасным, разрушенным, нуждающимся во мне. — Чёрт, Гарри, мне нужно… — его хватают за талию сильные руки и одним движением усаживают на член. Луи на мгновение замирает, чтобы перевести дыхание и справиться с растяжением, потому что, чёрт возьми, он большой. Гарри ждет, прежде чем приподнять его и со шлепком опустить на свою длину. Если Луи думал, что сможет двигаться в собственном темпе, будучи сверху, то он очень сильно ошибался. Потому что Гарри крепко держит его за бедра и двигает его так, как ему хочется, одновременно толкаясь ему навстречу, пока тот не задыхается от удовольствия и жжения в мышцах, готовый упасть на него. Со стоном он поднимает руку, что лежала на бедре мужчины, и проводит по волосам. — Я… Я… — Гарри резко и сильно поднимает свои бедра, обрывая того на полуслове и заставляя скулить. — Ах. да, Боже! Па… о… — его щеки краснеют от того, что едва не проговорился, и сердце замирает на мгновение, прежде чем он понимает, что Гарри либо не заметил, либо проигнорировал. Гарри усиленно толкает бедра вверх, а Луи опускается ему навстречу, сливаясь воедино. Стайлс стонет, забираясь рукой под его рубашку, зажимая пальцами твердые соски и дразняще их оттягивая. — Мой идеальный мальчик… так чертовски хорошо двигается… Давай, принцесса, ты доставляешь мне очень… очень много удовольствия. — Ещё… продолжай говорить… я… — хнычет Луи. Усмехнувшись, Гарри продолжает говорить ему, какой он хороший, называет его «прекрасный», «мой» и еще целый набор красивых слов, от которых Луи стонет, извиваясь в экстазе. Когда бедра парня невыносимо горят от усталости, Гарри сбивается с ритма и притягивает его к себе, мокро целуя. Кажется, это последняя капля для Луи, потому что он почти сразу кончает, проскулив в поцелуе, на что Стайлс кусает его припухшие губы. Гарри стонет в ответ, напрягаясь всем телом и изливаясь в презерватив. Через минуту они оба лежат на постели, тяжело дыша. Луи целует покрытую слоем пота грудь, чём вызывает хриплый смех. — Я не уверен, что у меня так быстро снова встанет, но будь осторожен, ты искушаешь меня испробовать свои возможности. Луи тихонько хихикает в ответ и немного подтягивается вверх, засасывая кожу на ключице мужчины, пока там не появится яркая отметина, а затем медленно поднимается с его члена. Лежа на спине, Гарри стягивает презерватив, завязывает его и опускает на пол, а потом целует Луи в щеку. — Ты хочешь принять душ? Или мне принести полотенце? Глаза Луи закрываются, и он спрашивает: — Мы можем принять ванну, пожалуйста? — он чувствует, как Гарри кивает. — Конечно, сладкий, я пойду наберу. А ты оставайся здесь весь такой красивый. Луи ухмыляется, не открывая глаз. — Я же принцесса, помнишь? Я всегда красивый, пока мой слуга все делает за меня. Гарри смеется и удивляет Луи, целуя его в нос. — Как скажете, ваше высочество, — он щипает его за бедро и тут же уворачивается от летящего в него кулака, со смехом убегая в ванную. Томлинсон качает головой, улыбается как сумасшедший, и борется с желанием выкрикнуть три слова, которые преследовали его последние несколько недель. Он так сильно любит Гарри, что это физически больно.***
Гарри, кажется, решил обращаться с Луи как с настоящей принцессой, так как несет его в ванную на руках. Томлинсон все время глупо хихикает, потому что до туалета буквально два шага, но он не против такой заботы. Луи садится впереди мужчины, облокачиваясь на его грудь, чтобы он вымыл ему голову. Гарри оказывается специалистом и в этом деле, сделав ему даже потрясающий массаж головы, отчего Луи стонет так, словно его снова трахают. К слову, это приводит к тому, что он объезжает Гарри прямо в ванне, медленно и нежно, потому что большие руки, лежащие на его талии не дают ему двигаться быстрее. Они быстро принимают душ, а затем возвращаются в постель, где Луи настаивает на том, чтобы быть большой ложкой. Гарри пару минут безудержно хихикает, а когда Томлинсон требует объяснить, причину смеха, тот начинает откровенно хохотать. — Луи, да ты же крошечный, какая из тебя большая ложка? Томлинсон ахает и легонько хлопает Гарри по спине. — Возьми свои слова обратно! Стайлс прыскает со смеха, на что Луи начинает щекотать его. Веселье пропадает, заменяясь выражением чистого ужаса на лице Гарри, прежде чем он разражается булькающим смехом. Мужчина извивается, пытаясь отбить от себя шаловливые руки, и да, это момент ужасной гордости для Луи. Когда Гарри наконец сдается, крича «блять, я беру свои слова обратно, мерси, мерси, мерси», они снова устраиваются на своих местах, посмеиваясь, пока в конце концов не засыпают.***
5-е ноября Утром, когда Луи просыпается, он чувствует себя невероятно уютно, его рука закинута на теплое тело, обнимая его за спину. Каким-то образом он оказался прижатым к груди Гарри, их ноги переплетены, а тяжёлая рука защитно лежит на его талии. Это мило, и Луи мягко улыбается, прежде чем снова заснуть. Кажется, что через несколько минут он просыпается от громкого стука в дверь. Он чувствует, как Гарри вздрагивает, а затем тихо бормочет «блять». Стук возобновляется, и Стайлс тихо стонет в раздражении, когда он осторожно отодвигает Луи от себя. Томлинсон слишком удобно лежал, чтобы хоть как-то пошевелиться и показать, что проснулся, поэтому он не двигается и не открывает глаз, тихо улыбаясь про себя, когда слышит, как Гарри спотыкается, пытаясь найти какую-нибудь одежду, чтобы одеться. Через минуту слышно, как открывается дверь. — Ник? Какого черта ты здесь делаешь? Как бы… рано ещё. Луи слышит, как Ник смеется. — Уже почти девять, юный Гарольд. Я просто зашел поздравить тебя с той прекрасной задницей, которую тебе удалось затащить к себе в постель. Чувак, тебе опять подфортило. Гарри не отвечает словесно, но он должно быть жестами что-то показывает, потому что затем снова раздается голос Ника. — О, блять, он здесь? Я что, прервал утренний секс? — он хихикает, а потом раздается звук шлепка. — А я могу присоединиться? Луи закатывает глаза, ожидая от Гарри какого-то собственнического ответа. Вместо этого он получает тихий смех. — Может быть в следующий раз, Ник, давай выйдем в коридор? Я не хочу его разбудить, — потом дверь захлопывается, и Луи остается один. Он медленно садится, чувствуя на языке горький привкус, который никак не связан с утренним дыханием. Фраза «тебе опять подфортило» все еще звенит у него в ушах. Было ли все это чем-то вроде… игры для Гарри? Часть Луи говорит ему, что нет, последние пару месяцев не могли быть просто игрой для Гарри, но… Но… Гарри не отрицал. Он рассмеялся и сказал: «Может быть в следующий раз». А в какой именно следующий раз? В следующий раз, когда он будет трахаться с ним? Или в следующий раз будет еще один симпатичный мальчик, готовый позволить Гарри делать с его телом все, что он захочет? Это объясняет, почему Гарри почти ничего не рассказывал Луи о себе. Ничего о его жизни до появления сада, кроме вынужденных вещей. Ничего о его прошлом как подающего большие надежды певца. Ничего о его друзьях, кроме Лиама, Зейна и Найла. Он знает, как Гарри познакомился с каждым из них, знает, как долго они дружат. Луи знает, что его маму зовут Энн, что у него есть сестра Джемма, которая живет в Нью-Йорке. Знает, что он каждый год ездит к ней в конце ноября и проводит там неделю, чтобы справить её День рождения, День благодарения и Рождество с семьей. Луи думал, что этого достаточно, но сейчас он понимает, как много Гарри ему не рассказал. Как много он, вероятно, никогда не узнает. Черт, Луи почти месяц верил, что Гарри и Зейн помолвлены, потому что Стайлс просто… ничего не рассказывал о себе? У Луи всё сжимается внутри, и ему кажется, что его сейчас либо стошнит, либо он заплачет. Из-за двери доносится шум, и чья-то рука обхватывает дверную ручку, надавливая, и Луи подскакивает и убегает в ванную. Он на грани гипервентиляции, по коже бегут мурашки, а руки трясутся как в припадке. Луи, спотыкаясь, заходит в душ и включает воду, даже не думая о том, что она ещё не успела нагреться. Он трет лицо руками до красноты, пытаясь сдержать слезы, когда раздается тихий стук в дверь. — Луи, любимый, ты в порядке? Он едва сдерживает рыдания, и его трясет, когда он отвечает: — Я… я не знаю. Извини, я не очень хорошо себя чувствую. — О, сладкий, откроешь дверь? Я могу чем-нибудь помочь? — он говорит это с таким волнением в голосе, словно ему реально не все равно, и Луи чувствует, как его сердце разбивается вдребезги. — Я… Не надо, я выйду через минуту. Можешь принести стакан воды? — Конечно, милый, сейчас. Выходи, когда будешь готов. Я вызову машину, и мы поедем к тебе домой, хорошо? — Окей, — он едва узнает собственный голос. Луи шмыгает носом и несколько минут просто стоит под теперь уже теплыми струями воды. Когда он выходит из душа, его все еще трясет, и парень оборачивает большое махровое полотенце вокруг себя. Сейчас ему меньше всего хочется встретиться с Гарри лицом к лицу, но придется, если он хочет вернуться к тете. Блять. Ему нужно поговорить с мамой.***
Каким-то образом ему удается одеться. Конечно, поскольку весь мир против него и его удача покинула его, Гарри приготовил свою одежду как для себя, так и для него, поэтому Луи приходится надеть слишком большую толстовку и такие же по размеру спортивные штаны, которые пахнут как Стайлс и усиливают желание разрыдаться на месте. Гарри почти слишком хорошо играет роль обеспокоенного, им удается сесть в машину (не лимузин, но все же лучше, чем такси) буквально через двадцать минут. Он периодически спрашивает Луи, не стоит ли им остановиться, чтобы опустошить желудок, не нужна ли ему вода или еда. Томлинсон только крепко зажмуривается и качает головой, прислонившись к дверце машины. В конце концов, он видимо задремал, потому что, когда он просыпается, его прижимает одна рука Гарри к груди, а другая мягко перебирает волосы. Он не может снова заснуть после этого, но и не может заставить себя отстраниться. Это самая длинная поездка на машине в его жизни. Когда они наконец добираются до дома его тети, Гарри предлагает помочь ему зайти внутрь и лечь в постель. Луи лишь хочет, чтобы он просто перестал притворяться, что ему не все равно. — Нет, спасибо, со мной все будет в порядке. Просто нужно лечь. Гарри кивает, нахмурив брови. — Хорошо, — он вздыхает. — Просто… Позвони мне, когда почувствуешь себя лучше? Луи вяло кивает. Он уже знает, что не позвонит. Какое-то время они молча смотрят друг на друга, Луи защитно обнимает себя за талию, а потом он поворачивается и идет к дому. Он ожидает услышать хлопок дверцы автомобиля, прежде чем дойдёт до крыльца, но этого не происходит. Он не слышит, как машина выезжает со двора ни когда он заходит в прихожую, ни когда он в гостиной, ни когда он ложится в постель. Он закрывает глаза и засыпает прежде, чем услышит, как Гарри уезжает с разбитым сердцем.