***
7-е ноября, 9:00 Всю дорогу до сада Луи терзает страх и нервозность. Когда Найл написал ему накануне вечером, спрашивая, сможет ли он приехать, Луи почти пятнадцать минут обдумывал, что ответить. В конце концов он решил, что ему всё равно придется вернуться и покончить со всем. По крайней мере так, кажется правильно. Молчать и игнорировать было несправедливо по отношению к парням. Томлинсон чувствует себя ужасно, когда читает ответ Найла на свое согласие, потому что даже через текст чувствуется, какое облегчение тот испытал, получив от него ответ. Но сейчас, въезжая в знакомый двор, ему больше всего на свете хочется развернуться и уехать обратно к тёте. Но он и так приехал на два часа позже обычного, и это останавливает его от побега. Томлинсон сидит в машине почти пять минут, борясь со своими мыслями, прежде чем, наконец, выходит и бредет в сторону магазина, надеясь и молясь, что Гарри там не будет по какой-то причине. Внутри оказываются только Найл и Зейн, и оба одинаковы рады его видеть и обеспокоены его самочувствием. Луи чувствует себя ещё более дерьмово, потому что, пока он барахтался в жалости к себе, они волновались, а он игнорировал их. Весь день он упрямо повторяет, что с ним все в порядке (потому что физически с ним действительно всё хорошо), и пытается загладить свою вину. По его мнению, это работает, потому что они, кажется, ничего не замечают. Они ничего не замечают, что он весь день избегает Гарри. Дело в том, что это одновременно и трудно, и легко. Легко, потому что просто найти что-то, чем можно заняться, когда Гарри рядом. Луи, к собственному удивлению, понимает, как раньше его работа непроизвольно всегда вращалась вокруг мужчины. Он не осознавал, что все его занятия были распределены так, чтобы он как можно чаще был рядом с ним. Тем не менее, Томлинсон находит способ либо уйти за чем-нибудь в холодильную камеру, либо заняться обслуживанием клиента, стоит Гарри оказаться в поле зрения. Трудно, потому что Стайлс чертовски настойчив. Луи не понимает, почему он не может просто, блять, оставить его в покое. Он затащил его в постель, трахнул, заставил его почувствовать себя использованным, так почему же, черт возьми, он не может просто отвалить? К концу дня Луи больше избегает Гарри, чем занимается работой, и он буквально выбегает из магазина на два часа раньше, чем обычно. В любом случае, в его помощи больше не нуждаются, вернее это не входит в его обязанности и вообще его рабочий день подошёл к концу, он просто всегда делал сверх нормы, потому что стал их другом, одним из них, а не сотрудником. Луи доходит до своей машины и уже готов сесть в нее и уехать, когда чертов Гарри ловит его. — Эй! Лу, подожди! Луи съеживается, смесь гнева и обиды проносится сквозь него, когда он поворачивается к Гарри, стараясь принять самое безразличное выражение лица. — Да? Он выгибает бровь в ожидании, и Гарри слегка смущается от его тона, останавливаясь перед ним. — Я, эм… У меня не было возможности поговорить с тобой сегодня, и я просто хотел… эм… просто хотел убедиться… С тобой всё в порядке? Ты просто, как я понял, сильно болел эти дни. Луи пожимает плечами. — Да, все в порядке. Болел всего сутки. Видимо, надо было хорошо отдохнуть. Гарри хмурится, неловко почесывая затылок. — О, ну, я… рад, что ты уже чувствуешь себя лучше. Луи кивает и машет рукой. — Мне пора. Пообещал тёте, что вернусь вовремя, чтобы помочь с ужином, — он пытается не обращать внимания на огорченное выражение лица Гарри. — О, хорошо. Что ж, увидимся завтра? Кивнув, Луи открывает дверцу машины. — Да. Увидимся завтра. С этими словами он садится в машину и уезжает. Решительно не оглядываясь назад.***
Остаток недели проходит точно так же, хотя Гарри перестает преследовать Луи. Это приносит облегчение и в то же самое время причиняет боль. Все, что требовалось — один короткий разговор, и Гарри бросил его. Но это неважно. Так будет лучше. Луи уверяет себя.***
В середине недели Луи начинает понимать, что так будет не лучше. Работа в саду становится меньше, дела идут медленнее. Уже нет яблок, которые можно собрать, в холодильнике почти ничего не осталось, и все, что им остаётся делать, так это убирать все, упаковывать оставшиеся фрукты и готовиться к зиме. А это значит, что Гарри почти на постоянной основе находится в магазине. Отстойный расклад, но Луи в порядке, он справляется. Затем наступает четверг, и Луи дожидается пяти, что как можно быстрее свалить домой. Конечно, он мог бы остаться и с удовольствием, как раньше, подмести или сесть рядом с Зейном и понаблюдать за его работой, или ходить хвостиком за Найлом. Но теперь ему этого совсем не хочется. Правда, он любит Зейна, Лиама и Найла, но дело в том, что рядом с ними всегда находится Гарри, и да, Луи тоже его любит, несмотря ни на что, но он не может находиться с ним в одном помещении. Луи как раз выходит через черный вход магазина, когда Лиам преграждает ему путь, загоняя в угол. — Знаешь, Зейн действительно не хотел, чтобы я что-то говорил, потому что он думает, что у тебя еще осталось недомогание после прошлых выходных, но я просто хочу спросить, с тобой всё в порядке? Луи с минуту молча смотрит на него, не зная, что сказать, а потом пожимает плечами. — Я в порядке, просто немного устал. Луи стонет про себя, когда Лиам качает головой и скрещивает руки на груди. — Без обид, приятель, но я не верю, что ты просто устал. — Что я могу поделать, если я правда устал. Лиам закатывает глаза. — Нет, это не так. В октябре, ты говорил, что «чуть-чуть устал», когда едва держался на ногах после рабочего дня, но все равно умудрялся быть в тысячу раз бодрее, чем сейчас. И я знаю, что мы знакомы всего три месяца, но это? — он жестом указывает на Луи. — Ты так себя не ведешь, когда устаешь. Я знаю, что что-то не так, и ты не обязан рассказывать мне, но ты не должен продолжать притворяться, что всё прекрасно, Лу. Луи сглатывает и опускает глаза. Это неожиданно. Он ожидал, что все будут просто притворяться, что все в порядке (это то, что его друзья делали на родине) и что всё… останется в таком подвешенном состоянии, пока сад не закроется. Он не ожидал такого беспокойства со стороны ребят, и всё в груди сжимается, препятствуя дыханию, всё становится слишком, чрезмерно сложным. Не успев даже подумать, он бормочет: — Я не могу здесь оставаться. Он поднимает глаза, и Лиам просто смотрит на него. — Ты… Ты, что? Луи начинает возиться с ключами от машины. — Я… я увольняюсь, — когда Лиам не отвечает, Луи переводит дыхание. — Послушай, это… вы, ребята, потрясающие, вы как семья, но… Я рассчитывал, что пробуду здесь так долго, я почти не общался с родными, к которым приехал. Я возвращаюсь в Лондон через месяц, и мне нужно уделить им внимание вместо того, чтобы пропадать здесь целыми днями. Когда он замолкает, то его пальцы не оставляют в покое ключи, нервно перебирая их, словно от этого зависит его жизнь. Лиам какое-то время молчит, а потом кивает. — Хорошо. Луи вскидывает голову и смотрит на него, приподняв брови. — Хорошо? Лиам пожимает плечами. — Хорошо. Ты взрослый человек, который хочет провести время со своей семьей. Я все понял, — он вздыхает, затем подходит ближе и кладет руку на плечо Луи, коротко сжимая его, прежде чем ослабить хватку. — Но так, к сведению, я знаю, что ты уходишь не по этой причине, — при виде широко раскрытых глаз Луи он по-доброму улыбается. — Я не знаю реальной причины, но… Что бы это ни было, ты ведь знаешь, что мы всегда готовы помочь и выслушать, верно? Луи сглатывает. — Лиам, это… клянусь, ничего страшного я просто… Я просто больше не могу работать здесь, — он прикусывает губу и благодарно улыбается ему. — Но все равно спасибо, это очень много значит для меня. Лиам улыбается в ответ, а потом обнимает его. Пейн сжимает его крепче, и он впервые за много дней чувствует себя спокойно. Отстранившись, Луи вздыхает и похлопывает его по руке. — Спасибо, Ли, ты самый лучший, — он делает шаг назад и пожимает плечами. — Итак, я… Эм, я отработаю ещё неделю, но… После этого… — он замолкает, и Лиам понимающе кивает. — Ты можешь оказать мне одну услугу? — Да, что от меня нужно? Сделав глубокий вдох, Луи опускает взгляд на свои руки, затем снова поднимает. — Можешь не говорить Гарри? По крайней мере, не сейчас. — Лу… — Пожалуйста, Лиам? Я… я просто… Он не может этого знать. Скажи Зейну, но… пожалуйста. Он не ждет, что Лиам согласится. Господи, будь он на его месте, он бы точно не согласился, но каким-то чудом тот кивает. — Ладно. Я ничего не скажу Гарри. Если ты действительно этого хочешь. — Спасибо. Тогда увидимся завтра? Лиам кивает в ответ, и что ж… Вот и все, как говорится. Когда он садится в машину, его радио включено и играет «Say Something» A Great Big World. Он судорожно сглатывает и выключает его.***
Пятница пролетает незаметно, как и выходные. Луи больше не присоединяется к их еженедельным посиделкам, так что они проходят… слишком тихо. Если Лиам думал, что прошлый выходной не задался (Гарри буквально приклеился к своему телефону, не желая пропустить сообщение Луи), то в этот раз всё вообще прошло ужасно. Последняя неделя работы Луи с ними пролетает почти незаметно, и Лиам смог рассказать об увольнении только Найлу. Хоран, благослови его Господь, только огорченно кивает и говорит: — Да, я, вроде как, ждал, что это рано или поздно произойдет, — а потом пообещал ничего не говорить Гарри. А потом наступает четверг, и Лиам больше не может держать это в секрете. Когда он просыпается утром, Зейн уже встал и готовит кофе. Вздохнув, Лиам поднимается с кровати и направляется на кухню. Пора покончить с этим. Зейн улыбается, увидев его. — Доброе утро, любимый, французский тост? Лиам улыбается в ответ и берет пару кружек. — Доброе утро, птенчик, звучит вкусно. Но сначала мне нужно тебе кое-что сказать. Зейн поворачивается и смотрит на него с серьезным выражением лица. — Все в порядке? Лиам быстро кивает. — Да! Нет, я в порядке, просто… это касается Луи, — на лице Зейна появляется замешательство, и Лиам решает не тянуть: — Он уволился. — Он уволился. Лиам кивает. — Да. Зейн оборачивается, прислоняясь спиной к кухонному столу, и скрещивает руки на груди. — Что… Когда он тебе сказал? Лиам со вздохом подходит к нему, кладет руку на стол и облокачивается спиной на край. — В прошлый четверг. — А когда у него последний день? Еще один вздох. — Завтра. Зейн кивает и проводит пальцами по волосам. — Полагаю, он не хотел, чтобы Гарри знал об этом? — увидев кивок Лиама, он вздыхает. — Блять, блять, блять. — Да. Я знаю. Зейн с расстроенным видом качает головой. — Что, черт возьми, случилось, Ли? Я… Это… Гарри будет уничтожен. Он уже расстроен, что Лу избегает его, и как он отреагирует на… Лиам стонет и притягивает к себе Зейна. — Просто дерьмо. Зейн смеется слегка истерично. — Да, черт возьми, мы будем просто в дерьме. Лиам слегка отстраняется и поднимает голову Зейна за подбородок. — Я люблю тебя. Мы с этим разберемся. Зейн улыбается и чмокает в губы. — Я тоже люблю тебя и доверяю тебе. Рассмеявшись и поцеловав Зейна в лоб, Лиам отстраняется и возвращается к своей кружке. — Нам лучше поторопиться, у нас впереди еще пара долгих дней.***
18-е ноября, 20:00 Каким-то образом Луи удалось провести последний день, не встречая Гарри. В этом нет ничего удивительного, поскольку он перестал пытаться поймать его одного, они не пересекались со среды. Это больнее, чем следовало бы, учитывая, что именно этого Луи и добивался. В любом случае, остальные трое и так все усложнили. Найл почти не отходил от него весь день, хотя он шутил и вел себя так, будто ничего не произошло. До тех пор, пока не пришло время прощаться. Найл крепко обнял его и, едва сдерживая слезы, заставил пообещать, что они будут поддерживать контакт. Лиам обнимал его при каждом удобном случае, будь то просто «случайно» закинутая на плечи рука или полноценные медвежьи объятия. Зейн на удивление был спокоен весь день. Когда Луи зашёл, чтобы попрощаться, он ожидал, что тот просто холодно пожмет ему руку. Вместо этого он бросился на него с объятиями, уткнувшись лицом ему в плечо. Луи чуть не упал, но так же сильно обнял Зейна в ответ. Когда они отстранились, у обоих появились слезы на глазах, но ни один из них не подал виду. Сейчас он дома, у тёти, и его каким-то образом заставили помогать ей печь печенье, что слишком напоминает ему последние несколько воскресений, проведенных с Зейном и Гарри на кухне, но Луи в порядке. Он как раз вынимает противень из духовки, когда раздается звонок в дверь и тетя идет открывать. Совершенно не задумываясь об этом, он ставит следующую партию в духовку, когда женщина возвращается на кухню. — Это к тебе, Лу, я закончу, иди, — ее голос звучит тихо и как-то осторожно, отчего он смущается. Кто, черт побери, придёт к нему в такое время? Луи получает ответ, когда сворачивает за угол в прихожую и видит, кто стоит на крыльце. Гарри. Гарри стоит на крыльце в темноте, засунув руки в карманы, и, сжав губы, смотрит в сторону пастбища. Он так красив, что это отзывается болью в сердце. Луи качает головой и открывает дверь. Гарри переводит на него взгляд и выпаливает: — Ты уволился. Луи сглатывает и тихо закрывает за собой дверь, прежде чем встретиться взглядом с Гарри. — Да, это так. Решил, что уже пора. Гарри облизывает губы и поднимает руки, скрещивая их на груди. — Могу я… узнать причину? — Я… я уже сказал Лиаму, что хочу провести время со своей семьей перед тем, как уеду домой, а не… — Чушь собачья. Луи раскрывает рот, потрясенный этой вспышкой гнева, но тут же берет себя в руки. — Извини? — Ты меня слышал. Это дерьмовое оправдание, и ты это прекрасно знаешь, — Гарри выглядит сердитым, и в то время как маленькая часть Луи кричит о том, какой он привлекательный, другая — злится. — Это вовсе не чушь! Я хочу провести время с моей тетей и моими кузенами, потому что, если ты не заметил, я все свое время посвящаю твоему дурацкому саду, выполняя твои распоряжения! Мне надоело, Гарри! Я не хочу! Я ненавижу… эту гребаную маленькую… дебильную деревню, дурацкую одежду! Ненавижу вставать в такую рань! Я не хочу, мне здесь не место, с меня хватит! У Гарри отвисает челюсть, и он просто смотрит на него, часто моргая. Затем он медленно сглатывает и кивает. — Хорошо. Он отреагировал прямо как Лиам, но Луи не чувствует того же понимания. — Хорошо? Гарри оглядывает его один раз, разбитое выражение мелькает на его лице, прежде чем вновь стать пустым, и он кивает. — Да, — он звучит не очень уверенно, но, но потом Гарри снова смотрит Луи в глаза. — Ладно, хорошо, — он сглатывает. — Удачи, пусть у тебя все будет хорошо, — он поворачивается и начинает спускаться по ступенькам. Луи смотрит ему вслед, все еще кипя от злости, пока Гарри не выезжает со двора. Затем Томлинсон падает на качели, стоящие позади него на крыльце, не сводя глаз с удаляющихся с каждой секундой фар. Он больше не плачет, и не позволяет себе плакать, даже когда сидит Бог знает сколько времени в темноте, дрожа всем телом. В конце концов, его тетя выходит и затаскивает его в дом, и пихает в руки чашку горячего чая. Она не заставляет его рассказывать о случившемся, но он знает, что рано или поздно это произойдет. Луи ложится в постель, чувствуя себя опустошенным. Он ненавидит то, как пусто в кровати, что смешно, ведь они с Гарри провели вместе всего одну ночь. Луи ненавидит себя за то, что так легко влюбился в человека, который, по-видимому, никогда не чувствовал того же самого. В глубине души он даже ненавидит свою тетю за то, что та пригласила его в гости. Он также отчаянно хочет ненавидеть Гарри.