Твои без проблем, И ты сама всё это знаешь. Без боли, без измен, Но, ну зачем? Бегу навстречу, ты убегаешь. Наш дом — не плен Ты готова понять.
— Соник? Руж пришла на следующий день. Уже с меньшей боязнью, ведь теперь у нее была цель, она знала, что ее ждут. — М? Ёж лежал поперек кровати, закинув ноги на стену. Голова свисала вниз, а руки разведены в стороны. Когда Руж шла сюда, то была полна уверенности и смелости, а переступив порог это все пропало и воздух вернул мышку во вчерашний день. Соник смотрел на нее еще какое-то время, после улыбнулся. Довольно широко. И уже не настолько здорово, как вчера. — Ты на потолке… И вправду летучая мышь… После этого его пронзил громкий, сумасшедший смех. Он смеялся абсолютно нездоровым смехом. Иногда захлебывался слюной, ведь голова была все еще опущена. Вскоре он упал с кровати, но смех не прекратился, а, наоборот, зазвучал с новой силой. Видимо, стены тут пропускали звук довольно хорошо. Санитары ворвались в палату, снося окаменевшую мышку, что до сих пор стояла около двери. Она не чувствовала ни одной мышцы своего тела. Когда работники больницы ее оттолкнули, она этого даже не поняла толком. Только через какое-то время, когда силы начали покидать тело и мышке пришлось облакотиться о стену, чтобы не упасть. На лице заснула гримасса ужаса и удивления. «Как? Вчера же с ним все было хорошо. Как такое возможно? Может, вчера мне просто повезло и я попала на то время, когда он был спокоен?» Руж никак не могла понять этого. Соник же всегда был таким жизнерадостным, его улыбка внушала доверие и давала надежду. А что сейчас? Его смех пробирает до костей. Хочется убежать как можно дальше, чтоб не слышать этого… «Что стало причиной этих перемен?» Двое санитаров держали ежа, а другой вколол ему, скорее всего, снотворное. Соник все еще смеялся, но препарат подействовал довольно быстро. «Ублюдки…» — было последним словом героя перед отключкой.***
Открыв глаза, Соник почувствовал вялость по всему телу. «Опять…» Он поднялся на локтях и зашипел от того, что комната поплыла в разные стороны. Пришлось немного посидеть и поморгать, чтоб вернуть ее на место. За кроватью, со стороны головы, стояла тумбочка, к которой и повернулся ёж, заранее зная, что на ней стоит стакан с водой. А сейчас она ему была нужна больше всего на свете. Он начал большими глотками поглощать жидкость, но потом остановился, увидев спокойно сидевшую на стуле Руж. Соник все также держал бокал у рта. Он моргнул несколько раз, чтобы удостовериться, что это не ведение. (Правда их он еще не видел) Убедившись, что это правда она, ёж поставил стакан обратно и вытер рот тыльной стороной ладони. Он все еще озадаченно смотрел на мышку. — Как спалось? — Ты все время тут сидела? — Да, ждала пока ты проснешься. — Зачем? — Ну не зря же я пришла. Соник спустил с кровати ноги и уставился в пол, задумавшись. — Тебе не страшно? Ёж поднял взгляд на мышку и улыбнулся. Пока здорово. — Нет. — Ложь. — Это ты меня сейчас лгуньей назвал?! — Именно. В своих действиях ты не врешь, но сейчас тебя сдали глаза. Ты боишься… меня… Последнее слово герой произнес шепотом, но Руж услышала. Он опять направил взгляд в пол. В глазах появилась грусть. — Да, ты прав. Мне страшно, но я все равно буду приходить. — Почему? — Мне интересно что с тобой произошло. Ты… расскажешь? — Нет! Опять эта резкость. Соник будто выплюнул это слово, а вместе с ним и улыбку со своего лица. Он уперся руками в колени и уткнулся в свои руки. Дыхание стало сбивчивым и громким, разносилось эхом по всей палате. «Неужели второй приступ за день? Если так и дальше пойдет, то скоро приступами будут называть те моменты, когда он будет спокоен. Этого нельзя допустить.» — Соник… — Нет! Ничего не скажу! Нельзя… Он начал раскачивать себя взад-вперед, нашептывая что-то себе под нос. — Соник! Он остановился, но дышал так же сбивчиво. — Да? — Не хочешь говорить — не надо. Я не заставляю. — Но тогда ты не придешь. — Не правда. Соник застыл на месте. Даже его громкого дыхания не было слышно. — Спасибо. Оставшееся время они сидели в тишине. Пока врач не предупредил Руж об окончании времени. Она ушла не попрощавшись, а он сидел так же неподвижно…