Психи не чувствуют боли

Давай, иди, чего ты ждешь? Я не хочу, чтоб ты смотрела На то, как ты меня убьешь Давай, ты этого хотела Прошу вернись Не дай умереть мне.

— Соник?! Как ты, мать твою, это сделал? Зачем? Ёж сидел на полу, облокотившись спиной о стену. Левая нога была согнута в колене. Перед ним лежал перевернутый стул, на который он положил правую руку. Другая была в месте, где по идее должно было находиться оконное стекло. А оно, в свою очередь, валялось осколками по всему полу палаты. Лицо героя ничего не выражало. Ни одной эмоции. Зелень пропала из глаз. Он был похож на куклу… Безэмоционален, холоден, неподвижен… Руж подбежала к герою и начала его осматривать. Первое, что она увидела — вся левая перчатка была красной от крови. Рука лежала на осколке окна, что остался в проеме. Он проткнул плоть. Прозрачность навсегда покинула стекло, уступив место бардовой, липкой жидкости… «Черт, и кто, такой умник, додумался установить окно в палате псих.больницы?!» Мышка убрала запястье с острого предмета и кровь хлынула еще сильнее. Логично, ведь ране некогда было затягиваться. Конечно, со стороны улицы была металическая решетка. Выбраться нельзя. Но большинством разбросанных осколков можно и убить, если постараться. Руж села на корточки перед Соником. Она решила привести его в чувства прежде, чем позвать врачей. Ведь, если они это увидят, у нее больше не будет возможности поговорить с ним. Сегодня точно. А рука… рана не настолько сильная, много крови он не потеряет. Тем более, видеть взгляд ежа было гораздо страшнее, чем эта царапина. — Соник! Соник, очнись! Пожалуйста, скажи, зачем ты это сделал… Нет, сначала… Посмотри на меня! Осознанным взглядом, а не пуговицами куклы! Соник! Прошу, вернись… Твои глаза же были зелеными, так почему сейчас они почти серые?! Соник… Руж трясла его, била по лицу, пытаясь привести в чувства… Она делал все. И все безуспешно. У девушки началась самая настоящая истерика. Позже она оставила все попытки и просто сидела перед ежом и плакала. Плакала, не пытаясь скрыть своих слез, даже не закрывая руками глаза. — Я сделал это ночью. Никто не пришел. Я никому не нужен, ведь так?! — Ты идиот! Зачем ты это сделал? Что значит «Никому не нужен»? У тебя дофига друзей! Всем ты нужен! С чего вдруг вообще такие мысли? — Друзья, говоришь?! А где они сейчас? Они забыли обо мне, как и все. Я никому не нужен: ни друзьям, ни врачам, ни мобианцам… Зато когда миру угрожает опасность, они надеяться на меня. А сейчас оставили меня одного. Если они и вправду друзья, то почему я сижу дни и ночи напролет здесь один? Конечно, я их не обвиняю. К такому я бы и сам не пошел... Он говорил настолько спокойно и безэмоционально, что, казалось, он годами отрабатывал этот тон и тембр, заучивал текст. Глаза все еще были близки к оттенку стен этой палаты. Взгляд до сих пор направлен в пустоту. Двигался только рот, и то совсем немного. Но если бы не это, то любой сказал бы, что это просто включенная запись. — Ты же знаешь, время у посетителей ограничено. Но я уверена, если бы это было не так — они бы были здесь. — А ты? — Тоже. Летучая мышь тоже начала походить на зомби. Слезы кончились. Она сверлила тупым взглядом стену. А после также, как и Соник, облакотилась на нее спиной. Только она согнула две ноги, сложив на них руки. — Так зачем ты это сделал? — Там была… муха… — Соник, ты псих! — Ты только сейчас это поняла? — Придурок! Дальше они сидели в тишине. Неизвестно сколько времени. В такой обстановке за ним было довольно сложно следить. — Соник? — М? — Пожалуйста, не надо притворяться. На это высказывание, ёж даже повернул голову, которая упала на стену, направив серые зрачки на мышку. — Если я захочу увидеть притворство, то мне стоит просто поговорить с любым прохожим. — Прям с любым?! — Сам же говорил: все лгут. Соник хмыкнул и вернул голове прежнее положение. Опять тишина. — Я хотел сбежать. — Что? — Окно. Я хотел уйти. Но не из больницы. А туда, где никого нет. Я забыл про решетку. — Но зачем? — Чтобы вы больше не мучалась со мной… — Точно идиот. Дверь открылась, и в палату зашла молоденькая мед.сестра с подносом в руках. Когда она увидела такую картину, ее руки ослабли и завтрак полетел к земле. Она выбежала. И, почти сразу, появились врачи и санитары. Руж дали валерьянку и попросили все рассказать, что она сделала без каких-либо сложностей. Конечно, про их разговор она не упомянула…