"Странно, он с такими расфуфыренными обычно не тусуется." — смотрю на этих парней, которым единственное, что подходило, так это название "мажоры".
— П'иветки, — хлопаю Егора по плечу, заставляя его обернуться. — О, Гора, — он радостно вскрикнув, улыбается, — давно тебя не видно было. Я уже хотел тебе телефон обрывать или к тебе ехать. Пожав друг другу ладони и быстро обнявшись, мы отошли другу от друга. — Да мама дома неделю вст'еч уст'оила, из дома хе' выйдешь, блять, — и увидев не понимающий взгляд, говорю, — позже 'асскажу. — Да, конечно. Ребята уже уедут скоро, так что, ко мне поднимемся и поболтаем спокойно. Расскажешь, чё да как, — Егор, поворачиваясь к друзьям, что-то говорит им и кивает на машину, — ща, пару минут и я приду, ладно? — Без п'облем, — пожимаю плечами, — я подожду. Пока Егор с двумя пацанами пошли в машину, ко мне сделал шаг оставшийся парень. — Костя, — тянет руку, поправляя другой явно взбрызгнутые лаком волосы. — Аня, — пожимаю её. — Очень приятно, — я киваю и он, смеясь, спрашивает, — тебе нет, что ли? Из-за отсутствия настроения, мне не особо хотелось говорить сейчас с кем-то, помимо своего лучшего друга. — Да без 'азницы как-то, — передёргиваю плечом и застёгиваю рубашку на верхние пуговицы."Что-то холодно стало в последние дни."
— Я думал, у Егора весёлые друзья, — смеётся."Мне вот только сейчас тупых шуточек не хватает, а."
Посмотрев на него и приподнимая пакет с фруктами, спрашиваю: — Я сейчас должна начать пе'ед тобой апельсинами жонгли'овать или чё? — Да нет, — его улыбка немного гаснет, но, всё же, остаётся на лице, — просто улыбнись что ли. Стоишь, как на весь мир обиженная. Проще надо быть. Слыша эту фразу, я закатываю глаза и, подкурив, делаю пару тяг. — Чё ты ко мне п'истал, я не пойму? — смотрю на него, — стой и жди, пока д'узья подойдут, чё ко мне-то лезть? — Да ничего, — пожимает плечами и убирает руки в карманы брюк. — Ну вот и всё тогда. — У тебя сигареты не будет? Я молча достаю пачку из кармана и протягиваю, предварительно открыв её большим пальцем. — Ой, нет, — он кривит улыбку, — я передумал. — П'осил же, бе'и, — подношу пачку к нему ближе. — Да не, не надо, — кривится. — Чё, такие не ку'ишь, да? Не по тебе что ли? — усмехаюсь. — Типо того, — кивает, смеясь. Я поддерживаю его смех, но, после, когда он начал уже смеяться громче, я резко замолкаю и грубо бросаю ему: — Тогда пиздуй отсюда, блять. Д'угих у меня нет. — Ты чего грубая такая? — вижу усмешку. Делаю тягу, стараясь не злиться. — Потому что ненавижу таких, как ты. До ус'ачки заносчивых, — и выпускаю дым ему в лицо. Он, махнув рукой, рассеивая мою подачу, делает шаг ко мне. — Ты вообще знаешь, что тебе будет за такие выходки? — Чё будет? Лаком для волос меня об'ызгаешь? Или губкой для обуви уда'ишь? Чё будет? После моих слов его друзья за его спиной пустили смешки, но, после того, как парень к ним повернулся, мигом замолчали. А Егор напряжённо как смотрел на меня, так и продолжил смотреть, словно желая выжечь на мне дыру. — Да я... — Чё ты? Сын богатого папочки? Да мне похуй кто ты там, блять. Я отношусь к тебе так, как ты только что отнёсся ко мне. Не н'авится? Скажи мне это п'ямо, без пустых слов и соплей. — Я не хочу разговаривать с такой, как ты. У меня есть дела важнее, чем диалог с какой-то... — он не может подобрать слова и лишь кривится, осматривая меня. От чего я сжимаю покрепче челюсть. — С какой же? — склоняю на бок голову и делаю ещё одну тягу. — С какой-то тупой и бешенной пацанкой. От этого прилагательного я усмехаюсь, спокойно делаю пару тяг, выпускаю вверх струйки дыма и выбрасываю бычок ему под ноги. — Сможешь ещё 'аз повто'ить? Чтобы я поняла, показалось мне это или нет. — Ты реально туп... Не давая ему продолжить, я в один шаг оказываюсь возле него и бью сложенной в кулак ладонью ему между глаз. Кровь тут же полилась из его переносицы, окутывая губы и подбородок в красный цвет. — Ань! Аня! — чувствую ладонь друга на своём плече, — успокойся! Оставь его! У тебя реально проблемы могут быть! Я дёргаю плечом, сбрасывая его руку с себя и бью парня ещё раз, в этот раз, я уверена, оставляя под его глазом большой синяк. Он ошарашенно смотрит на меня и, делая шаг ко мне, бьёт кулаком мне в челюсть. Вполне ожидая такого эффекта и, даже, в глубине души надеясь на него, я бросаю пакет на землю и налетаю на него, сбивая с ног. — Ты чё, м'азь?! С моих губ, мешаясь с кровью, слетают оскорбления и, вот, я уже сижу на парне, разбивая ему лицо своими костяшками рук. Егор подхватывает меня под руки и пытается стянуть с этого идиота, но я, ухватив того за грудки, ещё пару раз успевая заехать ему в скулу и по ключице. Стараюсь вырваться, но, из-за того, что мой друг по силе превосходит меня в несколько раз, оказываюсь намертво охваченной поперёк живота его руками. — Убери её от меня! Убери эту идиотку! Она мне лицо разбила! — кричит, чуть ли не плача. — Слышишь, блять, еблан, научись с людьми 'азгова'ивать, чтобы тебе за твои слова мо'ду не били! — Ты сумасшедшая! Тебе в больницу надо, ебанутая! — Зак'ой свой 'от уже, а! Тебе мало, блять?! Я могу ещё добавить, если что! — и дёргаюсь ещё раз, закованная в руках друга, — да отпусти ты меня! — Ань, тише! Успокойся! Да успокойся ты уже, а! — и кивает себе за плечо, адресуя слова друзьям, — заберите его уже, а! Чё вы стоите?! Я не смогу её вечно держать! Я, увидев то, что возле нас остановилась пара зевак, снимающие нас на телефоны, я смотрю на них: — Вы зачем снимаете? Идите отсюда, пока тоже не отхватили! Егор срывается с места и затаскивает меня в подъезд. — Ты чё творишь? — начинает орать и ставит меня на пол, — не с той ноги что ли встала?! Ты не выспалась, я не пойму?! Я делаю от него шаг и останавливаясь, пытаюсь отдышаться."Надо курить бросать, а. Дыхалки уже совсем никакой."
— Да выспалась! — и уже было собравшись начать оправдывать себя, замолкаю, видя разъярённый вид друга. — Я не вижу, блять, что ты выспалась! Ты чё себя ведёшь так?! Да, он не такой, как ты, так и что с того?! Никто не должен тебе нравится, Ань! Когда ты уже прекратишь пиздить всех без разбора?! Ты понимаешь, что тебе это сказаться как-нибудь может?! — Да мне похуй, кто он такой! Он себя выше меня поставил! Это неп'авильно, ты сам это знаешь! Ты сам таких людей на место часто ставишь! Чё на меня орать сразу!? Егор вздыхает, закрывает глаза и качает головой. — Ань, — говорит спокойным голосом, смотря на меня, — ты мне, возможно, сделку сорвала. У меня пацаны тачку хотели купить. При чём, цену поставили явно выше, чем надо бы. И теперь я не знаю, позвонят ли мне, чтобы документы все оформить. Спасибо, блять. Услышав это, я замолкаю. Чувство вины начинает грызть меня изнутри. — Я... — Что ты? — перебивает, — не подумала, да? — Да мне хе'ово п'осто и я со'валась. — Да ты себе всегда оправдание найдешь, — махнув на меня рукой он проходит мимо меня и идёт по ступенькам вверх, — чего встала? Пойдем, чай попьём. Или по крепче что-нибудь. Вздохнув, я плетусь за ним. Спустя время, когда я уже смыла с лица и рук свою и чужую кровь, то вспомнила про брошенные на улице фрукты и посмотрев из окна на пустой асфальт и усмехнулась тому, как их быстро успел кто-то забрать. Разбитая губа и шатающийся зуб говорили о том, что завтра, или вечером, стоит поехать к знакомому врачу, чтобы наложить швы и сделать рентген челюсти."Плюс ещё один боевой шрам." — усмехаюсь про себя.
— Коньяк будешь? — Егор заходит на кухню. Задёргивая обратно штору, я поворачиваюсь к нему. — Не, не хочу сегодня пить. — Как знаешь, — он берёт с полки стакан и наливает себе алкоголь, — ну, а я выпью. — Извини, — туплю взгляд. — Да забыли, — говорит, выпивает налитое и морщится, — Антон только что написал, что сделка в силе и на днях мы с ним поедем на него оформлять всё. — Это хо'ошо, — сажусь за стол, залезая на стул с ногами, — Его',ты 'еально извини меня. П'осто я уже неделю на не'вах. Мама смот'ины дома уст'оила. Уже четве'тая семья с сыночками п'иезжает. И почти все, как на подбо', те ещё додики. — Почти все? — переспрашивает и на его лице появляется улыбка. — Эй-эй, — смеюсь, — п'ито'мози коней, я не из тех, кто с мажо'чиками вст'ечаться будет, — и, вздыхая, продолжаю, — кстати о них. Помнишь Ваню? Егор сразу меняет улыбку на нахмуренный взгляд. — Который тебя на хате кинул? Только не говори, что он тоже теперь в числе твоих ухажёров. — Он приезжал, да. Только я сразу ему всё по местам расставила. И да, он это, не в курсе, что со мною в ту ночь сделали. — И ты веришь ему? — Ну, он извинялся за это искренне, вроде как. — Всмысле? Как он мог извиняться, если не знал про это? — хмурится. — Ну, меня нак'ыло при нём, он сп'осил что со мной, я начала ему гово'ить, как ненавижу его и после 'ассказала всё. — Опять накрыло? — Егор берёт чайник и подставляет его под струю воды, наполняя его, — сколько это уже продолжается у тебя? Ты к врачу не думала сходить? Это же не нормально. — Да само п'ойдет как-нибудь. Кстати, — усмехаюсь, — я ж Ваню чуть не отпиздила. Толкнула па'у раз, но, от дальнейшего 'ешила возде'жаться, хах. Друг молчит, ставит чайник на плиту и подходит к холодильнику. — У меня к чаю торт есть. Вчера покупал. Будешь? — Да давай, — и видя то, что он хочет что-то сказать, но молчит, спрашиваю, — чего надулся? Это из-за машины? Парень достаёт торт, ставит его на стол, и, начиная его разрезать, говорит: — Нет. Это из-за того, что с тобой непонятное что-то происходит. Ты всё чаще и чаще начала терять над собой контроль. Раньше ты не была такой бешеной. — Да ладно тебе, всё не так, как ты гово'ишь. — Нет, Ань, всё именно так. Ты меня извини, но мне уже страшно и стыдно с тобой выходить куда-то. — Это чё, как в трэке у "пошлой Молли?" — и, усмехаясь, на распев цитирую строчку: — "мне стыдно с тобой гулять, ты сумасше-е-едшая". И, встречаясь с взглядом друга, понимаю, что он не оценил мою шутку."Видимо, я очень сильно испортила ему настроение, раз он такое мне загоняет."
— Тебе смешно и весело, а я реально, когда вижу того, кто тебе может не понравится, начинаю, блять, молится о том, чтобы всё нормально было. Я не знаю, что с тобой происходит и могу только догадываться о причинах. Ты вот, с мамой живёшь и я знаю какая она у тебя. Ты вечно взвинченная из дома ко мне приезжаешь. Ты уже не вывозишь с ней жить, ты сама, я помню, говорила об этом. Ты ей не можешь ничего ответить или ослушаться и отрываешься, блять, на совершенно левых людях или на друзьях. В тебе злость, блять, копится и она тебя до хорошего вообще не доведёт. Тебе нужно что-то уже делать, я тебе серьезно говорю. И, поворачиваясь на звук свистка чайника, парень направляется к плите. — И что ты предлагаешь? — спрашиваю и, встав со стула, достаю из его шкафа пару тарелок. Раскладывая по ним торт, слышу то, как за моей спиной Егор разливает по чашкам чай. — Я не знаю. Сходи к психологу что ли. Ну, или, начни опять, как раньше, на бокс ходить. Там и будешь весь негатив свой выплёскивать. — Не хочу я на бокс. И к мозгоп'аву тоже не хочу. Хе'ня это всё. — Херня - это вести себя так, Ань, — он ставит кружки на стол. Я тру глаза и вздыхаю. — Давай я поп'обую себя сама усми'ить? Если не получится, то послушаюсь твоего совета, ладно? Ещё немного поболтав, я звоню своему врачу и договариваюсь о встрече. Он назначает мне время через полтора часа и я, попрощавшись с Егором и ещё раз извинившись, вызываю себе такси.***
Выйдя из клиники, я пошла в торговый центр, что был через дорогу от меня, чтобы купить назначенные мне лекарства в аптеке и коньяк, который выпью перед тем, как начать пить курс антибиотиков с завтрашнего дня. Купив алкоголь, и уже выходя из аптеки, я увидела на кассе продуктового магазина, Милас. Тихо подойдя к нему, я стала ждать, пока он меня заметит. — С вас восемь тысяч и триста семьдесят рублей. Оплата наличными или картой? — спрашивает у него девушка. — Чёрт, — он смотрит на свою ладонь, в которой была зажата пятитысячная купюра, — у меня наличкой только пять, а кошелёк и телефон в машине. Вы можете отменить... — он смотрит на ленту и на продукты, — этот сок, виноград и, пожалуй, это мясо. Какая сумма в итоге получится? Услышав его слова, я тянусь к кошельку, отчитываю четыре купюры и кладу на кассу. — Так должно хватить. Милас резко поворачивается ко мне, удивлённо на меня смотря, говорит: — Ты тут откуда? И что с лицом? — кивает на ссадины и шов на губе. — Тебя спасать п'иехала, — усмехаюсь и игнорирую вопрос, — добавляй свои деньги и оплачивай быст'ее. Ты людей заде'живаешь, — киваю ему за спину, где и правда уже собралась очередь. Дождавшись его и вместе выйдя на улицу, мы встали за здание тц, чтобы нас не продувал неожиданно поднявшийся ветер. — Так что случилось? Упала? — Ну, назовём это так, — усмешка болью отдается в губе. — Не расскажешь? — Там не инте'есно, — махнув рукой, отворачиваюсь."После слов Егора о моём поведении, мне, почему-то, стыдно рассказывать о том, что я подралась с кем-то. Хоть даже и не по своей вине."
— Понял тебя. На, возьми сдачу, — он тянет мне несколько сложенных вполовину бумаг, — я твой должник, спасибо, что выручила. — Убе'и, не нужно, — качаю головой, — ты помог мне в п'ошлую встречу, а я сейчас п'осто ве'нула тебе долг. — Бери говорю, — он поднимает мою руку и вкладывает деньги в мою ладонь, — остальное отдам позже. — Давай так: я сейчас вызову такси, а ты заплатишь этими деньгами, окей? — А мы куда-то собираемся? — начинает улыбаться и хитро на меня смотреть, — ты хочешь ко мне в гости? — Я хочу выпить, Милас, — толкаю его в плечо, — даже не надейся на большее. — Да я ничего и не предлагаю, вообще-то, — он поднимает плечами, — и такси нам не нужно. Я на своей машине. — О, у тебя своя машина и п'ава есть? А я думала, ты на 'одительской тачке гоняешь. — Ага, и без прав, да? Очень умная догадка. — А сколько тебе лет? — Двадцать два. — Да-а? — тяну, удивляясь, — а я думала, что как и мне, восемнадцать. — Нет, я старше. Так куда поедем? — он играет левой бровью. — А есть п'едложения? — Есть один бар хороший. Я там часто бываю. — Алкаш что ли? — смеюсь. — Там не только алкоголь продают, Веснушка, — укоризненно на меня смотрит. — Почему Веснушка? — Потому, что они у тебя на лице. Вроде, бы всё логично. Пожимая плечами, я тянусь к своему рюкзаку, что висел всё это время на одном плече. Открыв его, я достаю кошелёк, чтобы положить в него деньги. — Любишь мужские вещи? — кивает на него. — Люблю классику, — расстёгиваю молнию и начинаю вкладывать сдачу, отданную мне Милас. Но он ловит меня за руку, заставляя испугаться и, замерев, поднять на него глаза. — Чей это кошелёк? — чуть ли не рычит мне. — Эй, ты чего? — Где ты взяла его? — Ты чё? Отпусти меня. Он крепче сжимает моё запястье и мне становится больно. — Это из-за него у тебя побои? — Если ты сейчас не отпустишь, то я тебя уда'ю. Он смотрит мне в глаза пару секунд и после, всё-таки, отпускает. — Ты его украла? — Чё?! Я не ворую! Начав часто дышать от такого предположения, я возмущённо на него смотрю, ожидая того, что он скажет дальше. — Тогда откуда у тебя столько денег? Скажешь, что тебе мама на мелкие расходы столько даёт? Сколько у тебя в кошельке? Тысяч сто? Сто пятьдесят? — Около ста т'идцати, — быстро говорю , — я их за'аботала. И вообще, считать чужие деньги - это ду'ной тон. Уж ты-то о таком должен знать, — чуть ли не выплёвываю. — Ты работаешь? — вижу на его лице неподдельное удивление. — А что, не должна? — Но ты же учишься, — хмурится, — сложно ведь совмещать институт и работу. Понимая, откуда у него информация о том, что я учусь, вздыхаю. — Не стоить ве'ить тому, что гово'ит обо мне моя мама. — То есть, ты не учишься? — Именно. Я б'осила учёбу на половине пе'вого ку'са. И если ты, — я поднимая указательный палец, тыкаю ему им в плечо, — ещё 'аз хотя бы намекнёшь на то, что я во'ую, то ей богу, я тебе, блять, клянусь, я тебя возьму и уда'ю. Мне всё 'авно, что ты па'ень и я получу сдачи. Видимо, увидев то, что я разозлилась, он кивает мне. — Извини. Просто все разы, что ты мне встречалась, ты была не в адеквате и-и-и, — он тянет, не зная что и как говорить. Видя его растерянность, решаю подсказать ему: — И я не выгляжу как человек, кото'ый 'аботает. Ве'но? — Только без обид, — он поднимает ладони вверх."Я больше похожа на человека, который торгует наркотой. Я выгляжу ровно так, как на самом деле и есть."
— Показывай свою машину, Милас, — заминаю тему, — я замё'зла уже тут стоять. — Да, казалось бы май, — он достаёт ключи из кармана, — а ветер, как в ноябре. Нажав на брелок со значком четырех колец на нём, сзади меня раздался звук сигнализации. Обернувшись, я присвистнула. — Ого, — и ухмыльнувшись, спрашиваю, — кто купил? Мама или папа? — То есть, это первое, что пришло в твою рыжую голову? Негусто. — Да ладно тебе, — толкаю его плечом, — не психуй. — Да хватит уже толкать меня, — чуть повышает голос, — бесит уже. — Ты обидился что ли? Покачав головой и закатив глаза, он кивает мне на переднее пассажирское кресло и садится за руль. И едва я только села, как почувствовала знакомый запах в автомобиле."Единственное, что я помнила с той ночи, лишь его голос и запах. Неужели это он?" — паническая мысль в голове."
Кровь бьёт в голову и я выхожу из машины, рывком и с хлопком закрывая за собой дверь. Тут же выходит и Милас. — Ты чего? — идёт ко мне. Слёзы подкатывают к горлу и я всхлипываю."Ну почему всё так?!
— Не подходи ко мне. Не смей. — Что? Почему? — Где ты был четве'того янва'я две тысячи шестнадцатого года? — в лоб спрашиваю. — Я не понимаю, о чём ты, — смотрит на меня, "якобы" ничего не понимая."Блять, как же я обожаю эту фразу. С ней всё и сразу становится понятным."
— Это поэтому у тебя такой инте'ес ко мне, да? Поэтому, ты липнишь ко мне и постоянно звонишь? — Ань, я правда не понимаю о чём ты сейчас. Ты нанюханная опять? Он делает шаг ко мне и я отхожу назад, выставляя впереди себя ладони. — Ответь на мой воп'ос. — Хорошо, только успокойся, ладно? И повтори мне дату, пожалуйста. — Четвё'тое янва'я две тысячи шестнадцатого года, — говорю через ком в горле. Он замолкает на время, явно вспоминая что-то. — Так, это зимние каникулы, верно? Тогда я учился в институте. Ну, получается, — он кивает своим мыслям, — я, примерно, в эти дни, отдыхал с друзьями."Сука-а-а."
—Ненавижу, — цежу сквозь зубы, — это ты... ты... это был ты... — Да ты объяснишь мне, что происходит?! — перебивая, он начинает кричать и идёт ко мне. — Не подходи! Я тебе се'ьёзно гово'ю, не подходи! — Тогда объясни мне, в чём дело, блять! Всё ещё надеясь на то, что судьба не такая уж и сука, я, севшим голосом, задаю последний вопрос: — Назови мне место, где именно ты отдыхал. — Что? Я не... — Назови. Мне. Это. Место. — Окей, — и с раздражением называет адрес, — я там был неделю и никуда, кроме этого дома не уезжал, если тебе это тоже интересно."Блять, — думаю, закрывая глаза, — это не он."
Быстро извинившись за то, что повела себя так, я ушла, на ходу вызывая себе такси. И уже сев в салон автомобиля, набираю ему сообщение: "Есть один не хороший человек, которого я запомнила лишь по запаху духов. Я почувствовала их в твоей машине и испугалась. Извини за это.""Теперь он посчитает меня сумасшедшей и, наконец-таки, перестанет мне звонить, писать и искать со мною встречи."