"Противно."
Парень тут же выходит из поля моего зрения и я, попытавшись проследить за ним, поворачивая голову, сразу же остановливаюсь, почувствовав резкую тошноту."Тошноту и пустоту внутри себя. Да такую, будто во мне ничего живого не осталось."
Через пару секунд перед мною возник стакан с водой и я, не без помощи парня, сажусь в кровати. Перед глазами всё ходит ходуном и вода сейчас мне кажется неким спасительным кругом. — Ещё налить? — спрашивает, когда я делаю последний глоток. — Нет, спасибо. Давно я тут? Он забирает стакан и ставя его куда-то справа от меня, удивлённо на меня смотрит. — Даже не спросишь где ты и что с тобой случилось? — На'котики со мной случились, что ещё-то? — риторически спрашиваю, вздыхая, — я же не в пе'вый 'аз оказываюсь на больничной койке из-за этой хе'ни. — Второй день. Ты тут второй день."Обычно, я в бессознательном состоянии нахожусь намного дольше." — отстранённо думаю.
— Поняла, — киваю и отвожу взгляд. — Я могу попросить, чтобы тебя выписали как можно быстрее. Хочешь? — его голос сквозил добром и за уши притянутым весельем. Из-за этого раздражаюсь. — Это здесь не 'аботает, — резко говорю, так же смотря в пустоту, — тут всем нас'ать на п'осьбы. Только если заплатишь, услышат. А так, бесполезно, — и быстро добавляю, — но этого не нужно делать. — Ты не в обычной больнице. Это частная клиника. От услышанного, я перевожу на него взгляд и сразу начинаю осматривать комнату: ровные и целые, не такие, как в обычной больнице, стены; не потрескавшийся потолок; плотные узорчатые белые шторы; возле кровати высокая тумба; холодильник в углу; два кресла у стены и небольшая чёрная плазма на против."Дорого."
— И зачем? — коротко спрашиваю. — Что зачем? — Зачем ты так печёшься обо мне? — Потому что ты другая. Ты не испорченная, — смотрит мне прямо в глаза. Перебиваю его: — Да? Се'ьёзно? Именно по этому я от пе'едоза чуть не сдохла? Он чуть хмурится и, пододвигаясь ближе, кладет свою ладонь на мои пальцы. — Это лишь привычка, которую можно искоренить, — пожимает плечами и смотрит будто в душу, немного улыбаясь. Я игнорирую его улыбку и наивные глаза и парирую: — Это лишь об'аз жизни, кото'ый во мне уко'енился. — Стоит лишь только захотеть и у тебя получится завязать. Я смотрю на то, как он большим пальцем поглаживает мои костяшки, при этом не сводя с меня глаз и усмехаюсь. — Вот тебе и ответ, Милас. Всё п'осто: я не хочу б'осать. Теперь настала его очередь отводить взгляд к окну. — Зависимость никак не может нравиться. Ты просто боишься признаться в том, что тебе тяжело бросить. Ты боишься ломки и того, что твоя жизнь станет скучной, без колёс и порошка. — А я 'азве когда-то гово'ила об'атное? Из-за ду'и у меня всегда хо'ошее настроение, деньги в ка'мане и друзья рядом. Я не смогу по-д'угому. Даже пытаться не буду. На пару секунд он замолкает. Но после, когда его лицо меняет выражение, он снова начинает говорить. — Так вот, какая у тебя работа. Милас вздыхает и, убирая от меня свою руку, встаёт со стула. Моим пальцам сразу же становится холодно и я прячу ладонь под одеяло."Именно по этому я не хочу к кому-либо привязываться. После ухода - всегда уходит тепло."
— Только не гово'и, что не догадывался об этом. Светловолосый подходит к окну, одёргивает штору и смотрит сквозь стёкло. Что именно он видит - я не знаю, ибо с места, где я лежу сейчас, было видно лишь отражение моей палаты и край белого неба."Впринципе, мне сейчас как-то похуй, что и как за окном."
— То есть, ты не только рискуешь умереть, но и рискуешь сесть за решётку. Очень круто, — сквозь зубы. — И какой ва'иант для тебя хуже? — усмехаюсь. Милас поворачивается ко мне, возмущённо смотрит через плечо и я вижу, как его левый уголок губ чуть подёргивается, выдавая его нервозность. — Тебе на всё похуй, да? — его голос становится ледяным."Да ты мои мысли читаешь, парень."
— Сейчас? — уточняю, — сейчас да. Да, на всё. Он качает головой, отворачивается обратно, запрокидывает голову назад и кладет на лицо ладони, сложенные лодочкой. Его плечи дрожат и вскоре мои уши разрезает громкий, если не сказать, что очень, смех. После нескольких секунд он резко замолкает и поворачивается ко мне всем корпусом. — Как ты вообще можешь быть такой эгоисткой? — пожимаю плечами, смотря на него, — мне было страшно, когда ты закатила глаза и почти перестала дышать. Ты не представляешь, как это ужасно, видеть такое. Я смотрю на него и не вижу ничего, что меня цепляло бы в нём. Меня не будоражит ни одна деталь в его внешнем виде. Ни копна светлых волос; ни голубые, почти синие, глаза; ни острые скулы, о которые можно порезаться; ни пухлые розовые губы; ни стройное подкаченное спортом тело. Абсолютно ничего. Я даже не чувствую того былого интереса и дружелюбия по отношению к нему, когда мы сидели в моей комнате и смотрели фильм."Я ничего не чувствую, кроме равнодушия к нему."
— Ну так ушёл бы, чтобы не смот'еть на это. И да, я знаю, как это выглядело. Он не отводит от меня взгляда и спрашивает: — Почему ты так со мной? Всё же нормально было. — И будет но'мально, если пе'естанешь быть 'ядом. — Мы же договорились, что я помогу тебе, — он хочет сказать что-то ещё, но я перебиваю его. — Не нужно по'тить жизнь себе и мне. Тебе 'азве нужна на'команка? Если для тебя это не п'облема, тогда обо мне подумай. Как только я п'ивыкну к тебе, ты сделаешь мне больно и уйдешь. Мне этого не нужно. Так что, спасибо тебе за то, что вытащил мою задницу из г'оба и заранее спасибо за то, что меня сегодня выпишут. Большего мне от тебя не надо. — За второе не благодари, — он подходит ко мне, сжимая челюсть так, что выступили желваки на скулах, — ибо тебя не выпустят в ближайшее время. И он большими шагами выходит из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. — У'од, — выплёвываю чуть слышно.***
Он пришел ко мне только через три дня. Всё это время я тупо лежала на кровати под снотворным и просыпалась лишь тогда, когда действие препаратов заканчивалось. Тогда я ела, шла в туалет и по возвращению в палату, мне снова что-то вкалывали. И я была рада этому. Ибо без снотворного меня ломало бы так, что я на уши поставила бы всю эту сраную "частную книнику", в которой на все мои попытки выйти на улицу отвечали "не положено" и полностью игнорировали меня. Милас вошёл в палату тогда, когда я была в отключке. И когда я открыла глаза и начала шарить рукой по территории кровати, ища трубку с капельницы, чтобы вырвать ту из вены, мои пальцы поймала его ладонь. Испугавшись, я дёрнулась так сильно, что игла сдвинулась, больно меня ужалив. Видя то, что мне больно, он аккуратно вынул её из моей руки и, выйдя из палаты, позвал медсестру. Та, оперативно обработав спиртом место укола и убрав из комнаты вешалку с капельницей, сразу же ушла, взмахнув в воздухе тёмным конским хвостом. Я же, в свою очередь, всё это время смотрела на пришедшего ко мне парня, пытаясь силой мысли взорвать его мозг на мелкие частички. — Как ты тут? — берёт стул и садится напротив меня."Были бы, блять, силы, я бы закатила глаза."
— А сам как думаешь? — голос до невозможности тихий и хриплый. — Тебе нужно очиститься и оклематься, Веснушка. Потерпи ещё немного. — Ты запе' меня тут п'отив моей воли и п'осишь поте'петь ещё? Ты но'мальный вообще? — Ань, ты же понимаешь, что как только ты выйдешь, ты забудешь то, что ты чуть не умерла и снова обдолбишься. Ты так и не сможешь бросить. Чувствуя, как из-за злости у меня поднимается давление, я закрываю глаза, чтобы унять гул в ушах. — Я тебя не п'осила о помощи. И я тебе не гово'ила, что хочу б'осить. Ты сам себе это в голову вбил зачем-то. В горле дико пересохло и я сглатываю максимально возможное количество слюны. Но не помогает. — Я просто хочу сделать твою жизнь лучше. — Мне этого не надо, — открываю глаза и перевожу на него взгляд, — знаешь, когда ты п'ишел ко мне, я подумала, что смогу начать тебе дове'ять. Ну, знаешь, потому что ты как-то 'асполагал к себе что ли. А сейчас... а сейчас ты мне п'отивен. Я, вот, смот'ю на тебя, да, и мне даже тебя уда'ить не хочется. Потому что, ну, пачкаться не хочу об тебя. Он смотрит на меня и кусает губы изнутри. — Вот как, — кивает, — и что дальше? Зачем ты это говоришь? — Затем, чтобы ты выпустил меня и отстал. — Нет. Этого не будет. — Какой смысл тогда тебе меня спасать, — плююсь последнии словом, — если я начну тебя ненавидеть? — Не начнёшь, — он снова дёргает уголком губ. — Да? Ты уве'ен? А я думаю, что по мне видно, как я сейчас отношусь к тебе. П'едставь, что будет потом, если я п'оведу здесь ещё па'у дней. — Ты будешь мне благодарна, — он поднимает вверх подбородок. Усмехаясь, я снова закрываю глаза. — Как я могла вообще подумать, что ты но'мальный па'ень? — качаю головой, — ты же даже помогая мне, думаешь только о себе. Тебя задело то, что обычная, ни чем не примечательная я не воспринимает тебя всерьёз и не хочет с тобой общаться. Тебе тупо важно то, чтобы я тебя п'иняла. Так, для галочки. И п'иняла пос'едством того, что буду, блять, тебе обязаной. Сказав это, я так же продолжаю лежать с закрытыми глазами и не шевелиться. Сил не было даже на то, чтобы повернуть голову и посмотреть, не стоит ли рядом со мной бутылка с водой, которая пришлась бы мне сейчас очень кстати."А у него я ни за что не попрошу помощи. Пусть к чертям катится, блять."
— Зря ты так, — его голос был сухим. — Ой, давай, — резко к нему поворачиваюсь, от чего в только что открытых глазах темнеет, — давай, поуг'ожай мне ещё. Мало же того, что взапе'ти де'жишь и хе'ню какую-то вкалываешь. Хотя знаешь, ты хоть догадался снотво'ное попросить мне колоть, а не давать мне в ломках загинаться, — выдавливаю из себя что-то наподобие смеха. — Ты правда хочешь вернуться к прежнему образу жизни? — А я, блять, выходила из него, ты мне скажи? — смотрю на него. — Хорошо, — кивает, — но при одном условии."И что он предложит? Он же может всё, что угодно предложить."
— И каком же? — Ты позволяешь мне находиться рядом с собой и узнавать себя."Неожиданно."
— Это всё? — Да, — не мигая смотрит на меня. — Я бы ск'епила сделку 'укопожатием, но сил нет, — подбородком указываю на руку, из которой недавно вытащили иглу. Он смотрит на меня, чуть улыбается и выходит из палаты. И приходит обратно с медсестрой. — Пока тебе будут вводить витамины, я схожу к врачу и договорюсь о срочной выписке, — быстро говорит мне и выходит. Не успев ничего сказать Милас, я смотрю на девушку. — Только, блять, поп'обуй подойти ко мне. — Это витамины, — она поднимает вверх шприц и выпуская из него воздух, оказывается возле меня. Надеясь на то, что я не упаду сейчас, я резко наклоняюсь к ней и хватаю её за запястье, в кисти которого было зажато лекарство с иглой на конце. Тёмноволосая не удерживается на ногах и клонится ко мне. Я резко обхватываю её другой рукой за шею и тяну на себя. И тихо говорю: — Тогда давай тебе его в вену вставим? Как раз п'ове'им. Смотря в глаза, я видела её испуг и собственное отражение. — Не надо, — косится на шприц в моих пальцах. — Это, — я немного укалываю иглой ей в шею, — я заби'аю. А ты говоришь тому па'ню, что ты вколола мне всё, что нужно. Идёт? Она коротко кивает и я отпускаю её, следя за тем, чтобы она ничего не натворила. Как только дверь за ней закрылась, я прячу шприц под подушку. Через пару минут ко мне входит Милас с папкой в руках и смотрит на мою руку, к которой я приложила ещё прошлый клочок ваты. — Болит рука? — А давай я тебе сто 'аз буду делать укол в одно и тоже место? Пон'авится? Он закатывает глаза. — Сама сможешь встать? — Сначала дай мне вещи, чтобы я могла пе'еодеться и мой телефон. Он снова закатывает глаза, но кивает и выходит. Через несколько минут возвращается с пакетом в руках. — Здесь то, что было на тебе в тот день. Телефон тоже там. — А теперь выйди, чтобы я пе'еоделась. — Позвать медсестру, чтобы помогла тебе?"Ну, рискни, попробуй." — усмехаюсь про себя.
— Сама смогу. И как только он выходит, я тут же вдавливают кнопку на телефоне, включая его."Лишь бы он не был разряженным, а." — буквально молю.
Мобильник включается. На экране горит 7 процентов, которые могут за секунду дойти до нуля и я, заходя в карты, включаю GPS и быстро делаю скрин места, котором нахожусь. Далее, чтобы не спалиться за разговором, пишу Егору сообщение, чтобы он меня срочно забрал и прикрепляю фото. И мобильник отключается. — С-сука!"Надеюсь, сообщение успело доставиться."
Я, быстро встав, не смотря на резкое появление белых кругов перед глазами, начинаю одеваться. И как только я застегнула молнию на джинсах, в дверь раздаётся стук. — Ты всё? Я могу зайти? — Да. — Чего долго так? — улыбается, заходя ко мне. — Да телефон пыталась включить. Но, он 'аз'яжен, походу. — Маме хотела позвонить? — Ну да, — убираю телефон в карман. — Дать тебе свой? — Да не, не надо. Всё 'авно домой сейчас поеду. — Ань, ты же помнишь наш уговор? — заглядывает мне в глаза. — Да, — внутренне собираюсь в струну, — а что такое? — Я хотел бы, чтобы ты жила у меня. — Зачем? — перебиваю его. — Или осталась тут, — заканчивает своё предложение. — На комп'омисс ты идти не хочешь, да? — и видя то, как начинает сжимать челюсть, я киваю, — окей, блять. У тебя, так у тебя. Выйдя из палаты, я начала тянуть время. Мало того, что я зашла в туалет и минут десять стояла мыла руки, так ещё, когда мы вышли на улицу, я сказала, что хочу постоять и подышать свежим воздухом. А после, попросила покурить. А всё из-за того, потому что я не знаю, получил ли моё сообщение Егор."Да если и получил, то приедет ещё минимум через двадцать минут." — вздыхаю.
— Я тоже, как долго в квартире нахожусь, потом надышаться не могу, — Милас садится рядом со мной на скамью. — Да мне аж воздух д'угим кажется. Чистым каким-то что ли. Свежим. И тёплым. Потеплело очень. Какое число сегодня? — Двадцать восьмое мая, — слышу рядом с собой. — Ого, — роняю."Получается, я тут уже чуть больше недели. Сука-а-а."
— Как ты себя чувствуешь? — он касается моего плеча. — Да но'мально. Только слабость сильная и кости ломит. Блин, тут пахнет так, — втягиваю воздух носом, — тут пека'ня недалеко, да? Кондите'скими изделиями пахнет очень. П'ям запах ко'ицы чувствую и ванили, кажется. Я когда маленькая была. Ну, совсем прям. Лет шесть, может, — начинаю и смотрю на то, заинтересовался ли он, — то с мамой постоянно ходили мимо завода одного. Ну, мы ходили на ледяной каток, а не п'осто так, хах. Меня мама отводила туда и заби'ала потом, когда я маленькая ещё была, — видя то, что он наклонился ко мне, я натягиваю на себя маску ностальгии и продолжаю свой рассказ, — вот, ко'оче. И чтобы до этого места дойти, то нужно было идти по до'оге, где стоял завод. Он был ого'ожен ки'пичным забо'ом, но там 'аботала знакомая моей мамы и для нас этот забо' вообще не п'ег'ада была, хах. Мы почти каждый 'аз, после катаний заходили в один из цехов. Там их несколько было, кстати. Большие такие. Ну или они казались мне большими тогда потому что я мелкая была. В общем, в одном хлеб делали, в д'угом булочки всякие, а в т'етьем мака'оны. Д'угие цеха не помню. Так вот, — прерываюсь и спрашиваю у него, — у тебя ещё сига'еты не будет? А то эта стлела. — Да, конечно, — он протягивает мне пачку. — А зажигалку? — смеюсь, — чем я подку'ивать буду-то? — Ой, точно, — он смущённо улыбается и достаёт красную зажигалку из кармана джинсовки, — давай я пока такси вызову, ладно? — Давай я догово'ю и вызовешь, ладно? А то оно п'иедет че'ез две минуты и я не успею. Ты же хотел меня получше узнать? Вот слушай, — я подкуриваю и делаю тягу, — вообще, не люблю в машинах 'азгова'ивать. Как-то знаешь, не вдохновляет там на беседы меня. Мне больше хочется музыку слушать и в окно смот'еть во в'емя поездки. Знаешь, так, ну, 'асслабленно ехать и не заг'ужать себя. — У меня так же иногда. — Да? А какую музыку любишь слушать? — Я меломан, — отвечает, — всё, кроме шансона. — Ну да, я его тоже не особо люблю. — Ты про пекарню рассказывала, — улыбается мне. — Ой, точно. Мозги ещё толком не п'овет'ились от сна, — запускаю свободную от сигареты руку в свои распущенные волосы."Неужели Егору не доставилось моё сообщение? — панически думаю, — я же не смогу долго зубы ему заговаривать."
— Бывает, — кивает мне, — так что в этом цеху-то было? — Да булочки мы покупали там. Точнее не покупали, а тёть Женя угощала нас. Тётя Женя это мамина под'уга детства, я всегда её знала. Классная вообще женщина она, ми'овая такая. Типа знаешь, и коня на скаку остановит, и в го'ящую избу войдёт. Это п'о неё, отвечаю. Так вот, как только мы п'оходили че'ез пост ох'аны, так я с'азу неслась к ней. Кстати, на посту нас знали и не задавали лишних воп'осов. Шутили только. Мол, что мы как 'аз на ужин зашли или типа, нас запах сюда п'ивёл опять. Ну, безобидные шутки такие, знаешь. Так вот, я к тёть Жене бежала и она меня на 'уки подхватывала и к себе п'ижимала. От неё всегда вкусно пахло. Иногда джемом, иногда ванилью, иногда шоколадом. Если джем, то только че'ничный или малиновый. А может, д'угие какие и я п'осто не помню. В общем, она нас отводила в комнату, где у пе'сонала проходили обеды и усадив нас на диван, нак'ывала стол. Мы пили чай и ели 'азные булочки. Каких там только не было! 'азные абсолютно! И с саха'ом, и со сгущёнкой, и шоколадные, и с вареньем, и с ко'ицей. Любые вообще! Блин, я так скучаю по этому времени, если честно, — и как только я начала поддаваться настальгии, как увидела одну автомобильную фару в конце улицы. Которая приближалась к нам со скоростью света."А я уже потеряла все надежды." — еле сдерживаюсь, чтобы не начать победно улыбаться.
— А сейчас ты не заходишь к этой женщине? — Чё? — поворачиваюсь к нему, — а, нет. Она уволилась оттуда. Иногда в гости к нам п'иходит и всё. Егор, затормозил прямо перед входом в больницу и уже хотел было глушить мотор, как я резко встала со скамьи и побежала со всех ног к его машине."Блять, тут метров пятнадцать минимум. А у Милас сейчас намного больше сил, чем у меня. Егор, ты что, слепой, блять? Зачем так далеко парковаться-то?!" — думаю, перепрыгивая через клумбу.
Пока я бежала, время тянулось максимально медленно. Один метр. В теле ощущается дикая слабость и вялость. Три метра. Мои ноги до ужаса ватные, но, в то же время, ощущаются словно чугунные. Шесть метров. Из-за темноты я почти ничего не вижу и бегу почти наугад, ориентируясь лишь на свет одной фары. Девять метров. Оглядываюсь назад и вижу то, как Милас бежит за мной и что-то кричит мне вслед. Двенадцать метров. Я спотыкаюсь на какой-то кочке и пытаюсь удержать равновесие. Пятнадцать метров. Я падаю, проезжая на животе по асфальту, больно ударяясь левой рукой. Я у двери Егора. И тут подбегает Милас и, хватая меня, тянет на себя. — Отпусти! — брыкаюсь, пытаясь отбиться от него. Парень что-то мне кричит, но из-за собственного ора я ничего не могу и не хочу слышать. Он уже держит меня за ногу и пытается ухватить удобнее, а я начинаю изворачиваться и пытаться ударить его сильнее, как дверь резко открывается, чуть не задевая меня углом и я вижу, как из машины вылазит Егор. Ударив с ноги Милас по руке, он за шкирку меня поднимает и заталкивает в тачку. — Лезь на пассажирское, быстро! — видя то, как я замешкалась, он повышает ещё громче голос, — быстро лезь! Послушав его, я на четвереньках переползаю с его кресла и мешком оседаю на своё. — Садись в машину! — кричу ему, видя то, как он смотрит на Милас, — оставь его! Поехали! Его', поехали! Он несколько раз, словно по кругу, смотрит то на меня, то на светловолосого и, всё таки решив, что я права, садится в машину и захлопывает за собой дверь. — Во что ты опять ввязалась?! — орет на меня. — Блоки'уй две'и! — говорю ему и вижу то, как мой знакомый подбегает к тачке, — блять, жми на газ! Быст'ее! Егор, давай! Егор вжимает педаль газа и, выкручивая руль, срывается с места. Рёв мотора гудит в ушах, по телу разносятся волны вибрации и я буквально чувствую, как шины оставляют за собой длинные чёрные следы. Как только мы выехали на главную дорогу, парень сбросил скорость. — Кто это был? — бросает на меня косой взгляд. — Один из п'етендентов, — отвечаю ему, — самый упо'ный, блять. — А чё в больнице делали? — я медлю с ответом, не зная как ему сказать, — Ань, чё вы делали там?"Если мне на себя похуй, то это не значит, что похуй и ему."
— Да это, ну, как бы... — начинаю мямлить. — Блять, Гора! — он бьёт по рулю ладонью, вызывая звон сигналки, — опять?! Сука, опять?! Он поворачивается ко мне и бешенно смотрит на меня. — Не о'и! Это случайно вышло! — Как это может случайно выйти?! Сколько раз ты тебя откачивали, блять, а?! Ты, сука, вообще не каишься?! — так же смотрит на меня огромными карими, почти как у меня, глазами. — Хватит о'ать на меня уже! Я что, блять, специально пе'едознулась что ли, а?! Это 'еально случайно вышло! — Да как случайно-то, а?! — он бьёт ещё раз по рулю. — Я не знаю! Не знаю! Я даже но'му свою не п'иняла тогда и мне с'азу хе'ово стало! — Тебе завязывать надо уже, а не нормы учить! Сколько я должен ещё переживать за тебя?! Ты, сука, неделями можешь пропадать и а я сижу как еблан и думаю, живая ты или нет! Меня, сука, так калит это!"Это единственный человек, от крика которого я готова провалиться под землю, ибо мне становилось настолько стыдно, что я буквально начинала молиться о том, чтобы он не рассердился ещё больше."
Я отворачиваюсь, обрывая с ним зрительный контакт и, мазнув взглядом по дороге, вижу то, что мы выехали на встречку. — Его'! — наклоняюсь к нему и кручу руль на себя. Выматерившись и еле вернув машину на свою полосу, парень резко сворачивает с обочины и глушит мотор. — Вылазь. — Что? — переспрашиваю, надеясь на то, что ослышалась. — Живо! — орет, уже находясь вне автомобиля."Только не это."
— Его', давай ты остынешь, окей? — Быстро, блять, вылезла, я тебе сказал! Он оставил свою дверь не закрытой и распахнул одну заднюю, чтобы я не заблокировалась в машине, как в прошлый раз и уже подошёл к моему окну. — Нет, — качаю головой. И, заранее, покрепче ухватываюсь одной рукой за ручку двери, а другой обхватываю спинку кресла, чтобы друг не смог меня выволочь наружу. — Не нужно сейчас устраивать цирк, ладно?! Выходи, быстро! — Я не хочу выходить! Мне плохо и так, блять! Ещё не хватало того, чтобы ты меня одну тут б'осил! Я в п'ошлый раз еле до дома доб'алась! А сейчас не добе'усь, если оставишь тут! Я ничего не ела неделю и на капельницах была! — Тогда какого хуя ты мне звонишь каждый раз, когда попадаешь в херню какую-то?! Знаешь же, блять, что я тебе мозги вправляю всегда! Сказав это, он отходит от машины на несколько метров и, садясь на корточки, берется за голову. Тут же вижу, как он подкуривает. Подождав примерно десять минут и несколько скуренных им сигарет, я, решив, что времени и никотина ему хватило, чтобы успокоиться, выхожу из машины. — Я звоню тебе потому что ты единственный человек, кото'ый всегда готов помочь мне, — наклоняюсь и обнимаю его со спины. — Как я вообще терплю тебя, а? — усмехается, запуская руку в мои волосы на лбу. — Потому что я тебе как сест'а. А сестё' не б'осают. — Ага, только эта сестра влипает в истории похуже, чем любой брат. — П'ости. — Ты правда не ела столько дней? — Ну как. За неделю я 'аза четы'е поела, наве'ное. Потом ничего не ела вообще. У меня отходняки начались и мне лошадиную дозу снотво'ного кололи. И, наве'ное, глюкозу ещё, чтобы голод так явно не ощущался и, ну, чтобы о'ганизм подде'живать. — Снотворное, это чтобы ломка не ощущалась? — Видимо. — Хоть что-то. — Угу, — поджимаю губы и смущённо улыбаюсь, смотря на то, как он серьёзно на меня смотрит. — Я когда твоё сообщение получил, испугался так, что думал кирпичей наложу. Ещё знаешь, перезваниваю, а у тебя мобильник отключён. А ещё и минуты не прошло, как я сообщение получил. А когда подъехал и увидел то, как ты сразу бежишь ко мне, так не знал вообще, что делать. То ли выбежать и пизды тому парню дать, то ли продолжить в тачке сидеть и сразу рвануть, как только сядешь. — Да я не думала, что ты далеко так заедешь. Думала увидишь меня и зато'мозишь. Я п'осто слабая сейчас очень. — Да я видел, как ты на ровном месте упала, — усмехается. — Спасибо, кстати, что п'иехал, — сажусь рядом с ним, — если бы не ты, то он бы меня к себе отвёз. — Зачем? Я снова тяну с ответом. — Он хочет, чтобы я завязала и хочет п'исмат'ивать за мной. Егор смотрит на меня удивлённо, а потом качает головой, вздыхая. — Знал бы, что так, то не приезжал. — Давай потом, ладно? Ты знаешь, как у меня сложно со всем этим. — Рано или поздно, но тебе нужно справиться с этим, Ань. Или в один момент станет просто поздно. Я смотрю на него пару минут, не зная, что ответить и, в конце концов, встаю и киваю на машину. — Поехали. — Домой тебе нельзя, как понимаю? — Да, — вздыхаю, — похоже, даже маме не нужно знать, где я. А то быст'о меня этот мудак найдет. — Если что, у меня теперь Катя живёт. — Она не будет п'отив, если я поживу недолго у вас? — Да не, — говорит, поднимаясь, — она же знает, какие у нас с тобой взаимоотношения.***
Засыпая, я думала о том, что как же хорошо, что перед лицом не маячат его голубые глаза и не слышны отголоски его чуть хриплого голоса.