"Что?! Как он меня нашёл?!"
Прилипнув к окошку на двери, я прищурилась. Милас, в джинсовке и с взлохмаченными волосами стоял, оперевшись о стену одной рукой, а другой то и дело без конца нажимал на звонок, заставляя его без конца пиликать. — Ты отк'ывал ему? — спрашиваю, видя то, что Егор подошёл ко мне. — Если бы открыл, то тебя бы не я разбудил, а он. Поворачиваюсь к нему и быстро выпаливаю: — Нужно отк'ыть. Ловлю на себе недоумевающий взгляд. — Зачем? Ты же сама говорила, что не хочешь, чтобы он тебя нашёл. — А он и не найдет, — пожимаю плечами и улыбаюсь, — и уйдет искать меня в д'угих местах. Сказав это, бегу в свою комнату и закидываю вчерашнюю одежду за диван. После, возвращаюсь в коридор, беру свои кроссовки в руки и открываю шкаф. Ныряя в ворох висящих курток, пальто и шуб и замираю, аки оловянный солдатик. — Ты издеваешься? — сонным и безразличным голосом мне. — Зак'ой две'ь за мной и отк'ывай две'ь ему. Свет в шкафу исчез, сменившись на кромешную темноту и, после того, как дверной звонок повторился ещё раз, я услышала, как Егор отходит от двери."Чё? Куда он?! Я же попросила открыть его!"
— Да кто там?! — слышу его крик из дальней комнаты и улыбаюсь, — сколько можно звонить уже, а?! — звук поворота ключей в скажите и скрип двери, — а ты ещё кто такой?! — Вчера не успел представится. Я Милас. — Чего-о? Вчера? — правдоподобно удивляется друг, — а-а, так это ты вчера на Гору напал? Ну, молодец, раз сам пришёл, хоть искать тебя не пришлось. — Во-первых, я на неё не нападал, — как только слышу улыбку в его голосе, так сразу закатываю глаза, — а хотел остановить. А во-вторых, я пришёл сюда не чтобы выяснять отношения, а чтобы найти Аню. — Всмысле? То есть, она не у тебя? — слишком быстро спрашивает, от чего может показаться то, что в его интонации присутствует тревога."Ну и актё-ё-ёр." — посмеиваюсь.
— Ну, если бы она была у меня, то мне бы не пришлось ехать к ней домой и выпрашивать у её матери адреса всех её друзей."Это мама, значит, свинью мне подослала. Ну, шикарно, что ещё сказать?"
— Ну-у, логично. — Её точно у тебя нет? Она же с тобой уехала вчера. — Эй, на месте стой, ладно? Я её до дома довёз и в бар к друзьям поехал, больше не виделись. — И Ани там не было? — слышу подозрение в его голосе. — Ты же знаешь, она не по алкахе. Вообще, она странная вчера какая-то была. Толком ничего не объяснила мне даже. Просто попросила до дома отвезти и всё. Я, кстати, даже видел, как она подъезд открывает. Поэтому странно, что дома её нет. Хотя-я, — я уверена, он чешет сейчас подбородок, — даже я, хорошо зная Аню, уже не пытаюсь понять её до конца. — Значит, она предугадала то, что я могу придти к тебе, — тихо говорит, — слушай, а у тебя кофе не будет? А то я всю ночь на ногах и засыпаю буквально. — Чувак, так едь домой и отоспись, чё маешься-то? — Мне до дома часа три ехать. А если за это время она позвонит тебе или, вообще, тут объявится? Я не люблю нерационально распределять своё время, знаешь ли. — Слышишь, рациональный, — по голосу слышу, как Егору начинает надоедать этот спектакль, — если ты думаешь, что после вчерашнего, я захочу пускать тебя в свою квартиру, то ты сильно ошибаешься. — Да ладно тебе, дай пройду, — слышу шорох и возмущенный ор Егора и после грохот, — да ты чего агрессивный такой, а?! Не хочешь узнать что ли, что произошло?! Я слышу молчание в половину минуты и после шаги двух пар ног от двери на кухню."Ну, не-е-ет, — запрокидываю голову назад, — я же долго не смогу находиться тут!"
И после того, как дверь на кухню с хлопком закрылась, отрезая тем самым моё желание подслушать, я чуть ли не взрываюсь: — Сука! — шёпотом.***
— Ты чё, ты зачем две'ь на кухню зак'ыл то? — Чтобы услышать его версию, — пожимает плечами. — А ты меня сп'осил?! — начинаю беситься и тут же стараюсь успокоиться, — ладно, окей, — киваю, — что он гово'ил? — Тоже, что и ты, только более красочно и в деталях. — И? — И я считаю, что он прав и тебе нужно лечиться. Ну, или просто помочь завязать. Типа можно и без врачей, знаешь? От возмущения, у меня перехватывает дыхание. — Чё? Ты ёбнулся?! — Посуди сама: долго ты не протянешь с таким образом жизни. — Я в п'аве сама 'ешать и думать, Его'. У меня своя голова на плечах есть вообще-то. — Которая уже в шестой раз в больнице оказывалась. На такое я всегда не знала, что ответить. Поэтому, тупо начинаю ходить вдоль по комнате, меряя её своими шагами и чуть ли не отбивая об пол пятки. — То есть, ты готов согласиться с человеком, кото'ого видишь всего лишь вто'ой 'аз в своей жизни? — он хочет что-то сказать и я перебиваю его, — в пе'вый из кото'ых, он пытался не дать мне убежать к тебе? У меня, блять, синяки от его 'ук на ноге и 'уке остались! А на д'угой ссадины и по'ватый 'укав на кофте! Ах да-а, — подхожу к нему и показываю сгибы локтей, — ещё и следы от капельниц, словно как у гер'оинщицы. Только п'едставь, если я в таком виде, — обвожу рукой синяки под глазами и впалые скулы, — попадусь на глаза ментам и они так, тупо 'ади п'ове'ки, 'ешат меня осмот'еть? Тогда все мои планы, сука, сломаются нахуй! По вине этого у'ода белоб'ысого! И ты ещё гово'ишь мне, что на его сто'оне?! Се'ьёзно?! — и, наклоняюсь к нему, смотрю в его глазах, — кто твой д'уг, Его'? Я или он? Он смотрит на меня в ответ и, не выдерживая, отводит карий взгляд. Я усмехаюсь и отхожу к окну. После подхожу к плите и включаю над ней вытяжку. Закуриваю. Делаю тягу, вторую, третью. Сделав четвёртую, закашливаюсь, подавившись воздухом слишком глубокого вдоха из-за собственной злости. Егор тут же подходит и аккуратно хлопает раскрытой ладонью мне по спине. — Эй, ты чего? — Да иди ты, блять, — отмахиваюсь от него и делаю шаг назад. Бросая только на половину скуренную сигарету в пепельницу, я обхожу друга и выхожу из кухни. — Ань, ну чего ты начинаешь? — тянет мне и, догоняя, пытаясь взять за предплечье, — ну, успокойся, Ань! Но я уворачиваюсь и закрываюсь в отданной мне на время комнате. По телу проходится знакомый и давно выученный мною озноб и я заламываю себе руки, садясь на край коричневого дивана."Как мне попасть домой так, чтобы мама не спалила меня этому придурку?"
И, понимая то, что скорее всего, мама видела все мои запасы порошка, сразу же берусь за голову. — Бля-я-ять, н-е-ет."По-любому же выкинула. Или она или этот урод."
Встав на ноги, я подошла к розетке и, взяв телефон, зажала кнопку включения на нём. — Да чё ты медленно так, а? Включайся давай!"Если пакетов на продажу и правда больше нет, то я не только от мамы пиздюлей получу, — думаю, прокручивая в голове примерную сумму, на которую влипла, — сука-а."
Едва я только включила мобильник, как его сразу же начало разносить входящими пропущенными звонками и сообщениями. Увидев три от мамы, шесть от Егора, восемь от Лёни, которому теперь, судя по всему, торчу круглую сумму и тридцать восемь пропущенных от Милас, я отбросила трубку в сторонку. И вышла из комнаты. Немного мнусь у входа в другую. — Ты сможешь одолжить мне денег? — тихо спрашиваю, смотря на то, как тёмноволосый парень уже лежит в кровати. Он поворачивается и вздыхает, смотря на меня. — Сколько? — Тысячи две. — Ты ко мне вообще не собираешься прислушиваться? — Его', — непроизвольно дёргаю плечами и чувствую, как мои руки начинают трястись. Егор обводит меня глазами и кивает на рюкзак, стоящий на полу. — Кошелёк там. И отворачивается, накрываясь одеялом. — Спасибо, — искренне благодарю его, — п'авда, спасибо. Я отдам, как только домой попаду, — и не слыша ничего в ответ, зову его, — Его'? Видя то, как он натянул одеяло на голову, я снова мнусь, не зная, как поступить. Если сейчас подойду к нему и постараюсь всё объяснить, то вызову новую волну ссоры. А если просто уйду, то потом в глаза ему из-за чувства вины не смогу смотреть. Постояв ещё немного, я скулю: — Прости. Я п'осто не умею по-д'угому. И выхожу из его спальни, тихо прикрывая за собой деревянную межкомнатную дверь.***
Клочок бумажки под языком плавно разваливался на части, постепенно отдавая в мою слюну чуть сладкое вещество, которым было пропитана недавно купленная мною марка. Сколько я за неё отдала?"Не помню."
А как давно я её купила?"Не помню."
А с чьих рук я её взяла?"Тоже не помню."
В голове что-то медленно переворачивается. Словно шестерёнки мозга пытаются о чём-то думать и переваривать какие-то мысли. Будто бы что-то важное. Будто что-то ценное. Будто что-то необходимое."Но что?"
Не найдя ответ, пожимаю плечами. Чувствую, что, что-то начинает вибрировать в кармане. Залипая взглядом на ровные швы плитчататого пола, думаю:"Что это?"
Пожимая на вопрос плечами, я закрываю глаза."Так темно. И так приятно."
В глазах, на черном фоне начинают мелькать цветные пятна, образовываясь в разнообразные фигуры. В трёхмерные квадраты, круги, цветы и что-то ещё, что я не могу узнать."Может быть, это чьи-то лица?"
Цветовой спектр разнообразных фигур медленно, словно в профессиональной замедленной съёмке, распадается на крупные части и затем разбивается на мельчайшие осколки, показывая мне водопад яркого фейерверка."Как же красиво. Это стоит того, чтобы съесть ещё."
Но, в кармане снова что-то жужжит и я отвлекаюсь от желания принять новую "дозу"."Щекотно."
Жужжание оборвалось и снова возобновилось."Телефон, — тянусь к джинсам, — это мой телефон."
Яркий свет экрана бьёт по сетчатки глаза и я не глядя, снимаю трубку. — Да. Мой голос кажется мне громким и очень далёким одновременно."Он точно мой?"
— Привет, Анютка-незабудка, — слышу чей-то радостный голос."Кто это?"
Голос знакомый. Отдаётся чем-то тревожным и густым внутри. Сглатываю ком в горле и пару раз моргаю. — П'ивет. — Как ты там? — Я в по'ядке. — Чего грустная такая, Веснушка?"Веснушка? Оу. Это Милас? Да, это Милас. А значит, пора заканчивать диалог."
— Зачем ты... — задумавшись о чём-то. Замолкаю."Что я хочу сказать?"
— Звоню тебе? — Да. Зачем ты звонишь мне? — повторяю за ним буква в букву. — Узнать, как ты, — так же, слышу его улыбку. — И узнать где я. Да? — И это тоже. Мы же договорились, что ты пустишь меня в свою жизнь, помнишь? — Помню, — откидываюсь на спинку дивана и закрываю глаза, — но не хочу этого. — Давай хотя бы попробуем? — Поп'обуем что? — Бросить наркотики. — Я лучше б'ошу т'убку, Милас."Милас. Ми-лас. Ми-лас-с-с-с. Так много буквы "с" в его имени. Зачем ему столько? В моём вообще ни одной. И я не хочу ни одной. Но почему он хочет? Это же глупо."
— Аня? Ты тут? — Да, — осматриваю комнату."И он тут?"
Но, не находя, хмурюсь."А я где?"
— Так что? — Что? — не понимаю, о чём он говорит. — Ты не приедешь? — Нет. — Давай, тогда я приеду? Где ты? — Я не хочу тебя видеть. — Пожалуйста, — просит, после небольшой паузы. — Не надо, я не хочу. — Я хочу помочь... Перебиваю его, вставая на ноги и подходя к окну. По телу разносится волна тяжести. — Ты не нужен мне, Милас. Пойми это уже наконец. Милас молчит. Слышу его вздох. После, чьи-то голоса."Они не мои."
— Хорошо. Я тебя понял. Это всё? — Ну да, всё, — пожимаю плечами, — хотя нет, не всё. Ты не знаешь, мама видела мои запасы? — Всё у тебя под кроватью. Смотри там. И не успев я сказать спасибо, как он сбрасывает трубку."Такой он мерзкий. Просто "фу", не иначе."
***
Я была одна. Одна в своей комнате. Никто не был со мной рядом и никто не хотел узнать, как я. Всем было на меня наплевать. Мама не разговаривала со мной и этим утром уехала на дачу, оставив записку о том, что ей стыдно, что у неё такая дочь. Егор не звонил мне и сам не брал трубку, когда я звонила ему сама. И даже ничего не ответил, когда я перевела ему на карту свой долг и пару тысяч сверху. Не звонили мне даже мои старые знакомые, словно забыв о моём существовании. Не пытался со мной связаться даже Милас, который за последние встречи вызвал во мне отвращение. А сама я, кроме как с Егором и мамы, не хотела ни с кем первой начинать разговор. Я была абсолютно одна и общалась лишь с курьером из доставки еды и читала сообщения своих наркоманов клиентов, оставляя их без ответа. Кроме последних, больше никто не хотел быть со мной. По сути, со мной вообще никто не хотел видеться "просто так"."Одиночество." — мысль в голове, — необъятное и тяжёлое."
И так было уже две недели. На улице жара и я не выходила из квартиры, не желая истекать по́том всё сильнее с каждый шагом под солнцем. От этого я сидела в большом жилом помещении совершенно одна."А что, если вся моя жизнь будет такой?"
Такой пустой и тихой. Тихой на столько, что тишина которой будет звенеть громче любого шума, забивая ушные раковины ватой, от которой внутри начинает чесаться так, что хочется ногтями расскроить всю свою кожу вдоль и поперёк."А что, если я всю жизнь буду одна из-за брезгливости окружающих к себе?"
Усмехаюсь, сидя за столом и смотря на поверхность тёмной чайной жидкости в кружке. Неужели я начала понимать, что со мной твориться и что может послужить моим итогом в конце жизни? И как долго вообще моя жизнь "протянет"? Когда со мной случится этот самый итог? Через год, три, десять или тридцать лет? Или, может, уже завтра?"Или это просто очередной мой бред и нехватка внимания к себе?"
Беру телефон и пишу Егору: "Помоги мне, если ещё хочешь помочь." Отправив это, я начинаю ждать ответа. Минута. Две. Пять. Шесть. Пятнадцать. И ответа нет. Даже спустя полтора часа его нет."Может, у него что-то случилось?"
Подумав об этом, я захожу в диалог с ним и начинаю листать сообщения, ища номер его девушки. И как только я его нашла, как на экране телефона высвечивается входящий вызов. И наше общее фото. На нём мы оба измазанные кетчупом и ещё совсем мелкие. Тут нам лет по двенадцать, наверное."Это день нашего знакомства. Мы тогда объелись бургеров и хот-догов. Было весело."
— Ало, п'ивет, — здороваюсь с другом. Пытаюсь быть весёлой. — Привет, Ань, — его голос сухой и едва ли приветливый. — Я уже думала Кате звонить. Я звонила тебе много 'аз и сообщения писала. Ты трубку не б'ал. У тебя всё хо'ошо? — Да, хорошо, — говорит, — ты решила завязать? — Да, похоже. — Похоже? Твоё сообщение было тупо ради привлечения моего внимания? — Его-о-о-', — тяну, как ребёнок, — не будь такой занудой. — Ты знаешь, я не зануда. — Ещё какая зануда! — усмехаюсь, — при чём очень в'едная! Смеюсь, надеясь на то, что это растопит его лёд. — Ты не ответила. — А говоришь, не зануда! — Так всё, понятно. Денег я тебе не дам. Пока. — Стой-стой! — Ну что? — Мне не нужны деньги. — Тогда что тебе нужно? Вздыхаю, думая, что это хоть и обидно, но заслужено и набираю в лёгкие побольше воздуха. — Я тебя люблю. Очень сильно. Я тебя считаю своим б'атом и ты это п'ек'асно знаешь.Ты единственный человек, кто мне близок. И единственный, у кого я могу поп'осить помощи. Ты единственный, кто мне её окажет и всегда поможешь. Ты помогал мне много 'аз, когда у меня не было денег на колёса и порошок, когда у меня были п'облемы с това'ом... и когда у меня был передоз ты тоже мне помогал и спасал меня очень много 'аз. Ты помогаешь мне всегда, когда у меня п'облемы из-за наркотиков, Его'. И я п'ошу тебя помочь мне сейчас. Но в этот 'аз избавится не от проблем от наркотиков, а от них самих. Я закончила говорить со слезами на глазах и давящим комом в горле. И тишиной на том конце трубке."Почему он молчит?"
— Его'? Ты тут? — на всякий случай смотрю на экран мобильника, проверяя, не сбросил ли он, — Его'? Его-о-о-'? Я слышу вздох прямо в трубку, какой-то шорох и: — Я тоже тебя люблю сестрёнка. Приезжай ко мне прямо сейчас. Обдумаем всё. Попрощавшись с ним, я пошла в душ. Представляя свою возможную новую жизнь.