"Сука, не надо вот этих улыбок. Не бест меня."
— Сама пе'едашь. Пе'еломишься что ли? — копирую его усмешку. — А ты? Переломится, если позвонишь? — говорит, доставая мобильник из кармана джинс и, полностью сосредотачивая на нем своё внимание, хмыкает. — Если такой умная, то должна знать, что воп'осом отвечать на воп'ос не п'илично. Она поднимает свой взгляд, который граничил с холодом и безэмоциональностью. — Ой, — говорит, чуть с издёвкой поднимая одну сторону верхней губы, — извиняюсь. — Извиняю, — в тон отвечаю. — Ало, — он тут же теряет ко мне всякий интерес и прикладывает к уху совй телефон, — да, мам, я сейчас с Аней. Дать трубку? Да, — снова возвращает ко мне взгляд голубых глаз, — конечно. И после этого она протягивает мне свой мобильник. — Эй, зачем? — протестую. — Если сумеешь сказать ей "нет", то я выполню любое твоё желание, — говорит чуть слышно. И, разворачиваясь, уходит, обратно садясь обратно в машину к моему другу."К моему, блять, другу."
Смотря на то, как Егор начинает смеяться после каких-то слов Милас, я прикладываю к уху трубку и здороваясь. — Здравствуй, Анечка! — тут же слышу радостный голос женщины, — как твои дела, моя хорошая? — Да всё хорошо, спасибо, — чуть в смятении отвечаю, — а у вас как дела? — Да тоже. Сегодня такая погода хорошая, солнце так светит. Я смотрела прогноз погоды и через несколько дней, уже с середины следующей недели, начнутся дожди. И вот я подумала, не съездить ли нам в один ресторанчик с открытой зоной отдыха? — Елена Викторовна, я... — начинаю. Но меня она не слышит и продолжает говорить: — Мы там с Ксюшей были несколько раз. Там очень уютно! Мангал, качели, сделанные в виде диванчика, спортивная площадка, где можно поиграть в теннис. Анечка, ты любишь теннис? — Ну, я никогда не играла и... — Правда? — удивляется так, будто я сказала ей, что в своей жизни я играла лишь с пакетиками мета, — ну, ничего, научим! Ксюша моя в этом спец, можно сказать! Так вот, там и теннис есть и закрытые площадки, где можно в мяч поиграть. Ой, кстати, дочь сказала, что ты боксом занимаешься. Так что, ты там сможешь тренироваться, ибо там есть площадка, где висит специальная груша! Ксюшка ведь тоже увлекается этим видом спорта и она там часами пропадает, когда мы туда приезжаем. В общем, я уверенна, тебе там очень понравится! — Звучит здорово, но... — Ой, забыла! — восклицает, — там ещё есть бассейн и банька! Ты была когда-нибудь в бане? Те, что у нас в городе, это вообще ни о чём, моя хорошая. Ни веников хороших, ни пара обильного. А там и то, и другое, и много чего еще! В общем, сказка! — Это точно 'есто'ан? — спрашиваю, в голове прокручивая весь спектр развлечений. — Ну это мы так называем его. А так, это что-то закрытого... — Ого, — всё, что могу сказать. — Ты будешь готова к семи? В пять у меня работа заканчивается, пока соберусь, пока доедем. — Я не... — Не успеешь? Ну, давай тогда в восемь? Просто пока доедем до этого места, будет уже темно. — А туда с ночёвкой, да? — Ну конечно! Если боишься, что не сможешь заснуть не в своей кровати, то ошибаешься. Территорию окружает сосновый бор и там потрясающий свежий и полезный воздух! Понимая, что будет сложно сказать "нет", я вздыхаю и начинаю теребить свой пучок на голове. — Звучит очень здорово, но, — бросаю взгляд на Милас, которая смотрела на меня с усмешкой через лобовое стекло машины, — но я не смогу, наверное, с вами поехать. Я, зажмуриваясь, начинаю свободной рукой теребить лямку рюкзака, что висел на моём плече. В трубке звучит небольшая пауза, а потом расстроенный, удивленный и тихий короткий вопрос: — Почему? И мне становится так стыдно, что я чувствую, как от этого краснеет моё лицо."Ну почему я сразу не сказала, что не могу? Почему я всегда жду до самого последнего момента?"
— П'осто у меня сегодня вече'ом т'ени'овка и... — Так там есть, где позаниматься! И Ксюша тебе поможет! Как раз, у вас будет возможность узнать друг друга получше!"Узнать друг друга получше? Что, блять?" — чуть ли не спрашиваю вслух.
— Я после т'ени'овки обещала маме заехать к ней. Я давно её не видела п'осто. — Я уже позвонила твоей маме, моя хорошая! Она совершенно не против того, что ты поедешь! Я звала и её, но у неё сегодня на работе какое-то важное мероприятие и она, у сожалению, не может поехать. Но, ничего, нам и так весело будет! Понимая, что глупо будет и дальше выдумывать отговорки, я снова вздыхаю. — Мы только втроём будем? — Да, моя хорошая, втроём, — слышу её улыбку. Переводя взгляд на Милас, а потом на Егора, теперь уже я ухмыляюсь, кое-что придумав. Встретившись с глазами сначала с парнем, а потом с девушкой, я обоим подмигиваю и говорю в телефон: — А можно я б'ата с собой возьму? Его девушка уехала к 'одителям в другой го'од и он из-за этого г'устит уже какой день. Мне так не хочется оставлять его одного, — делаю свой голос грустным. — Брата? — переспрашивает и я уже готовлюсь к отказу, — ну конечно можно! Веселее будет! — Ой, это очень здо'ово, — улыбаюсь теперь уже я. И ловлю на себе непонимающим и хмурый голубой взгляд. — Тогда в восемь мы вас заберём, моя девочка. — А у брата машина есть, так что, мы можем сами ехать до места назначения. — Там место такое, что навигатор не всегда работает из-за скачков сети. Может, встретимся на выезде из города? Удобно будет? — Да, — киваю, — конечно. — Давай тогда, Анечка, до скорой встречи. — До свидания, — говорю так же добро, как и женщина мне. Я сбрасываю звонок и перед тем, как заблокировать телефон, смотрю на его экран."Серьёзно? Она поставила на заставку своё фото?"
Выключив телефон, я повторно жму на кнопку. Как я и ожидала, с экрана блокировки тоже на меня смотрит Милас. Только уже другая.***
За окном мелькали жилые частные дома, какие-то хозяйственные большие постройки, жёлтые поля пшеничного овса и начавшие терять свою яркую краску деревья. Кое-где, раз в тридцать, примерно, минут я видела разную живность, когда мы проезжали луга. Это были то, коровы, то козы, а один раз это было лошади. Красивые, с блестящим, лоснящимся крупом, на высоких стройных ногах и шикарной длинной гривой, страдающей им на спины. Они были все коричного цвета и лишь две из них мне более чётко запомнились: черная, на шерсти которого играли солнечные зайчики и, абсолютно такая же, но в белое пятно, которые кое-где словно разбивалось на мелкие части, создавая впечатление того, что лошадь припорошена снегом. — К'асивые какие, — говорю Егору, смотря на животных уже через заднее стекло машины, развернувшись к нему лицом и сев на колени, обхватив кресло обеими руками. — Могу вернуться, если хочешь. — Да, конечно, — с сарказмом отвечаю, — я же к ним и на шаг не подойду. По-любому одна из них захочет меня копытом уда'ить. — Нужна ты им, чтобы об тебя копыта бить, — смеётся. — Да мало ли. Я ж не знаю, что у них в голове. Вдруг они подумают, что я им в'ед какой, ну, нанести хочу. Они взбесятся и... — И убьют тебя, да? — заканчивает за меня предложение, смеясь. — Ну или п'осто укусят. Ты видел, какие у них зубы? — Они не станут тебя есть, Ань, — и уже смеясь, говорит, — ты слишком солёная. — Ой, смешно, — плюхаюсь обратно на сидение, — я вообще-то уже два месяца в завязке. — С чем я тебя и поздравляю, — кивает, лыбясь. Цокнув языком на это, я вспоминаю: — Я недавно отк'ыла шкаф на кухне и увидела мышь в ко'обке с овсянкой. Хоть она была и мелкой, но, я думала, что с ума сойду там. Парень поворачивается ко мне и пару секунд серьёзно на меня смотрит, а затем, так же серьёзно, спрашивает: — Соседи полицию не вызвали? — Всмысле? Зачем? — Ну, ты по-любому орала как резанная, — не сдерживаясь, пускает смешок. Я снова цокаю и закатываю глаза. И посмотрев в зеркало заднего вида, говорю: — Ст'анные они. Что Милас, что мама её. Одна ведёт себя не пойми как, а д'угая относится ко мне так, будто я её дочь вто'ая. — Третья, — поправляет меня. — Чё? — Будто ты третья дочь. У неё их две. Милас и ещё одна, старшая. Лариса, вроде. Я удивлённо на него смотрю. — Ты-то откуда это знаешь? — Ну, она говорила, что недавно отдыхать ездила со всем семейством. Она, мама её и сестра с семьёй. — Вы, как я вижу, хо'ошо сд'ужились, да? — Да не... Да сука! — сигналит, когда машина впереди нас резко даёт по газам, — что за уёбок там за рулём, а?! — и, объехав серое пежо, продолжает, — не сдружился я с ней. Я ж тебе говорил, что когда курил стоял и тебя ждал, она подошла. Слово за слово, шутка за шуткой, вот и разговорились. — Шутка за шуткой, — повторяю, — веселая она, да? — Ну да, есть такое, — говорит, как ни в чём не бывало. — Смот'и не влюбись в неё, п'иду'ок, — бросаю ему, подкуривая сигарету. — А мне? — косится на зажигалку в моих руках. — А тебе Милас даст, — усмехаюсь. Не смотря на то, что меня зацепило то, что мой лучший друг, мой названный брат, общается с той, которая меня дико бесит и выводит из себя, я, всё-таки, достаю из пачки ещё одну сигарету и, вставив её ему в зубы, подкуриваю, вызывая огонёк прокручиванием кремня. Он благодарно мне кивает и после сдавленно матерится, видя впереди пробку. — Кстати, у Милас дочка есть, — говорю после пары минут молчания и двух сигарет."Почему, когда я долго еду, мне всегда хочется курить больше, чем обычно?"
— Серьёзно? — по голосу слышу, как хмурится, — она не выглядит как мать. — Она вообще как тёлка не выглядит, — не сдержавшись, усмехаюсь. — Ну, ты иногда тоже, — тоже с усмешкой. — Эй! — Да ладно тебе, шучу же. А вообще нет, не шучу. — Это ты у неё так шутить научился? — Ты теперь мне всегда будешь это припоминать? — Да, — честно отвечаю. — Ну, спасибо. Дальше мы ехали в сопровождении музыки, громко звучащей из колонок авто. Вместе подпевая хорошо знакомым трекам, мы смеялись, то и дело переглядываясь."Как люди живут без друзей? Я, вот, вообще не знаю, что делала, без Егор, — смотрю на то, как он дурачится, надувая щёки, тем самым пародируя лицо мужчины, которого мы только что подрезали, — я бы давно на дне без него была, наверное.
Из грустных мыслей меня вывела вибрация в кармане. Достав телефон и увидев не знакомый номер, я убавила музыку и приняла вызов. — Ало. — Привет, это Лера, — слышу звонкий голос. — Какая Лера? — Мы сегодня с тобой в раздевалки говорили. Я тебе работу предложила ещё. Забыла что ли? — смеётся. — А-а-а, — тяну уже улыбаясь, — да, немного забыла, извини. Просто сейчас неожиданно сорвалась отдыхать и я со всеми сборами совсем забыла твой номер ввести. — Да ничего, бывает. А куда едешь? — Да без понятия, если честно. Такое ощущение, — смотрю на стадо коров из окна, — что в деревню какую-то. — Деревню? Что ты забыла там? — Да я с братом и знакомыми еду. Говорят, место хорошее. Ну, типа, воздух свежий, баня. Хер знает, короче. — Поня-я-ятно, — снова смеётся, — я что звоню-то тебе. Я сейчас в магазине была, смотрела докладные о доходах и график. Тебе нормально будет, если ты будешь работать по вторника, средам и четвергам? Просто в эти дни не такая тякучка как обычно. Мне кажется, если тебя на другие дни поставить, то с непривычки уставать будешь. А как втянешься, поменяем тебе график. — Да, без п'облем, — соглашаюсь, — а то напутаю тебе там что-нибудь. Я никогда таким не занималась же. Ну, я конечно 'аботала в п'одажах, но немного в д'угой, так сказать, от'асли. — Я поняла тебе, — усмехается, — а сейчас на счёт зарплаты. Смотри, тут в принципе, она не будет зависеть от сезона. Если летом мы продаем лодки, всякие снасти и тому подобное, то зимой в ход пойдут лыжи, сноуборды и прочая атрибутика. Но, не смотря на это, круглый год будет скупаться спортивная форма, обувь, перчатки боксёрские, груши и прочее, что не зависит вообще от времени года. — Воу, — удивляюсь, — не думала, что у тебя настолько широкий ассортимент. Так а что по деньгам вообще выходит? — Да как я и говорила, в районе двадцати пяти. Иногда больше, иногда меньше. А вообще, если понравится, будешь меня иногда заменять. У меня же ребёнок, муж, а я на работе постоянно пропадаю. — Ну да, это не очень как-то, — тяну. — Ань, — Егор касается моей руки, — мы подъезжаем, — кивает на машину Милас, которая нас давно обогнала и теперь нам сигналила. — Так что, во вторник твой первый рабочий день. Будешь теперь работягой, — весело говорит. Думая о том, что как повезло мне с начальницей, отвечаю: — Да уж. Ещё бы п'ивыкнуть к той мысли, что у меня будет 'абота. — Да ничего, быстро втянешься. Я тебе говорю так, потому что по себе знаю. Сначала трудно будет, но потом лететь на работу будешь. Да и зарабатывать честно самой понравится. Ну, мне понравилось, во всяком случае. Тем временем друг проезжает мимо больших автоматических ворот, сделанных из деревянного сруба и паркует автомобиль рядом с чёрным блестящим ауди. — Ладно, Ле', я пе'езвоню тебе, — улыбаюсь её смеху, выходя из машины. — Что, уже доехали до той деревни? — снова смеётся. И я тоже подхватывая её волну смеха, запрокидываю голову назад. — Ага, — встречаюсь с нахмуренным взглядом Милас, — давай, я позвоню тебе ещё. — Кто звонил? — спрашивает друг, убирая ключи в карман и подходя ко мне. — Да девушка одна, — беру у него один из пакетов с продуктами, что мы купили в супермаркете, когда собирались ехать сюда, — я потом 'асскажу. — Хорошо, — кивает, — а не плохой такой домик, — говорит, смотря на то, как Елена Викторовна открывает ключом дом. — Это да, — соглашаюсь. Дом и правда выглядел хорошо. Трёхэтажный коттедж из красного дерева с высоким фундаментом и ведущей к входу лестницей с коварными перилами, которые переходили в ограждение большой веранды внушал ощущение богатства и достатка. А несколько кресел-качалок, что были покрыты клетчатыми пледами навевали мысль о осеннем, скоро приближающемся уюте. Вокруг дома был выстлан яркий зелёный газон, а дорожки, что вели на задний двор, выложенные из светлого камня, смотрелись настолько гармонично, что я вздохнула, понимая, что такая красота никогда не будет моей собственностью."Если, конечно же, я снова не начну наркотой торговать." — недовольно поджимаю губы.
Подойдя к входной двери, я протянула ладонь к большой коварной ручке, но не успела, ибо на неё уже легла рука Милас. Она, провернув её, открыла дверь и кивнула мне на неё. — Проходи. — Спасибо, — говорю медленно, чуть дольше нужного задерживая на ней взгляд. — Да обращайся, — заходит за мной, что-то напевая при этом. Занеся все сумки с одеждой и все пакеты с едой в коттедж, мы принялись решать что готовить на ужин. — Как насчёт тушёной курицы и овощного гарнира? — Ну, мам, давай хотя бы тут без правильного питания? — просит жалобным голосом Милас, опираясь локтями о барную стойку, которая разделяла одну огромную комнату на гостиную и кухню. — Ксюша, нужно следить за собой в любых обстоятельствах. И, даже, в моменты веселья, — чуть ей с упрёком. От чего мы с Егором одновременно переглядываемся и усмехаемся, ибо эта женщина говорит точь в точь, как и Егор. — Я пиццу уже сто лет не ела. Давай закажем? — Ну какая пицца? Сухомятку есть хочешь? — А вот курица твоя не сухомятка, да? — Нет, дорогая, она у меня получается очень сочной, ты же знаешь. — Так пицца тоже сочная, — кивает, — с кисло-сладким соусом, большими дольками помидоров, со слоем горячего сыра, — прикрывает мечтательно глаза, — сказка, а не ужин. — Ксюша, это вредно. От такого короткого, но аппетитного, описания мой желудок вспоминает, что в него ничего не попадало с самого утра и начинает издавать протяжные звуки. Елена Викторовна, до этого что что-то отвечавшая на слова Милас, резко замолкает и удивлённо ко мне поворачивается. После этого комнату сотрясает звук её смеха, от которого я ещё больше начинаю краснеть."Боже, стыд какой." — думаю, слыша то, как Егор рядом со мной тоже, но тихо посмеивается.
— Вот, Аня точно со мной согласна, — вижу перед своим лицом чуть трясущуюся ладонь девушки, — ну, кто ещё в деле? Кто ещё смелый? Егор? Ты как? Согласен на пиццу? — А, может, Гор, — как только я слышу, как друг называется меня, то снова возвращаю к нему взгляд, от чего тот начинает изображать приступ кашля, — я говорю, может, Аня плов приготовит? У неё он просто шикарный получается. — Да давайте пиццу уже, чего вы все такие нудные? Ань, ты же будешь пиццу? После её вопроса на меня устремляется три пары ожидающих моего ответа глаз. — Я... Ну, не знаю, — снова краснею. — Анечка занимается спортом и пицца ей вовсе ни к чему, — говорит Елена Викторовна, — так ведь? — Так, но я... ну, иногда..."Да почему так сложно сказать этой женщине "нет"? Я , хочу пиццу, но, похоже, буду давиться сегодня лишь овощами."
Положение начал спасать Егор: — Аня придерживается правильного питания, но иногда позволяет себе съесть что-нибудь вредное, чтобы организм не был в напряжении. — Ну вот. Момент "иногда" это именно сегодня, — Милас снова кивает, — всё, я заказываю. Если что, мне больше достанется. А то, один молчит, рыжая мнётся, как кое-кто в первую брачную ночь... детский сад штаны на лямках, ей богу, — заканчивает, бубня себе под нос. — Ксюша! — мать дёргает дочь за рукав джинсовки, — думай, что говоришь! Аня, извини её, сегодня ей, кхм, слишком весело. Покосившись на Милас, я киваю. — А давайте, — пытаюсь вернуться к диалогу, — закажем пиццу и пока её будут везти, мы все вместе что-нибудь п'иготовим? Мы ехали сюда больше, чем полто'а часа и, ну, я думаю, что не одна я п'оголодалась. Девушка, что уже копалсь в телефоне, поднимает на меня глаза и, чуть ухмыльнувшись, еле заметно качает головой из стороны в сторону."Да что? Что я ещё должна была сказать? Не могу я твоей маме сказать, что не хочу есть то, что она приготовит." — мысленно говорю ей.
— А вот это уже хорошо, — улыбка расцветает на лице женщины, — никто не против? — и бегло нас осмотрев, кивает, — отлично, что все только "за". — Да, — Милас всё также смотрит на меня, — это чудесная идея. Даже очень, — усмехается. В качестве ужина мы решили приготовить жульен и, так как в супермаркете никто не купил грибы, Елена Викторовна отправила меня со своей дочерью в магазин, сказав при этом, что я выгляжу "как-то бледно" и мне нужно подышать в воздухом. И именно поэтому мы пошли пешком. И шли мы в полнейшей тишине. — Я тебе говорила, что ты зануда? — Да. Только что, — отвечаю. Милас глубоко вздыхает, на выдохе издавая что-то наподобие стона. — Идиотка. Услышав это, я в ту же секунду поворачиваюсь к ней. — Чё? Ты кого идиоткой назвала? — Ну не тебя же, — улыбается. Не понимая о чём она, спрашиваю: — А кого? — Да так, не важно, — снова вдыхает. Покачав головой и остановившись на той мысли, что без разницы, кого она назвала идиоткой и главное то, что не меня, я достала мобильник из кармана. И увидев сообщение от Вани с просьбой перезвонить ему, набрираю его номер. Пара гудков и он снимает трубку. — Ты звонил? — А где приветствие, сестрёнка? — Привет, — и повторяю, — ты звонил? — Звонил, — твёрдо говорит и смеётся."Что-то все сегодня веселые какие-то. Планеты, что ли, правильно стоят как-то?"
— И? — от этого улыбаюсь, — ну, не тяни ты! — Как дела? Опять пропала ты куда-то. Не звони-и-ишь, — зевает, — не пишешь даже. Не стыдно? — Да хорошо всё. Сейчас по лесу, иду, вот. — Чего? — его тон тут же меняется, — тебя опять куда-то вывезли что ли? — Да не-е, — теперь уже смеюсь я, — так, на природу выехала кое с кем. Надо потом тебе это место показать. Тебе с твоим здо'овьем полезно будет. — Слушай, кстати о таких прогулках. Парень один есть, знакомый мой. Не курит, не пьёт, женат не был, ребёнка нет. Двадцать четыре года. И, самое главное, — выдерживает паузу, — ты смогла ему понравиться. От такого заявления я опешила и чуть сбавила скорость. — Всмысле? Ты ничене путаешь, не? Ты не моя мама, Вань. — Ой, да мама твоя тебе только додиков каких-то подсылает. На этой фразе я смотрю на Милас и не сдерживаю в себе смешок, когда та в ответ тоже смотрит на меня. Та теперь смотрит на меня с недоумением и, немного, с презрением. — Ага, — говорю в мобильный, отворачиваясь, — и ты был во главе этого списка. — А вот это уже лишние детали. И вообще, я исключение из правил. — Ну да-ну да, конечно, — пинаю кроссовером листву так, что та поднимается до уровня моих колен и медленно падает вниз, чуть кружась. — Так что, смотрины устраивать вам? — И че, хо'оший он? — спрашиваю от нечего делать. — Ну, неплохой, — уклончиво отвечает. — Ага, — снова смеюсь, вспомнив старую шутку, — он парень неплохой, только ссытся и глухой. После этого я начинаю смеяться ещё больше, чем снова вынуждаю Милас странно смотреть на меня. А смех Вани на том конце трубки ещё больше веселит меня и мой смех становится ещё громче. — Блять, ты как скажешь, — ржёт, — хоть стой, хоть падай. — Всё, давай, отвали от меня со своими парнями, — усмехаюсь. — Ну, как это отвали? Я же переживаю за тебя, мелкая. — Если хочешь дружить со мной, то прекращай это дело. Бесит жутко. Да и бессмысленно это. Меня это не интересует. — Ну ла-а-дно. Когда в городе-то будешь? — Ну, я позвоню сразу. А чё, увидеться хотел? — Ну да. У меня дело к тебе одно есть, — уже серьёзно говорит. — Что за дело? Случилось что? — Ну, можно и так сказать. Но это не по телефону. Долго рассказывать да и опасно немного. — Ты опять ввязался во что-то? — Ну, немного, если честно. А с кем ты гуляешь там? В лесу своём. — Ну-у, — снова кидаю взгляд на Милас, — помнишь, когда ты ко мне ночью приезжал, я тебе рассказывала кое-что? — Ну? Чё ты загадками говоришь? Тот чел рядом что ли? — Ну да. — Теперь понятно, почему тебе не интересны мои предложения, — говорит с таким смехом, что мне приходится чуть отстранить от уха телефон, — ладно, давай, не буду мешать вам там. — Ой, да иди ты, — всё же улыбаюсь. Закончив диалог, я достаю из сигареты из кармана. Поделившись никотином с Милас, я подкуриваю себе и ей. Подняв голову, я теперь иду, смотря на то, как сосны, кое-где голыми стволами соединяются, заставляя голубое, начавшее синеть небо, разделиться на тонкие полосы. Воздух тут и правда очень чистый. Каждый сделанный мною вдох словно очищает лёгкие и даёт возможность дышать более глубоко, чем в городе."Жаль, что мои лёгкие уже не спасти никаким свежим воздухом. Сколько я курю? Лет шесть? Восемь? А если добавить к простым сигаретном ещё и косяки..." — в мыслях рассуждаю.
Дойдя через минут десять до магазина и скупившись там, я жду задержавшуяся там зачем-то Милас и кручу в руках стаканчики йогурта, который раньше не пробовала."Манго и маракуя, — считываю с упаковки, — ещё бы знать, какие они на вкус, чтобы потом сравнить."
— Этот дебил не хотел мне продавать виски без паспорта, — — Нахера тебе виски? — Я что, действительно выгляжу как малолетка? — игнорирует мой вопрос, срывая с горла бутылки пробку. — Да не особо, — смотрю на сие действие удивлённо. Она тут же, делает несколько крупных глотков и, убирая бутылку от лица, чуть морщится. — Ты будешь? — протягивает мне спиртное. — Нет, — качаю головой, — спасибо. — Да выпей, согреешься, — кивает на мои порозовевшие от холода пальцы, — там яблоки в пакете. Ими и закусишь. — Я не хочу сейчас пить, — отвечаю и доставка из пакета только что названный ею фрукт, протягиваю ей его. — А я не хочу сейчас есть, — фыркает, — лучше пиццу дождусь. Как думаешь, когда её привезут она будет ещё горячей? Или хотя бы теплой? Хотя, не важно, разогреем. И тут ко мне приходится понимания того, что она пьяная."Так быстро?" — всматриваюсь в её лицо.
— Ты когда напиться успела? — спрашиваю. — С того момента, как поняла, что ты всё-таки поедешь с нами, — делает ещё пару глотков. Они с небольшим звуком проходят вдоль её горла и теряются где-то в глубине её желудка. — Если так была против, зачем было мне давать телефон? — Мать бы не отстала, — пожимает плечами, — мол, позови её, — чуть кривляется, делая свой голос тоньше, — такая хорошая девочка, такая умница, такая красавица. Противно аж, — сплёвывает. На душе от этого становится неприятно и я на секунду отворачиваюсь от неё. — П'идумала бы что-нибудь. Сказала бы, что я уехала или то, что я заболела. — Ага, заболела, — снова присасывается к бутылке, — это я заболела, — и снова делает глоток."Там уже почти половины нет, — с ужасом смотрю на виски в прозрачном стекле, — как она может так быстро пить? Да ещё и не закусывая...
В один шаг оказавшись возле неё, я вырвала бутылку из тонкой руки, случайно расплескав часть алкоголя на пол. — Не нужно так пить, — говорю ей, уже направляясь к урне, что находилась возле магазина. — Не тебе решать за меня, — доносится мне в след. Далее я слышу её чеканющие шаги, ищущие за мной. Догнав меня, она хватает меня за плечо, заставляя к себе развернуться. Совершенно не чувствуя на неё злости, говорю: — Пить в таких количествах в'едно. Девушка напротив меня усмехается, подтягивая один уголок губ вверх. — Сама-то давно занюхиваться перестала? — говорит, берясь на дутый бок бутылки. Но я, не выпуская ту из рук, тяну её на себя одним коротким движением. — Но перестала же. — И надолго ли? От её насмешливого злого иона мне становится горько внутри, но я, не подавая вида того, что меня задели её слова, говорю ей: — Женский алкоголизм не лечится. — Что, по себе судишь?"Да что с ней такое?!"
— Нет, — качаю головой м говорю, чуть тише, — по маме. Милас на мой ответ на секунду отводит взгляд. Но после, вновь возвращая его на моё лицо, раздувает ноздри. Смотрит в половину минуты не мигая и, в конечном итоге, убирая пальцы со стеклянного сосуда, разворачивается, бросая мне твёрдое: — Не указывай мне. Я этого не люблю. И пошли уже, нас заждались, наверное. Дорога обратно прошла в полнейшей тишине.***
Доев йогурт, я встаю из-за стола и, пройдя на кухню, возвращаюсь обратно. — А где тут мусо'ка? — спрашиваю, поочередно смотря на каждого поочерёдно. Но, так как Елена Викторовна увлеченно о чём-то разговаривала с Егором, мне, не поднимая глаз, ответила лишь Милас. — Урна, — девушка делает на этом слове акцент и громко перелистывает страницу книги, — за холодильником. Почувствовав как моя верхняя губа дрогнула от отвращения к ней, я кивнула и ушла обратно на кухню."Сука, какого хера? Зачем звать меня сюда, а потом общаться со мной так, будто я навязывалась сюда. Я вообще, блять, ехать не хотела. Это глушь какая-то. Глушь с урнами, сука."
Злясь в большей степени на себя за то, что я не смогла отказать в приезде сюда, я начала загружать в посудомоечную машинку тарелки после ужина. Чуть ли не разбив при этом пару штук из-за своих трясущихся из-за раздражения рук, я, закончив, вышла на веранду. Следом вышел Егор. — Успокаивайся давай, — подходит сзади и кладет руки мне на плечи, — она пьяная просто. — Она меня весь день достаёт, — чувствую в горле ком, — она купила в магазе виска'ь и выпила половину бутылки за две минуты. А когда я сказала ей, что это в'едно, она дала мне понять о том, что бывших на'команов не бывает. Но'мально вообще, нет? На этих словах я, не удержавшись, всхлипываю. — Ань, она ведь на знает, что это очень больная тема для тебя, — он становится рядом со мной, обхватывая меня одной рукой за плечи. — Ладно, похуй на то, что она не знает про отца, — говорю, доставая сигареты и ставя локти на перила балкона веранды, — но она могла догадаться, что мне просто будет неприятно, когда меня будут носом тыкать в прошлое. Чувствую себя щенком, которого приучили к лотку, но которого всё ещё пиздят за то, что он раньше в тапочки ходил. Я..., — вздыхаю, — не надо так со мной. Она не знает, через что я прошла, как это было сложно и как больно мне теперь об этом думать. Как только я слышу что-то на эту тему, так сразу вспоминаю о том, из-за чего я вообще встала на этот путь. О тусей той, о том, и как не видела ничего, как меня вырубили, — картинка ночного неба начинает плыть перед глазами и я всхлипываю ещё раз, — о том, как в больнице была и то, как долго всё заживало. И о том, как меня мама потом чуть ли не убила, когда нашла в моей сумке бельё. Я помню каждый раз, как она называла меня шлюхой. А я тупо молчала и хавала это всё, не зная, как признаться ей. А как я боялась, что ей из полиции позвонят? Или из больницы? Я всегда возле её телефона находилась, ожидая этих звонков. А потом, поняла, что больше не вывезу на трезвую всё это. Все кошмары и воспоминания. Понимая, что сигарета в моих руках просто тлеет, так и не дойдя ни разу до моих губ, я делаю сразу пару тяг. — А-а-ань, — прижимает меня к себе, — ну тише, успокойся. Всё это в прошлом. Ты смогла побороть свои страхи и зависимость. Ты умница, Ань. — Только благодаря тебе и смогла. — Ты сильнее, чем ты думаешь, сестрёнка, — взъерошивает мои волосы уже привычным для нас обоих жестом, — только хлюпик ты ещё тот, конечно. — Ну, есть немного. На этих словах я улыбаюсь, втягивая через нос воздух. Из-за того, что плачу, это получается с противным звуком. Начиная из-за этого смеяться, я захожусь громким кашлем. — Ой, фу-у-у, — Егор в шутку толкает меня, но тут же приживаемает обратно, — ой, противная.***
Пожелав всем спокойной ночи, я поднялась наверх и зашла в первую попавшуюся комнату. Увидев большую двухспальную кровать и большое окно слева, я решила больше не искать другое место для сна и остаться здесь. И едва я только переоделась в пижаму и легла, как деревянная дверь распахнулась. — О-о-о, я здесь с тобой сплю! — с этим криком и с колонкой в руке в комнату забегает Милас. Через динамик играло что-то весёлое."Под стать её настроению." — думаю раздражённо.
— Эй, нет, — еле говорю от усталости, чуть приподнимаясь при этом, — там есть же комнаты ещё. — Есть, — обходит кровать и ложится на свободную её сторону, — но я хочу тут спать. — Окей, спи, — пожимаю плечами и встаю, намереваясь уйти. Но та хватает меня за предплечье и останавливается. — А куда ты? — В д'угую комнату. Эту же ты заби'аешь. — Когда ты пойдёшь в другую, то я пойду следом, — смотрит на меня пьяными глазами."Когда я пойду в другую комнату, то я, блять, не забуду замкнуться." — в мыслях перефразирую её слова.
— Слушай, я не знаю, в какую иг'у ты иг'аешь, но, имей в виду, что я в ней не участвую. Выдержав с ней зрительный контакт примерно в секунд тридцать и получив в ответ слова что я "зануда и ханжа", я снимаю с себя её руку и выхожу из комнаты. Решив что-нибудь перекусить, я пошла к лестнице. И спустившись вниз, увидела то, как на диване, закинув ноги на кофейный столик, сидят Егор и Елена Викторовна. Они смотрели какую-то кулинарную передачу и не громко её комментировали."Не думала, что он настолько располагающий к себе человек."
Взяв из большой коробки кусочек пиццы, я нахожу стала её есть, надеясь на то, что это успокоит мои нервы. Доев и вымыв руки, я пошла к ливану. И сев между Егором и мамой Милас, я, облокотившись мягкую спинку, тоже вперилась в экран. — Я не знаю, что с ней происходит, — слышу слева голос женщины, — я уже какой раз прошу её не напиваться так, но она не слушает меня. Устроила цирк какой-то, — вздыхает, — позорит себя, как может. — Да всё в порядке, — говорю ей, чуть улыбаясь. Но выходит, кажется, натянуто. — Может, если мы тоже немного выпьем, то нам не будет так грустно? От этих слов, я удивлённо поворачиваюсь к женщине. — Так поздно же уже. Спать надо бы. — Ане лучше не пить, я думаю, — поддерживает Егор. — Так она немного совсем. И, тем более, красное вино улучшает сон. Переглянувшись с другом, мы поднимаем плечами."Видимо, он тоже не может сказать ей "нет". Странно это как-то."
— Ань, только много не пей, ладно? — просит меня Егор, когда женщина ушла на кухню. — Хорошо, — киваю.***
— А можно я на этом диване посплю? — глажу бархатную синюю обивку раскрытой ладонью. — А почему ты на верх не хочешь идти? — Потому что, — говорю заплетавшимся от усталости языком, — я считаю, что мне сложно подняться наверх. Парень усмехается. — Так, я тебя понял. Пойдем, провожу тебя. — Его', я ж много не пила, — потираю глаза, — что ж меня так вынесло-то? — Потому что организм уже отвык пить. Да и ты редко вообще пьёшь. Тебе нужно было остановится на первом бокале ещё. — Так они же ма-а-аленькие совсем были, — показывая большим и указательным пальцем размер бокала. — Ну, — усмехается, — если бы они были настолько ма-а-аленькими, — повторяет мой жест, — то тебя бы так не вынесло. Встав с дивана, он берёт меня за руки и помогает мне встать. — Только не веди меня туда, где Милас. — А где Милас? В какой комнате? — Вто'ой этаж. Пе'вая две'ь сп'ава, — и покачав головой, тихо добавляю, — что-то слишком много сложной буквы в моих словах. — А кто-то говорил, что пить вредно, — слышу знакомый голос позади себя."И, на удивление, трезвый" — пьяно замечаю.
От этого я не удерживаюсь на ногах и обратно падаю на мягкую мебель. — А я это из-за тебя, — кое-как оборачиваюсь, — ты меня достала уже... Но она не даёт мне продолжить. — Какое совпадение, — подходит ко мне ближе и, наклоняясь ко мне, всматривается мне в глаза,— сколько она выпила? — Два бокала, — отвечает почти в один голос Егор и Елена Викторовна. — Два бокала! — передразниваю их, делая голос выше, чем обычно. И начинаю смеяться. — Ань, — друг тут же толкает меня в бок. — А что? Смешно ве-е-едь. — Всё, пойдем, — он берёт меня под руки и поднимает с дивана. Но я снова не удерживаюсь на ногах и падаю на диван. — Я же сказала: я буду спать тут. — Бедный ребенок, — говорит женщина и я тут же чувствую на своих волосах тёплую ладонь. — Да, — подтверждаю. И засыпаю.***
Проснувшись посреди ночи, я встаю с диванв и, закутавшись в одеало, выхожу с гостиной, стараясь громко не топать. Выйдя на террасу и облокотившись на перила, я замечаю на них пачку сигарет, которые, должно быть, оставил Егор. Вытащив одну, я чиркаю зажигалкой, которую нашла в той же пачке, и делаю глубокий вдох дыма. — Тебе в койку не пора? От неожиданности, я вздрагиваю. Но нахожу, что ответить: — Койки на зоне, Милас, — отвечаю такой же интонацией, какой вечером ответила мне она, — а тут постели. Тут в тишине что-то щёлкает и на стене загорается один их фонарей. Теперь я вижу, что Милас сидит на кресле, укрывшись один из тех самых клетчатым пледов, которые я примерила ещё тогда, как в первый раз их увидела. — Не удивлена твоими познаниям. Где-то вычитала или из-за собственного опыта запомнила? — К твоему сожалению, в моей жизни не было подобного опыта. А вот на счёт твоей, тепе'ь я сомневаюсь, — и как только она открыла рот, продолжаю, — ах да, ты же тоже читаешь, — киваю несколько раз, — читаешь, но запоминаешь лишь те слова, что имеют общий смысл с урной, — улыбаюсь на последнем слове. Милас смотрит на меня несколько секунд с одной приподнятой бровью, потом усмехается, встаёт и, разворачиваясь, негромко, как бы про себя, говорит: — Теперь понятно, почему я так легко запомнила твоё имя. Я тут же сжимаю скулы и чуть поддаюсь вперёд, кидая сигарету в пепельницу. — Чё сказала? Девушка, не оборачиваясь, коротко смеётся."Так, Аня, нет. Не злись. Она специально тебя выводит на эмоции и провоцирует на ссору. Не надо вестись на это."
— У тебя проблемы со слухом?"Вот же сука!"
— А у тебя с самооценкой? — и подходя к двери, которую она уже открыла, всё-таки немного дав себе волю, захлопываю её. Она смотрит на ручку двери, а затем резко поворачивается ко мне. — Ты в своём уме? — говорит мне сквозь зубы, — ты могла мне по пальцам ударить вообще-то. — Какая жалость, — качаю головой, — что твои пальцы остались в по'ядке, — и набрав в лёгкие воздуха, ровным тоном спрашиваю, — зачем оско'блять меня? У тебя хобби такое, до меня доёбываться, да? На 'овном месте, п'и чём. — На ровном месте? — не отрицает моих слов, — я начала это после того, как ты взяла с собой дружка, а потом неизвестно с кем всё время по телефону лясы точила, — говорит, кидая на меня не понятно из-за чего разъярённые взгляды. — Я не могу с мамой поговорить что ли? — Да я же не.., — восклицает и всплёскивает руками, — не про маму я! Ты, то с Лерой ты какой-то говорила, то с Ваней, блять, каким-то. Вообще, без понятия кто это. Егор твой тоже не знает, к слову. — П'о Ваню он знает, они знакомы. — И кто он? Я, почему-то, начинаю улыбаться. — А ты что, 'евнуешь, что ли? — Что? Я? — Милас, ты се'ьёзно? — смеюсь, видя её сконфуженное лицо, — да ты гонишь! — Я не ревную, — сводит брови к переносице, — просто ты сейчас находишься не одна и не культурно это - постоянно отвлекаться на разговоры с кем-то. — Вот как? А когда я одна, я могу погово'ить по телефону? — Нет! Вернее, да. Всё, Ань, дай я войду в дом. — Да входи, кто держит-то? — чуть приподнимаю свои руки, показывая ей то, что я давно уже не припятствую ей. На это она смотрит на дверь, снова на меня и, что-то буркнув, уходит, хлопая дверью. А я же, ничего не понимая, продолжаю посмеиваться, идя до кресла-качалки."Кажется, я начинаю понимать, что с ней происходит."