«Ну же, просто начни. Хуже чем есть, уже явно не будет.»
— Его’, слушай, я тебе кое-что не ’ассказала. — Что же? — парень, уже сев напротив меня, делает глоток своего кофе. — Я когда к маме ездила, с нашими виделась. Парень сразу же припусками на глаза тёмные брови и направляет на меня свой особый взгляд. — И на «базе» была? — Была, — киваю но, тут же, дополняю: — п’осто обошла изнут’и здание и всё. Посмот’ела, сильно там всё изменилось или нет. — И как? — Всё почти так же, — пожимаю плечом. От такого движения свободная на мне рубашка пропускает прохладный воздух комнаты и по рукам вмиг начинают идти мурашки. — И сколько дней ты пробыла с ними? — Каких дней? Я же сказала, что п’осто посмотрела что да как там у них теперь. — То есть, ты не сидела и не пила с ними? — В машине если только проехалась от дома до «базы». Ну, и за ’ебятами заезжали все вместе, естественно. Но, не более. — Ты точно не сидела с ними долго? — снова спрашивает, — ты понимаешь, о чём именно я говорю. — Точно. Я там минут десять от силы была. — Но, за десять минут... Не выдержав, перебиваю его: — Я чиста, Его’. Наконец, друг выдыхает и одобрительно кивает. — Умничка. Ну и как там? — Мой кабинет так и не т’онули, п’икинь? Стоит замкнутый. Будто, я только на п’ошлой неделе замкнула его. — Серьёзно? — Ага. Гово’ят, не стали отк’ывать, думали, я ве’нусь ещё. — Вот как? — усмешка касается его лица, — скажи им, чтобы его забирали себе. Ты там уж точно ничего не забыла. — Да, надо бы, — тяну. — А что насчёт ключа? Он же, по-любому у тебя остался, верно? — Да, — отвечаю и попутно напрягаю память, чтобы вспомнить, где именно он лежит, — где-то был. — Найди и мне его отдай. Мне так спокойнее будет. На такие слова мои брови сами собой подпрыгивают вверх. — Ты не слишком ли конт’олишь меня, нет? — Ань, зная тебя, мне вообще, стоило бы позвонить пацанам и самому сказать, чтобы они даже к тебе на аккаунты в сетях носы не смели сувать. Озноб тут же проходит, погружая мою кожу будто под палящее солнце. — Ты до такой степени во мне сомневаешься? — Я просто хочу, чтобы у тебя не было ни единой возможности вернуться в прошлое. — Это так не ’аботает, — качаю головой, — научись уже вер’ить мне. Если я сказала «нет», то это значит «нет». В’ать я тебе не соби’аюсь.***
На титрах я встала с дивана, закрыла большую коробку, в которой лежало пара корочек от пиццы и, захватив пустые стаканы, пошла на кухню. — Ты не опоздаешь? — смотрю на часы, что висели на стене, — тебе до ’аботы со’ок минут осталось. — Я на выезде сегодня. Заказ поступил от мужика, у которого гараж почти полностью оснащён всем, чем нужно. — Чего? Какой ещё га’аж? Ты татухи теперь в га’ажах бьёшь? — А, я не говорил? Я снова автослесарем устроился. — Бля, Его’, зачем? — На одних татухах и проектах далеко не уедешь, — подимает плечами, — а машины каждый день ломаются. Тем более, сейчас сезон хороший. Снег на днях пойдёт и каждый второй поедет в салон переобуваться. — Ладно, дело твоё. А чё, а почему тот чел сам тачку не починит, если у него все инструменты есть? — Да потому что не умеет нихера, — усмехается, — он когда в дом переехал, то гараж уже оснащён был. — А ночью почему едешь? — Днём ему уже нужно будет уезжать в командировку. Я потому и взялся за этот заказ, что он доплатит пятьдесят процентов за скорость и внеурочную работу. — Внеурочную? — Шеф отказался от того, чтобы мы ночью пахали. А я догнал этого типа и предложил напрямую работает, а не через начальство. — Окей, — киваю, — ладно, ищи давай, а то опоздаешь. — Не, это вряд ли. Он заехать за мной должен. — На чём? На сломанной тачке? Егор, что до этого стоял ко мне спиной и надевал куртку, повернулся. — Что? — Я гово’ю, на чём он п’иедет за тобой? Ты сказал, что у него машина сломана. — Аа, — наконец, понимает о чём я, — да она не критично сломана. Лишь на дальние расстояния опасно ездить. А так, всё терпимо. — Бля, будь осто’ожен, окей? — Всё нормально будет, мелкая. Не ссы. Завтра этот челик сразу деньги отдаст, поедем с тобой скупляться. Заявление друга меня смешит и я, улыбаясь, спрашиваю: — Много заплатит что ли? — Прилично, — гордо поднимает подбородок. — Надеюсь, что так и будет, — одобрительно киваю. — Всё давай, — Егор в шаг оказавшись рядом, быстро обнимает меня за плечи, — сладких снов, мелкая. Как буду ехать домой, напишу тебе. — А тебе удачи, — улыбаюсь, — будь на связи. — Окей, — и, уже открыв дверь, говорит: — можешь лечь в комнате Кати. Удивляюсь его предложению, ибо даже тогда, когда Катя уезжала на месяц, Егор не разрешал даже заходить в ту комнату, где она спала, когда хотела окончить побольше личного пространства. — Зачем? — Мы расстались. — Что? — удивление страдает меня ещё больше, — из-за чего? Вопрос повис в воздухе, когда входная дверь с тихим хлопком закрылась за спиной друга.«Вот так совпадение... — думаю и, чуть морщась, сразу же останавливаю себя, — совпадение? Мы с Милас ещё не расстались.»
Несмотря на то, что Егор разрешил мне спать в комнате его, пусть и бывшей, но, девушки, я всё равно легла в гостиной. Предпочтя большой кровати, диван, я даже не стала заходить в светлую дверь рядом с кухней, а сразу же после душа направилась туда, где мы час назад сидели с другом и поедали пиццу под смешную комедию. Чёрный диван, на котором я раньше постоянно спала, встретил меня, как обычно, своей мягкостью и теплом. — П’ивет, д’ужище, — падаю головой на подушку и провожу по обивке мебели ладонью, — давно с тобой не виделись.***
Проснулась я от того, что кто-то настойчиво звонил в дверь. Потянувшись к мобильнику, я посмотрела на время.«Боже, двенадцать часов. Даже странно, что у меня голова не болит от такого долгого сна.»
Немного потупив, я полежала ещё минуту, пока снова не услышала трель дверного звонка. Быстро проверив баннеры и, не увидев среди них сообщений или же пропущенных от Егора, я в недоумении вылезла из под тёплого одеяла. Но, оценив то, что вне его очень даже прохладно, я вновь накинула на себя толстую ткань и уже с ней на плечах пошла к двери.«Катя что ли мириться приехала? — думаю, — или же это Милас явилась? О нет, лучше уж пусть это будет Катя...»
Посмотрев через глазок на лестничную площадку, я быстро открываю дверь и пропускаю Егора в квартиру. Парень вошёл, чуть задев меня плечом. — Ты глухая что ли? До тебя даже хуй достучишься. Надо было? блять, с собой ключ брать, а на тебя даже не надеяться. — И тебе доб’ое ут’о, — не понимаю его злости, — ты чего не позвонил-то? Долго стоял? — Минут двадцать, — ёжится, снимая с себя куртку и, на ходу скидывая кроссовки, быстро направляется на кухню, — ты чё так долго спишь? — Не знаю, — зеваю, — а чё ты не позвонил то? Пройдя за ним, я вижу, как он, сев возле батареи, уже греет о неё раскрытые ладони. — Я звонил вообще-то, — упрекает, — но у тебя номер заблокирован. Наверное, у тебя счёт на номере в минус ушёл или ещё какая-нибудь херня, как обычно.«Это из-за того, что он всю ночь работал, стал таким злым?» — недоумеваю.
— Бля, возможно. А какое сегодня число? — Тридцатое, — и, передёрнув плечами, просит: — поставь чайник, а. Я околел, пока ждал, что ты откроешь. Но, последние фразы звучат где-то на фоне моего мозга и я, услышав лишь только первую, хмурюсь. — Нояб’я? — Чё? — Сегодня т’идцатое нояб’я? — Декабря, Ань, — недовольно морщит губы. — А? — Ноября конечно, ну что за вопросы у тебя? — Да п’осто... — но, парень обрывает меня чуть ли не на полуслове. — Нет, блять, новый год завтра, а ты не в курсе. Включай уже мозг давай. Последняя фраза, сказанная мне с невероятным раздражением, цепляет. Потому, я чуть дёргаюсь и, тут же подойдя к раковине, включаю кран с холодной водой.«На нём только сорваться осталось для полного счастья...»
Умывшись, я снова ёжусь и зеваю. — Ты чайник-то поставишь или нет? — Ой, точно, — вспоминаю, — ты замё’з же. Егор молчит пару секунд, а потом задаёт логичный, если учесть то, как я только что тормозила, вопрос: — Что с тобой? Чуть мнусь перед тем, как открыть рот. — У Милас сегодня день ’ождение. Ну, т’идцатого нояб’я, типа. Наполнив железный чайник водой, я ставлю его на плиту и, облокотившись копчиком на край кухонной тумбы, складываю на груди руки. — Бля, точно. И что, какие планы там у вас? Меня позовёте? Будто ударенная током, я перевожу на него взгляд. — Ты издеваешься? — А что я сказал? — и, не услышав моего ответа, морщится, — я забыл, прости. Видимо, я уже вышел из того возраста, когда бессонные ночи не дают о себе знать. Качаю головой и тру пальцами глаза, что уже начали предательски резать. — Забей. Вообще похуй. — Ну да, оно и видно, как тебе похуй, — слышу в его голосе явные ноты сарказма. — Да чё ты такой-то мудак с самого ут’а, я не пойму? Мы встречаемся глазами и держим визуальный контакт около минуты. — Я, так-то, с девушкой расстался, — кривит губы. — А мне моя девушка изменила, — пожав плечами, быстро парирую и, оттолкнувшись от тумбы, поворачиваюсь к шкафу. — Мне моя, вообще-то, тоже, — говорит чеканя каждое слово. Достав две любимые кружки, я ставлю их возле плиты и, кинув в них по практику чая, иду к холодильнику. Найдя на его дверце половину лимона, я возвращаюсь обратно и, нарезав пару жёлтых долек, тоже кидаю их на дно чашек. — Надеюсь, они не д’уг с д’угом нам изменили, — равнодушно роняю. И не задумываюсь над своими словами, пока не слышу с пола тихий смех в ответ. — Хорошая шутка, Ань. Реально хорошая, — шепчет Егор. — Я так не думаю, — не могу резделить его веселья. Но, парень считает моя фразу реально смешной и, в секунду, заливается своим особенным смехом: то ли свистом, то ли кашлем. До сих пор не понимаю, как человек может так смеяться. Вскоре, издаваемый им звук начинает бить мне по вискам. — Неет, это... это прям в точку, — хрипит мне сквозь смех, — в точку попало. Покосившись на него и покачав головой, я смотрю на чайник, мысленно пытаясь заставить его закипеть быстрее. Далее, боковым зрением, вижу то, как парень бьёт ладонями себя по коленям, а после переходит уже на удары по паркету, тем самым пытаясь, как обычно, так выплеснуть свои эмоции. — Блять, Его’, — вздыхаю, — почему тебе смешно тогда, когда всё вокруг катится в чертям? — Просто... просто... — пытается контролировать своё дыхание, — просто шутки у тебя смешные вс... всегда. — Ну да-ну да, — вздыхаю.«Я же юморист, блять, конечно.»
— Забей, мел... мел... мелкая. — Да хватит уже, а! И когда я повернулась к Егору, чтобы укоризненно на него посмотреть, то увидела уже не то, какой он, как обычно, красный от смеха, а то, как он сидит, закрыв ладонями уши, а лицо спрятав за локтями. — Эй, ты чего? — смотрю на него, — всё но’мально? — но, наблюдая за тем, как она сидит, замерев, делаю осторожный шаг к нему, — Его’?«О нет, неужели опять?..» — проносится в голове.
Не успев подойти к нему, я резко отстраняюсь, пропуская мимо правой скулы удар крепко сжатого кулака. Поняв, что, всё-таки, да, «опять», я быстро разворачиваюсь.«Блять, как же не вовремя» — злюсь, ибо, в тот момент, когда я сорвалась с места, чтобы убежать в ванную и, там же, закрыться от нервного срыва своего друга, я спотыкаюсь о край одеяла и падаю навзничь.
Парень, всем весом упал на меня, прижав к полу. Я, всячески брыкаясь, пыталась сбросить его с себя, но его мёртвая хватка не давала высвободиться мне ни на миллиметр. Он был сильнее меня минимум в два раза и, даже, если бы у меня был шанс ударить его, вряд ли бы это дало хоть какой-нибудь результат. Единственное, что я сделала своими попытками, так это отползла не то, чтобы дальше от входа на кухню, но, даже от входа в ванную.«Теперь только из квартиры выбегать, — обречённо думаю, — но, это значит, что нужно успеть вытащить ключ из двери и замкнуть её снаружи.»
Кто же знал, что желание согреться одеялом, даст сугубо противоположный эффект и я останусь в нём, попросту, крепко-накрепко запутана. Теперь друг, словно огромная змея, обвил мои ноги и, пытался добираться до всей меня самой, пока я пыталась высвободиться. — Отпусти меня! Его’! Его’, отпусти! Но, в такие моменты он никогда не слышал меня. Спасло меня то, что чайник, над которым я так долго стояла, всё-таки, решил закипеть. Он, по нарастающей, начала издавать свист, тем самым, приведя в замешательство друга. Воспользовавшись тем, что руки парня на мне ослабли, я изо всей силы пнула его ногой в живот и, кое-как, выбравшись из тяжёлой ткани, ринулась на выход из квартиры. Шаг. Три. Шесть. Ключ впечатывается в ладонь. Ещё один шаг, но, уже на лестничную клетку. С той стороны, в дверь, одним ударом врезаются кулаки.«Сколько же в тебе силы, блять» — еле дышу.
Переношу вес на левую ногу. Левым же плечом подпираю дверь. Вставляю дрожащими пальцами в замок ключ Проворачиваю его.«Сука, ну как так?» — бетонный пол вместе с холодом дарит ещё больший раздрай.