Sunny

Бакуго не хотел превращать свою жизнь в подростковую комедию с элементами экшена. Вот совсем. Он хотел выучиться на героя и работать по профессии. Он хотел стать первым и обогнать всех. Он хотел, что бы его силу признали, как и его самого. Он не хотел заводить ненужных знакомств и, уж тем более, друзей. Да и в силу его характера, даже если бы он захотел, не смог. Уж больно он… сложный. Кацуки ожидал, что все в классе будут соперниками. Что все будут пытаться обогнать друг друга. Что не будет всей этой чуши по типу «дружба до гроба» и т.д. Что будет чистое, трехлетнее соревнование между классами, и внутри него. Но, как часто бывает, ожидания не оправдались. И вместо этого он получил восемнадцать дружелюбных человек, что были уж больно настойчивыми, в своем стремлении найти товарищей и помочь даже там, куда не звали. И Кацуки очень надеялся, что его поведение отпугнет назойливых, но очень ошибался. Потому что, из-за этого его поведения, вокруг начал виться этот Дерьмоволосый, что аргументировал это тем что: «Чувак, это так мужественно!». За ним притащились Пикачу и Скотч. А в дополнение еще и эта розовая. И все они, почему-то не спросив его, считали своим в компании. Их называли «Бакусквад», и парень даже не хотел думать почему, хотя прекрасно знал ответ. Бакуго этому не то что бы и был против, но для виду возмущался. И, в конечном счете, просто привык. Даже помогал этим придуркам с учебой, на что те слезно молились на него. И с остальными в классе отношения были, ну вроде нейтральными (в его понимании, они были не плохими соперниками). Со всеми кроме Деку и его дружка, Двумордого. И если с первым все ясно, то вот со вторым сложнее. Он тоже был сильным и Кацуки не против бы с ним сразиться снова, но двухцветный сдерживал бы левую сторону, как на фестивале. А это до сих пор было для Бакуго оскорбительно. За это тот и недолюбливал Тодороки, хотя и знал о его отношениях с отцом. А еще, за его постоянное хладнокровие и спокойствие. Даже не выбесить толком. В итоге все равно получишь холодный, даже ледяной, тон и снова, полное спокойствие. Ни одной эмоции. Их Кацуки видел совсем редко. Мимолетная улыбка в компании класса, искаженные яростью глаза в летнем лагере, и зверская паника вперемешку со страхом, когда транслировали бойню на Кюсю, пару дней назад. Тогда это видели все, и считали единственной возможной реакцией. Отец мог умереть. Как еще реагировать? Да вот только, в каких отношениях были эти двое, несколько должно было влиять. Бакуго никогда не видел кого-либо, кто бы так противоречиво относился к своему отцу. Ему, наверное, непросто. Так, стоп, с каких пор его это заботит?! Черт побери, почему он вообще думает о Двумордом?! Кулаки с удвоенной силой вбивались в боксерскую грушу. Майка была влажной от пота, лицо было мокрым, а алые глаза сверкали яростью. Если он не остановится – взорвется. В прямом смысле. Все-таки с контролем причуды, под воздействием гнева, были некоторые… сложности. Еще ударив пару раз, он остановил качающуюся грушу рукой и взял со скамейки полотенце. По-быстрому протер лицо и взглянул в окно. За стеклом небо было черное-черное, и появлялись первые звезды. За темной кроной дерева проглядывалось свечение окон. Скорее всего, все уже легли спать или давно дрыхнут спокойно. И ему стоит поторопиться, завтра на тренировку. Бакуго выдохнул и поплелся в душ. Тело ныло от напряжения, но под струями теплой воды расслабилось, и мышцы перестали доставлять дискомфорт. Сходил адреналин, и наваливалась дикая усталость. Хотелось завалиться на бок и просто спать. И Кацуки надеялся, что его желание никто не нарушит. *** Очередной кошмар не заставил себя ждать. Открывая глаза, Бакуго надеялся не увидеть бетонных стен подвала и цепей, что сдерживали его. Открывая глаза, Бакуго надеялся не увидеть кровь, на холодном полу. Открывая глаза, Бакуго надеялся, что не кричал. Открыв глаза, Бакуго увидел только свою комнату в общежитии, темную глубокую ночь за окном и неоново-зеленые цифры. Открыв глаза, Бакуго все еще слышал безумный смех Шигараки над ухом и ухмылку Даби. Открыв глаза, Бакуго вздохнул облегченно и вылез из теплой постели в холод комнаты. Накинул серую кофту и вышел, ступая по скрипучему полу. Дорогу к крыше Кацуки знал наизусть, и даже в темноте, слепой, мог зайти туда. Тихо шагая, он оглядывал знакомый коридор наполненный тьмой. Каждый шорох, звук, скрип заставляли вздрагивать и оборачиваться. Но только подгоняемый этим Кацуки, отворил дверь на крышу, быстрее, чем думал. В кармане кофты лежала пачка сигарет, и Бакуго зная, что запаха дыма на нем не будет слышно, продолжал покупать их, выкуривая одну-две после очередного кошмара. Это успокаивало его, хоть привычка была дурная. Ступив на плоскую крышу их общежития, оказалось, что ни он один тут полуночник. Немного в отдалении от дверей, свесив ноги, Тодороки Шото играл с огнем. Он буквально игрался с небольшим огоньком, что загорался на его ладони, перекатывая с пальцев на тыльную сторону руки. Тодороки Шото, что должен был приехать только завтра, после посещения, отчего дома. Конечно, это завтра уже, фактически, наступило. Но, почему ночью? И нет, Бакуго услышал это совершенно случайно, от тупого Деку. И нет, он не запомнил когда этот придурок, приезжает. Просто всплыло в памяти. Само собой. И нет, он не волнуется. Ему просто интересно. Бакуго издалека наблюдал, как переливается оранжевым огонь в руке Тодороки. Как его свет падает на чужое лицо, делая его домашним и теплым. Как совсем немножко улыбается Шото. Он не думал ему мешать. Просто тихо бы закурил и так же тихо, как и пришел, скрылся с глаз. Достал пачку, раскрыл ее и вот сигарета в зубах, осталось только найти зажигалку. Но вот незадача – он ее забыл. -Черт – выругался тихо Каччан. Ну, или ему показалось что тихо. Или у Тодороки слух хороший. Неважно. Важно то, что двухцветный все-таки услышал его ругань. -Бакуго? – удивленно обернулся он, не туша пламя. Бирюзовый и серый глаза лихо засверкали с такого ракурса. Немного приподнятые брови, черная водолазка с длинным горлом и огонь. Блядский огонь, что делал его таким привлекательным. -И тебе привет, Двумордый – помахал ему Кацуки, подходя. В его зубах, все еще была сигарета. Серая кофта грела не сильно. Ветер дул прямо в лицо. Ерошил волосы. Бакуго спокойно присел рядом с Шото, отворачиваясь лицом в сторону города. Тот еще смотрел на него недолго и тоже отвернулся. - Не подсобишь? – вдруг попросил блондин, указывая на сигарету. Все равно зажигалки нет, может этот сойдет за нее. -С чего бы вдруг? – отозвался Тодороки глухо. -Ты ведь не хочешь, что бы я нас подорвал к чертям, а Двумордый? Да и ты вроде герой, а герои делают добрые дела – усмехнулся подрывник. Шото еще пару секунд посмотрел на него и зажег огонек снова. Кацуки прикурил. Они молчали. Город сверкал огнями, в ночной тишине изредка шумело дерево листвой или пролетала птица, мир вокруг них спал сладким сном. И только они ни в одном глазу. Почему Тодороки не спит, Бакуго спрашивать не стал. Как и почему приехал раньше и как у них там с батей все прошло. Не стал, потому что утром за него это сделает Деку. Но сейчас не утро, и Шото нахрен не нужны вопросы. -Не поделишься? – вдруг подал голос двухцветный. -С чего бы? -Ну, ты вроде как герой, а герои делают добрые дела – пожал плечами Шото. Может ему показалось, но на его лице промелькнула если не улыбка, то ее тень. -1:1. Подъеб засчитан – сказал Кацуки протягивая пачку, ухмыляясь своей реплике из его уст. Город сверкал огнями, в ночной тишине изредка шумело дерево листвой или пролетала птица, мир вокруг них спал сладким сном. И только они ни в одном глазу, вдвоем на крыше.