Sunny

Дверь мужского туалета хлопнула слишком громко, в тишине школьного коридора. До звонка оставалось около пятнадцати минут, потому он был полностью пуст и заполнен тишиной. И возможно был бы таким до звонка, но Кацуки уже не мог терпеть. Опаздывая сегодня на первый урок, Бакуго не успел провести свой ежедневный привычный ритуал. Чашка кофе, сигарета и медленные сборы в адское здание, называемое школой. За вредную привычку ему бы никто ничего не сказал, во-первых из-за характера, а во-вторых потому что с матерью он уже не жил по причине работы отца и собственной гордости, что не позволяла почти девятнадцалетнему парню жить с роднёй. Потому да, бить и бранить бы его никто не стал. Но карма отыгралась по другому. Да так, что он мог, с полной уверенностью сказать, что день не задался ещё с самого его начала. Будильник, который с утра очень подло не прозвенел, был покрыт слоем трёхэтажного мата, и привел его собственно, на первом уроке в школьный пустой туалет, где блондин в нетерпении рвал упаковку из-под сигарет, что бы получить свою дозу яда. Свою зависимость от никотина, Кацуки не признавал, но это желание было все же выше его сил, потому он и стоял около открытой форточки, с наслаждением затягиваясь. А так как туалет был пуст, то ещё и никого не надо было запугивать, что бы не спалили. Хотя, в этой школе его знали как умного и сильного парня с ужаснейшим характером, потому не рисковали понапрасну. Нет, были конечно индивиды что пытались, но они либо теряли весь свой запал после первой встречи, либо отдыхали в больничке. Потому беспокоиться не стоило. Сзади тихо хлопнула дверь и внутрь попал молодой парень с очень странным видом. Возможно он был новеньким, ведь такого фрика, Кацуки, даже мельком увидев, точно бы запомнил. И главное зашел же, стоило только подумать, что тут нет никого. Вот ты и накаркал, Бакуго. Его красно-белые волосы, были ровно поделены, а красная челка зачесана назад. Глаза разного цвета выражали только холод и полное спокойствие, на лице тоже не наблюдалось ни единой эмоции. Он весь был очень, странным, словно поделенным пополам, на двух разных людей, что несомненно привлекало внимание. А шрам на половину лица, лишь добавлял загадочности и изюминки этому парню. Одет же он был, как с иголочки. Темный костюм, красный галстук и белая рубашка. Начищенные до блеска туфли и дорогие часы на запястье. Весь вид так и кричал, что перед ним человек из обеспеченной семьи. Хотя в глазах самого Бакуго он был лишь очередным "золотым мальчиком" и отпрыском богатых родителей, ничего не умеющего делать сам. Он не любил обращать на таких внимание, лишь изредка влезая в драку, за что потом и получал, даже если зачинщиком был не он. Деньги – могут все. Особенно если их много. И он бы правда, честно, не обратил внимания на этого "Половинчатого" парня, если бы только тот сам не заговорил, обращаясь к нему. -Ты ведь знаешь, что в школе курить запрещено? -И что с того? - дерзко выдохнул дым в его сторону блондин. - Узнают – влетит, - все так же холодно ответил ему гетерохром, отмахиваясь от дыма. - Не расскажешь–не узнают, - сказал блондин, повертев в руках зажигалку. - А ты не расскажешь - угрожающе продолжил Кацуки, ухмыляясь и резко захлопывая крышку все той же зажигалки. Его запугивания всегда работали, потому этот Половинчатый точно будет молчать, в этом сомневаться не приходилось. Ответа от парня не последовало, хотя он был и не особо нужен, потому Кацуки докурил остаток сигареты и просто вышел за дверь, оставляя его в одиночестве. *** Остаток дня прошел скучно. Ничего особенно интересного не происходило, потому к уроку всемирной истории, что был по счету последним, класс 1-А зевал во весь рот. Это состояние вообще было привычным для утомленных школьников, после урока физкультуры, проведенного до этого. И, как это всегда бывает, повторять материал никто не собирался. Все лишь обсуждали как Киришима удачно попал в кольцо или как Минету сбила девушка, попросту не заметив его. Сам Кацуки же просто смотрел в окно не участвуя в всеобщем ленивом балагане. Дерьмоволосый не докапывался до него, ведь был сегодняшней звездой, обыграв класс Б в баскетбол, потому Бакуго наслаждался блаженной тишиной около себя. Но вот настал ужасный момент и звонок вновь оповестил всех о начале занятия. Класс как по команде разбрелся по своим местам. Однако спустя пять и даже десять минут Макото-сэнсея не оказалось в классе. Это начало настораживать Кацуки, но только не остальных. Они уже начали планировать побег, не стесняясь говорить в полный голос. -Да ну, не придет уже никто, можно валить, - махнул рукой Каминари, - давайте собираться. -Боюсь вас огорчить, но урок все же будет - прозвучал незнакомый голос из-за дверей. Только вот он был знаком Бакуго. А как только класс ступил тот самый парень из туалета, все вопросы отпали. - Я Тодороки Шото, ваш новый учитель всемирной истории. Приятно познакомиться. И на будущее сразу скажу, что курить в школьном туалете не самая лучшая идея, - холодный, но выразительный взгляд разных глаз обращенных на Бакуго, не предвещал ничего хорошего, в первую очередь, для него самого. День точно не задался. *** Первым делом вернувшись домой, Кацуки, даже не переодевшись из школьной формы, ничком упал на кровать. Шевелиться и вообще хоть как-то двигаться - не хотелось. Руки и ноги жутко гудели, а голова болела. И все потому, что новый учитель – в отличии от Макото-сэнсея, который смирился с характером блондина и даже не пытался изменить положение дел – заставил выдраивать кабинет истории до блеска, в наказание. Казалось, что парты были как зеркало, настолько он вычистил их, а по полу можно было если не летать, то кататься как на катке. Кстати, блестел он так же ярко как и лёд. И все это из-за того, что тот курил. Это было достаточно понятное объяснение, того что делать нельзя, ведь Тодороки пообещал, если снова застукает за курением, тогда процедура повториться снова и снова, если потребуется. И многие бы просто смирились с этим, но только не Бакуго. Слова "Кацуки Бакуго" и "смирился" априори не могут находиться в одном предложении, если только это не "Враг Кацуки Бакуго смирился с собственным поражением", конечно. Бакуго старался не злить учителей понапрасну. Нет, иногда случались разговоры на тему агрессии, но что бы прямо выводить учителей – никогда. Это лишние проблемы и морока, но этот Половинчатый его прямо взбесил. А то что бесит Кацуки Бакуго, обычно не долго находится вблизи него. Потому план по избавлению от странного учителя, уже созревал в блондинистой голове, что бы следующим днем начинать воплощаться в жизнь. Так и началась холодная война между учителем и учеником, что привела к неожиданному исходу. *** -Бакуго, - с заметным холодным раздражением обернулся от доски к классу Шото. - Останешься после занятия. -Как скажете, сэнсе-е-ей, - с ухмылкой протянул Кацуки. Он эти слова уже чаще, чем "спасибо" слышит, но нельзя сказать что это ему не нравится. Ему действительно доставляло удовольствие выводить учителя из себя. Выпровадить его из школы не вышло, упрямый баран оказался, но и выводить его на эмоции оказалось тоже интересно. Весь такой холодный и неприступный Тодороки Шото, буквально загорался, стоило Кацуки сделать что либо не так. Это всегда поднимало настроение последнему. В последнее время именно этот вид, недовольного идеального лица заставлял пошатнуться весь внутренний мир Кацуки. Вроде бы все как всегда, а вроде и мало ему этого, нужно больше. Вопросы "как" и "почему" конечно появлялись, но копаться в себе Бакуго не собирался, он же не Деку какой-нибудь, что бы такой хернёй страдать. Вот он и забил. Ну есть это желание, ну и ладно. (И не важно, что ни одну свою зависимость он не признавал. Будь то сигарета или человек). Вот прозвенел очередной звонок с урока. Довольные жизнью ребята, наперебой выбегали из кабинета истории, надеясь на скорый отдых. А Кацуки продолжал вальяжно сидеть на своем месте ожидая очередных указаний. Его забавляла реакция учителя, на его выходки и он очень хотел сделать ещё кое что. Но пока, лишь спокойно сидел на своем месте, выжидая момент. Шото утомленно потер переносицу пальцами и вздохнул. Нерадивый ученик, уже в который раз заставлял его идти на крайние меры. И вот что ему было непонятно? Вроде доходчиво все было разъяснено и разложено по полочкам. Но при этом он продолжал нарываться на наказания с завидной регулярностью. Скоро нужно будет выдумывать новое наказание, ведь кабинет истории уже почти блестел. Вот и ещё проблема от этого блондинистого чуда. Ну, не человек, а кошмар какой-то. Вновь вздохнув, ещё более утомленно, Тодороки без лишних слов указал блондину на угол, в котором обосновались швабры и тряпки, и принялся заниматься документами. Бакуго только ухмыльнулся. План сформировался в его голове окончательно. Осталось только привести его в действие, только и всего. Неспешно и совершенно не торопясь, Кацуки набрал воды в ведро, дабы помыть полы. Но передумал и начал уборку с доски. Вытирая даты, Бакуго присматривался к работающему учителю и, конечно же, совершенно нечаянно задел стопку папок, лежащую неподалеку. -Ой, как неловко – театрально испугался блондин. Игра была так плоха, что взгляд разномастных глаз начинал метать молнии, что не предвещало ничего хорошего. Но Кацуки только ухмыльнулся и отошёл в сторону, дабы не мешать мужчине собирать разлетевшиеся бумаги. Внутри Шото кипела ярость. Этот нахал, мало того что мешал ему сегодня вести урок и умудрился уронить важные бумаги, так ещё и не раскаивался вот от слова совсем. Ну что за демон? За что ему все это? Хотелось наорать на этого шутника, но образ холодной скалы ещё держался, и рушить его не хотелось. Авторитет ведь, а без него – спасибо урокам отца – хрен выживешь. Потому Шото только недовольно зыркнул на ученика и опустился на корточки, что бы собрать листы, выпавшие из папок. Но и тут произошла напасть. Все так же "случайно", Кацуки не заметил стоящее на парте ведро и уронил его на учителя. Спасибо хоть вода была чистой. Но это стало, как ни забавно, последней каплей. Тодороки сжал руки в кулаки, зачесал мокрую челку назад, одним слитным движением и встал. Бакуго же ухмылялся, радуясь что его шалость удалась. Но стоило учителю обернуться, как вся радость позабылась. Бирюзовый и серый глаза пылали огнем гнева, а бесята устроили самый невероятный танец. Кулаки были сжаты до побеления костяшек, а брови нахмурены. Но при всех этих угрожающих аспектах, идеальная белая рубашка, подмоченная водой, просвечивала такое же идеальное тело ее обладателя. Подкачанные мышцы, сильные руки и даже шея, с каплями воды на ней, привлекали даже самый незамутненный гормонами и пошлостью взгляд, потому и Бакуго завис. -Чего же ты не извинился-то? - вдруг отозвался учитель, все так же грозно глядя на подопечного. А тот только и мог что молчать и смотреть на, теперь уже прозрачную, рубашку. - Язык что ли проглотил? Кацуки покачал головой. Язык у него был на месте, и возможно даже работал по назначению, но проверить это было трудно. Шевелиться он не хотел совсем. -Ты ведь прекрасно понимаешь, что это переходит все границы, верно? – поинтересовался Шото, у замершего статуей парня. А когда тот кивнул, продолжил, – значит ты заслужил более серьезное наказание, ведь так? Кацуки не особо понимал о чем говорит учитель, и какое серьезное наказание должно его ждать. Но ему хотелось согласиться со всеми его словами и просто подчиниться, этому грозному голосу, не отвлекаясь на лишние мысли. Потому он только снова кивнул. Шото лишь ухмыльнулся, что удивило Бакуго, и внезапно, оказался около него. Одним движением, он повернул парня спиной к себе и заломал ему руки, укладывая на парту животом. А когда Кацуки, осознав весь масштаб катастрофы, что вот вот произойдет, начал вырываться, то учитель наклонился к чужому уху и прошептал: –Не дёргайся, хуже ведь будет – и прикусил хрящ, на что блондин вздрогнул, но послушно замер. Внутри все перевернулось от этого хриплого шёпота, а ухо казалось горело, от прикосновения зубов. Спиной, блондин чувствовал холодную мокрую ткань, что холодила тело и посылала толпы мурашек. Голос учителя сводил его с ума. Он хотел услышать его снова. –Ты был плохим мальчиком, Ка-ацуки, потому нужно наказать тебя. В классе стояла тишина, а шепот учителя был еле слышен, но в голове Бакуго он звучал набатом, ударяясь о стенки черепной коробки и заставляя дрожать. Тихо звякнула пряжка ремня. Алые глаза в неверии расширились. Не станет же он...? Повернув голову, под странным углом, Бакуго увидел, что учитель действительно снял свой ремень, одной рукой, складывая его пополам. Тогда Кацуки начал вырываться вновь, ещё сильнее чем до этого. Но рука Тодороки с успехом удерживала извивающегося парняв одном положении. -Чего ты, чертёнок? Не бойся. Это будет быстро – ответил напуганому парню Шото и вновь склонился к его уху, – тебе понравится. Ситуация приобретала самый смущающий оттенок. И самое страшное, что Бакуго это нравилось. Ему нравилось слышать приказной холодный тон, горячий шёпот около уха, чувствовать чужие сильные руки на своих руках и ягодицах. Его заводила эта ситуация, и это пугало его. До дрожи пугало. -Пяти ударов, я надеюсь, тебе хватит, что бы понять – шутки кончились, - произнес Тодороки, глядя на своего ученика распластанного по парте, с горящими щеками и ушами. Отличный вид открывался сверху, на его задницу, плотно обтянутую школьными брюками. Отрицать не было смысла: ему симпатизировал ученик, далеко не в дружеском плане. Очень далеко. И он бы правда не стал так издеваться над ребенком <возлюбленным, но он его конкретно раздраконил. Пусть расплачивается за чужие потраченные нервы. Он не хотел слишком сильно издеваться над парнем, потому не стал снимать брюки. Происходящее и так его смущало до нельзя, а так он точно сознание потеряет от страха. К тому же, у него завтра ещё уроки, как он будет сидеть на них? Потому он лишь замахнулся и, не слишком сильно, пусть и достаточно ощутимо, ударил по ягодицам. -Раз. Рефлекторно дернувшись, Кацуки вздрогнул и округлил глаза. Больно не было. Неприятно да, но не больно. Даже... приятно. От осознания, что сзади него стоит привлекательный, молодой и красивый мужчина, бросило в жар. В паху стало тесно, а руки сжались в кулаки. -Два, - замахнулся Шото. Ремень с громким шлепком приземлился прямо посередине. Бакуго уже перестал обращать внимание на счёт, концентрируясь лишь на звуках голоса, и прикосновениях сильных рук. Ноги становились ватными, а член только твердел с каждой минутой. -Три, - вновь громкий шлепок. Кацуки упёрся головой в парту, открывая рот в беззвучном стоне. Он не понимал что происходит с его телом. Желание было непреодолимым, а шлепки лишь разгоняли его, по венам ещё сильнее. Ему было жарко и холодно одновременно, ноги плохо держали, но он лежал на парте, потому падение ему не грозило. Член упирался в шов брюк так сильно, что становилось больно. -Четыре. Блондину стоило величайших усилий подавить громкий стон. Слезы выступали на глазах, от контраста холодной парты, к которой он прижимался животом, и жара во всем теле. Кацуки словно пылал весь. От макушки до пяток, был покрыт горячим пламенем. Оставался последний удар, но секунды до него, казались парню вечностью. Он жадно глотал воздух сухим горлом, стараясь не закричать от возбуждения, что приносило самую приятную боль. -Пять, – наконец произнес Тодороки и отложил ремень. Кацуки закусил губу до крови, лишь бы не застонать на весь этаж. Оргазм настиг его внезапно и был столь сильным, что не хотелось ничего. Только лишь лежать здесь, на парте, всю оставшуюся вечность. Мысли путались и разбегались, как пугливые воробьи. Шото оглядел свои труды. Парень под ним дрожал. Уши его были малиновыми и почти пылали. А дыхание сбилось так сильно, что парень путался во вдохах и выдохах. Видеть хулигана в таком состоянии, было так прекрасно, что Шото испугался сам себя. Однако, в противовес своим страхам он наклонился над Бакуго в третий раз и прошептал, - теперь ты понимаешь, что меня лучше не злить, правда? -Д-да, - глухо, проблеял блондин. -Вот и умница, - погладил парня по голове Шото и отпустил его руки. Те безвольно повисли вдоль его тела, а сам он продолжал лежать на парте. Ничего не сказав, Тодороки схватил свой пиджак и вышел из кабинета, оставляя парня наедине с собой. Кацуки приподнялся на дрожащих руках, садясь. Ягодицы пощипывали, а сидеть было некомфортно, однако боли все ещё не было. Неприятное ощущение вязкости в штанах, заставило его поморщится, а пятно на них же - недовольно застонать. Однако, несмотря на все воспитательные методы, злить учителя ему все ещё хотелось. Теперь, даже больше. Потому шел домой Кацуки довольный и с очередным планом, как нарваться на наказание. Все таки воспитательные методы у Тодороки сэнсея были хорошие.