***
Башня Дьявола для Тэхёна уже, кажется, родней дома. Он тут за свою жизнь при памяти бывал намного чаще квартиры. Вот очередной раз, когда его сюда заносит, и тут ничего не меняется, кроме погоды. К сожалению, на башне нет никакой растительности, а потому невозможно даже понаблюдать за этим, не говоря уже о живности. Маленький островок сухой породы среди Америки. — Тебе придётся подождать тут. Я не знаю, как на тебе отразится переход в тот мир, в конечном итоге, твоё тело перейти туда не сможет. Жди. Если что-то случится — просто позови меня, я приду! — немного с опаской, но он всё же даёт наставления Киму и ловит ещё один поцелуй с его губ. Это становится его маленькой зависимостью и привычкой, от которой совершенно не хочется отказываться. — Чонгук, не беспокойся, — и подталкивает его уже идти. — Я буду ждать тебя тут. Если не вернёшься в течение часа, я позвоню Намджуну! — и выудил с кармана телефон, демонстрируя его опешившему Дьяволу. — Когда ты успел приобрести его? — Намджун дал перед уходом. Он беспокоится о тебе. — Хорошо, он, как всегда, продуманный. И всё же урвав ещё один поцелуй, пускай нелепо запущенный лишь в щеку, Чонгук покидает это место, как и этот мир вообще, оказываясь по ту сторону. Тэхёну остаётся только ждать и верить в лучший исход. Стоит Гуку оказаться в руках алого мира, снова ступить на красные пески, как его тело могущественного Дьявола снова берёт верх. Высокий рост, стальные мускулы и огромные витиеватые рога по обе стороны. Даже его походка становится более тяжёлой и увесистой, поднимая под собой пыль. Осматриваясь, он замечает Цербера, видимо, лежащего, где его бросили умирать. Тело действительно истощено, но ранен он незначительно, лишь слегка поджимает одну свою лапу. — Эй ты. На голос Дьявола одна из голов приподнимается, а после, видимо, понимая свой жалкий вид, тут же падает мордой в песок, поднимая ещё больший столб пыли вокруг себя. Двух лап оказывается недостаточным, чтобы стыдливо прикрыть три морды, и потому хватает только на боковые, а средняя тычется носом в песок. От его тяжёлого дыхания постепенно на месте носа начинает образовываться ямка. — Давай я сниму. Кто на тебя такое надел-то? Чонгук подходит ближе и проводит ладонью по средней голове, а после и по одной из боковых. Судя по всему, адский пёс был совершенно непривычен к подобному обращению от хозяина во времена неудач, а потому даже не ластился в ответ, только тревожно смотрел на того. — Как ты мог позволить надеть на себя намордник? Тс… Недовольно говорит Чон и осматривает метал. Это тот же, из которого сделаны решётки в шахтах пленников, только, судя по всему, это было на подобии самодельного артефакта, который и послужил основной причиной беспомощности такого мощного демона, как Цербер. Даже Чонгуку приходится сильно поднапрячься, чтобы содрать чёртово крепление с намордника. На теле Дьявола даже испарина выступает, с какой силой приходится раздирать две детали между собой. Благо сил у него в действительности больше, чем у кого-либо, поэтому всё это проходит достаточно успешно. Однако, при попытки встать, эта огромная махина для убийств просто валится с ног. — Нда, оставлять тебя тут в таком виде будет глупо. Тэхён, ожидающий с той стороны, предполагал, что всё затянется, но не думал, что лишь потому что время будет так долго тянуться. Усевшись ровно перед вратами, он поджал ноги и начал раскачиваться из стороны в сторону, а по истечению минуты обязательно заглядывал на циферблат и разочарованно выдыхал, потому что час ещё не прошёл и поводов беспокоиться не было. А он всё равно беспокоился, не представляя, что может происходить по ту сторону. Ведь это могло быть ловушкой, и достаточно подло со стороны подопечных отпускать Дьявола одного, пускай он и сильнее их во много раз! Когда с той стороны показался Чонгук, он вскочил моментально и визуально оценил ситуацию. Волосы Чона были слегка влажными, да и лицо выглядело слегка подуставшим, но видимых причин для беспокойства не было. — Ну что? — Мы заберём его с собой домой, пока он не восстановится. Он ранен немного, но измотан сильно. Видимо, ему пришлось сражаться. Тэхён кивает и заглядывает за чужую спину, но адской псины там всё ещё не было. — Где он? — Он массивный, шёл за мной. Его переход будет немного дольше моего, — кивает Чон и оборачивается. — Думаешь никто из соседей не заметит такую собаку? — Он, как и я, выйдет в другой форме. На самом деле, после этой фразы Тэхён ожидал размер не меньше волка. Ну или, на крайний случай, кого-то похожего на добермана. Кто угодно из множества пород собак, которые только вертелись в его голове. У него были даже варианты, что Цербер мог стать человеком, может быть молчаливым, но всё же человеком. Но вот только когда оттуда выбежал маленький пушистый померанский шпиц тёмной окраски, остаток осознанности логики покинул Ким Тэхёна. — Это тот самый адский пёс? — бархатистый голос Тэхёна в эту секунду открыл для себя вторую или третью октаву, потому что внезапно писком разнёсся по местности. Чонгук и сам был немного в замешательстве от вида своего Цербера. — Думаю, это потому что он ослаб. Маленький пёсик выглядел достаточно бодрым. Такое тельце, судя по всему, было достаточно лёгким для измученного Цербера и достаточно подходящим. Тэхёну уже не страшно, даже если он ещё помнит, как выглядела эта псина по ту сторону ада. Теперь его от очаровательнейшего существа на этом свете отличали лишь два красных глазика, и то, виднелся оттенок только при попадании на них света, в остальное время это были две небольшие бусинки. — А у него есть имя? — интересуется Тэхён, уже поднимая шаловливое чудо на свои руки. — Ну, да, — задумчиво рассуждает Чонгук. — Цербер или адский пёс… — Какое же это имя! — возмущается Тэхён и поднимает щенка на вытянутых руках. На фоне того, каким он был в Аду, это действительно был щеночек. — Будешь Ким Ёнтан! — Мило, — соглашается Чонгук, но тут резко что-то осознаёт. — Стоп, почему это у него твоя фамилия? Это мой адский пёс! — И что? Чон Ёнтан не звучит, — передразнивает Тэхён. — Согласись, Ёнтан, ты же хочешь фамилию папочки? — Не слишком ли ты? Это вообще-то машина для убийств. — Мой малыш Ёнтан-и не такой. — Тс, — шикает Чонгук и подходит к слишком счастливому человеку со спины, шепча ему на ухо. — Тогда я сделаю твою фамилию Чон, и автоматически он тоже будет Чон Ёнтан! — Даже не думай, — хмыкает Тэхён и едва не ударяет локтём по прижимающемуся к нему животу, благо тот успевает отпрыгнуть. — А! Ты как с Дьяволом ведёшь себя! Я сжечь могу! — возмущённо пыхтит Чонгук на такие действа, а Тэхёну хоть бы что, он прижимает щенка к себе и поглаживает его, пока тот удобно устраивается в чужих руках. — Пригрел на груди гадюку и ты, — указывает на адского пса. – Мелкий предатель! — Пойдём обратно? Нам ещё надо встретиться с Чимином и купить поводок для Ёнтана. — Ты хочешь моего адского пса на поводок посадить? — жалобно спрашивает Гук. — Да. Если мы пойдём с ним в город, то для спокойствия людей стоит. — Нет, это же машина для убийств, он не может быть на поводке, — как ребёнок, ноет Чонгук, но делать нечего, поэтому он просто подходит к Тэхёну и подхватывает этих двоих, чтобы вместе вернуться домой. — Он не может гулять по городу без поводка, — последнее, что сегодня слышит Америка в этой части на корейском языке.***
На встречу в кафе Тэхён уже пришёл с Ёнтаном на поводке, а ещё с недовольным Чонгуком, у которого от вида этого красного поводочка дёргался глаз. Его прекрасный пёс, его адская машина для убийства сейчас предательски ластилась к Ким Тэхёну и так счастливо отзывалась каждый раз на своё новое имя. Чонгук не знал, кем он предан больше: Тэхёном, который подарил всё своё внимание собаке, а ведь Чонгуку никогда не доводилось слышать от него таких нежных «уси-пуси, кто моя прелесть?», или его Цербер, который так же стал его игнорировать и полностью продался за эти «уси-пуси». Чонгук бы тоже продался. Да он ещё хуже: продался Тэхёну даже без этих слов. Поэтому за столиком Дьявол сидел недовольным и с суровым видом, предпочитая разглядывать пейзажи за окном, и выпивал горькое мохито. Даже оно сегодня казалось крайне горьким. Определить, что Чимин пришёл, можно было по дикому воплю, разлетевшемуся на всё кафе. Конечно же, это был Чимин, Тэхёна такое тоже привлекло. Почему-то он, даже не помня, как выглядит Чимин, определил его среди всех. Возможно, потому что тот бежал на встречу сломя голову, и когда оказался рядом, бросился обнимать Тэхёна. — Я уже и не знал, что думать. Ты не писал мне так долго! Я готов был обзванивать больницы и морги! Даже пытался найти телефон твоих родителей, но даже сестрёнка его не знает! — Да, и тебе привет, — скромно в ответ улыбнулся Тэхён, но Чимину достаточно увидеть его квадратную улыбку, как сердце хоть немного успокоилось. — О, а он что тут забыл? — кивает в сторону Чонгука. Гук приветствовать не спешит, одаривает человека недовольным взглядом, якобы этого достаточно для приветствия, а после снова скучающе отворачивается к окну. — Да, мы вроде как вместе? Чимин таращит свои маленькие глазки, Чонгук давится мохито, а адская машина для убийств сладко зевает на коленках Тэхёна. — Прости, что? — удивлённо переспрашивает Чимин. Чонгук тут тоже оборачивается. Вот и первый плюс от потери памяти нашёлся. До этого Тэхён никогда не хотел озвучивать эти отношения, а теперь так легко просто вынул и пихнул в лицо своего друга. — А ты не знал? — немного потерянно спрашивает Тэхён. — Н-нет, — ошарашенно качает головой и жестом манит Тэхёна ближе, чтобы только ему шепнуть. — Он же издевался над тобой. Ты что, мазохист что ли? — Он не издевается, и, если честно, я ничего не помню, — так же тихо шепчет Тэхён. — Он тебе таки вмазал так, что память отшибло? Чимин пытается быть очень тихим в своих высказываниях, но не знает, что Дьявол слышит всё, что ему интересно, и неважно, думаешь ты об этом или щебечешь на другом конце вселенной. Поэтому Чонгук раскрывает рот от возмущения, вот только возразить ему нечем. Он машет пальцем в воздухе, рассекая его, а вокруг атмосфера в прямом смысле накаляется, потому что Чонгук начинает злиться от подобного. Заметив перемены в температуре, Тэхён оборачивается. — Чонгук, попей мохито и остынь. Гук шикает на Чимина и оседает на стуле, не желая лезть в чужие дела. — Да, это было немного удивительно, — не зная, как реагировать, говорит Чимин. — Как минимум, теперь я спокоен, что в расставании с моей сестрой есть особая причина, — философски изрекает и спешит заказать себе охладительный напиток, потому что горячие новости подняли его температуру. Он даже как-то с подозрением теперь посматривает на Чонгука, а тот только отбивает ритм пальцами по столу и засматривается в окно, где совершенно случайно постоянно происходят нелепые стечения обстоятельств с прохожими, что крайне веселит молодого демона. — И как давно ты без памяти? — Чонгук, как я давно… — Девять дней, — равнодушно говорит тот, не поворачиваясь к беседующим. — Слушай, — Чимин снова подманивает к себе друга. — Он, возможно, мозги тебе запудрил, что вы вместе, а ты теперь веришь. Я такое в кино видел. Чонгук резко на этом моменте, который весьма опасный и может заставить Ким Тэхёна усомниться, снова встрепенулся, отчего в воздухе запахло жаренным, а Чимин ойкнул и резко поднялся со стула, пересев на другой: — Что-то как-то неудобно тут, словно стул нагрелся. Ох, что за кошмарные сидения, — жалуется Пак. — Нет, всё в порядке. Видимо, до этого я стеснялся тебе говорить, а тут я подумал, что ты уже был в курсе… Моя память немного восстанавливается, поэтому всё в порядке. Как доказательство того, что память у него действительно заимела больше ячеек воспоминаний, он опускает свою руку на коленку Чонгука, потому что если один раз его это смогло успокоить, то и сейчас поможет. И действительно, воздух внезапно стал легче и прохладней. Духота отступила на второй план. — А что с тобой стряслось? — Упал неудачно, — первое, что приходит в голову Тэхёна. Если рассказывать про поезд, то вряд ли получится достаточно реалистично. Хотя, казалось бы, куда реалистичней реальности… — Ты ещё и собаку завёл? — продолжил Чимин узнавать о жизни друга. — Да. Только сегодня и завёл. — Как назвал? — Ким Ёнтан. — Чон… — послышалось недовольство со стороны. — Ким, — в ответ сердито сказал Тэхён, даже не оборачиваясь в сторону недовольства. — Чон… — прозвучало ещё раз. — Ким. Чимин только наблюдает за этой перепалкой и вообще пытается понять, что с местным кондиционером не так, потому что у него опять нехватка воздуха от духоты. — Чон, — выдержав паузу, сказал Чонгук и даже обернулся к Тэхёну. Тэхён на деле парень не промах и с тяжёлым вздохом решил отвоевать фамилию своей собаке всеми путями, поэтому рука с колена скользнула по бедру чуть выше. Это не прошло даром, Гук тут же выпрямился и покраснел. Чимин-то это на духоту списал, что не только ему тут жуть как жарко, а вот сам Гук резко встрепенулся. — Ким? — ещё раз очень чётко поинтересовался Тэхён. — Ладно, Ким! — сдался Дьявол и насупился, потому что Тэхён нагло пользуется его любовью и вертит, как хочет. Чонгук чертовски зол, но в это же время так сложно удерживать улыбку, которая хочет предать его, как и всё вокруг. — Девушка, можно кондиционер посильней, а то тут жарко очень! — между тем просит Чимин и возвращает внимание другу. — Твой щенок очень милый, прямо как ты! — Это адская машина для убийства, — недовольно бубнит Чонгук себе под нос, но остаётся неуслышанным подростком, который просто уже строит планы, как за эту встречу будет Тэхёну вечером мстить, тем более, когда тот так и провоцирует на это своей рукой, оставшейся на бедре.***
Утро этого дня было особенным не только для Тэхёна. Проснувшись, Хосок почувствовал, как сжимает нечто в своих руках. Не нужно было открывать глаза, чтобы ощутить мятный аромат чужого шампуня возле своего носа. Юнги казался таким крошечным в его руках, что вот-вот сожмёшь немного сильней и точно сломаешь его кости. Тем более сейчас, когда его и без того обычно худое тело всё ещё не восстановилось и он был слегка истощён. Сердце трепетало. Вчера вечером, когда после всего случившегося они вернулись домой, Юнги вёл себя, как обычно, словно ничего и не случилось. Именно поэтому Хосок всё ещё не мог поверить, насколько идеальным был его избранник: он, скорее, был разочарован сам в себе, что усомнился в Мин Юнги. Теперь он впервые позволил тому остаться в своей постели. И пускай между ними всё ещё нет всплеска страстных поцелуев перед сном, не говоря уже о большем, это неимоверно огромный шаг. По всей видимости, Мин тоже частенько думал о таком, но не позволял себе лишь потому, что боялся за чужую репутацию. Даже когда раньше он имел возможность остаться в доме Дьявола, стоило заснуть в постели Юнги, как утром он находил того в соседнем кресле или на каком-нибудь диване. Юнги никогда не позволял себе вот так прижиматься носом к чужой груди. Впервые Хосок просыпается, удерживая в руках своего демона. Улыбается от этого, почти слепит яркое солнце своим свечением, а потому удивляется, как Юнги надеется избежать света, прячась в его груди. Ведь именно там жарче всего: сердце полыхает от предвкушения будущих ночей. Он поглаживает чужие волосы, путается в них пальцами, потому что, из-за вечных окрашиваний, те стали такими жёсткими, а потом опускается, чтобы поцеловать, оставить лёгкий поцелуй. Увлечённый, отодвигает чужое лицо от себя, ровняется с ним собственным лицом и целует сначала щёки, потом нос и лоб. Так нежно и осторожно, с улыбкой на лице, закрывая глаза и просто наслаждаясь касанием к тёплой коже. Его прекрасный сладкий демон, который впервые за столько сотен лет теперь полноценно только его. Он увлекается так сильно, что не замечает, как чужие глаза уже открылись, как сначала выжидательно смотрят на это слишком довольное лицо. Разница между ангелом, пусть уже и падшим, но не адаптированным под демона, и самым настоящим демоном в том, что они по-разному воспринимают новые отношения. Хосок ими дорожит, он холит и лелеет мысль о том, как они теперь будут складываться, как будут развиваться. Он готов дарить это трепетное чувство защищённости для своего демона. А Юнги? Юнги наглей, эгоистичней и требовательней, поэтому ему не составляет труда дёрнуть головой, обернув её и поймав губы. Хосок на секунду теряется, решив, что это случайное совпадение! Его доброе сердце учащённо бьётся, не зная, как правильно поступить сейчас: отстраниться или нагло продолжить? А Юнги в это время уже приоткрывает рот, нагло тянет чужие губы к себе ближе, хватает за талию. Он всё ещё не проснулся, но лениво и немного вяло увлекает ангела в поцелуй, только не нежный, а скорее протяжно ленивый, совершенно в стиле Мина. Приоткрыв глаза от удивления, Хосок не встречает чужого взгляда. Юнги, кажется, готов вот-вот снова заснуть, он даже как-то автоматически заваливается на спину, от чего Чону приходится переместить своё тело на чужое, чтобы расположиться сверху. И теперь прижатой грудью он ощущает размеренный ритм сердца демона, который даже толком не собирается проснуться. В этом весь Юнги, только он может целоваться и спать одновременно. Хосок поцелуй всё же разрывает, снова целует чужую щеку, скулу, спускается к уху и нагло кусает эту не раз продырявленную мочку, ощущая во рту вкус метала, и слегка посасывая его. Ему давно было интересно, каков этот демон на вкус. Юнги не сопротивляется, скорее опрокидывает голову в сторону, открывая просторы для действий, и всё так же сладко спит. И удивительно, Хосоку от этого не обидно. Только он один знает, сколько усилий сейчас прилагает демон Лени, чтобы хотя бы не оттолкнуть и не забиться под одеялом в попытке нормально досмотреть сон. Вместо этого он даже не отпускает свои руки с чужой талии — не спит, наслаждается. — Доброе утро, — не выдерживает Хосок и всё-таки дарит этой комнате немного своего яркого голоса. Юнги на это мычит, пытается обхватить чужие плечи, прижать к себе сильней, чтобы тот не говорил таких страшных слов, чтобы скорее вновь заснуть. — Юнги, я знаю, что ты уже проснулся! Юнги воротит носом и накрывает свои глаза рукой, чтобы прикрыться от солнца. — Вставай, Чонгук нам дал задание. — Да пошёл он, — почти мурлычет заспанным голосом демон. Хосок с этого смеётся. — Серьёзно? Вот так легко пошлёшь его? — А ты думал? Я на пенсии, — и пытается перевернуться на бок, но, будучи прижатым, это не получается. — Вставай! — хохочет Чон и шлёпает Юнги по внезапно подставленной ему заднице, когда тот всё же смог завалиться на бок вновь. — Вставай, война не дремлет! — Ты такая зараза, — бубнит Юнги и обнимает снова павшего, пытаясь успокоить его хотя бы заброшенной сверху ногой. — Если встанешь сейчас же, я тебя поцелую. Юнги несколько секунд, видимо, информацию обдумывает (а может таки провалился в сон), потом поворачивает голову и вытягивает свои губы. Вот уж о том, что его демон, уже будучи не просто другом, станет таким откровенно сладким, Хосок и мечтать не мог. С характером его друга он представлял, скорее, вечные побои за любую попытку получить нежность, а этот наглец не только не ругает, а напротив, кажется, провоцирует! — Ах, так! — смеётся ангел. — Тогда буду щипать тебя за жопку! — Ой, тоже мне страх какой. — Лапать буду! — Лапай. — Домогаться. — Да хоть ебаться, — хмыкает демон. Вот тут уже контратакован Хосок. Время ему немного замяться, потому что к такому его ни жизнь, ни смерть не готовила. — Что, прости? — Спи, — бурчит Юнги и явно, судя по тону, опять засыпает. — Ты мне скажи, ты как в школу вставал всё то время, что был вынужден туда ходить в семь утра? — Не ложился спать, — откровенничает демон. — А потом просто спал на уроках. — Ах ты какой паршивец. Учителя же так старались! — Да мне эти учителя даже не в внуки годятся, где их уважение к таким древним демонам. Ах, Хосок, если моё предложение поебаться тебя не устраивает, тогда вали уже и дай поспать! А после, ещё до получения ответа, его просто спихивают ногой с постели и зарываются-таки в одеяло. Теперь это всё в точности, как в воображении самого Хосока, от этого он только ярче улыбается. — Пойду приготовлю тебе завтрак, так что приходи скорей, а то тебе не достанется, — и после уходит из комнаты. Юнги бы очень хотел сладко спать ещё дня четыре, но почему-то всегда его будят так рано, да ещё и паршивыми приманками по типу вкусной еды от этого паршивого ангела. Он так паршив, что даже лапшу быстрого приготовления богически готовит. А Юнги вообще ничего с Божествами сравнивать не любит, так что подобное — это особый ранг. Лень, переборота демоном Лени. Он практически победил сам себя, поднимаясь и идя в душ, чтобы хоть как-то открыть свои сонные глаза. Юнги выползает с комнаты только минут через двадцать, потому что заснул в душевой и потом собрал половину встретившихся ему дверных косяков. Но в итоге, вроде даже живой, показывается за кухонным столом, где по центру лежат блинчики и стоит высокий стакан налитого сока. — О, ты приготовил? — Не, тут уже были. — Чёрт, зачем я вообще вставал. Юнги начинает спокойно трапезничать, ведь после им предстоит отправиться в Ад и попытаться выяснить, кто именно сбежал оттуда. С тех пор, как Абаддон больше нет, с этими обязанностями все справляются с огромным трудом.***
В общем и целом, прогулка вместе с Чимином затянулась достаточно надолго. Чонгуку приходилось вечно таскаться немного позади и только грустно делать попытки позвать своего адского пса составить хотя бы компанию, но того это меньше всего волновало. Не ясно, была ли причина в запахе от ноги Тэхёна (исключительно речь о Дьявольской плоти на ней), но тот оттуда отказывался отходить, поэтому Гук только тяжко вздыхал. На него обращали внимание только когда Тэхён находил что-то, что ему срочно нужно было купить: в эти моменты Чон действительно испытывал себя счастливым, потому что ему уделяли хоть немного внимания. Держался всё это время он только на мысли о том, что вечером ещё отыграется на Ким Тэхёне. Именно поэтому, когда они вернулись, жители пентхауса встретились с весьма недовольным Дьяволом. Но его выдержке за этот день все хотели аплодировать. Тэхён воодушевлённо начал приветствие с рассказов, как они купили всем свежей выпечки и отличную нарезку мяса для жарки, между приплетая замечательное поведение их маленького демона, а горе-родители только диву давались. На ужин на столике лежало мясо и всё та же выпечка. Все сидели вокруг огромного кухонного стола возле панорамного окна. Разложенная еда и достаточно непривычная обстановка. Подобных сборов у них никогда не было — состав тут был достаточно непривычным. Хотя Чонгук всё ещё держался большим молодцом, наставники видели в нём некое сожаление, что он вовремя не остановил тех, кто погиб и за этот стол больше никогда не вернётся. Видимо, груз вины всё же тяготил его, поэтому Намджун и Юнги крайне радовались, что облегчить ему этот груз помогал человек. Но собраться они решили не из желания трапезничать вместе, а потому что был очень важный вопрос: — Кто-то очень сильный вышел из Ада, и мы не знаем, кто и куда он направился, — чётко повторил насущную проблему Намджун. — Более того, мы с Хосоком сегодня сходили к вратам. Изучив всё вокруг, я могу заявить, — чётко говорит Юнги, упёршись локтями в стол и сцепив руки перед своим носом, — что этот демон вышел один. — Что? Одолеть Цербера в одиночку невозможно! — резко вскрикнул Чонгук. — Это же адский пёс и… он фактически питается моей силой! — озадаченно говорит Чонгук. В подтверждение этому слышится лёгкий скулёж с коленок Тэхёна. Тут же на это обращают внимание все присутствующие. — Кстати, об этом… — размеренно начал Юнги. — Почему он вообще тут? — Я не мог оставить его раненого в Аду, — заявил Чонгук и потянулся, чтобы погладить Ёнтана. — Временно вам придётся присмотреть за вратами. Намджун, займись этим вопросом сам или найди кого-то подходящего. — Хорошо, — кивает демон. — Юнги, Хосок, вы постарайтесь выяснить, кто это был. — Аура достаточно сильная, — заявляет Юнги. — Честно говоря, у меня есть подозрения, что демон покинул Ад вместе с тем, как ты, Гук, не просто так. Я подозреваю, что был… — Юнги немного осёкся. — Говори прямо. — Пифон не был достаточно сильным демоном. Если без кольца, то он бы не сравнился даже с Намджуном, что говорить о тебе, Чонгук. Он боялся твоего вхождения в Зенит. Но что если он был лишь звеном в цепи… — Если подумать, — в разговор встрял и Хосок, — когда Джин говорил о запахе демонов, то он отчётливо сказал, что был и ещё один. Но он никогда не видел в окружении принцессы ещё какого-либо демона. Кхр, — выдохнул он озадаченно и облокотился на спинку стула, слегка качнув головой. — Если так подумать, тогда теория Юнги про звено выглядит логичной. Ты вошел в Зенит раньше положенного, убил пешек, и теперь кому-то приходится действовать очень тихо и самому. — Вероятней всего, этот кто-то будет теперь подбираться через твою слабость. Все взгляды демонов внезапно обернулись в сторону Ким Тэхёна. — Я смогу его защитить, — чётко проговорил Чонгук. — Я просто не буду отходить от него, — резко рука с головы Ёнтана скользнула на чужое бедро. — В чём тогда проблема? — Хм, верно… Но не думаю, что этот демон так же глуп, как Пифон. Он даже не смог обмануть Тэхёна, — заявил Хосок. — Касательно кинжала и той истории, было как-то немного глуповато. Возможно, этот демон не будет действовать так же прямо. — Разве есть кто-то, кто может сравниться со мной? — интересуется Чонгук, и по его желанию на столе тут же загорается тарелка с мясом, почти уничтожая недоеденный продукт, вызывая только разочарование у всех. — Нет, Владыка, — подмечает Намджун, но осекается почти сразу. — Но нам нужно быть осторожными. — Расслабьтесь, — говорит Чонгук, разваливаясь на стуле. — Я смогу справиться, кто бы это не был. Я же Дьявол, — махнул он рукой, вставая из-за стола. — Юнги, Хосок, возьмите Ёнтана на ночь к себе. Сегодня он нам будет мешать. — Мешать? — пискляво поинтересовался Тэхён. — Ага, — кивает Чон. — О, кстати, я ещё не доел блинчики, что ты мне приготовил? — Блинчики? — в два голоса спросили Юнги и Хосок и, переглянувшись, резко поднялись, подхватывая Ёнтана. — Кажется, Цербер хочет погулять на улице. Идём скорей, ему надо в туалет.***
Когда мысль о том, что подбираться к Дьяволу будут через его слабость — невероятно точно предчувствовали будущее. Только не смогли интерпретировать подсказки интуиции в верном ключе. В это же время, в другой части города, возвращаясь домой со своей рабочей смены, Чимин как раз рыскал в карманах в поиске своих ключей, когда в достаточно тёмном переходе, буквально разделяющим его от своего подъезда, не встретил нечто. Он молчаливо попытался обойти этот мрачный силуэт, даже не задумываясь о том, что может предвещать такой переломный момент в его жизни. Но, столкнувшись с ледяным плечом, он оборачивается и, делая краткий поклон, говорит: — Простите, — вынув наушник с одного своего уха. Поднявшись, он случайно натыкается на гневный алый взгляд, пробирающий его сначала до самых костей. Даже вздрагивает от того, каким холодом внезапно засквозило между домов. Не понимает, как замирает на роковую секунду, не успев развернуться и уйти, когда его тело пронзает резкая боль и он падает на землю, в мгновенье оказавшись в переулке в полном одиночестве. Тело больше не болит. Чимин больше не напуган. Потому что свет алых глаз говорит о том, что здесь больше нет Пак Чимина. Нахальная улыбка, и он поднимается, всё же опуская наушник-каплю в ухо, и, обернувшись, шагает к себе домой. — Мы скоро снова встретимся, Люцио.