Суд Магии. Орден Феникса

— Мда, весёлой твою жизнь назвать крайне затруднительно, — протянул Терри Бут, выражая этим всеобщее мнение. — И скучной — тоже, — отозвалась Мораг МакДугал. — Но, подозреваю, ты бы с радостью отказался от половины всех этих «развлечений»… — Это верно… — А дементоров кто прислал? — Об этом будет позже, я думаю, — сказал Фадж. — И, надеюсь, ко мне после этого претензии отпадут — хотя бы в этой части. — Но вы хотя бы знаете? — Если бы я знал изначально, этого бы не случилось. Не стану скрывать, мне крайне не понравилось выступление мастера Поттера в Больничном крыле и я ждал от них с Альбусом серьёзных проблем… И охотно заткнул бы им рты… Но — не таким же образом! — Но у вас есть хотя бы подозрения? — Сейчас — я уверен, что знаю виновного. И подозреваю, что этот виновный будет наказан так, как Визенгамоту это неподвластно, так что даже угрожать или предупреждать не стану… Одного взгляда на ещё одного министерского чиновника, одно время замечавшегося за преподаванием — или изображением преподавания — в Хогвартсе — было достаточно для того, чтобы понять: это была именно она, но она оказалась до того тупой, что даже в данных обстоятельствах не только не раскаивается в содеянном, но даже гордится этим. А за чтение усадили некоего взрослого представителя афро-английской части населения Магической Британии. Он только фыркнул, обнаружив себя на кафедре, немного поёрзал, устраиваясь поудобнее, приосанился и начал читать зычным, хорошо поставленным голосом: Глава 3 Защитный отряд Я только что отразил атаку дементоров, и меня, может быть, исключат из Хогвартса. Я хочу знать, что происходит и когда я отсюда выберусь. Войдя в тёмную спальню, Гарри тут же сел за стол и написал эти слова на трёх отдельных листках пергамента. Первое письмо он адресовал Сириусу, второе Рону, третье Гермионе. Его сова Хедвиг отлучилась поохотиться, клетка стояла на письменном столе пустая. Дожидаясь её возвращения, Гарри ходил по комнате взад и вперёд. В голове стучало, мозг был слишком возбуждён, чтобы спать, хотя глаза щипало от усталости. Ломило спину, на которую он взваливал Дадли. От оконной рамы и кулака Дадли вскочили две шишки, и в них пульсировала боль. Хотя всё это осталось давно позади, многие — подавляющее большинство собравшихся в зале — смотрели на подростка с явным состраданием. Мучась бессильной злостью, он мерил шагами спальню, скрипел зубами, стискивал кулаки и всякий раз, как проходил мимо окна, бросал гневные взгляды на пустое, усыпанное звёздами небо. Нападение дементоров, тайная слежка миссис Фигг и Мундунгуса Флетчера, временное исключение из Хогвартса, разбирательство в Министерстве магии — и по-прежнему никто не хочет объяснить ему, что, собственно, происходит. И о чём, о чём был этот громовещатель? Чей голос отдавался в кухне таким жутким, угрожающим эхом? Почему он до сих пор сидит тут, как в клетке, ничего не зная? Почему с ним обращаются как с непослушным ребёнком? Не покидай дома, не совершай больше никакого волшебства… Проходя мимо школьного чемодана, он пнул его ногой, однако не только не облегчил этим злость, но почувствовал себя ещё хуже: заболел, вдобавок ко всему, и большой палец ноги. — И в чём чемодан провинился? — глупо спросил кто-то из Хаффлпаффа. На него тут же зашикали. — Наконец-то! — проворчал Гарри, когда она бесшумно уселась на клетку. — Потом будешь пировать, у меня есть для тебя работа! Хедвиг укоризненно посмотрела на него большими, круглыми, янтарными глазами. В клюве у неё была зажата дохлая лягушка. — Поди-ка сюда. Взяв три маленьких пергаментных свитка, Гарри привязал их ремешком к кожистой лапке Букли. — Одно письмо Сириусу, другое Рону, третье Гермионе. И не возвращайся без хороших, подробных ответов. Надо будет — терзай их клювом, пока не напишут что-нибудь приличной длины. Поняла? — Ооо, она выполнила твой приказ в точности! — невесело хмыкнул Сириус, потирая руки, Рон с Гермионой тоже явно вспомнили этот визит совы и опустили головы. — Но мы никак не могли ответить по причине, которую Кингсли скоро озвучит. — Да, а почему книга так называется? — отмерла наконец Амелия. — Что это ещё за Орден? Надеюсь, это не то, о чём я сейчас подумала? Хедвиг, чей клюв был по-прежнему набит лягушатиной, сдавленно ухнула. — Тогда вперёд! — скомандовал Гарри. Она снялась с места мгновенно. Когда сова улетела, Гарри, не раздеваясь, кинулся на кровать и стал смотреть на тёмный потолок. Вдобавок ко всему он теперь чувствовал себя виноватым из-за того, что резко разговаривал с Хедвиг. В этом доме она была его единственным другом. Надо быть с ней поласковей, когда она вернётся с ответами Сириуса, Рона и Гермионы. — Да, Хедвиг-то за что влетело? Она ведь не виновата, что друзья не удосужились просветить тебя относительно того, что происходит вокруг… — Мистер МакМиллан! — Извините… * * * Но назавтра Хедвиг не вернулась. Гарри весь день провёл у себя в спальне, откуда выходил только по нужде. Тётя Петунья трижды подсовывала ему еду в кошачью дверцу, которую дядя Вернон сделал три года назад. — Возмутительно… — пронеслось по залу. По всему было ясно, что у некоторых с языка рвутся и другие словечки, просто момент был столь напряжённым, что прерывать Кингсли надолго никто не желал, боясь, что не услышат что-то очень важное… Безусловно, то, что Гарри приехал на свой пятый год, означало, что из школы его не выгнали и палочку не сломали, но вот только как ему удалось избежать изгнания из магического мира? На Фаджа и Амбридж бросали крайне… неприятные взгляды даже те, кто прежде смотрел им в рот и действовал исключительно по указке министерства. Корнелиус с этим давно смирился, в отличие от своей многоумной помощницы. Так продолжалось три дня. Гарри попеременно пребывал в двух состояниях. В первом его наполняла беспокойная энергия. Он ни на чём не мог сосредоточиться и только ходил взад-вперёд по спальне, злясь на всех разом за то, что предоставили ему вариться в собственном соку. Во втором им овладевало такое оцепенение, что он валялся на кровати по часу и больше, тупо глядя в пространство и томясь гнетущим страхом из-за предстоящего разбирательства в Министерстве. Что, если решение будет не в его пользу? Что, если его действительно исключат, а палочку переломят надвое? Что ему тогда делать, куда податься? Жить, как раньше, круглый год у Дурслей? Нет, только не теперь, когда он узнал другой мир — мир, где ему самое место. Может быть, перебраться в дом Сириуса, как Сириус предложил ему год назад, перед самым своим бегством? Но позволят ли Гарри жить там одному? Ведь он всё ещё несовершеннолетний. Не исключено, что вопрос, куда ему отправляться, решат за него другие. Может быть, за нарушение Международного статута о секретности его приговорят к Азкабану. Всякий раз, как это приходило ему в голову, Гарри слезал с кровати и принимался ходить по комнате. — Ну, Азкабан вам по всякому не грозил, — поднял голову Кингсли. — Полагаю, даже при самом неважном раскладе Альбус позаботился бы о вас… — Знаем, какова могла быть его забота, — пробурчал кто-то, сверля взглядом означенного мага. — Кроме того, Визенгамот — не последняя инстанция, и не самая… Так что вы вполне могли бы даже продолжить своё обучение за границей, только мне известны три очень хорошие школы, которые с распростёртыми объятиями приняли бы молодого перспективного мага, не нашедшего поддержки в Англии, хотя бы только для того, чтобы щёлкнуть нас, англичан, по носу. — Дурмстранг, Сен-Жермен и Лысая Гора? — спросил Невыразимец. — Да, это очень даже неплохие заведения. Полагаю, были бы неплохие шансы поступить и в Шармбатон, и в Колизей, и в Мононхибато… На Хогвартсе свет клином не сошёлся, так что, возможно, по части магического обучения вы от своего исключения только выиграли бы. — Да, но не забывайте, что до того, чтобы подать документы в одну из этих школ мастеру Поттеру ещё додуматься надо было, — заговорил Скримджер. — Да, он знал о существовании в Европе ещё двух школ магии, когда их представители прибыли в Хогвартс на Турнир… Но — как туда устроиться? И — допустил бы это наш глубокоуважительный бывший директор? Лично я в этом почему-то очень сильно сомневаюсь… В глазах большинства взрослых отражалось то же самое сомнение… В четвёртый вечер после того, как улетела Хедвиг, Гарри лежал в очередном приступе апатии и пялился в потолок. — Неужели так сложно было ответить на письмо? Ладно, даже без подробностей, просто выразить сочувствие, хоть как-то поддержать? — спросил Доулиш. — Письмом это сделать было бы затруднительно, — пояснил чтец. — Мы принимали определённые меры… — Мы — это кто? Кингсли Первый и… — Без иронии, Деннис. Я говорю не о себе, вернее, не только о себе. Скоро поймёшь, если дашь дочитать. Гарри не испытывал по поводу отъезда Дурслей никаких особенных чувств. Ему безразлично было, есть они в доме или нет. Не было сил даже встать и включить в спальне свет. Становилось всё темней и темней. Он лежал и слушал вечерние звуки, долетавшие через окно, которое он всё время держал открытым в ожидании благословенной минуты, когда вернётся Хедвиг. — Так даже с ума можно было сойти, — пробормотал кто-то. Амбридж выглядела торжествующей, открыла было рот, чтобы что-то вякнуть, но покосилась на соседей-авроров и остатков инстинкта самосохранения оказалось вполне достаточно для того, чтобы рот тут же и захлопнуть, ограничившись чрезвычайно многозначительным взглядом в сторону обсуждаемого подростка. Тот промолчал, испытывая чувство… удовлетворения при одной мысли о том, что ещё до Суда эта Жаба успела пару раз зазвать его в свой кабинет для отработки… Наверняка реакция на это будет ещё та… Не говоря уже о Приговоре, как таковом. В пустом доме изредка потрескивало. Булькали трубы. Гарри лежал в полном оцепенении, ни о чём не думая, весь погруженный в своё несчастье. Вдруг он совершенно отчётливо услышал, как внизу в кухне что-то разбилось. — Что случилось??? — Я тарелку разбила на кухне, — смущённо повинилась Тонкс, водя носком туфли по полу. — А ты что там делала?! — Деннис! — Всё, молчу! Он рывком сел на кровати и весь превратился в слух. Дурсли не могли вернуться так скоро. К тому же он не слышал машины. Несколько секунд тишина, потом голоса. «Взломщики», — подумал он, спуская ноги на пол, но через долю секунды сообразил, что взломщики не стали бы, как эти люди, разговаривать во весь голос. Он схватил с прикроватной тумбочки волшебную палочку и повернулся к двери, прислушиваясь изо всех сил. Мгновение — и он подскочил: громко щёлкнул замок, дверь распахнулась. Гарри стоял неподвижно, глядя через дверной проём на тёмную лестничную площадку, готовый уловить малейший звук, но было тихо. Секунду он колебался, затем стремительно и бесшумно вышел из комнаты на лестницу. Сердце забилось у самого горла. Внизу, в полутёмной прихожей, на фоне проникавшего сквозь стеклянную дверь света от уличного фонаря, он увидел силуэты. Восемь или девять человек, и все, насколько он мог разобрать, смотрели на него. — Опусти палочку, дружище, а то глаз кому-нибудь выколешь, — произнёс низкий ворчливый голос. Сердце застучало как бешеное. Гарри узнал голос, но палочку не опустил. — Вот правильно, — удовлетворённо отозвался из угла проснувшийся обладатель означенного голоса. — Постоянная бдительность! Мало ли… — Аластор! Не начинайте, пожалуйста! — взмолился кто-то из министерских, видя, что Моуди готовится компенсировать собственное чрезвычайно продолжительное молчание. Старик ухмыльнулся и промолчал, положив подбородок на навершие трости. — Профессор Моуди? — спросил он с сомнением. — Профессор не профессор — точно не скажу, — прорычал голос. — Преподавать мне не слишком-то много пришлось. Спускайся, дай хоть рассмотреть тебя как следует. Гарри немного опустил палочку, но сжимал её всё так же крепко и с места не двинулся. У него была веская причина для подозрений. Совсем недавно он девять месяцев ходил на уроки к самозванцу, который мало того что выдавал себя за Грозного Глаза Моуди, но ещё и попытался его, Гарри, убить, прежде чем был разоблачён. Однако не успел Гарри решить, что делать дальше, как зазвучал второй голос, хрипловатый: — Всё хорошо, Гарри. Мы пришли забрать тебя отсюда. Сердце у Гарри так и прыгнуло. Этот голос тоже был ему известен, хоть он и не слышал его больше года. — П-профессор Люпин? — спросил он, веря и не веря. — Это вы? — Долго мы ещё будем стоять тут во мраке? — раздался третий голос, женский и совсем незнакомый. — Люмос! — С этого следовало начинать, — хмыкнул Перси. Внизу вспыхнул кончик волшебной палочки, и прихожая озарилась магическим светом. Гарри заморгал. Столпясь у подножия лестницы, все пришедшие пристально на него смотрели. Некоторые тянули шеи, чтобы лучше было видно. Ближе всех к нему стоял Римус Люпин. Совсем ещё не старый, он, однако, выглядел уставшим и даже больным. После того как Гарри в последний раз с ним попрощался, на голове у него прибавилось седых волос, а на истрёпанной мантии — заплат. Тем не менее он сердечно улыбался Гарри, и тот, несмотря на потрясение, попытался улыбнуться в ответ. — Неужели за год… — Римус, вы что, тоже не знакомы с азами бытовой магии, что ходите в рванье? — Вы в очередной раз забываете, что я оборотень… Вся моя одежда несёт на себе столько восстанавливающих чар, самых разных, что больше на неё ничего не действует, — развёл руками Люпин. — А моих заработков насилу хватает на то, чтобы оплачивать жильё и кормёжку. Плюс — именно на этой мантии были чары, которые позволяли мне оставаться незаметным от маглов, иначе то полиция задерживала, приняв за бродягу, то мальчишки камнями бросают… — О-о-о, да он в точности такой, как я думала! — воскликнула чародейка, которая держала в поднятой руке светящуюся волшебную палочку. Судя по всему, она была из них самой молодой. Бледное, сужающееся книзу лицо, тёмные мерцающие глаза, короткие волосы торчком неистового фиолетового цвета. — Здорово, Гарри! — Да, ты был прав, Римус, — сказал лысый чернокожий колдун, стоявший дальше всех. Говорил он врастяжку, густым басом, и в одном ухе у него была золотая серьга в форме кольца. — Он копия Джеймса. — Кроме глаз, — сипло поправил его другой маг, седовласый, тоже из задних. — Глаза как у Лили. Грозный Глаз Моуди с его длинной пепельной гривой и особенным носом, изрядная часть которого отсутствовала, подозрительно косился на Гарри своими разными глазами. Один, маленький и тёмный, походил на бусину, другой был большой, круглый и ярко-голубой. Этим волшебным глазом Моуди мог смотреть не только сквозь стены и двери, но даже назад — через собственный затылок. — Уверен, Люпин, что это он? — пророкотал Моуди. — Очень некстати будет, если мы доставим вместо него какого-нибудь Пожирателя смерти! Надо его спросить о чём-нибудь таком, что знает только настоящий Поттер. Или кто-нибудь прихватил с собой сыворотку правды? — Гарри, какой вид принимает твой Патронус? — спросил Люпин. — Оленя, — нервно ответил Гарри. — Это он, Грозный Глаз, — сказал Люпин. Остро ощущая, что все по-прежнему на него смотрят, Гарри стал спускаться по лестнице. По пути он запихивал волшебную палочку в задний карман джинсов. — Не смей её туда совать, слышишь меня? — проревел Моуди. — А ну как вспыхнет? Почище тебя волшебники — и те оставались с одной ягодицей! — Кто именно, можно узнать? — заинтересованно спросила его женщина с фиолетовыми волосами. — Какая разница! Кингсли пришлось сделать очередную незапланированную паузу, но на этот раз не из-за неугомонного Денниса Доулиша, просто все уставились на Моуди, а потом стали допытываться, где им следует держать палочки, так как задние карманы были довольно популярными вместилищами волшебных палочек, особенно, если предполагается, что они вот-вот могут пригодиться, спереди карманы относительно мелкие и не способные вместить столь длинные предметы. Просто не надо совать волшебные палочки в задние карманы! — прорычал Грозный Глаз. — Все плюют на элементарные меры безопасности! — Стуча деревянной ногой, он двинулся на кухню. — Учти, я видел, — сердито добавил он, когда волшебница возвела глаза к потолку. Люпин пожал Гарри руку. — Ну, как ты? — спросил он, пристально его разглядывая. — Х-хорошо… — Просто замечательно! — цинично проговорила Амелия Боунс. — Ремус, ты не мог спросить ничего, более умного? Или тебе не удосужились сообщить, что перенёс мальчик — между прочим, сын твоих школьных друзей? — Я… вам повезло, что Дурслей нет дома… — пробормотал он. — Ха-ха! Он говорит: повезло! — рассмеялась женщина с фиолетовыми волосами. — Ведь это я их убрала с дороги. Послала им магловской почтой сообщение, что они попали в финал Всеанглийского конкурса лучших содержателей пригородных лужаек. Они едут сейчас на объявление победителей… верней, так им кажется. — А такой конкурс в принципе существует??? — Нет, конечно, — усмехнулась Тонкс. — Просто это было первое, что мне пришло в голову. И ведь подействовало! Гарри представил себе лицо дяди Вернона в тот миг, когда он поймёт, что нет никакого Всеанглийского конкурса лучших содержателей пригородных лужаек. — Он вам ничего не говорил по этому поводу? — Да нет… Учитывая, что мы с ним не виделись ещё… А совами мы не обмениваемся… — Мы уходим отсюда? — спросил он. — Скоро? — Почти немедленно, — ответил Люпин. — Как только получим «добро» на отправление. — Куда двинемся? В «Нору»? — поинтересовался Гарри с надеждой. — Нет, не в «Нору», — сказал Люпин, жестом приглашая Гарри идти в кухню. Вся небольшая группа волшебников последовала туда же. Они смотрели на Гарри с прежним любопытством. — Слишком было бы рискованно. Мы устроили штаб-квартиру там, где её нельзя обнаружить. Для этого понадобилось время… — И для чего такого вам понадобилась штаб-квартира? Вроде, вы не являетесь министерским служащим, мистер Люпин… Все организации, которые могут располагать штаб-квартирами, относятся к министерскому ведомству и обязаны иметь особую регистрацию… — Смею вас заверить, Амелия, — мягко сказал Дамблдор, — что в данном случае все законы были соблюдены. На тот момент, когда… Я ещё был Председателем Визенгамота и данная штаб-квартира была оформлена на его нужды. — А почему нынешний Глава… — Амелия, дело в том, что, после того, как Альбусу пришлось оставить упомянутое им кресло, новый Председатель не был официально назначен, — пробурчал Фадж, не поднимая глаз: это было очередное нарушение, Председатель Визенгамота избирался в течение месяца после того, как его предшественник по тем или иным причинам выходил из его состава. — И не существует официальных статей, согласно которым Председатель даже после своей отставки обязывался бы отвечать за все свои поступки на данном поприще. Да, меня тоже интересует данный вопрос, но — Альбус официально не был обязан отчитываться ни передо мной, ни перед кем-либо ещё за те поступки, которые совершил в качестве Председателя… И вам это должно быть известно… — А почему Председатель не был выбран? Я думала, что его место официально занимаете вы, Корнелиус! Значит, вы присвоили себе чужие функции, не согласовав это законным образом? — Получается, что так… Но я предлагаю перенести эти разборки до конца Процесса… — Боюсь, до конца Процесса вы рискуете не дожить, — хмыкнула леди Лонгботтом, наблюдая за взглядами министерских чиновников, в которых читалось… далеко не дружеское расположение к Фаджу. Последний и сам это прекрасно понимал, но ничего не мог изменить в данной ситуации. Лишь максимально отсрочить расплату по всем накопившимся счетам… Грозный Глаз Моуди сидел за кухонным столом и потягивал содержимое своей набедренной фляги. Его волшебный глаз вращался во все стороны, разглядывая многочисленные кухонные приспособления Дурслей. — Это Аластор Моуди, Гарри, — представил сидящего Люпин. — Да, я знаю, — сказал Гарри, которому было не слишком уютно. Он целый год считал, что знаком с этим человеком, а теперь их знакомили опять. — А это Нимфадора… — Не смей называть меня Нимфадорой, Римус! — вскинулась молодая волшебница. — Просто Тонкс. — Нимфадора Тонкс, которая предпочитает, чтобы её называли только по фамилии, — закончил Люпин. — Ты бы тоже предпочитал, если бы дура мамаша дала тебе такое имя, — пробормотала Тонкс. — ТОНКС! — Ну… — Нимфадора — вполне даже приличное имя, — заметил кто-то из невыразимцев. — В истории упоминалось несколько весьма даже сильных волшебниц с данным именем. И, насколько мне известно, ваша матушка — далеко не дура… То, что она дала вам такое имя, не даёт оснований награждать её такими эпитетами! Тонкс уже безо всяких метаморфических фокусов сравнялась цветом лица с перезревшим помидором и что-то пробормотала себе под нос. — А это Кингсли Шеклболт, — Люпин показал на высокого чернокожего волшебника, и тот отвесил поклон. — Элфиас Дож (Кивнул маг, говоривший сиплым голосом.) Дедалус Дингл… — Мы уже знакомы, — пропищал чуть что приходящий в волнение Дингл и уронил свой фиолетовый цилиндр. — Эммелина Вэнс. (Величавая ведунья в изумрудно-зелёной накидке наклонила голову.) Стерджис Подмор. (Чародей с квадратным подбородком и густой шапкой волос соломенного цвета игриво подмигнул.) И Гестия Джонс. (Помахала розовощёкая черноволосая волшебница, стоявшая рядом с тостером.) Гарри неуклюже кланялся каждому, кого Люпин представлял. Ему очень хотелось, чтобы они смотрели не на него, а на что-нибудь другое. Словно тебя ни с того ни с сего вывели на сцену. Кроме того, он не понимал, почему их так много. — Сколько народу за тобой пожаловало! Есть чему удивляться, да? — сказал Люпин, будто прочитав мысли Гарри. Уголки его рта чуть подрагивали. — Чем больше, тем лучше, — мрачно проговорил Моуди. — Мы твоя охрана, Поттер. — Безусловно, для того, чтобы попросту перевезти подростка из одного дома, в другой, необходим целый эскорт, который даже министру не положен, — фыркнул кто-то, но продолжать не стал. — Да, это только привлекало излишнее внимание, — подтвердил кто-то. — На Гарри вполне могли покушаться в пути, — сказал Дамблдор. — В окрестностях Литтл-Уингинга замечалось несколько Упивающихся… Один Гарри бы никак от них не отбился… Поэтому… — И обязательно надо было вести напрямую? Существует возможность трансгрессии, в том числе парной, порталы… — Мы не могли ими воспользоваться… — Как мы будем добираться? Куда — ладно, не спрашиваю, но как? — поинтересовался Гарри. — На мётлах, — ответил Люпин. — Единственный способ. До того, чтобы трансгрессировать, ты ещё не дорос, летучий порох исключается — камины под их наблюдением, а если мы самовольно соорудим портал, это будет стоить нам не только наших жизней. — Римус говорит, ты неплохо летаешь, — вставил Кингсли Шеклболт густым басом. — Он летает отлично, — сказал Люпин, глядя на часы. — Как бы то ни было, иди собирай вещи, мы должны быть готовы до сигнала. — Я тебе помогу, — жизнерадостно вызвалась Тонкс. Она последовала за Гарри в прихожую и на второй этаж, оглядывая всё вокруг с колоссальным любопытством. — Забавное жилище, — заметила она. — Чуточку слишком чистое. Понимаешь, что я имею в виду? О, а здесь куда лучше, — добавила она, когда они вошли в комнату Гарри и он включил свет. В его спальне было гораздо больше грязи и беспорядка, чем во всём остальном доме. Проведя в ней четыре дня в очень плохом настроении, Гарри не утруждал себя уборкой. Большая часть книг была рассыпана по полу: стараясь отвлечься, он брал их и отбрасывал одну за другой. Клетка Хедвиг нуждалась в чистке, и от неё попахивало. Чемодан, где магловская одежда была причудливо перемешана с чародейской, лежал открытый, и часть вещей вывалилась из него на пол. Гарри стал торопливо подбирать книги и кидать в чемодан. Тонкс задержалась у распахнутого гардероба и критически уставилась на своё отражение в зеркале на внутренней стороне дверцы. — Вместо того, чтобы помочь собирать вещи… — Деннис, если ты не заткнёшься сам, мне придётся тебе помочь в этом… —…Но нам бы поторопиться, Гарри, мы вещи пришли собирать, — добавила она виновато, оглядывая беспорядок на полу. — А… да, — сказал Гарри и подобрал ещё несколько книг. — Оставь, не надо, я справлюсь куда быстрей! — воскликнула Тонкс и длинным круговым движением провела палочкой над полом. Книги, одежда, телескоп и весы взмыли в воздух и как попало влетели в чемодан. — Аккуратности особой нет, конечно, — заметила Тонкс, подойдя к чемодану и посмотрев на кашу, которая там получилась. — Моя мама, та умеет всё собирать вещичка к вещичке. У неё даже носки сами складываются. Но я так не могу. Тут нужен особый взмах… Она наудачу сделала движение волшебной палочкой. Один из носков Гарри слабо трепыхнулся и снова лёг поверх кучи вещей. — Да, Тонкс и бытовые чары — понятия не совместимые, — покачал головой кто-то из её коллег. А, ладно, — сказала Тонкс, захлопывая крышку чемодана. — По крайней мере всё поместилось. Теперь давай-ка тут почистим. — Она направила палочку на клетку Хедвиг. — Экскуро! — Помёт и несколько пёрышек исчезли. — Что ж, хоть немножко, да лучше. Я, честно говоря, не сильна в этих домашне-хозяйственных заклинаниях. Ну, всё взял? Котёл? Метлу? Ух ты, «Молния»! При взгляде на метлу в правой руке Гарри её глаза расширились. Это была его радость и гордость, подарок Сириуса — вещь, отвечающая международным стандартам. — А я всё ещё на «Комете-260», — с завистью проговорила Тонкс. — Так, ну что же… Палочка по-прежнему в заднем кармане? Ягодицы на месте? Отлично, вперёд. Локомотор, чемодан! Чемодан Гарри поднялся в воздух на несколько дюймов. Держа волшебную палочку как дирижёрскую, Тонкс отправила чемодан через комнату к двери и на лестницу. Клетку Хедвиг она взяла в левую руку. Гарри с метлой спустился на первый этаж за ней следом. В кухне Моуди уже вернул глаз на место. После промывки волшебный глаз вращался так быстро, что при взгляде на него у Гарри закружилась голова. Кингсли Шеклболт и Стерджис Подмор изучали микроволновую печь, Гестия Джонс хохотала, держа в руках картофелечистку, которую нашла, когда шарила по выдвижным ящикам. Люпин заклеивал письмо, адресованное Дурслям. — Вовремя, — сказал Люпин, подняв глаза на входящих Гарри и Тонкс. — У нас, думаю, около минуты. Надо бы выйти в сад для готовности. Гарри, я оставляю дяде и тёте письмо, где прошу их не беспокоиться за тебя… — И так не будут, — заметил Гарри. — …и заверяю их, что ты в безопасности… — Это их только огорчит. — …и вернёшься сюда следующим летом. — А без этого никак нельзя? Люпин улыбнулся и ничего не ответил. — Поди-ка сюда, дружок, — проворчал Моуди и поманил Гарри к себе волшебной палочкой. — Мне надо тебя дезиллюминировать. — Что-что? — нервно спросил Гарри. — Дезиллюминационное заклинание, — сказал Грюм, поднимая палочку. — Люпин говорит, у тебя есть мантия-невидимка, но в полёте её сорвёт. Этот камуфляж будет понадёжнее. Ну-ка… Он с силой стукнул его палочкой по макушке, и у Гарри возникло странное ощущение, будто Моуди разбил у него на голове яйцо. По телу от того места, куда пришёлся удар, словно бы потекли холодные струйки. — Вот это класс, — одобрительно сказала Тонкс, глядя на живот Гарри. Гарри опустил глаза на своё тело, вернее, на то, что было его телом, потому что теперь оно, казалось, не имело с ним ничего общего. Оно не стало невидимым — просто в точности приобрело расцветку и фактуру кухонного приспособления, перед которым он стоял. Он сделался человеком-хамелеоном. — Пошли! — скомандовал Моуди, отпирая волшебной палочкой заднюю дверь. Все высыпали на идеально ухоженный газон дяди Вернона. — Ночка-то ясная, — проворчал Моуди, озирая небо волшебным глазом. — Кой-какая облачность нам бы не помешала. Так, слушай меня, — рявкнул он, обращаясь к Гарри. — Полетим сомкнутой группой. Тонкс перед тобой, держись за ней вплотную. Люпин прикроет тебя снизу, я сзади. Остальные вокруг нас. Строй не нарушать ни под каким видом, понял меня? Если кого-нибудь из нас убьют… — Такое может случиться? — с тревогой спросил Гарри, но Моуди точно не слышал. — …то другие летят дальше, не задерживаются, не ломают строя. Если погибнут все, кроме тебя, Гарри, то в игру вступит вспомогательный отряд. Он пока выжидает. Продолжай двигаться на восток, и они возьмут тебя под защиту. — Слишком уж ты радостные речи ведёшь, Грозный Глаз. Гарри подумает, мы несерьёзно относимся к делу, — заметила Тонкс, закрепляя чемодан Гарри и клетку ремнями, свисавшими с её метлы. — Я просто рассказываю парню план, — прорычал Моуди. — Наша задача — доставить его в штаб-квартиру невредимым, и если это будет стоить нам жизни… — Это никому не будет стоить жизни, — успокаивающе пробасил Кингсли Шеклболт. — Все на мётлы! Вот первый сигнал! — отрывисто произнёс Люпин, показывая на небо. — Вовремя, а то Аластор готов был до того запугать и без того напуганного подростка, что тот дунул бы от своего сопровождения невесть куда, — хмыкнул Доулиш. На этот раз его никто не стал одёргивать. Высоко-высоко в небе рассыпался среди звёзд сноп ярких красных искр. Гарри сразу понял, что это искры от волшебной палочки. Он перекинул правую ногу через свою «Молнию», крепко взялся за рукоятку и почувствовал, что метла еле уловимо трепещет, как будто ей тоже не терпится снова подняться в воздух. — Второй сигнал! Вперёд! — рявкнул Люпин, когда в вышине вспыхнули новые искры, на этот раз зелёные. Гарри резко оттолкнулся от земли. Прохладный вечерний воздух рванул его за волосы. Аккуратные прямоугольные садики Тисовой улицы стали стремительно удаляться, превращаясь в узор тёмно-зелёных и чёрных пятен, и ветер мгновенно выдул у него из головы все мысли о предстоящем слушании в Министерстве. Сердце готово было разорваться от радости: он снова летит, он летит домой с ненавистной Тисовой, об этом-то он и мечтал всё лето… На краткий и прекрасный промежуток времени все его заботы превратились в ничто, растворились в безбрежном звёздном небе. — Лево руля, лево руля, какой-то магл пялится вверх! — раздался сзади голос Грюма. Тонкс круто повернула, Гарри последовал за ней, глядя на свой чемодан, который бешено раскачивался под её метлой. — Надо высоту набрать… ещё четверть мили! Они пошли на подъём, и от холодного воздуха у Гарри заслезились глаза. Внизу уже ничего не было видно, кроме крохотных световых пятнышек, в которые превратились автомобильные фары и уличные фонари. Какие-нибудь два из этих огоньков, может быть, освещают дорогу машине дяди Вернона… Как раз сейчас Дурсли, наверно, едут обратно в свой опустевший дом, кипя негодованием из-за фальшивого конкурса лужаек… Подумав об этом, Гарри громко захохотал, но его смех заглушило хлопанье мантий летящих волшебников, поскрипывание ремней, на которых висели чемодан и клетка, и свист ночного ветра в ушах. Гарри целый месяц не был таким живым, таким счастливым. — Направление — на юг! — крикнул Грозный Глаз. — Впереди город! Они повернули направо, чтобы не лететь над раскинувшейся внизу блестящей паутиной огней. — Теперь на юго-восток, и продолжаем набирать высоту! Там низкое облако, укроемся в нём! — скомандовал Грюм. — От кого? — От нежелательных свидетелей. Не забывайте, что на своём втором курсе эти два балбеса попали в газетные статейки на летающем автомобиле… А тут — целая толпа людей на мётлах… — Об этом надо было думать раньше. Гарри вполне дорос до парной трансгрессии, — заявила Амелия. …Гарри опустился чуть позади неё. Тонкс уже отстёгивала его чемодан. Всё ещё дрожа, Гарри стал осматриваться. Закопчённые фасады стоявших вокруг домов имели, мягко говоря, негостеприимный вид. Некоторые из окон, тускло отражавших фонарный свет, были разбиты, краска на дверях облупилась, у ведущих к ним ступеней кучами лежали мешки с мусором. — Где мы? — спросил Гарри. — Погоди минутку, — тихо сказал Люпин. Грюм шарил в карманах мантии узловатыми окоченевшими пальцами. — Вот, наконец, — пробормотал он. Подняв руку, он щёлкнул какой-то штучкой, похожей на серебряную зажигалку. Ближний фонарь, легонько хлопнув, погас. От второго щелчка гасилкой выключился следующий. Так Грюм потушил все освещавшие площадь фонари — остался только слабый свет от занавешенных окон и от тоненького месяца. — Что-то знакомое… — Кажется, в одной из книг упоминалась такая вещица… — раздались голоса в зале. — У Дамблдора позаимствовал, — прорычал Моуди, кладя гасилку в карман. — А, точно, самое начало самой первой книги! — Это на случай, если какому-нибудь маглу вздумается посмотреть в окно. Теперь пошли, да поживей. Он взял Гарри за локоть и повёл его с травянистого пятачка через мостовую на тротуар. Люпин и Тонкс двигались следом и вместе несли чемодан Гарри. Остальные с волшебными палочками наготове прикрывали их с флангов. С верхнего этажа ближайшего здания доносились приглушённые звуки стереосистемы. От горы переполненных мусором мешков за сломанными воротами разило гнилью. — Держи, — вполголоса сказал Моуди. Сунув в дезиллюминированную руку Гарри листок пергамента, он осветил его зажжённой волшебной палочкой. — Быстро прочти и запомни. Гарри вгляделся в написанное. Убористый почерк показался ему знакомым. Он прочёл: Штаб-квартира Ордена Феникса находится по адресу: Лондон, площадь Гриммо, 12. Дамблдор опустил голову, бормоча что-то себе под нос, глядя попеременно то на некоего призрака, то на некое белобрысое семейство… — Площадь Гриммо? — задумчиво пробормотала Августа Лонгботтом. — Лорд Блэк, там, случайно… — Блэк-хаус, — подтвердил Регулус. Правда, ответа ожидали от Сириуса, но, посмотрев на младшего из братьев, слушатели заметили, что Перстень Главы Древнейшего и Благороднейшего Дома красуется именно на его руке. Старший в ответ на удивлённые взгляды, только передёрнул плечами. Кое-кто заметил, что на его руке, именно на том пальце, на котором положено носить Перстень, красуется тёмное пятно — намётки Печати… Вот только какой… Понятно, обладателя данного «украшения» это раздражало, он не знал, чем вызвал такую «милость», но пока отмалчивался, с некоторой долей сострадания глядя на Дамблдора, которого опять вспомнили и откомандировали читать главу. Старику понадобилось три стакана воды и несколько минут для того, чтобы откашляться, после чего он приступил.