Суд Магии. Орден Феникса

За кафедру занесло того, кто как раз должен был вернуться к описываемому в книге моменту. Многие запереглядывались между собой, думая, что такое могло приключиться, что Хагрид опоздал к началу учебного года, подведя своего обожаемого директора? Правда, тут уже намекали, с чем могло быть связано полученное бывшим полувеликаном задание, но… Магия блокировала те воспоминания, которые могли отразиться на восприятии подтверждения данных догадок. С другой стороны — Хагрид и говорил-то не слишком… связно, но оставалось надеяться, что он хотя бы прочесть сможет — газеты и книги по разведению драконов он читал без особых проблем. Глава 20 Рассказ Хагрида — …Хагрид, это мы! — крикнул Гарри в замочную скважину. — А то не знаю, — отозвался грубый голос. Трое под мантией радостно повернулись друг к другу — по голосу было ясно, что Хагрид доволен. — Порог переступить не успел… с дороги, Клык… уйди ты, сонная псина… Отодвинулся засов, скрипнула дверь, и в щели показалась голова Хагрида. Гермиона вскрикнула. — Что там случилось? — спросила МакГонагалл. — Раньше вы не вскрикивали при встрече со старыми друзьями, мисс Грейнджер! — Наверное, что-то случилось… — С чем? Хагрид, вроде, едва дверь приоткрыть успел, — заметила профессор Спраут, глядя на чтеца, тот пожал плечами и вздохнул. — …Ерунда! Ерунда! — Хагрид захлопнул дверь и заторопился опускать шторы. — Ерунда — что? Гермиона в ужасе провожала его глазами. Волосы у Хагрида свалялись от запёкшейся крови, левый глаз заплыл и превратился в щёлку, окружённую лиловыми и чёрными синяками. Лицо и руки в порезах, некоторые ещё кровоточат. И двигался он скособочась. Наверное, из-за сломанных рёбер, решил Гарри. Очевидно, он вернулся только что: на спинке стула висел плотный чёрный дорожный плащ, а к стене возле двери был прислонён большой рюкзак, в котором могли спрятаться несколько детей. Сам Хагрид, ростом с двух взрослых мужчин, прихромал к очагу и поставил на огонь медный чайник. Клык скакал вокруг них и норовил лизнуть в лицо. — Что с тобой случилось? — спросил Гарри. Судя по побледневшим лицам слушателей и тому, как некоторые схватились за головы, знать это хотел не только Гарри, хотя в реальности Хагрид вернулся… Да, с парой синяков, но далёкими от того, что он сам только что описал. Целители уставились на него во все глаза. — Говорят тебе: ничего. — Хагрид выпрямился и радостно повернулся к ним, правда, при этом морщась. — До чего же рад вас видеть. Летом хорошо жилось? — Хагрид, на тебя напали! — сказал Рон. — Сколько раз говорить — ерунда! — А если бы кто из нас пришёл с фунтом фарша на месте лица, тоже сказал бы «ерунда»? — не отставал Рон. — Ты бы сходил к мадам Помфри, — сказала Гермиона. — Раны нехорошие. — Без докторов обойдёмся, ясно? — отрезал Хагрид. — Это ещё почему? — возмутилась мадам Помфри. — Безобразие! Уже сколько раз — человек получает серьёзные травмы — а о том, чтобы посетить Больничное крыло, даже не задумывается! Впрочем, не удивительно, раз школьное руководство прилагает все усилия для того, чтобы пострадавший не получил вовремя необходимую целительскую помощь! Зачем в принципе тогда содержать целителя при школе, если все болезни лечат одними разговорами?! И это касается не только мастера Поттера! Сколько раз я буквально отлавливала в коридорах студентов — и преподавателей! — которым по всему была необходима моя помощь, но все только и знали, что отмахивались всеми конечностями, мол, ерунда, глупости, сами всё знаем лучше, чем вы, старая наседка… — Поппи… — Что — Поппи?! Минерва, тебя это тоже касается! Тебя трижды пришлось отправлять в Мунго, только из-за того, что ты поленилась зайти ко мне или к Северусу за микстурой, которая вылечила бы твою простуду за считанные дни! Сколько ног и рук мне пришлось буквально выращивать после того, как эти умники пытались лечить незначительные травмы и порезы наговорами и самодельными зельями… Мисс Соуди с Хаффлпаффа чуть не насмерть отравилась, выпив собственное лекарство от угрей… Вместо того, чтобы получить у меня мазь, которая свела бы всё… Да что там говорить! — она безнадёжно махнула рукой. Он подошёл к громадному деревянному столу, стоявшему посреди хижины, и сдёрнул с него посудное полотенце. Под ним оказался кровавый с прозеленью бифштекс размером чуть больше автомобильной шины. — Уж не кушать ли ты это собрался? — спросил Рон, наклонившись к мясу. — Выглядит ядовитым. — С прозеленью?! Оно что, гнилое?! — И у кого вырезали такой кусок мяса?! — послышались вопросы со всех сторон. — А как ещё ему выглядеть? Драконье мясо. Не для кушанья принесено. — Феее! — выдали младшекурсники хором. — А для чего может применяться драконье мясо? — спросила Джинни у Чарли. — Отличное средство от внешних травм, — ответил драконолог. — Правда… Не для людей. Хагрид мог им пользоваться только потому, что был полувеликаном, великаны, по моим данным, часто лечились таким образом, отчего и загубили — полностью или частично — несколько пород драконов. Но если драконьим мясом попробует лечиться человек… Ничем хорошим это не закончится, смею тебя заверить. — Серьёзно?! — спросил третьекурсник Рейвенкло. — Да. Однажды нам пришлось разделывать тушу павшего дракона, чтобы добыть жилы для изготовления волшебных палочек, так нас всех предупредили, чтобы мы не смели прикасаться к нему без перчаток, на которые были наложены особые чары, и даже проверили… А потом, я даже не знаю, как это случилось, смотрел в другую сторону… Один из моих коллег схватился голой рукой за кусок драконятины, так после этого ему пришлось руку отнять по плечо — сначала всё выглядело, как ожог, но это был ядовитый ожог, который вылечить… весьма затруднительно, тем более, что это был Гринвичский Ядовитый… — А я и не знала, что в Гринвиче живут драконы, хотя живу неподалёку, — сказала Ханна Аббот. — Они там и не живут, это одна из самых редких пород драконов, долгое время Гринвичский Ядовитый считался вымершим, но сохранилось несколько яиц, которые сберегались в нашем заповеднике не скажу, сколько времени… Пока из них не вылупилось несколько особей. В настоящий момент их поголовье насчитывает двадцать голов, плюс молодняк… Но все они живут у нас в Румынском заповеднике. И это самая ядовитая известная порода драконов, их яд почти не подлежит лечению, поэтому и пришлось Петру отрезать руку по плечо, когда яд чуть не дошёл до локтя… И то после этого не были уверены, что это спасёт бедолагу… — И что… он так и живёт безрукий?! — ахнул МакМиллан, глядя на Чарльза широко открытыми глазами, как и большинство собравшихся. — Почему же, нарастили новую… Но после этого к драконам его не подпускают. Надеюсь, у Хагрида хватило бы ума предупредить друзей, чтобы они не трогали вырезку… И где только её мог взять?! — А для Хагрида она… — Благодаря великаньей крови проблемы были бы не столь серьёзными. — …Скажи, это тебя великаны отделали? — тихо спросила Гермиона. — Великаны? — Хагрид поймал бифштекс, сползший почти до пояса, и снова пришлёпнул к лицу. — Кто тебе сказал «великаны»? Ты с кем говорила? Кто тебе наплёл, где я… кто сказал, что я… а? — Мы догадались, — извиняющимся тоном ответила Гермиона. — Ага, догадались. — Хагрид сурово взирал на неё тем глазом, который не был закрыт бифштексом. — Это… вроде очевидно, — сказал Рон. Гарри кивнул. Хагрид сердито оглядел их, шмякнул мясо на стол и подошёл к засвистевшему чайнику. — Сроду не видал таких досужих ребят, — бурчал он, разливая кипяток по трём кружкам в форме вёдер. — Не в похвалу вам говорится, учтите. Любопытны не в меру. Нос суёте куда не надо. — А взрослые не только не останавливают, но только создают все условия для того, чтобы дети совались везде, где не нужно, — покачала головой Августа. — Мы их останавливали… — начала было Минерва, но леди Лонгботтом так на неё посмотрела, что профессор решила не заканчивать. — Мы слушали, как вы пытались их останавливать. — Но что можно было сделать с такими… чересчур любопытными? — спросила Спраут. — Моя дорогая Помона, к счастью, в том, что мы услышали, не было замечено, чтобы хаффлпаффцы чересчур часто подвергали свою жизнь опасности, да ещё и целенаправленно её искали, это считается прерогативой гриффиндорцев и — частично — слизеринцев, — сказала пожилая леди. — Но если Северус более-менее сдерживал свой факультет — когда это не касалось стычек двух отдельно взятых троек — то Минерве следовало бы быть более… изобретательной, по части контроля своих котят. Надеюсь, с новым деканом у вас таких проблем уже не наблюдается? — она посмотрела на профессора Вектор, та молча кивнула: она уже неоднократно проводила с подшефными собеседования на тему «чувства самосохранения» и «разумного геройства». Гарри с Роном после такой беседы поняли, что с Вектор в качестве декана они бы смогли и Камень спасти (возникни данная необходимость) без личного прохождения линии препятствий и драки с обезумевшим преподавателем, и другие проблемы едва ли возникли бы… По крайней мере, в той форме, в которой это происходило при МакГонагалл. — …А где они? — спросил Рон. — В горах, — последовал невразумительный ответ. — А что же, маглы их не… — Да встречают, — мрачно перебил Хагрид. — Только говорится всегда: несчастный случай в горах. С альпинистами. — И часто так бывает? — спросил Блейз. — До десяти раз в год, — сказала Амелия Боунс. — Раньше — пять лет тому назад специальные службы приняли решение окружить колонии великанов особыми магическими щитами, которые, с одной стороны, не выпускают их самих за пределы их владений, а с другой — препятствуют маглам проникать на те территории. В прошлом году было зафиксировано только три случая… — СЛЕДУЕТ ЛИКВИДИРОВАТЬ ВСЕХ ЭТИХ ТВАРЕЙ, ВМЕСТЕ С… — начала Амбридж, но, покосившись на министра, замолчала. — Это не так-то просто, — сказал Амос Диггори. — В своё время нам удалось вынудить английских великанов перебраться на острова, недоступные для маглов, так те, кто принимал в этом изгнании непосредственное участие, несколько лет не могли наколдовать ничего, серьёзнее левиосы или акцио… — …Ну, так и быть. — Он нагнулся и выдернул у Клыка из пасти драконье мясо. — А… — Клык умер бы в течение нескольких минут, спасти его было бы совершенно невозможно, — вздохнул Чарли. — Хорошо, что мы читаем о несбывшемся. — Хагрид, это не гигиенично, — сказала Гермиона, но тот уже приложил мясо к подбитому глазу и, подкрепившись основательным глотком чая, начал: — Отправились мы, значит, как семестр кончился… — И мадам Максим с тобой? — перебила Гермиона. — Ну да. — Не закрытые зелёным мясом несколько дюймов лица сразу как-то смягчились. — Ага, вдвоём отправились. И я вам скажу, она не неженка, Олимпия. Ну да, красивая, нарядная женщина… Я-то знал, куда идём, думаю, каково ей покажется по скалам карабкаться да в пещерах ночевать, а она хоть бы раз пожаловалась. — Если вы считаете, что моя жизнь была такой уж гладкой и я с раннего детства работала в Шармбатоне — сначала преподавателем чар, а потом и директором — то глубоко заблуждаетесь, — вздохнула полу-великанша. — Смею вас заверить, что, если бы моя жизнь была изложена в книгах, то… Только школьные годы были бы описаны в томах, потолще этих, — она кивнула на стопку книг рядом с Хагридом. — и, если не считать сиротства мастера Поттера, то неизвестно, кому из нас пришлось тяжелее, ему или мне-школьнице. — Но за вами, наверное, не охотился Тёмный Лорд… — пробурчал подросток. — А вы думаете, что Реддл — единственный существующий Тёмный Лорд? — подняла брови мадам Максим. — Да, в Британии — да, но во Франции сейчас двое, в Испании — Тёмная Леди, в Италии, Скандинавии, Германии… России… Азии… — А почему об этом никому не известно? — удивился Рон. — Если бы это было так… — Извини, Рональд, но я тебе пыталась рассказывать о Мсье Мёртри, — сказала Гермиона. — Из-за него мы с родителями были вынуждены отказаться от путешествий во Францию после того раза перед нашим вторым курсом… — девочку передёрнуло. — Что тогда случилось, мисс Грейнджер? — спросила Нарцисса, глядя на неё. — На нас напали. Когда мы уже ехали в аэропорт, чтобы возвращаться в Англию. Возможно, вы слышали, тогда взорвался автобус с туристами… Уцелели только мы с родителями, но маме пришлось долго лечиться… — Гермиона расплакалась. — Я… я ввииидела… как… — Это были Ассасины? — спросил Люциус. — Да, это более, чем серьёзно… — Оригинал надеется заключить с ними союз, — сказал призрак-Реддл. — Вернее, надеялся, сейчас он, мягко говоря, не в том состоянии… — Что с ним?! — спросил Дамблдор. — Здесь уже было сказано, что ошибки в процессе Ритуала воскрешения приведут его в Тот мир. В настоящее время… симптоматика как у лейкемии, но может быть ещё серьёзнее. — А сколько их было? — спросил Гарри. — Десятков, думаю, семь или восемь. — И всё? — сказала Гермиона. — Да, — печально сказал Хагрид, — восемьдесят осталось, а было их пропасть сколько. Одних племён, почитай, сотня по всему свету. Они веками вымирали. Конечно, и волшебники кое-каких убили, но больше сами они друг друга, а теперь особенно быстро мрут. Это против их природы — кучей жить. Дамблдор говорит, мы виноваты — волшебники их прогнали от себя подальше, вот и пришлось им собраться вместе, для защиты. — Но это не вся популяция великанов в нашем мире, — пояснила мадам Максим, — только одна колония, самая известная в Европе. Большинство являются потомками тех великанов, которые некогда были изгнаны из Англии. — А сколько всего колоний в Европе? — спросил Шеймус. — Известно около пятнадцати, из них половина — в Скандинавии — Исландии, Норвегии… В Австрии есть колония великанов, в южной Германии, есть у вас в Ирландии, но они закрыты и не поддерживают абсолютно никаких контактов с магами. Если бы мы сунулись к ним, то они, даже если бы и не ушли, заметив наше приближение, то и слушать бы не стали. Впрочем, посланцев Тёмного Лорда — тоже, а если бы стали качать права… Никто бы не вернулся. Но это именно колонии, а есть и семейства, по два-три великана, такие водятся во всех странах, кроме Англии, Шотландии и Уэльса. — Что вы поднесли великану? — спросил Рон. — Еду? — Нет, еды у него сколько влезет. Мы ему волшебство принесли. Великаны любят волшебство, не любят, чтоб его против них применяли. Короче, в первый день мы дали ему ветку Губрайтова огня. Гермиона тихо охнула, а Гарри и Рон недоумённо нахмурились. — Ветку чего? — Я это вам рассказывал ещё на четвёртом курсе, молодые люди, — пожурил друзей Флитвик. Те опустили головы и не ответили. — А подарок ему понравился? — спросил Рон. — Ещё как — чуть не запрыгали, когда поняли, что за штука. — Хагрид перевернул свой драконий бифштекс, чтобы приложить к подбитому глазу холодной стороной. — О-очень были довольны. И я говорю: «Альбус Дамблдор просит гурга поговорить с его посланцем завтра, когда он придёт с новым подарком». — А почему сразу нельзя было поговорить? — удивилась Гермиона. — Дамблдор велел нам подъезжать потихоньку. Пусть, мол, видят, что мы держим слово. «Завтра придём ещё с одним подарком», — и приходим с ещё одним. Производит хорошее впечатление, поняла? А они пока что первый испробуют, поймут, что вещь хорошая, и ещё захотят. В общем, великаны вроде Каркуса, если их мозги чересчур нагружать новостями, они тебя убьют, чтобы думать было проще. Короче, откланялись мы, нашли себе уютную пещерку для ночлега, а наутро пришли обратно, и на этот раз Каркус уже сидел, ждал нас прямо с нетерпением. — Да, это правильно, — кивнул Амос Диггори. — Мы, правда, не имели дела с великанами, но во всех книгах, которые я читал по данной теме, говорилось, что подарками, особенно, несущими магическую ауру, можно довольно быстро добиться если не дружбы, то расположения великанов… Правда, при этом следует быть крайне осмотрительными… — И ты поговорил с ним? — Ну да. Сперва мы поднесли ему ладный боевой шлем, ну, гоблинской работы, непрошибаемый, а потом сели потолковать. — Что он сказал? — Немного. Больше слушал. Но признак хороший. Про Дамблдора он слышал, слышал, что Дамблдор был против того, чтобы убивали последних великанов в Британии. И вроде Каркусу было интересно, с чем к нему пожаловали гонцы от Дамблдора. И ещё сколько-то ихних, в особенности которые знают по-английски, подошли и тоже слушают. — Хорошее начало, — кивнул Шеклболт. Так что уходили мы в тот день обнадёженные. Обещали назавтра прийти, опять с подарком. А ночью всё поломалось. — Почему же? — спросил Рон. — Я же говорю: они не приспособлены жить сообща, — грустно сказал Хагрид. — Такой большой компанией. Не могут с норовом своим совладать — у них прямо смертоубийство. Мужчины друг с другом дерутся, женщины друг с дружкой дерутся, остатки старых племён стенка на стенку идут — и не то чтобы харч не поделили, или костры какие получше, или место для ночлега. Казалось бы, коль весь род твой почти перевёлся, ну не долби ты друг друга, так нет же… — Хагрид грустно вздохнул. — В ту ночь завязалась драка. Мы сверху видели, из пещеры. И час за часом дерутся, шум невообразимый. А когда солнце встало — снег кругом красный, голова его на дне озера. — Чья голова? — ужаснулась Гермиона. — Каркуса, — внушительно произнёс Хагрид. — И у них новый гург, Голгомаф. Мы-то не ждали, что будет новый гург — два дня только, как с первым в дружелюбные сношения вошли, — и чувствуем, этот Голгомаф не так уж захочет нас слушать. Но деваться некуда. — Каждый новый гург ведёт политику, строго противоположную политике предшественника, — покачал головой Шеклболт и пояснил, видя, что многих удивляет такая его осведомлённость: — Они живут и в Африке, одно племя соседствует с моими родственниками, которых я часто навещаю и от них довольно много знаю о великаньем характере… — И вы пошли с ним говорить? — изумился Рон. — После того, как на ваших глазах он оторвал голову другому великану? — Пошли, конечно… Что же мы в такую даль тащились, и через два дня на попятный? Пошли с подарком, который Каркусу приготовили. Я ещё рта не успел открыть, а понял уже, что толку не будет. Он сидел в шлеме Каркуса, а как подошли, оскалился. Здоровущий, из самых больших там. Чёрные волосы, зубы им в тон и ожерелье из костей. Частью вроде бы человеческие. Я, однако, попробовал: протягиваю большой рулон драконьей кожи и говорю: «Подарок гургу великанов…» Оглянуться не успел, как повис вниз головой: двое его приятелей меня за ноги держат. Гермиона закрыла ладонями рот. — Как же ты от них освободился? — спросил Гарри. — Да без Олимпии ни за что бы. Вынула палочку — такой быстрой волшебной работы я сроду не видел. Чудо, иначе не скажешь. Обоих, что держали меня, стеганула по глазам заклятием Конъюнктивитус, и они меня сразу выронили. Но теперь совсем беда — против них магию употребили, а они за это и ненавидят волшебников. Пришлось удирать, и обратно к ним на стоянку нам теперь ход заказан. — Это точно, — в один голос заметили Диггори и Шеклболт, качая головами. — Дела, — прошептал Рон. — Почему же вы так долго добирались домой, если пробыли там всего три дня? — спросила Гермиона. — Мы не три дня там были! — с негодованием ответил Хагрид. — Дамблдор положился на нас! — Но ты же сам сказал: пути обратно не было. — Днём не было, верно. Пришлось заново всё обдумывать. Дня на два притаились, сидим в пещере, наблюдаем. И то, что увидели, нам не понравилось. — Он ещё кому-то головы отрывал? — скривив лицо, спросила Гермиона. — Нет. Похуже. — Это как? — Увидели, что он не против всех волшебников настроен — только против нас. — Пожиратели смерти? — догадался Гарри. — Да, — угрюмо подтвердил Хагрид. — Парочка их каждый день к нему ходила, таскали подарки гургу, и вверх тормашками он их не вешал. — А как вы поняли, что они Пожиратели смерти? — спросил Рон. — Я узнал одного, — прорычал Хагрид. — Макнейра помните? Его прислали казнить Клювокрыла. Форменный маньяк. Убивать любит не меньше Голгомафа; немудрено, что они поладили. — Это точно, — кивнул призрак. — Оригинал направил к ним МакНейра, Яксли и Богумила Долохова, они самые… Кровожадные и буйные. — Да, братьев Долоховых — Богумила и Антонина — и Беллу Лестрейндж в своё время прозвали Берсерками Того-кого-нельзя-называть, — подтвердил Люциус, которого передёрнуло. — Если милорд накладывал Круцио на тех, кто провинился или продемонстрировать, что ждёт непокорных, то эти трое круциатили всех, кто под руку подвернётся, просто для удовольствия, приходилось порой даже прилагать меры, чтобы хоть сколько-то держать их в узде. Уверен, Богумила отправили туда, чтобы он несколько охолонул… — Мы не великанов больше опасались. Мы больше беспокоились насчёт Пожирателей смерти. Когда собирались, Дамблдор велел не связываться с ними, если можно без этого обойтись, но в том беда, что они про нас знали — Голгомаф, я думаю, рассказал. Ночью, когда великаны спали и мы хотели полазить по пещерам, Макнейр и другой шастали по горам, нас разыскивали. Насилу удержал Олимпию, чтобы на них не бросилась, — сказал Хагрид, и видно было сквозь косматую бороду, как поднялись у него углы рта. — Прямо рвалась… это надо видеть, когда её рассердят, Олимпию… Огонь… Верно, французская кровь сказывается. Хагрид растроганно глядел в огонь. Он и теперь сделал паузу, чтобы посмотреть на Олимпию, та улыбнулась, показывая, что, несмотря ни на что, помолвка остаётся в силе. — Рубеус — как маленький ребёнок, — проговорила она, когда соседи посмотрели на неё с удивлением. — Да, очень многого не понимает, но по своему очень трогательный и нуждается в душевном тепле… Немного погодя Гермиона робко сказала: — Хагрид? — М-м? — А ты не… ты не слышал… тебе там никто не говорил… о твоей матери? Незагороженный глаз Хагрида остановился на Гермионе, и ей стало неловко за свой вопрос. — Извини… я забыла… — Умерла, — буркнул Хагрид. — Давно уже. Они мне сказали. — Ой, мне очень жаль, правда, — слабым голосом сказала она. Хагрид пожал широкими плечами. — Не убивайся. Плохо её помню. Неважная была мать. — Великаны ценят лишь тех… кого считают полноценными, — сказал Шеклболт. — А великан, ниже двадцати футов роста для них не великан, а недоразумение. Чаще всего таких вообще убивают, удивительно, что наши Рубеус и Олимпия… — Я по отцу великанша, — сказала француженка, помрачнев. — Они с мамой пересеклись лишь однажды, встреча продолжалась всего два часа… Не спрашивайте! — прикрикнула она на нескольких подростков, которые, судя по всему, хотели поинтересоваться, каким образом человеческая женщина, пусть даже и волшебница, могла родить от великана. — После этого его убили. — А меня от матери прятали, — сказал Хагрид. — Несколько раз всего и видел… — …Где вы были? — холодно прервала его бормотание Амбридж. — Я где?.. — Да, были? Семестр начался два месяца назад. Вас пришлось подменять другому преподавателю. Никто из ваших коллег не мог сообщить мне, где вы находитесь. Вы не оставили адреса. Где вы были? Наступила пауза, в продолжение которой Хагрид глядел на Амбридж освободившимся глазом. Гарри почти слышал, с каким напряжением работает его мозг. — Уезжал. Для поправки здоровья. — Для поправки здоровья. — Взгляд её пробежал по его распухшему чёрно-лиловому лицу; драконья кровь тихо капала ему на жилет. — Понимаю. — Да, — сказал Хагрид, — маленько подышать свежим воздухом, понимаете. — Да, у лесника, разумеется, свежий воздух в дефиците, — ласково сказала Амбридж. Та небольшая часть лица, которая не была лиловой и чёрной у Хагрида, сделалась красной. — Ну… переменить обстановку, что ли… — И горный воздух? — быстро сказала Амбридж. «Она знает», — с отчаянием подумал Гарри. — Горный? — повторил Хагрид. Было видно, как он старается соображать побыстрее. — Нет, я больше по югу Франции. Солнышко, море… — В самом деле? Загара что-то не видно. — Да… это… кожа чувствительная, — Хагрид заискивающе улыбнулся — насколько позволяло состояние его лица. — При иных обстоятельствах… — покачал головой Шеклболт, — возможно, это бы и прокатило, но, боюсь, с тем, кто выискивал самой ничтожной зацепки, будучи уже настроенным против вас… — Хагрид, а что мы будем с тобой проходить на занятиях? — спросила Гермиона. — Об этом не беспокойся, я много чего наметил, — с энтузиазмом сказал Хагрид и схватил со стола драконье мясо, чтобы снова приложить его к глазу. — Держу тут пару зверьков для вашего СОВ. Увидишь, это что-то особенное. — Мне страшно даже спрашивать, о ком могла идти речь, — сказала Лили. — Не знаю, дошло ли до него, что ты говорила, — сказал немного погодя Рон, когда убедился, что горизонт чист, и они возвращались к замку по глубокому снегу, не оставляя следов — их убирала Стирающими чарами Гермиона. — Очень сильно сомневаюсь, — в один голос заметила та половина зала, которая была не понаслышке знакома с преподавательской манерой Хагрида. — Тогда я завтра опять к нему пойду, — решительно сказала она, — и, если надо, составлю для него план уроков. Мне всё равно, если уволят Трелони, но Хагрида ей не удастся выжить! — Ваша преданность другу весьма трогательна, но для ребят было бы лучше, если бы Хагрид оставался простым лесником, — вздохнула мадам Марчбэнкс. — И не думаю, что он стал бы придерживаться вашего расписания, мисс Грейнджер… Да, Хагрид: я так понимаю, что вы и в действительности отправились к великанам… На каком этапе вас перенесло в Хогвартс? — Ну… Эта… — Уже после этих событий, — сказала мадам Максим. — Я вернулась к началу учебного года, а у Хагрида возникли определённые… обстоятельства, о которых, думаю, он сам расскажет, если захочет… Но Хагрид явно не хотел.