Суд Магии. Орден Феникса

Новая рокировка привела на кафедру Гермиону. Она опять нахмурилась при одном взгляде на название главы, задумавшись, что могла бы означать его вторая часть. Параллельно она думала: какой преподаватель вышел бы из кентавра? Она помнила, как родители некогда взяли её на конную прогулку, так девочке достался весьма и весьма норовистый пони, который понёс её галопом, а потом и сбросил, так, что прогулка закончилась тяжёлой травмой и почти полугодовым пребыванием в больнице. С тех самых пор Гермиона очень не любила всех, имевших копыта, и не доверяла им… Да, говорили, что кентавры — сильные звездочёты, но говорилось также, что они никогда не снисходят до общения с людьми… На первом курсе она познакомилась с Ронаном и Бейном, оба её порядком напугали… А каков этот Флоренц? Гарри, правда, говорил, что пегий кентавр спас ему как минимум рассудок и даже взял на спину, что было совершенно неслыханно для этой компании… Глава 27 Кентавр и ябеда — Небось жалеешь теперь, что отказалась от прорицаний, а, Гермиона? — с ухмылочкой спросила Парвати. Было время завтрака — после увольнения профессора Трелони прошло уже два дня, — и Парвати завивала себе ресницы волшебной палочкой, любуясь своим отражением на выпуклой стороне ложки. Нынче утром им предстоял первый урок с Флоренцем. — Да не особенно, — равнодушно сказала Гермиона. В руках у неё был свежий номер «Ежедневного пророка». — Никогда не любила лошадей. Она перевернула страницу и принялась бегло проглядывать рубрики. — Это не лошадь, а кентавр! — возмущённо воскликнула Лаванда. — И какой кентавр… — вздохнула Парвати. — И ЧТО… — Долорес, вы опять за старое?! — по-бабьи завопил министр. — Да, я тоже не понимаю, что некоторые находят в этих созданиях, но, раз они существуют, значит, это для чего-то нужно… И если вы не успокоитесь, то у вас и без этого Суда могут быть очень серьёзные проблемы… — Всё равно, ноги у него четыре, — холодно сказала Гермиона. — И вообще — мне казалось, что уход Трелони вас огорчил! — Конечно, огорчил! — заверила её Лаванда. — Мы её навестили, принесли ей нарциссов — не тех гуделок, которые выращивает Стебль, а нормальных. — И как она? — спросил Гарри. — Горюет, бедняжка, — сочувственно сказала Лаванда. — Плачет и говорит, что скорее навсегда уедет из замка, чем останется здесь вместе с Амбридж, и я её не виню — ведь Амбридж обошлась с ней просто ужасно, правда? — Сдаётся мне, это ещё только цветочки, — мрачно заметила Гермиона. — Трудно поверить, — сказал Рон, наваливший себе полную тарелку яичницы с беконом. — По-моему, у Амбридж вряд ли получится вести себя хуже, чем теперь. — Попомните мои слова, она захочет отомстить Дамблдору за то, что он назначил нового преподавателя, не посоветовавшись с ней, — сказала Гермиона, складывая газету. — Да ещё получеловека. Видели, какое у неё было лицо, когда вошёл Флоренц? — Да, после такого Жаба не успокоилась бы, не сжив Альбуса со свету, — Доулиш даже не счёл необходимым понизить голос, упоминая прозвище несостоявшейся Инспекторши. — Как минимум его, а, скорее всего, вообще всех, кто был свидетелем данной сцены, не глядя на возраст и положение… — Это верно, это был бы просто вопрос времени, которое ей бы понадобилось для придумывания или создания соответствующих обстоятельств, — поддержала одного из своих самых нелюбимых коллег Тонкс. С ней согласились все. — …Простите… э… сэр… — робко спросила Парвати, подняв руку, — а почему? Мы ходили туда с Хагридом, мы не боимся! — Дело не в вашей смелости, а в моём положении, — сказал Флоренц. — Мне нельзя вернуться в лес. Моё стадо изгнало меня. — Стадо? — смущённо повторила Лаванда, и Гарри понял, что она подумала о коровах. — То есть… а-а! — Её лицо просветлело. — Так значит, вас много? — недоверчиво спросила она. — Не так давно было около пяти сотен взрослых жеребцов, — пояснил Хагрид. — Стада кентавров очень большие. Но я очень надеюсь, что в действительности вы не воспринимаете кентавров, как… Если вам доведётся с ними встретиться — Мерлин вас упаси продемонстрировать подобные мысли, даже не высказав их вслух, иначе… — Вас тоже вырастил Хагрид, как фестралов? — жадно спросил Дин. Флоренц очень медленно повернул к нему голову, и Дин сразу понял, что сморозил страшную глупость. — Я не… не хотел… извините, — выдавил из себя он и умолк. — Кентавры — не слуги и не игрушки людей, — спокойно сказал Флоренц. Наступила пауза, затем Парвати снова подняла руку. — Простите, сэр… а за что другие кентавры вас прогнали? — За то, что я согласился стать вашим учителем по просьбе Дамблдора, — ответил Флоренц. — Они считают это предательством. Теперь Гарри вспомнил, как почти четыре года назад кентавр Бейн кричал на Флоренца, усадившего Гарри к себе на спину; тогда он обозвал своего сородича «безмозглым мулом». «Уж не Бейн ли, — подумал Гарри, — лягнул Флоренца в грудь?» — Такое вполне возможно, — сказала профессор Граббли-Планк. — Я довольно близко знакома с Бейном, просто удивительно, что на первом курсе он так мирно воспринял то, что его сородич позволил человеку сесть ему на спину. — Возможно, это объяснялось тем, что Гарри был ещё слишком юным? — предположила Ханна Аббот. — Не думаю. Для кентавра такие мелочи значения не имеют, они порой убивают собственных детёнышей, не достигшего и того уровня развития, на котором тогда находился Гарри, — сказал Скримджер. — Возможно, были опасения… из-за того существа, которое пило кровь единорога и могло таким образом навлечь серьёзные неприятности на лес и на стадо… Полагаю, именно поэтому они с Ронаном тогда не подняли скандал, но наверняка по возвращении Флоренца устроили ему… — Он не выходил на опушку в течение нескольких месяцев, хотя мы с ним часто общались, — кивнул Хагрид. — Но в принципе подобные выражения… Крайне оскорбительны для полулюдей, не только для кентавров. Стандартный кентавр, который ни на йоту не отступает от законов племени, за такие слова как минимум наорал бы на мистера Томаса так, что тому понадобилось бы противоикотное зелье, — мрачно сказала Граббли-Планк. — Безусловно, я понимаю, что причиной недоразумения могло послужить магловское происхождение студента, но… На будущее — все учтите это, если вдруг судьба и в самом деле сведёт вас с кентаврами. Это был самый необычный из всех уроков, на которых довелось побывать Гарри. Они и впрямь жгли на классном полу шалфей и листья мальвы, и Флоренц велел им вглядеться в едкий дым и попытаться различить там определённые формы и образы, но при этом, похоже, совершенно не огорчился, когда никто из них не увидел ни одного из описанных им знаков, — он сказал, что людям редко удаётся овладеть этим искусством, что кентавры осваивают его годами, а напоследок заявил, что слишком уж доверять таким вещам тоже глупо, поскольку в них порой ошибаются и сами кентавры. Он не походил ни на кого из знакомых Гарри преподавателей. Казалось, главное для него — не научить их тому, что знал он сам, а втолковать им, что никакое знание, даже нечеловеческое, не может быть абсолютным. — Не скажешь, что он хоть в чём-то уверен по-настоящему, — тихонько сказал Рон, когда они тушили свой костерок из листьев мальвы. — Я в том смысле, что неплохо бы узнать что-нибудь более конкретное об этой скорой войне, как по-твоему? — Очень жаль, что человеку и в самом деле не дано читать природу и звёзды так, как это делают кентавры, — вздохнул Дамблдор, старшее поколение поддержало его в этом направлении. — Некогда это было хоть сколько-то допустимо, но… — Что вы имеете ввиду, Альбус? — спросила профессор Спраут, глядя на старика. Но ответил ей Флитвик. — Хирон и подобные ему мудрые эллинские кентавры. Вплоть до одиннадцатого века кентавры Европы довольно часто шли навстречу людям и брали на воспитание юных магов. Я встречал в летописях упоминания о том, как народы, жившие на территории современной Германии, Австрии и на Пиренеях в трудные времена искали убежища у кентавров — для себя или для своих детей, зная, что лучших защитников не будет… — Почему же теперь кентавры… — В определённый момент маги ответили кентаврам самой чёрной неблагодарностью за их помощь. Правда, виновные в этом было только несколько человек, таких, как мадам… Но в результате их действий погибло очень много полулюдей — я говорю не только о кентаврах — и многое из того, что полулюди сохраняли в глубокой тайне, допустив в неё лишь тех, кому доверяли и лишь на строго определённых условиях, стало всеобщим достоянием. Это предательство было из числа таких, которые не могут простить даже те племена, которые это напрямую не затронуло, и до сих пор жива обида в сердцах этих созданий. А в недавнее время появился ещё один гонитель полулюдей… которому не рекомендуется выходить за пределы человеческих поселений, во избежание крайне… нехороших событий, — Скримджер прямо посмотрел на Амбридж, которая хотела было возмутиться, и заявить, что гонения на нелюдей были справедливы… Но потом решила всё же промолчать. — …Вы ведь друг Хагрида, Гарри Поттер? — сказал кентавр. — Да, — ответил Гарри. — Тогда предупредите его от меня. Его план не работает. Лучше ему оставить свои попытки. — Оставить попытки? — тупо повторил Гарри. — Да, потому что его план не работает, — кивнув, подтвердил Флоренц. — Я бы и сам предупредил Хагрида, но я изгнанник — теперь мне было бы неразумно приближаться к Лесу… У Хагрида и так немало хлопот — не хватает ему ещё битвы кентавров. — Но… что Хагрид пытается сделать? — тревожно спросил Гарри. Флоренц бесстрастно посмотрел на него. — Недавно Хагрид оказал мне большую услугу, — ответил он, — да и прежде я искренне уважал его за любовь ко всем живым существам. Я не выдам его тайны. Но Хагрида нужно привести в чувство. Его план не работает. Скажите ему это, Гарри Поттер. Желаю вам удачи. — Хагрид? Хагрид смутился, хотел что-то сказать, но не смог, а в книге появилась запись: «я не позволю никому озвучить события, о которых будет идти речь в дальнейших книгах. Наберитесь терпения и ждите». * * * А тем временем, как ни уставали напоминать им преподаватели и Гермиона, СОВ неуклонно приближались. Все пятикурсники в разной степени страдали от стресса, однако Ханна Аббот первой получила от мадам Помфри успокаивающую настойку, когда вдруг ударилась в слёзы на травологии и заявила в промежутках между всхлипами, что она слишком тупа, в жизни не сдаст экзаменов и потому хочет сейчас же бросить школу. Многие тоже призадумались: СОВ и ЖАБА тоже были на носу… Правда, в перерыве между Чтениями происходила ударная подготовка, но ни преподаватели, ни студенты не были уверены в том, что она окажется достаточной. В то же время отменить экзамены в принципе для переходников и выпускников было совершенно немыслимо, члены экзаменационной комиссии и оба директора — как действующий, так и бывший — обращались к Магии с просьбой хоть как-то найти возможность… Но ответа так и не получали. В конечном итоге на общем собрании было принято решение: для младших курсов провести тестирование, а практику, где это будет возможно, сдавать на втором месяце следующего семестра — тогда дети с одной стороны отдохнут, с другой, у них будет возможность хоть как-то подготовиться. ЖАБА разрешили сдавать и теорию, и практику через месяц после окончания Суда, но с СОВ были проблемы. Правда, было несколько виртуозов, которые могли бы потянуть такую нагрузку, но… «могли бы». Даже те, кто знал Гермиону Грейнджер, сильно сомневались, что она бы рискнула на такое… Ученики Снейпа (не рядовые студенты, а именно Ученики) могли бы сдать зельеварение и, вполне вероятно, получили бы очень высокие баллы, Гарри как-то, призадумавшись, сказал матери и Дафне в частном разговоре, что, ВОЗМОЖНО, смог бы сдать заклинания — практическую часть, благо, у Флитвика у него проблемы были минимальные, но вот теория хромала по большинству дисциплин, при одной мысли о трансфигурации у юного Поттера волосы приходили ещё в больший кошмар, чем обычно. Впрочем, Дафна была тоже… на грани истерики. Конечно, истерик, подобно той, которая была «приписана» Ханне, она не устраивала, но к целителям бегала и иногда студенты могли заметить круги под её глазами. К счастью, все члены Комиссии были в наличии и они понимали, почему ученики не могут полноценно готовиться… — …Значит, так, — в конечном итоге сказал профессор Тофти. — Всё это, безусловно, предварительно… Вполне вероятно, что после… будет иначе, но — пока поступим следующим образом. Всем переходникам раздадим буклеты, чтобы они могли подумать, чем хотят заниматься после Хогвартса. Деканы проведут беседы, посмотрят, насколько тот или другой студент по школьным показателям может потянуть данную программу. То есть, если для выбранной профессии необходима высшая трасфигурация или высшие зелья, а по мнению профессоров МакГонагалл и Снейпа студент не способен на это, то можно на этом этапе порекомендовать что-нибудь другое. — Да, но не забывайте пристрастность Северуса… — Да, возможно, я выбрал не самый лучший предмет… но, полагаю, нынешний Северус сможет более критично оценить достижения студентов. Да, возможны уникумы, которые… Я лично знал одного парня, который, демонстрируя не самые лучшие результаты в школе, в реальной жизни творил великолепную магию — и наоборот, те предметы, которые в школе у него были коньком, в реальности… — Это далеко не единичный случай, — вздохнула мадам Марчбэнкс. — Я знала нескольких подобных колдунов и понимаю, о чём вы. Но — мы не можем отменить экзамены! Это исключено! — Я этого и не предлагаю. Я предлагаю только сдвинуть их по времени или же тестировать каждого студента по отдельности. Или — небольшими группками… Если, к примеру, в октябре выяснится, что у мистера… мистера А, которого все считали неплохим чародеем, оказалось недостаточно мастерства по чарам, но он оказался лучше по рунистике, чем предполагали преподаватели… Думаю, месяц они смогут наверстать. — Надо будет подумать в этом направлении, — согласились коллеги. — И в то же время поскорее разделаться с этой Книгой. Возможно, Магия согласится перенести Чтение двух последних, где описаны события… явно будущего, на после каникул и экзаменов?! …У Невилла тоже не всё ладилось. Он скривился от напряжения, но из кончика его палочки вылетали только слабые струйки серебристого пара. — Ты должен думать о чём-нибудь очень хорошем, — напомнил ему Гарри. — Я стараюсь, — несчастным голосом ответил Невилл; он и впрямь так старался, что его лицо блестело от пота. — Боюсь, что у Невилла было не слишком много хорошего в жизни, — сказала бабушка, качая головой. — Признаю, мы совсем затиранили мальчика… боялись, что он окажется сквибом, недостаточно сильным магом, старались спровоцировать у него сильный всплеск… И могли перестараться. Но, надеюсь, теперь… Гарри и Невилл переглянулись. Лонгботтом поднял палочку и воскликнул: — Экспекто патронум! И перед ним возник довольно крупный медвежонок, почти взрослый, но почему-то все сразу подумали, что это ещё детёныш-подросток… И — очень сильный… — Молодец! — многие ахнули, любуясь этим зрелищем. — По-моему, у меня получилось, Гарри! — завопил Шеймус, которого Дин сегодня привёл на занятия по АД в первый раз. — Смотри-ка… Ах ты, ушёл! Но это точно было что-то волосатое, Гарри! Патронус Гермионы, отливающая серебром выдра, весело скакал вокруг неё. — Они и правда симпатичные, — сказала она, с удовольствием наблюдая за выдрой. Дверь Выручай-комнаты открылась и снова закрылась. Гарри оглянулся посмотреть на вошедшего, но никого не увидел. Лишь через несколько секунд он заметил, что те, кто был ближе к двери, притихли, и сразу же почувствовал, как его дёргают за мантию примерно на высоте коленки. Он опустил взгляд и, к своему огромному изумлению, увидел домовика Добби, который, как обычно, таращился на него из-под восьми шерстяных шапок. — Привет, Добби! — сказал он. — Что ты здесь… что стряслось? Глаза эльфа ещё больше выкатились от испуга, и он весь дрожал. Ребята, обступившие Гарри, молчали; вся комната следила за Добби. Несколько Патронусов, вызванных самыми удачливыми из них, растаяли серебристой дымкой, и в комнате стало гораздо темнее, чем раньше. — Гарри Поттер, сэр… — пропищал эльф, дрожа с головы до пят. — Гарри Поттер, сэр… Добби пришёл предупредить вас… но всем домовым эльфам велели молчать… Он ринулся в стену головой вперёд. Гарри, уже знакомый со страстью Добби к самобичеванию, сделал попытку поймать его, но восемь шапок эльфа спружинили, и он мячиком отскочил от каменной стены. Гермиона и ещё несколько девочек вскрикнули от испуга и жалости. — Что случилось, Добби? — спросил Гарри, хватая эльфа за крошечную ручку и удерживая его подальше от всего, с помощью чего он мог бы нанести себе увечье. — Гарри Поттер… она… она… Свободным кулачком Добби изо всех сил треснул себя по носу. Гарри схватил и его тоже. — Кто «она», Добби? Но он сразу всё понял: ведь только одна женщина могла повергнуть эльфа в такую панику. Добби взглянул на него чуть окосевшими глазами и беззвучно что-то пробормотал. — Амбридж? — спросил Гарри, и внутри у него всё похолодело. Добби кивнул и попытался размозжить себе голову о колени Гарри. Тот отодвинул его на расстояние вытянутой руки. — И что она? Добби… неужели она узнала про это… про нас… про АД? Он прочёл ответ на искажённом от страха личике эльфа. Поскольку Гарри держал его за руки, он попытался лягнуть сам себя и упал на колени. — Она идёт сюда? — тихо спросил Гарри. — Да, Гарри Поттер! — взвыл Добби. — Она сейчас будет здесь! — НО Я ЖЕ «ЗАПРЕТИЛА»! ЭТОТ ДОЛЖЕН БЫТЬ НАКАЗАН! ЕГО НЕОБХОДИМО… — Долорес, этого не было, — напомнил Амос Диггори. — Я очень надеюсь, что и Магия не станет никого наказывать за те преступления, которые не были совершены — и, надеюсь, не будут. И, в конечном итоге, если я правильно помню… Добби ссылался, что контракт заключил с директором Дамблдором. Но есть один небольшой момент: контракт на присоединение к колонии школьных домовиков должен заключаться даже не с директором, а с так называемым Старшим Эльфом! Правда, с этим Добби и так не всё ясно, но… Если принять, как аксиому прочитанное, Добби не принадлежал школе, он был личным домовиком Дамблдора и не был обязан слушаться никого другого. — Но… Боюсь, ребят кто-то предал, — сказала профессор Вектор, глядя на Амбридж. — Возможно, Инспектор могла заподозрить, что ученики занимаются запрещённой магией, но — откуда ей знать, когда и где они собираются? — Смит?! — Почему сразу Смит? У меня есть другой вариант… — покачала головой профессор Спраут. …Малфой отправился прочь, а Гарри с Амбридж через несколько минут очутились у каменной горгульи. Гарри гадал, сколько его товарищей попало в плен. Он подумал о Роне — миссис Уизли его убьёт — и о том, что будет с Гермионой, если её выгонят прямо перед СОВ. А Шеймус вообще пришёл к ним в первый раз… А у Невилла всё стало так хорошо получаться… — Летучая шипучка, — сказала Амбридж. Каменная горгулья отскочила в сторону, стена за ней разошлась, и они ступили на движущуюся винтовую лестницу. Когда они добрались до двери с молотком в виде грифона, Амбридж не дала себе труда постучать — не выпуская Гарри, она сразу же устремилась внутрь. В кабинете было полным-полно народу. Дамблдор с безмятежным видом сидел за своим столом, соединив вместе кончики пальцев. Профессор МакГонагалл застыла рядом с ним — на лице её было очень напряжённое выражение. Корнелиус Фадж, министр магии, покачивался с пятки на носок перед камином, явно весьма довольный сложившейся ситуацией; Кингсли Шеклболт и приземистый колдун с жёсткими, очень короткими волосами — Гарри его не узнал — стояли по обе стороны двери, точно стражи, а у стены, с пером и тяжёлым свитком пергамента наготове, маячила конопатая, очкастая фигура Перси Уизли. — Интересно, чем это вы были «явно весьма довольны», Корнелиус? — Наверное, возможностью посадить в калошу Альбуса и его любимца, — хмыкнул министр. — …Да что вы говорите? — одобрительно сказал Фадж. — Надо будет обязательно передать Люциусу. Итак, Поттер… думаю, вам известно, почему вы здесь оказались? Гарри открыл рот, собираясь ответить вызывающим «да», но не успело это слово слететь у него с губ, как в поле его зрения случайно попало лицо Дамблдора. Директор не смотрел прямо на Гарри — его взгляд был устремлён в точку, находящуюся где-то над правым плечом мальчика, — но Гарри заметил, как он почти неуловимо качнул головой вправо и влево. И Гарри резко дал задний ход. — Д… нет. — Прошу прощения? — удивился Фадж — Нет, — твёрдо повторил Гарри. — Значит, вам это неизвестно? — Нет, неизвестно. Фадж недоверчиво перевёл взор с Гарри на профессора Амбридж. Гарри воспользовался моментом, чтобы ещё раз украдкой взглянуть на Дамблдора, который поощрил ковёр микроскопическим кивком и намёком на подмигивание. Многим опять явно не понравилось то, что Дамблдор «избегал зрительного контакта» непосредственно с Гарри, но они промолчали: старик уже объяснил это, хотя большинство продолжало недоумевать. — …Так для вас новость, — Фадж даже слегка охрип от гнева, — что в пределах школы раскрыта нелегальная ученическая организация? — Да, новость, — сказал Гарри, попытавшись изобразить на лице невинное удивление. — Я полагаю, министр, — шёлковым голоском сказала из-за его спины Амбридж, — дело пойдёт быстрее, если я приглашу сюда нашего информатора. — Да-да, пожалуйста, — кивнул Фадж. Когда Амбридж покинула комнату, он угрожающе посмотрел на Дамблдора. — Нет ничего лучше хорошего свидетеля, верно, Дамблдор? — Совершенно верно, Корнелиус, — с серьёзным видом кивнул тот. Несколько минут никто не смотрел друг на друга, все ждали. Затем за спиной Гарри снова открылась дверь. Мимо него прошла Амбридж; она вела за плечо кудрявую подружку Чжоу Мариэтту, прячущую лицо в ладонях. — Мисс Эджкомб?! — Мариэтта никогда бы не стала предавать! — возмутилась Чжоу. — Если бы возникла такая ситуация… Она просто не стала бы посещать Клуб и попыталась бы отговорить меня, но не стала бы доносить! — Боюсь, мисс Чанг, но в Книгах явно описывается наиболее вероятное развитие событий. Да и вы, насколько мне известно, не так давно начали общаться с мисс Эджкомб и не вполне… её знаете, — вздохнул Флитвик. — Я давно думал, что опасность может грозить с этой стороны. А мистер Смит… Слишком агрессивно вёл себя с самого начала. — Не пугайся, дорогая, тебе нечего бояться, — ласково сказала профессор Амбридж, похлопывая её по спине, — ну-ну, всё хорошо. Ты правильно поступила. Министр очень тобою доволен. Он сообщит твоей матушке, какая ты славная девочка. Знаете ли, министр, — добавила она, обращаясь к Фаджу, — мать Мариэтты — та самая мадам Эджкомб из Отдела магического транспорта, специалист по летучему пороху. Она помогает нам контролировать камины в Хогвартсе. — Великолепно, просто великолепно! — с восхищением сказал Фадж. — Дочурка вся в мать, а? Ну, поди сюда, милочка, взгляни на меня, не смущайся, давай послушаем, что ты можешь… Ах, разорви меня горгулья! Мариэтта подняла голову, и потрясённый Фадж отскочил назад, чуть не свалившись в камин. Подол его мантии начал дымиться, он ругнулся и поспешил затоптать его. С горестным стоном Мариэтта натянула воротник своей мантии до самых глаз, но все уже успели увидеть, что её лицо обезображено россыпью пурпурных прыщей, образовавших на щеках и носу надпись «ЯБЕДА». — Не обращай внимания на эти пятнышки, дорогая, — нетерпеливо сказала Амбридж, — отпусти мантию и расскажи министру… — Долорес, на минуточку, скажите, на милость: какого вы пола? — спросила МакГонагалл. — Сказать ТАКОЕ девочке… Мало того, что слово имеет очень некрасивое значение, но — прыщи на теле молоденькой девушки… Это чудовищно! Подозреваю, это было именно то, что должно было гарантировать члену Клуба анонимность, по мнению мисс Грейнджер. Очень жестоко и, как выяснилось, не эффективно. Так вы «смогли» только наказать предательницу, но не предотвратить само предательство, — обратилась она к Гермионе. Та кивнула. Но Мариэтта испустила ещё один приглушённый стон и отчаянно замотала головой. — Ну хорошо, глупышка, я сама расскажу. — Амбридж наградила её очередной тошнотворной улыбкой и продолжала: — Так вот, министр, мисс Эджкомб пришла ко мне в кабинет сегодня вечером, после ужина, и сказала, что хочет мне кое-что сообщить. Она сказала, что если я загляну в тайную комнату на восьмом этаже, которую иногда называют Выручай-комнатой, то обнаружу там нечто, могущее меня заинтересовать. Я задала ей несколько вопросов, и она призналась, что имеет в виду некое сборище. К несчастью, в этот момент на неё навели порчу, — Амбридж сделала нетерпеливый жест в сторону прячущей лицо Мариэтты, — после чего, заметив своё отражение в зеркале, девушка крайне расстроилась и не сумела сообщить мне дополнительные подробности. — Ах вот оно что, — сказал Фадж, буравя Мариэтту взглядом, который сам он, видимо, считал по-отцовски тёплым и участливым, — это было очень смело с твоей стороны, милочка, прийти к профессору Амбридж. Ты поступила абсолютно правильно. А теперь будь добра, расскажи мне, что происходило на этом вашем собрании? Какова была его цель? Кто там присутствовал? Но у Мариэтты отнялся язык; она лишь снова помотала головой, таращась на них испуганными, широко раскрытыми глазами. — Неужели нельзя расколдовать её, чтобы она могла говорить спокойно? — с нетерпением сказал министр, обращаясь к Амбридж. — Её следовало сразу вести в Больничное крыло, — сказала мадам Помфри. — Отправить с кем-нибудь из слизеринцев, прежде чем бежать на охоту. Мне известно несколько видов подобных порч, снять их возможно, но каждая минута промедления усложняет лечение и может привести к тому, что не все следы удастся убрать… — Пока мне это не удалось, — неохотно призналась та, и Гарри почувствовал прилив гордости за Гермиону, сумевшую наложить на Мариэтту такое коварное заклятие. — Но даже если она не заговорит, это неважно: я могу продолжить за неё. Помните, министр, в октябре я посылала вам отчёт, где сообщалось, что Поттер встречался с группой своих соучеников в «Кабаньей голове», в Хогсмиде? Так вот… — Откуда вам известно об этой встрече? — прервала её профессор МакГонагалл. — У меня есть свидетель, Минерва. Уилли Уиддершинс случайно оказался в этом трактире в то же время, что и они. Конечно, он был весь в бинтах, но на его слух это не повлияло, — самодовольно сказала Амбридж. — Он слышал каждое слово, произнесённое Поттером, и сразу же поспешил в школу, чтобы доложить мне… — Так вот почему его не судили за извергающие унитазы! — подняв брови, сказала МакГонагалл. — Надо же, как интересно работает наша правоохранительная система! — Гнусные коррупционеры! — взревел портрет дородного красноносого волшебника, висящий над столом Дамблдора. — В наше время Министерство не заключало сделок с мелкими мошенниками — нет, сэр! — А… — Мистер Уиддершинс и в самом деле был отпущен из-под ареста, по непосредственному распоряжению Первого Секретаря Министерства, мадам Амбридж, — ответила на незаданный вопрос Молли Амелия Боунс. — Я пыталась указывать на то, что это совершенно недопустимо в отношении данного колдуна, поскольку, мало того, что эти унитазы причинили серьёзный вред маглам, в чьих домах были установлены, так ещё это преступление было далеко не первым в послужном списке Уиддершинса. Будь я на рабочем месте, когда это произошло… Но, к сожалению, меня поставили перед фактом и все разговоры происходили после освобождения преступника. Который буквально две недели тому назад опять оказался в камерах предварительного расследования по сходному преступлению. За него опять пытались вступиться, в этот раз мистер Эмброз, выполняющий обязанности Первого Секретаря, но у него этот номер не прошёл. — Благодарю вас, Фортескью, довольно, — мягко осадил его Дамблдор. — Поттер назначил встречу с соучениками, — продолжала Амбридж, — чтобы убедить их вступить в нелегальное общество ради изучения чар и заклинаний, которые Министерство сочло неподходящими для детей школьного возраста… — Полагаю, что здесь вы ошибаетесь, Долорес, — спокойно промолвил Дамблдор, глядя на неё поверх очков-половинок, низко сидящих на его длинном кривом носу. Гарри удивлённо посмотрел на него. Он не понимал, каким образом Дамблдор надеется вызволить его из беды: ведь если Уилли Уиддершинс и впрямь слышал в «Кабаньей голове» каждое его слово, выкрутиться будет попросту невозможно. — Ого! — воскликнул Фадж, снова покачиваясь на носках. — Ну-ка, ну-ка, давайте послушаем очередную байку, высосанную из пальца, чтобы спасти Поттера от неприятностей! Прошу вас, Дамблдор, продолжайте — наверное, Уилли Уиддершинс солгал? Или в тот день в «Кабаньей голове» был вовсе не Поттер, а его брат-близнец? Или вы предложите обычное простое объяснение, включающее петлю времени, ожившего мертвеца и парочку невидимых дементоров? Перси Уизли угодливо хохотнул: — Очень смешно, министр, очень! Гарри еле сдержал себя — так ему хотелось дать Перси пинка. Но тут он, к своему изумлению, заметил, что на губах Дамблдора тоже играет лёгкая улыбка. — Нет-нет, Корнелиус, я вовсе не отрицаю, что Гарри в тот день был в «Кабаньей голове» и набирал учеников в группу для изучения защиты от Тёмных искусств. Уверен, что и сам Гарри не станет этого отрицать. Мне только хотелось бы обратить ваше внимание на то, что Долорес не права, полагая, будто эта группа была нелегальной. Если помните, декрет Министерства, запрещающий ученикам объединяться в общества, вступил в силу лишь через два дня после встречи, организованной в Хогсмиде, а потому Гарри отнюдь не нарушил тогда никаких правил. — Это верно, — улыбнулась Амелия, правда, улыбалась она одними губами, брови были нахмурены. …Первой опомнилась Амбридж — Всё это весьма изобретательно, директор, — сладко улыбаясь, сказала она, — но теперь со времени вступления в силу Декрета об образовании номер двадцать три прошло уже почти полгода. Если первая встреча и не была противозаконной, то уж все последующие определённо являлись таковыми. — Что ж, — сказал Дамблдор, с вежливым любопытством разглядывая её поверх переплетённых пальцев, — пожалуй, они являлись бы таковыми, если бы имели место, но можете ли вы доказать, что ученики действительно продолжали встречаться? Пока Дамблдор говорил, Гарри услыхал позади себя еле слышный шёпот — похоже, это шептал Кингсли. Ещё он мог бы поклясться, что почувствовал какое-то слабое дуновение, словно мимо него порхнула птица. Однако, опустив глаза, он ничего не увидел. Многие посмотрели на Кингсли. Тот задумался. — В принципе… Это не самым лучшим образом характеризует Корнелиуса, отчего он «не просёк»… Если только мои чары не были направлены на них обоих — министра и мисс Эджкомб. — А… — В случае, если министр магии творит откровенный произвол, я, как старший сопровождения, имею право даже на применение магии в его отношении, — Шеклболт даже не стал поворачивать головы в сторону Амбридж. — Но в данной ситуации я бы сделал всё возможное, чтобы помешать мисс Эджкомб наделать ещё больших бед. — …Долорес, — сказал Фадж с видом человека, решившего покончить с чем-то раз и навсегда, — сегодняшняя встреча — та, которая, по нашим сведениям, всё-таки состоялась… — Да, — сказала Амбридж, снова взяв себя в руки, — да… так вот, мисс Эджкомб поставила меня в известность, и я немедленно отправилась на восьмой этаж в сопровождении нескольких учеников, заслуживающих доверия, дабы поймать виновников на месте преступления. Однако их, по-видимому, предупредили об этом, ибо, поднявшись на восьмой этаж, мы обнаружили, что они разбегаются в разные стороны. Впрочем, это неважно. У меня есть все их имена: мисс Паркинсон заглянула в Выручай-комнату в поисках улик, и они там нашлись. И, к ужасу Гарри, она вынула из кармана список имён, висевший на стене в Выручай-комнате, и протянула его Фаджу. — Как только я увидела в этом списке фамилию Поттера, мне стало ясно, с чем мы имеем дело, — понизив голос, сказала она. — Отлично, — сказал Фадж, и по его лицу расползлась улыбка, — отлично, Долорес. И… ничего себе! Он взглянул на Дамблдора, который до сих пор стоял рядом с Мариэттой, держа палочку в опущенной руке. — Вы видели, как они себя называют? — медленно произнёс Фадж. — Армия Дамблдора! — А вот это уже очень серьёзно… Неужели мисс Грейнджер не могла додуматься до возможности… — Я не понимаю, — ответила девочка. — Если всё «обстояло» именно так… И принцип работы комнаты такой, как он описан… То как Паркинсон могла найти эти улики? В комнату, где проходили занятия Клуба, могли зайти только те, кто был его членом! — Или знал о существовании данного Клуба. Наверняка было затребовано «помещение, где происходили занятия по защите» или что-то в этом роде… — пояснила МакГонагалл, качая головой и думая, как бы Дамблдор выкручивался в данной ситуации. …Его фееричный побег поразил многих. Многие, правда, стали поглядывать на Доулиша, который оказался в «сопровождении министра» в тот день, но тот дёрнул щекой. — Я не являюсь сторонником политики ни министерства, ни Дамблдора, но, поскольку являюсь министерским служащим, то по форме обязан поддержать именно министра. — Отведите-ка этих двоих в постель, — сказал Фадж, снова переводя взгляд на профессора МакГонагалл, и кивнул в сторону Гарри и Мариэтты. МакГонагалл молча повела учеников к двери. — И почему я очень сильно сомневаюсь в том, что их отвели бы в Больничное Крыло? — устало вопросила мадам Помфри. Ей никто не ответил. — Но я был очень сильно разочарован, — сказал вдруг Люциус, глядя на Драко. — Участвовать в данном рейде… Это недостойно. Я мог бы понять Флинта, Гойла с Крэббом, ты мог предложить помощь других слизеринцев, но снисходить до личного участия в данной травле недостойно. — А вы никогда этим не увлекались, лорд Малфой? — Подобного на моей совести нет.