Суд Магии. Орден Феникса

Следующую главу было велено читать Рональду. Тот особо не возражал, особенно, когда прочитал — про себя — первый абзац, который не мог ему не польстить. Правда, сейчас ситуация была… Он играл значительно лучше, чем описывалось, но ему всё равно нравилось читать… И об удачах читать приятнее, чем о позорных провалах. Хотя название главы… Да, его отстранили от сдачи экзаменов, временно, до завершения лечения, но всё равно его бросало в дрожь при одной мысли о том, что только этот Суд спас его от экзаменов… Глава 31 СОВ Рон был так рад, что сумел помочь Гриффиндору выцарапать Кубок по квиддичу, что на следующий день не мог ни на чём сосредоточиться. Он снова и снова принимался обсуждать матч, и Гарри с Гермионой никак не удавалось улучить момент, чтобы заговорить о Гроххе. Правда, они не слишком старались начать этот разговор: ни Гарри, ни Гермионе не хотелось возвращать Рона с небес на землю таким жестоким образом. — Это точно, учитывая, что пришлось бы признаться, что вы матч, по сути, не видели, по причине своего не вполне адекватного друга, — сказала Августа, сверля глазами предыдущего чтеца. Тот хотел было что-то сказать, но мадам Максим положила ладонь ему на макушку и заставила промолчать. — …Да, — медленно сказал Рон, наслаждаясь звучанием этих слов, — мы победили. Ты заметил, какое лицо было у Чанг, когда Джинни схватила снитч прямо у неё под носом? — Она, наверно, расплакалась, — горько сказал Гарри. — Ага… правда, скорей от досады, чем от чего-нибудь ещё… — Рон слегка нахмурился. — Но ты хоть видел, как она отшвырнула метлу, когда приземлилась? — Надеюсь, что в реальности вы не позволяете себе злорадствовать над людьми, тем более — девушками? — строго спросила Амелия. — Вроде, я там только описывал матч… — И совершенно напрасно приплели к этому эмоции мисс Чанг. Учитывая, что одно время с ней «пытался встречаться» ваш друг… — Ну… э-э… — протянул Гарри. — Честно говоря… нет, Рон, — сказала Гермиона с тяжёлым вздохом, откладывая книжку и устремляя на него извиняющийся взгляд. — Ты уж нас прости, но всё, что мы с Гарри видели вчера на стадионе, — это первый гол Дэвиса. Живописно растрёпанные волосы Рона, казалось, поникли от разочарования. — Вы не смотрели матч? — тихо сказал он, растерянно глядя на них. — Вы не видели ни одного моего броска? — Надо было послать Хагрида с его тайнами и поддержать друга, зная, по крайней мере, догадываясь, что ему может понадобиться поддержка, — заметил Джеймс. — Или вернуться с опушки, когда вы поняли, куда он вас ведёт. — Решительно, нам очень повезло, что мистер Хагрид более здесь не работает, по крайней мере, официально, — сказала мадам Марчбэнкс. — Просто удивительно, что он до сих пор не проводит экскурсии по Запретному лесу и что тот не утратил своего названия… …У Рона вырвался нервный смешок. — И Хагрид хочет, чтобы мы… — Научили его английскому, — закончил за него Гарри. — Он сошёл с ума, — сказал Рон почти благоговейным тоном. — Да, — раздражённо подтвердила Гермиона, перевернув страницу «Ступенчатой трансфигурации» и хмуро разглядывая ряд диаграмм, иллюстрирующих превращение совы в театральный бинокль. — Я тоже начинаю так думать. — Об этом следовало подумать задолго до этого, — было единодушное мнение взрослых и многих студентов. Но, к несчастью, мы с Гарри обещали ему помочь. — Чувство самосохранения… — Августа, к счастью, этого ещё не произошло. Но, Хагрид, — Джеймс посмотрел на последнего, — я так понял, Грохх в лесу? Независимо ни от чего, останется он здесь или нет, Гарри, я строжайше запрещаю тебе подходить к великану. — Сам-то ты в мои годы очертя голову помчался бы к нему, — пробурчал мальчик. — Но, смею тебя заверить, у меня и в мыслях не было ничего такого. * * * …Гермиона была не единственной, кто в преддверии СОВ начал вести себя странно. У Эрни Макмиллана появилась дурная привычка расспрашивать всех подряд о том, как они готовятся к экзаменам. — Сколько часов в день у вас уходит на подготовку? — с маниакальным блеском в глазах спросил он у Гарри и Рона, когда они вместе шли на травологию. — Не знаю, — сказал Рон. — Несколько. — Больше восьми или меньше? — Меньше, наверно, — ответил Рон, слегка встревоженный. — У меня восемь, — выпятив грудь, сказал Эрни. — А то и все девять. Я ещё по часу до завтрака каждый день выкраиваю. Восемь — это у меня средняя цифра. В удачный выходной могу и до десяти дотянуть. В понедельник у меня получилось девять с половиной. Во вторник не так хорошо — всего семь с четвертью. Зато в среду… Гарри был очень благодарен профессору Спраут за то, что в этот момент она пригласила их в оранжерею и Эрни пришлось замолчать. — Время, посвящённое подготовке, это ещё не показатель, мистер Макмиллан, — вздохнула профессор Спраут, глядя на своего старосту, тот вздохнул. — Излишняя похвальба… Тем временем Драко Малфой нашёл новый способ сеять панику. — Разумеется, важно не то, сколько вы знаете, — громко поучал он Крэбба и Гойла перед уроком зельеварения за несколько дней до начала экзаменов. — Важно, кого вы знаете. Отец уже много лет на короткой ноге со старухой Гризельдой Марчбэнкс, председательницей Волшебной экзаменационной комиссии, — она и на званых ужинах у нас бывала, и вообще… — Как по-вашему, это правда? — тревожно прошептала Гермиона Гарри и Рону. — Если и так, мы всё равно ничего не можем поделать, — угрюмо ответил Рон. — Не думаю, что это правда, — спокойно произнёс за их спинами Невилл Лонгботтом. — Дело в том, что Гризельда Марчбэнкс дружит с моей бабушкой, и она никогда не упоминала о Малфоях. Многие повернулись в сторону семейства, на чьих званых обедах бывала мадам Марчбэнкс, ожидая очередной вспышки, но, к счастью, этого не произошло, то ли Малфои не считали целесообразным столь остро реагировать на несостоявшиеся выходки младшего члена своего рода, то ли решили вынести это… подальше от Зала Суда. — Смею вас заверить, молодой человек, — сказала пожилая волшебница, — что, даже будь вы моим близким родственником, никаких поблажек вы бы от меня не дождались. Я принимала экзамены у своей младшей дочери и у внучки… — Обе были вынуждены повторять весь курс с самого начала, — хмыкнул профессор Тофти. — Иначе невозможно, последовал бы такой Откат от Магии… А вы всё же бывали в Малфой-мэноре, Гризельда? — В своё время я была довольно близка с леди Амалией Малфой, — сказала та, — правда, в последние годы своей жизни она была… Простите, Люциус… — Не за что прощать. Матушка и в самом деле стала полной противоположностью себя прежней, по сравнению с ней портрет леди Вальбурги Блэк, как он был здесь описан, показался бы вам изображением ангела. …Тем временем торговля из-под полы различными средствами, способствующими повышению концентрации, живости ума и внимательности, которая и раньше процветала среди пяти- и семикурсников, достигла своего апогея. Гарри и Рон сразу же соблазнились бутылью эликсира Баруффио для интеллектуального роста — её предложил им шестикурсник с Рейвенкло Эдди Кармайкл. — Эликсир Баруффио?! Для интеллектуального роста?! Мистер Кармайкл! — возмутился Снейп, глядя на означенного шестикурсника. Он уверял, что в прошлом году получил на СОВ «превосходно» по девяти предметам лишь благодаря эликсиру, и готов был расстаться с целой пинтой по смехотворной цене в двенадцать галеонов. — Вообще-то у мистера Кармайкла было только три превосходно, остальные — выше ожидаемого, — сказал профессор Тофти, глядя на мальчика. Тот густо покраснел. — Надеюсь, что в реальности вы никогда не опуститесь до подобной спекуляции… — …У Дингла есть порошок из когтя дракона? — жадно спросил Рон. — Уже нет, — ответила Гермиона. — Его я тоже конфисковала. Все эти штучки — чистое надувательство, понятно? — Только не коготь дракона! — воскликнул Рон. — Это классная вещь, она так прочищает мозги, что ты потом несколько часов ходишь умный-преумный… Гермиона, дай мне щепоточку этого порошка, пожалуйста, он же не повредит… — Прочистить мозги может, — признал Снейп. — Но ненадолго и это может вам дорого стоить. — В смысле? — Коготь дракона, порошок из него, в чистом виде, ничем не обработанный, способствует усидчивости. Его довольно долго использовали в качестве такого стимула, правда, тут нужно было поймать момент… — Можете привести пример? — Можно. К примеру, если бы мистер Уизли принял такой порошок в то время, когда перед ним лежала книга по трансфигурации, то в течение некоторого времени, в зависимости от количества порошка, он бы с увлечением штудировал трансфигурацию и его успехи в ней зависели бы от его магического потенциала, сами формулы у него бы от зубов отлетали. То же самое с чарами, зельями… всем, чем угодно. Но, к сожалению, эффект будет обратим, всего через несколько дней вся информация стала бы бледнеть в сознании мистера Уизли и максимум через месяц он не смог бы воспроизвести ничего из прочитанного. Для того, чтобы этого не произошло, пришлось бы регулярно принимать этот порошок, причём доза с течением времени увеличивалась бы всё больше и больше. Головные боли. Неспособность концентрироваться на чём бы то ни было, помимо того предмета, который жертва порошка изучала при его помощи… Вы понимаете? — Сумасшествие… — Сумасшествие и постепенное понижение магического потенциала… Для того, чтобы этого не произошло, необходим порошок из когтя Малого Эгейского дракона, одного из редчайших, да ещё и подвергнутый особой обработке, на что способны очень немногие. И стоить это может… Один гран такого порошка может стоить до пятидесяти галеонов, при условии, что вам удастся найти продавца и что он согласится вам продать, а уговорить его очень сложно… — А вы можете изготовить такой порошок, Северус? — Это было одно из заданий на экзамене на звание Магистра Зелий, — сказал Снейп. — Я его чудом не завалил. Но и этот порошок не сделал бы никого «умным-преумным», только поспособствовал бы усвоению информации. Так что… Тут речь идёт о наркоторговле, господа, которая в реальности… Сколько может стоить? — зельевар повернулся к министерским. — До десяти лет заключения в Азкабане и очень крупного денежного штрафа в пользу пострадавшего или его семьи, в зависимости от степени причинённого вреда, — сказал Доулиш, пытаясь доказать, что, хотя в одной из предыдущих глав был выведен не в самом лучшем виде, является не самым плохим и глупым человеком. …На следующем уроке трансфигурации они получили расписание экзаменов и ознакомились с правилами их проведения. — Как видите, — сказала профессор МакГонагалл, когда ученики переписали с доски даты и время всех экзаменов, — вы будете сдавать СОВ в течение двух недель. Утренние часы отведены под письменные работы, послеобеденные — под проверку практических навыков. Практический экзамен по астрономии, разумеется, будет проходить ночью. Далее, я должна предупредить вас, что на ваши экзаменационные принадлежности наложены исключительно жёсткие Антиобманные заклятия. Использование напоминалок, а также самоотвечающих перьев, накладных манжет-шпаргалок и самоправящихся чернил запрещено. К сожалению, практически ежегодно в школе находится, как минимум, один ученик, считающий, что ему по силам обвести Волшебную экзаменационную комиссию вокруг пальца. — А кому-нибудь это удалось? — спросил Эрни. — Смею вас заверить, нет. За этим следит сама Магия, — сказал профессор Огден. …Их первый экзамен, по теории заклинаний, был назначен на утро понедельника. В воскресенье после обеда Гарри согласился проверить Гермиону, но почти сразу же пожалел об этом: она страшно волновалась и то и дело выхватывала у него учебник, чтобы посмотреть, не допустила ли она в ответе каких-нибудь мелких ошибок. В конце концов Гарри сильно досталось по носу острым краем «Успехов заклинательных наук». — Займись-ка ты этим сама, — твёрдо сказал он, возвращая ей книгу и вытирая заслезившиеся глаза. — Надеюсь, в реальности… — В реальности с этими экзаменами всё не просто, — вздохнула мадам Марчбэнкс. Тем временем Рон, заткнув уши пальцами и беззвучно двигая губами, читал конспекты по заклинаниям за два года, Симус Финниган, лёжа навзничь, повторял определение независимого заклинания, а Дин проверял его по «Общей теории заклинаний» для пятого курса. Парвати с Лавандой отрабатывали основные Заклинания движения, заставляя свои пеналы носиться наперегонки вдоль края стола. — Ну, за мисс Патил — обеих — Браун и мистера Томаса я почти спокоен, должны сдать не ниже, чем на выше ожидаемого, — сказал Мастер Чар, улыбаясь означенным четверым студентам. — Падма, пожалуй, сдаст и на Превосходно… А вот от мистера Финнигана, к сожалению, ожидается не выше Удовлетворительно… …Гарри с гулко бьющимся сердцем взял свой билет — Гермиона, сидевшая на три ряда правее его и на четыре парты ближе к преподавателям, уже строчила как сумасшедшая — и прочёл первый вопрос: а) приведите магическую формулу и б) опишите движения палочки, с помощью которых можно заставить предметы летать. У Гарри в голове мелькнула смутная картина: дубинка, парящая высоко в воздухе и с треском обрушивающаяся на толстый череп тролля… Слабо улыбаясь, он склонился над пергаментом и начал писать. * * * Место Рона занял Гарри. Ему это не понравилось, но он поправил на носу очки и приступил. — Ну что, всё не так уж плохо, а? — беспокойно спросила Гермиона два часа спустя в вестибюле, всё ещё сжимая в руке свой экзаменационный билет. — Правда, я не уверена, что отдала должное Веселящим заклинаниям, — у меня просто времени не хватило… Вы упомянули про заклинание, снимающее икоту? Я побоялась, что это будет уже чересчур… а на вопрос двадцать третий… — Гермиона, — твёрдо сказал Рон, — что было, то прошло. Давай не будем отвечать на все вопросы по второму разу — лично мне вполне хватило и одного. — Вот именно. …Через десять минут профессор Флитвик выкликнул: — Паркинсон, Пэнси! Патил, Падма! Патил, Парвати! Поттер, Гарри! — Ни пуха ни пера, — тихо сказал Рон. Гарри прошёл в Большой зал, крепко, до дрожи сжимая в руке палочку. — Профессор Тофти свободен, Поттер, — проскрипел Флитвик, стоящий сразу за дверью. Он показал Гарри на маленький столик в дальнем углу, за которым сидел, наверное, самый древний и самый лысый из всех экзаменаторов. Неподалёку от него Гарри увидел профессора Марчбэнкс — она принимала экзамен у Драко Малфоя. — Так, значит, вы и есть Поттер? — спросил профессор Тофти. Он сверился с ведомостью и поглядел на приближающегося к нему Гарри поверх пенсне. — Тот самый знаменитый Поттер? Краешком глаза Гарри отчётливо увидел, как Малфой бросил на него испепеляющий взгляд. Стакан, который он поднял в воздух Заклинанием левитации, упал на пол и разлетелся вдребезги. — На будущее, молодые люди: такое будет стоить вам лишних баллов, — сказал профессор Тофти. — Один разбитый стакан, возможно, не будет стоить слишком дорого, но если будут замечены другие… помарки, то вместо ожидаемого Превосходно можно получить Выше ожидаемого. Отвлекаться на экзамене… Гарри не смог подавить усмешку. Профессор Тофти ободряюще улыбнулся ему в ответ. — Ну хорошо, — сказал он дребезжащим старческим голоском, — не надо нервничать. А теперь будьте так добры, возьмите эту подставку для яйца и заставьте её перекувырнуться несколько раз. В целом Гарри, как ему показалось, выступил весьма неплохо. Заклинание левитации удалось ему определённо лучше, чем Малфою. Правда, он перепутал магические формулы роста и перемены цвета, так что крыса, которую ему велели сделать оранжевой, раздулась до размеров барсука. Хотя Гарри сам исправил свою ошибку, он порадовался тому, что рядом не было Гермионы, и после экзамена не стал сообщать ей об этом инциденте. Впрочем, он рассказал о нём Рону — сам Рон умудрился превратить тарелку в большой гриб и понятия не имел о том, как это у него получилось. — Вы что, «перепутали» заклинания с трансфигурацией? — спросила МакГонагалл у Рональда. — Как я могу это знать?.. — Если мистеру Уизли было дано задание изменить рисунок на тарелке, то если переставить ударение в заклинании и произносить его дольше стандартного, растягивая гласные, вполне можно получить формулу подобного преображения, — сказала мадам Марчбэнкс, подумав. — Безусловно, то, что мастер Поттер «перепутал» чары, не очень хорошо, но то, что он тут же исправился, может помочь избежать серьёзного «штрафа». Вечером отдыхать было некогда: после ужина они сразу отправились в свою гостиную и взялись за подготовку к завтрашнему экзамену по трансфигурации. Когда Гарри наконец добрался до постели, голова у него шла кругом от сложных магических теорий и диаграмм. Утром, на письменном экзамене, он позабыл определение Заговора обмена, — Очень сложное, — переглянулись между собой большинство взрослых. но после обеда, пожалуй, отыгрался на устном. Во всяком случае, он сумел заставить свою игуану исчезнуть полностью, тогда как несчастная Ханна Аббот у соседнего стола совсем потеряла голову и умудрилась превратить своего хорька в целую стаю фламинго — в результате экзамен прервали на десять минут, чтобы изловить всех птиц и вынести их из Зала. Пришлось сделать паузу — надо было отдышаться после приступа смеха, причём сама Ханна веселилась наравне с прочими. …На вторник назначили экзамен по уходу за магическими существами. Гарри был полон решимости сдать его как можно лучше, чтобы не подставлять Хагрида под удар. Практические испытания проходили на зелёной поляне у опушки Запретного леса. Учеников попросили опознать нарла среди дюжины обыкновенных ежей (правильный метод состоял в том, чтобы предложить им всем по очереди молоко; нарлы, крайне подозрительные существа, чьи иглы обладают целым рядом волшебных свойств, обычно приходят от этого в бешенство, считая, что их пытаются отравить); показать, как нужно обращаться с лукотрусом; покормить и почистить огненного краба, избежав при этом серьёзных ожогов, и, наконец, выбрать из множества продуктов те, что не принесут вреда больному единорогу. — А Хагрид вам это объяснял на своих уроках? — К счастью, сейчас с ребятами занимается Вильгельмина, которая точно провела ребят по программе, — сказала Макгонагалл. …Однако когда Гарри закончил наносить на карту созвездие Ориона, парадные двери замка распахнулись прямо под парапетом, у которого он стоял, и на каменную лестницу и лужайку перед ней хлынул свет. Поправляя телескоп, Гарри взглянул вниз и, прежде чем двери снова закрылись и лужайка опять погрузилась во мрак, успел заметить на ярко освещённой траве чьи-то удлинённые тени — их было не то пять, не то шесть. Гарри снова приник к окуляру и подстроил его — теперь он наблюдал Венеру. Посмотрев вниз, он приготовился нанести планету на карту, но что-то ему помешало; его перо замерло над пергаментом, он покосился вниз и увидел на лужайке с полдюжины движущихся фигур. Если бы они не двигались и лунный свет не серебрил им макушки, их нельзя было бы различить на фоне тёмной земли. Даже на таком расстоянии походка того, кто возглавлял шествие — его фигура была самой коротенькой, — показалась Гарри знакомой. Гарри не мог понять, с чего это Амбридж вздумалось отправиться на прогулку после полуночи, да ещё в компании пятерых неизвестных. Тут позади него кто-то кашлянул, и он вспомнил, что экзамен в самом разгаре. Он уже успел забыть координаты Венеры. Торопливо прижавшись глазом к телескопу, он снова нашёл её и снова собрался нанести на карту, как вдруг его слух, напрягшийся в ожидании необычных звуков, уловил вдалеке стук, эхом разнёсшийся по пустынной территории школы, и сразу за ним — приглушённый лай собаки. Он поднял взгляд; сердце его застучало, как молоток. В окнах у Хагрида горел свет, и на их фоне вырисовывались силуэты людей, пересёкших лужайку. Открылась дверь, и он ясно увидел, как порог хижины перешагнули шесть чётко очерченных фигур. Затем дверь снова закрылась, и наступила тишина. У Гарри засвербило под ложечкой. Он хотел было обернуться и проверить, заметили ли что-нибудь Рон с Гермионой, однако в этот миг к нему подошла сзади профессор Марчбэнкс, и Гарри поспешно нагнулся над картой, украдкой поглядывая в сторону хижины Хагрида. Теперь он уже не поворачивался, боясь, что экзаменаторы подумают, будто он подсматривает в чужие работы. Вошедшие в хижину люди время от времени мелькали в её окнах, заслоняя свет. Чувствуя, как профессор Марчбэнкс сверлит взглядом его затылок, Гарри снова прижался глазом к телескопу и уставился на Луну, хотя определил её положение не меньше часа тому назад, но как только Марчбэнкс двинулась дальше, из далёкой хижины донёсся рёв, взмыв сквозь тьму к самой верхушке Астрономической башни. Несколько соседей Гарри вынырнули из-за своих телескопов и стали всматриваться во мрак в направлении хижины Хагрида. — Да что там произошло?! — загомонили слушатели. — Наверняка последствия подбрасывания нюхлера, — заметил Кингсли. — Плюс предубеждение… Послышался суховатый кашель профессора Тофти. — Пожалуйста, друзья мои, сосредоточьтесь, — мягко сказал он. Большая часть учеников вернулась к телескопам. Гарри посмотрел налево: взгляд Гермионы был прикован к хижине Хагрида. — Кхм… осталось двадцать минут, — напомнил профессор Тофти. Гермиона подскочила и тут же согнулась над своей звёздной картой; Гарри поглядел на свою и заметил, что по ошибке назвал Венеру Марсом. Он наклонился, чтобы исправить надпись. Снизу что-то громко бабахнуло. Несколько человек дёрнулись от неожиданности и завопили «ай!», наткнувшись глазом на свои телескопы. Дверь Хагрида распахнулась настежь, из хижины хлынул поток света, и они ясно увидели на пороге массивную фигуру хозяина — он ревел от ярости и потрясал кулаками, а шестеро человек вокруг, судя по тонким красным лучикам, которые они направляли в его сторону, пытались сразить его Оглушающим заклятием. — Негодяи! — закричала Гермиона. — Ну-ну, уважаемая! — возмутился профессор Тофти. — Вы на экзамене! Но никто уже не обращал на звёздные карты ни малейшего внимания. Лучи красного света всё ещё метались около хижины Хагрида, но почему-то словно отскакивали от него: он по-прежнему стоял, выпрямившись во весь рост, и по-прежнему, насколько мог судить Гарри, отбивался от нападавших. Крики и вопли разносились по всей территории школы, кто-то крикнул: «Будьте же благоразумны, Хагрид!» — Чёрта с два, Долиш! Так просто вы меня не возьмёте! — заревел Хагрид в ответ. Гарри видел крошечный силуэт Клыка — он пытался защитить хозяина, бросаясь на окруживших его волшебников, но вскоре в него угодило заклятие и он упал замертво. Испустив яростный вопль, Хагрид сгрёб виновника в охапку и отшвырнул прочь; тот пролетел футов десять, грянулся оземь и больше не вставал. Гермиона ахнула, прижав руки ко рту; Гарри оглянулся на Рона и заметил, что он тоже испуган. До сих пор никто из них ещё не видал Хагрида разозлённым по-настоящему. — Смотрите! — пискнула Парвати, опершись о парапет и указывая на парадные двери замка, которые снова открылись; на тёмную лужайку опять пролился свет, и к хижине лесничего устремилась ещё одна высокая чёрная фигура. — Это безобразие! — взволнованно воскликнул профессор Тофти. — Осталось всего шестнадцать минут! Но ребята пропустили его оклик мимо ушей: они наблюдали за новым участником событий, со всех ног мчащимся к месту, где разгорелась битва. — Как вы смеете! — крикнул этот человек на бегу. — КАК ВЫ СМЕЕТЕ! — Это МакГонагалл! — прошептала Гермиона. — Оставьте его в покое! Немедленно! — раздался в темноте голос МакГонагалл. — По какому праву вы на него нападаете? Он не сделал ничего, что могло бы послужить… Гермиона, Парвати и Лаванда дружно завизжали: люди у хижины послали навстречу декану их факультета не меньше четырёх Оглушающих заклятий. На полпути между хижиной и замком красные лучи угодили в неё — на мгновение фигура МакГонагалл словно осветилась изнутри зловещим красным светом, потом ноги её оторвались от земли, она упала навзничь и больше не шевелилась. — Разорви меня горгулья! — воскликнул профессор Тофти, который, по-видимому, тоже успел совершенно забыть об экзамене. — Без всякого предупреждения! Это возмутительно! — Трусы! — взревел Хагрид. Его слова были хорошо слышны на верхушке башни, и после этого возгласа в замке снова вспыхнуло несколько окон. — Жалкие трусы! Получайте! Вот вам! — Это не просто возмутительно… — сказал Доулиш. — Я могу вас заверить, Минерва: независимо от обстоятельств, я бы это сделал исключительно под мощным Империо. И такое… Даже участие Первого Секретаря Министерства не спасло бы авторов Оглушающих от наказания… — А что за такое предусмотрено? — спросил кто-то из рейвенкловцев. Гриффиндорцы сидели, как пришибленные. Да, МакГонагалл больше не была их деканом, хотя и всячески старалась исправить свои былые ошибки и больше времени уделяла жизни факультета… Да, она была очень строгой… Но её уважали и даже любили и у многих самопроизвольно сжались кулаки. — За подобное… даже если бы жертва не пострадала… Серьёзное служебное разбирательство, как минимум, понижение в чине, — сказал Кингсли. — Я был свидетелем трёх случаев… В одном молодой стажёр не разобрался, поторопился… В итоге его уволили со службы, у его отца, главы подразделения, тоже были серьёзные неприятности… Но обошлось, жертва отделалась лёгким испугом и сама просила за парня, так что ему дали возможность вернуться на службу при министерстве — хотя не в Центре. В другом случае были травмы, виновные — их было трое — оплатили лечение и реабилитацию, каждый по отдельности, так что пострадавший получил компенсацию в тройном объёме, из троих один был уволен со скандалом, один был понижен в звании чуть ли не до самого низа, с правом на восстановление только через несколько лет после… и только при условии успешной сдачи переэкзаменовки. Третий был уволен и посажен в Азкабан сроком на три года. В третьем случае все трое виновников попали в Азкабан, двое на пять лет, третий — было доказано, что смерть жертвы наступила именно в результате его заклинания — на пятнадцать, и все трое умерли в тюрьме. Подозреваю, что в данном случае, если бы он имел место быть и если бы возмездие было справедливым, мадам… ждала бы тюрьма, её сообщников, пожалуй, тоже, срок зависит от того, насколько сильно «пострадала» Минерва. — …Но с чего ей увольнять Хагрида? — покачав головой, спросила Анджелина Джонсон. — Это же не Трелони — в нынешнем году он преподавал гораздо лучше, чем обычно! — Амбридж ненавидит полулюдей, — горько сказала Гермиона, усевшись в кресло. — Она давно пыталась выгнать Хагрида. — А ещё она думала, что это Хагрид запускает к ней в кабинет нюхлеров, — подала голос Кэти Белл. — Ах ты, чёрт побери, — ругнулся Ли Джордан и тут же прикрыл рот рукой. — Это ведь я их ей подсовывал. Фред с Джорджем оставили мне несколько штук — ну, я и левитировал их через окно. — Молодые люди, — холодно сказала Амелия, оглядывая студентов, — если вам когда-нибудь придётся воевать… Подумайте о том, что из-за ваших действий могут пострадать ни в чём не повинные лица. …Он снова шёл по прохладному тёмному коридору к Отделу тайн, шагал твёрдо и целеустремлённо, иногда переключаясь на бег, уверенный, что уж теперь-то непременно достигнет цели своего путешествия… Как обычно, чёрная дверь распахнулась перед ним, и он очутился в круглой комнате с многочисленными дверьми… — Ты что, уснул на экзамене?! — возмутилась Лили. — Дорогая, ребята привыкли спать на Истории Магии, — мягко сказал Джеймс. — Плюс то, что случилось на Астрономии… Безобразие, конечно, но хотя бы чисто теоретически понять Гарри можно. Вперёд по каменному полу во вторую дверь… пляшущие на стенах и полу световые блики и это странное механическое тиканье, но разбираться нет времени, ему надо спешить… Он миновал последние несколько шагов, отделявшие его от третьей двери, и она распахнулась, как предыдущие… И вновь он очутился в высоком, как собор, зале со стеллажами, на которых лежали стеклянные шарики… его сердце забилось очень быстро… сейчас он наконец попадёт туда, куда нужно… Добравшись до ряда номер девяносто семь, он повернул налево и поспешил дальше по узкому проходу между стеллажами… Но в самом конце прохода, на полу, была какая-то фигура — эта чёрная фигура корчилась, словно раненое животное. От испуга и волнения у Гарри сжалось сердце. — Почему?! — Кто это был?! И вдруг из его собственных уст раздался голос — высокий, равнодушный, лишённый всякой человеческой теплоты. — Возьми его и отдай мне… ну же, бери… я не могу до него дотронуться… зато ты можешь… Чёрная фигура на полу шевельнулась. Гарри увидел, как перед его глазами появилась белая рука с длинными пальцами, сжимающая палочку, — это была его рука… И снова услышал холодный, высокий голос: — Круцио! Человек на полу закричал от боли, попытался встать, но сразу же, корчась, рухнул снова. Гарри смеялся. Он поднял палочку, исходящий из неё луч тоже поднялся, и человек на полу застонал, но остался недвижим. — Лорд Волан-де-Морт ждёт! Очень медленно, опираясь на дрожащие руки, человек приподнял плечи и голову. Его худое лицо было залито кровью, искажено страданием, но на нём застыло выражение непокорства… — Тебе придётся убить меня, — прошептал Сириус. — Рано или поздно — разумеется, — произнёс холодный голос. — Но сначала ты дашь мне его, Блэк… Думаешь, тебе уже известно, что такое боль? Подумай ещё… у нас впереди долгие часы, и никто не услышит твоего крика… Но едва Волан-де-Морт вновь опустил палочку, как кто-то отчаянно закричал и боком рухнул из-за горячего стола на холодный каменный пол. От падения Гарри проснулся, всё ещё крича, — его шрам невыносимо жгло, а вокруг вместо Отдела тайн внезапно опять выросли стены Большого зала. — Кошмар… — Представляю, что «было» в Зале… — Как на это могли отреагировать… — Счастье, что Кое-Кто больше ничего не мог накатать об этом, а не то… — Мистер Реддл?! — Да, это оригинал, — согласился призрак. — Судя по всему, он хотел заманить мастера Поттера в тот Зал, а поскольку тот упорно не реагировал на посылаемые видения тем образом, который был желателен оригиналу, пришлось воспользоваться… дополнительным стимулом в виде страданий близкого ему человека. — Остаётся надеяться, что последствий не «будет»… что они «будут» не катастрофическими….