Суд Магии. Орден Феникса

Слушатели сидели, затаив дыхание. Правда, книга в руках чтеца, уменьшавшаяся по ходу чтения, теперь превратилась в тонкую тетрадь, указывая на то, что сегодня очередная часть Суда завершится и последует новый приговор… Многие этому радовались: Магия, судя по всему, позволит сделать перерыв, чтобы студенты могли подготовиться и сдать экзамены в срок, но, с другой стороны… А с другой стороны были ещё две книги, одна из которых почему-то сильно беспокоила бывшего слизеринского декана… а другая — бывшего директора… Чистокровные волшебники невольно вспомнили детскую сказку о Трёх Братьях и теперь думали, каким образом фигурирующие в ней артефакты могут всплыть в последней книге? — Интересно, насколько искренним было раскаяние Альбуса? — спросил Сириус у Джеймса, взволнованно глядя на Гарри. Безусловно, не очень-то приятно слышать о том, что тебя ждала смерть, пусть даже и героическая… Но ещё меньше понравилось Бродяге то, как страдал от этого его крестник… Приятно, конечно, что тебя так любят… Но если любовь причиняет столько боли тому, кто любит… — Ну, не знаю… — Джеймс покачал головой. — Мне всё же кажется, что Альбус не такой уж злой человек, просто слишком погряз в интригах и в стремлении к великим целям может не заметить каких-то мелких деталей… Глава 38 Вторая война начинается ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ ВЕРНУЛСЯ В кратком заявлении, сделанном в пятницу вечером, министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся в нашу страну и вновь принялся за старое. — К моему величайшему сожалению, я вынужден сообщить, что чародей, называющий себя Лордом, — вы понимаете, кого я имею в виду, — возродился и снова находится среди нас, — сказал усталый и расстроенный министр окружившим его репортёрам. — Почти столь же глубокое сожаление вызывает то, что азкабанские дементоры подняли мятеж и отказались в дальнейшем состоять на службе у Министерства. Мы полагаем, что в настоящее время дементоры подчиняются указаниям вышеупомянутого Лорда. Мы призываем всех, кто нас услышит, проявлять бдительность. Сейчас Министерство готовит к изданию справочник «Как защитить себя и семью: элементарные методы обороны»; в течение ближайшего месяца он будет бесплатно разослан всем волшебникам по домашнему адресу. Заявление министра было встречено волшебным сообществом с тревогой и недоумением — ведь ещё в прошлую среду представители Министерства уверяли нас, что «упорные слухи о том, что Вы-Знаете-Кто снова творит среди нас свои чёрные дела, не имеют под собой никакой почвы». Подробности событий, заставивших чиновников столь резко изменить своё мнение, по-прежнему не ясны, однако можно утверждать, что в четверг вечером Тот-Кого-Нельзя-Называть и банда его ближайших приверженцев, известных как Пожиратели смерти, прорвались внутрь Министерства. Альбус Дамблдор, восстановленный в должности директора Школы чародейства и волшебства «Хогвартс», а также на посту Верховного чародея Визенгамота, пока никак не прокомментировал происшедшее. В течение всего прошлого года он настаивал на том, что Вы-Знаете-Кто, вопреки широко распространённому мнению, не мёртв, а снова набирает сторонников, готовясь к очередной попытке захвата власти. Тем временем Мальчик, Который Выжил… — Что любопытно, мастер Поттер, вас почему-то тоже не назвали по имени, как и оригинал, — хмыкнул призрак. Мальчик-который-выжил в ответ только пожал плечами, думая о том, что всего этого вполне можно было бы избежать, если бы год назад писались правильные статьи, без всех этих сентенций, направленных против них с Дамблдором. С другой стороны, в этом случае он бы так и остался без родителей… Интересно, что там высчитывает отец, чуть только не на пальцах? — …Ну конечно, теперь он у них снова «Мальчик, Который Выжил», — мрачно заметил Рон. — Быстро же они забыли, как обзывали его выскочкой с мозгами набекрень! На тумбочке у его кровати лежала огромная груда шоколадных лягушек; взяв оттуда целую горсть, он кинул несколько штук Гарри, Джинни и Невиллу, а потом сорвал зубами обёртку со своей. На руках у него всё ещё краснели глубокие рубцы, оставленные щупальцами мозгов. Мадам Помфри объяснила ребятам, что раны, нанесённые мыслями, заживают дольше любых других, — впрочем, обильно смазывая шрамы Рона Летейским эликсиром доктора Летто, она сумела добиться заметного улучшения. — Да, мысли — страшное оружие, — вздохнул Гиппократ Сметвик. — Они сводят с ума, могут даже убить… Но я не удивлюсь, если бы следы этого… остались у мистера Уизли до конца его дней. — Так бы и произошло, — сказал Невыразимец. — …Ну ладно. — Гермиона села прямее и опять поморщилась. — А что новенького в школе? — Во-первых, Флитвик избавился от болота, которое сотворили Фред и Джордж, — начала Джинни. — Ему понадобилось на это около трёх секунд. Правда, один крошечный кусочек под окном он уничтожать не стал и обнёс его канатом… — ЗА ТРИ СЕКУНДЫ?! А КОГДА ЕГО ОБ ЭТОМ ПРОСИЛА Я, ЧТО МНЕ БЫЛО ЗАЯВЛЕНО?! — Мадам, — маленький директор поморщился. — Смею вас заверить, что, если бы… Я бы не просто не стал бы убирать это болото, но ещё бы и модифицировал бы его, только чтобы доставить вам «удовольствие». Болото уже существовало — под него был выделен небольшой чуланчик рядом с директорским кабинетом. После того, как близнецы его там наколдовали, Флитвик взял за привычку ежевечерне ходить любоваться на это чудо и прикидывал, не удастся ли ему уговорить этих двоих, помимо Мастерства в Зельеварении, получить степень ещё и по Чарам? — Зачем? — удивилась Гермиона. — Он сказал, что это образцовое колдовство, — пожала плечами Джинни. — Это верно, — улыбка полугоблина была похожа на улыбку сластёны при одной только мысли о возможности полакомиться отборным шоколадом. — По-моему, он решил оставить в школе что-то вроде памятника Фреду и Джорджу, — рот у Рона был набит шоколадом, и слова звучали невнятно. — Это, между прочим, они прислали, — сообщил он Гарри, кивая на гору лягушек рядом с собой. — Похоже, их магазинчик приносит неплохой доход, а? — Но я надеюсь, что его не будет… Ведь теперь… — начала было Молли, глядя на сыновей. — Почему же, одно другому совсем даже не помешает, — усмехнулся Снейп. — Думаю, теперь он станет даже ещё лучше, чем мог бы быть… …Все шестеро оглянулись. Профессор Амбридж лежала на кровати напротив, неподвижно уставившись в потолок. Чтобы вызволить её, Дамблдор в одиночку отправился в лес к кентаврам; как ему удалось вернуться оттуда вместе с полуживой Амбридж, не получив даже царапины, никто не знал, а сама Амбридж ничего об этом не рассказывала. После возвращения в замок она, насколько знали ребята, ещё не произнесла ни единого слова. Почему — не известно. Её мышиного цвета волосы, обычно аккуратно уложенные, теперь были растрёпаны и в них до сих пор виднелись мелкие прутики и листья, но в остальном она выглядела вполне здоровой. — Мадам Помфри говорит, что у неё нервное потрясение, — шепнула Гермиона. — А я считаю, она просто дуется, — откликнулась Джинни. — Во всяком случае, она подаёт признаки жизни, когда слышит вот это, — сказал Рон и тихонько поцокал языком. Амбридж подскочила в кровати, с диким видом озираясь по сторонам. — Что-нибудь не так, профессор Амбридж? — высунувшись из кабинета, окликнула её мадам Помфри. — Нет… нет, — пробормотала Амбридж, снова опускаясь на подушки. — Кажется, померещилось… — Это было очень жестоко с вашей стороны, мистер Уизли, — покачал головой чтец. — А она сама — лапочка по отношению к нам? — огрызнулся тот. — Лично я в данной ситуации посчитал бы, что вы совершенно понапрасну выручили ЭТО. И неизвестно, не проявилась ли данная мадам в двух оставшихся книгах? Гермиона и Джинни прыснули, зажав ладонями рты. — Кстати, о кентаврах, — сказала Гермиона, немного придя в себя. — Кто теперь преподаёт прорицания? Флоренц остался у нас? — По-моему, у него нет выбора, — ответил Гарри. — Другие кентавры уже не позволят ему вернуться. — Может, они с Трелони будут преподавать вместе? — предположила Джинни. — Но Дамблдор хочет избавиться от Трелони раз и навсегда, — заявил Рон, жуя четырнадцатую лягушку. — Спросите меня, так сам предмет дурацкий — и даже Флоренц его не спасёт… — Как можно так говорить! — возмутилась Гермиона. — Разве мы с вами не убедились в том, что истинные пророчества всё же бывают? Сердце у Гарри забилось сильнее. Он не раскрыл содержания пророчества из Отдела Тайн ни Рону, ни Гермионе, да и вообще ни одной живой душе. Невилл сказал всем, что оно случайно разбилось в Комнате смерти, и пока Гарри ничего к этому не добавил. Он ещё не был готов увидеть их лица после того, как они услышат, что ему придётся стать либо жертвой, либо убийцей — третьего не дано… — Просто удивительно, ГЕРМИОНА хвалит пророчества?! — многие переглянулись. — Многие не любят те дисциплины, которые в силу тех или иных причин им не даются, — сказал нынешний преподаватель предмета. — Надо сказать, что на моих занятиях мисс Грейнджер более терпима и кое-каких результатов уже добилась, хотя, безусловно, на уровне предсказания погоды… В замке стояла тишина, необычная даже для воскресенья. Очевидно, все школьники высыпали на залитые солнцем лужайки, радуясь окончанию экзаменов и перспективе провести последние несколько дней семестра в своё удовольствие — ведь теперь не надо было ни делать уроки, ни повторять пройденное. Гарри неторопливо брёл по пустынному коридору, поглядывая в окна; он видел, как кто-то, оседлав метлу, отрабатывает над стадионом фигуры пилотажа, а кто-то купается в озере вместе с гигантским кальмаром… Он никак не мог решить, что для него сейчас лучше — уединиться или побыть с людьми. Стоило ему очутиться в компании, как его тянуло уйти, а в одиночестве он сразу начинал скучать по товарищам. Пожалуй, подумал он, ему и вправду стоит навестить Хагрида — ведь они ещё ни разу толком не поговорили после его возвращения. Едва Гарри спустился в вестибюль по мраморной лестнице, как из двери справа — Гарри знал, что она ведёт в гостиную Слизерина, — показались Малфой с Крэббом и Гойлом. Гарри стал как вкопанный; замер и Малфой с друзьями. Тишину нарушали лишь крики, смех и всплески, долетающие сюда через распахнутые парадные двери. Малфой огляделся — Гарри понял, что он проверяет, нет ли поблизости преподавателей, — потом снова повернулся к Гарри и тихо проговорил: — Ты покойник, Поттер. Гарри поднял брови. — Странно, — заметил он. — А я думал, что покойники не ходят. Таким злобным он Малфоя ещё не видел; глядя на это бледное, остроносое лицо, искажённое яростью, он почувствовал своего рода отстранённое удовлетворение. — Ты мне за всё заплатишь, — Голос Малфоя был чуть громче шёпота. — Я заставлю тебя заплатить за то, что ты сделал с моим отцом… — Я в панике, — насмешливо отозвался Гарри. — Думаю, встреча с Волдемортом была просто лёгкой разминкой по сравнению с тем, что приготовили для меня вы трое… В чём дело? — добавил он, заметив, что при звуке этого имени Малфой, Крэбб и Гойл застыли как громом поражённые. — Он же приятель твоего папаши! Неужто ты его боишься? — Думаешь, ты крутой, Поттер, — Малфой двинулся к нему в сопровождении Крэбба и Гойла. — Ладно, дай только срок, и я с тобой разберусь. Тебе не удастся засадить моего отца в тюрьму… — А по-моему, я уже засадил его туда, — откликнулся Гарри. — Дементоры ушли из Азкабана, — спокойно заметил Малфой. — Ты и глазом не успеешь моргнуть, как отец с друзьями окажется на свободе. — Да, наверное, — согласился Гарри. — Но, по крайней мере, все узнали, какие они мерзавцы… Малфой сделал резкое движение, но Гарри опередил его — он выхватил свою палочку раньше, чем рука Малфоя нырнула в карман мантии. — Безусловно, мне приятно, что ты проявил любовь ко мне, но это было слишком… резко, — сказал Тот-кто-так-и-не-попал-в-Азкабан. — Ты, можно сказать, провоцировал мастера Поттера на применение к тебе не самых приятных заклинаний… — Поттер! Под сводами вестибюля раскатилось громкое эхо. На лестнице, ведущей в подземелье, вырос Снейп, и Гарри мгновенно захлестнула лютая ненависть, которая не шла ни в какое сравнение с его неприязнью к Малфою… Что бы там ни говорил Дамблдор, он никогда не простит Снейпа… никогда… — Что это вы делаете, Поттер? — холодно, как всегда, спросил Снейп, направляясь к ним. — Пытаюсь решить, каким заклятием угостить Малфоя, сэр, — свирепо ответил Гарри. Снейп пронзил его взглядом. — Немедленно уберите палочку, — жёстко сказал он. — Минус десять очков Грифф… — Он посмотрел на гигантские песочные часы у стены, и на губах у него появилась ядовитая усмешка. — Ах вот как — похоже, в гриффиндорских часах уже не осталось очков, которые можно было бы отнять. Что ж, Поттер, в таком случае нам придётся просто… — Добавить новые? Профессор МакГонагалл только что взобралась в замок по парадной лестнице; в одной руке у неё был клетчатый саквояж, а в другой — трость, на которую она тяжело опиралась. Впрочем, судя по цвету лица, чувствовала она себя не так уж плохо. — Профессор МакГонагалл! — Снейп шагнул вперёд. — Я гляжу, вас уже выписали из больницы! — Да, профессор Снейп, — подтвердила МакГонагалл, движением плеч освобождаясь от дорожного плаща. — Со мной абсолютно всё в порядке. Эй, вы двое, — Крэбб! Гойл! Она величественно поманила их к себе, и они неуклюже подошли, шаркая огромными ножищами. — Вот, — профессор МакГонагалл ткнула саквояж в грудь Крэббу, а плащ — Гойлу. — Отнесите это, пожалуйста, в мой кабинет. Они повернулись и потопали вверх по мраморной лестнице. — Итак… — МакГонагалл перевела взгляд на песочные часы. — Я полагаю, что Поттер и его друзья заслужили по пятьдесят очков каждый — ведь благодаря им мир наконец признал, что Волдеморт возродился! Как вы считаете, профессор? — Что? — вырвалось у Снейпа, хотя Гарри знал, что он прекрасно всё слышал. — А… ну да… пожалуй… — Значит, по пятьдесят очков Поттеру, обоим Уизли, Лонгботтому и мисс Грейнджер, — сказала МакГонагалл, и в нижнюю половину гриффиндорских часов дождём посыпались рубины. — Ах да, и ещё пятьдесят мисс Лавгуд, разумеется, — добавила она, и в часы Рейвенкло упала горсть сапфиров. — А теперь — вы, кажется, хотели отнять у Поттера десять очков, профессор Снейп? Минутку… Несколько рубинов перепрыгнули в верхнюю половину, но внизу их по-прежнему осталась целая гора. — Берёте пример с Альбуса, Минерва? — спросил профессор Тофти. — Политика — не основание для вознаграждения или наказания школьников, даже если те проявили себя героями. Вот присвоение им МИНИСТЕРСКОЙ награды — это да, и в данной ситуации я бы поднял вопрос, почему в статье, которая здесь была зачитана, ничего не говорилось на этот счёт? И, насколько мне известно, в законе существует статья, согласно которой и главный редактор «Пророка», и министерские чиновники, которые, как я полагаю, были заказчиками некоторых статей или применяемых в них оборотах, направленных против определённых лиц, обязаны выплатить данным определённым лицам денежный штраф, чьи размеры прямо зависят от того вреда, который статьи нанесли репутации жертв… — На счёт Гарри уже переведена тысяча галлеонов, — сказал Джеймс. — Альбус, вы не проверяли свой? — Две тысячи, — ответил Дамблдор и вернулся к своим обязанностям чтеца, думая, что ему едва ли в дальнейшем понадобятся деньги… — …Чего? — Хагрид коснулся своей щеки огромной ладонью. — А, ну да… Так, это… Грошик нынче куда лучше себя ведёт, даже сравнения никакого нет. Честно сказать, он здорово обрадовался, когда меня увидел. Славный, в общем-то, малый… Я тут подумываю, не найти ли ему подружку… — ТОЛЬКО НЕ ЭТО! — ТОЛЬКО НЕ ЗДЕСЬ! — Нам и одного великана более, чем предостаточно! — загомонили слушатели.

***

* * * За три дня до окончания семестра Рон с Гермионой вышли из больничного крыла совершенно здоровыми. Гермиона иногда пыталась заговорить о Сириусе, но стоило ей произнести его имя, как Рон сразу же начинал на неё шикать. — Не знаю, что было бы лучше в данной ситуации, — сказала мадам Помфри. — Но в данной ситуации я бы поддержала мистера Уизли. Надо дать другу возможность справиться со своим горем… Быть рядом, но по возможности не напоминать о понесённой потере. Гарри по-прежнему не знал, хочется ему поддерживать разговоры о своём крёстном или нет: его желания менялись в зависимости от настроения. Впрочем, в одном он был уверен: хотя сейчас ему и несладко, через несколько дней, очутившись в доме номер четыре на Тисовой улице, он будет страшно скучать по Хогвартсу. Правда, теперь он знал, почему должен возвращаться туда каждым летом, но это, как ни странно, совсем не помогало. Наоборот, перспектива возвращения домой никогда ещё не внушала ему такого ужаса. — В каждой книге хотя бы раз да звучит указание на то, что мастер Поттер не считает дом своей так называемой «тётки» своим, — сказала леди Лонгботтом. — Но я же не знал, что между Петуньей и Лили в действительности нет никакого родства! — пискнул Дамблдор, не отрывая глаз от книги. — Но вы знали, что представляют из себя Дурсли, догадывались, что Гарри будет у них плохо. У вас было множество возможностей защитить ребёнка, но вы выбрали из них самую худшую! — сказала МакГонагалл, шокировав как Дамблдора, так и многих присутствующих, привыкших к тому, что бывшая декан Гриффиндора во всём поддерживает бывшего директора. Профессор Амбридж покинула Хогвартс за день до конца семестра. Она выскользнула из больничного крыла во время ужина, рассчитывая, очевидно, уехать незамеченной, но на свою беду встретила по дороге Пивза; тот не упустил последнего шанса выполнить прощальное пожелание Фреда и со злобным ликованием погнался за ней, осыпая её ударами трости и носка, набитого мелом. Многие ученики выбежали в вестибюль посмотреть, как она удирает из замка, и деканы факультетов пытались их урезонить — впрочем, похоже, только для виду. И правда, после недолгих и неубедительных увещеваний профессор МакГонагалл вернулась обратно в учительскую и, усевшись в своё любимое кресло, довольно громко выразила сожаление по поводу того, что не может сама с улюлюканьем помчаться за Амбридж, поскольку одолжила Пивзу трость. Амбридж ничего не сказала, но у всех собравшихся возникло ощущение, что, если бы Магия сохранила за собравшимися возможность применять свои способности в полную силу, от МакГонагалл после этого осталось бы разве только мокрое место, настолько выразительными были взгляды в её направлении со стороны несостоявшейся Инспекторши. …Гарри вытащил с самого дна чемодана скомканные мантии, чтобы освободить место для сложенных, и вдруг заметил в уголке какую-то вещицу, небрежно обёрнутую бумагой. Он понятия не имел о том, откуда она тут взялась. Нагнувшись, он вытащил её из-под кроссовок и повертел в руках. Буквально через секунду-другую он всё вспомнил. Эту штуку дал ему Сириус в прихожей дома номер двенадцать на площади Гриммо. «Обязательно воспользуйся, если я понадоблюсь. Договорились?» Присев на кровать, Гарри развернул бумагу. Оттуда выпало маленькое прямоугольное зеркальце. Оно было грязноватое — наверно, очень старое. Гарри поднял его к лицу и увидел своё отражение. Он перевернул зеркальце. На обратной стороне почерком Сириуса было нацарапано: Это Сквозное зеркало — другая его половинка у меня, если захочешь со мной поговорить, надо только сказать в него моё имя; тогда ты появишься в моём зеркале, а я в твоём. Мы с Джеймсом пользовались ими, когда нас оставляли после уроков в разных кабинетах. У Гарри забилось сердце. Он помнил, как четыре года назад ему удалось увидеть в зеркале Еиналеж своих погибших родителей. А сейчас, сию минуту, он сможет поговорить с Сириусом — да-да, он знал это… Он огляделся, проверяя, не осталось ли кого-нибудь в комнате, но она была совершенно пуста. Тогда он снова посмотрел в зеркальце, дрожащими руками поднял его перед собой и громко назвал имя Сириуса. — К сожалению, есть такие… места, где такая магия не действует и откуда ты не смог бы меня вызвать, — вздохнул Сириус. ….Но тут его поразила неожиданная мысль… это лучше, чем зеркальце… гораздо лучше… как же он раньше об этом не подумал? Почему не спросил? — Что лучше?! — Что и у кого не спросил? — О чём не подумал?! Он выскочил из спальни и скатился по винтовой лестнице, стукаясь о стены, но даже не замечая этого; пересёк безлюдную гостиную, вылез из портретного проёма и со всех ног помчался по коридору, не обратив внимания на Полную Даму, крикнувшую ему вслед: «Пир сейчас начнётся, но ты ещё успеешь!» Однако у Гарри не было никакого желания идти на пир. Ну почему в этом замке всегда полно привидений, когда они не нужны, зато теперь… Он метался по лестницам и коридорам, не встречая ни души — ни живой, ни мёртвой. Видимо, все уже сидели в Большом зале. Перед классом заклинаний он остановился, совсем запыхавшись и уныло думая о том, что придётся ему, наверное, дожидаться окончания праздника… Но как только последняя надежда Гарри потухла, он увидел его — полупрозрачный силуэт, мелькнувший в дальнем конце коридора. — Эй… эй, Ник! НИК! Из стены высунулась увенчанная роскошной шляпой с плюмажем, опасно качающаяся на плечах голова сэра Николаса де Мимси-Дельфингтона. — Добрый вечер, — сказал он, улыбаясь Гарри и вытягивая из сплошного камня всё своё тело целиком. — Значит, не только я один отстал от жизни? Впрочем, — он вздохнул, — для меня это имеет несколько иной смысл… — Ник, могу я тебя кое о чём спросить? По лицу Почти Безголового Ника скользнуло очень странное выражение; очевидно, чтобы дать себе время для раздумий, он засунул палец за жёсткий крахмальный воротник и принялся дёргать его, будто бы поправляя. Он бросил это занятие лишь тогда, когда его частично отрубленная голова чуть было не оторвалась вовсе. — Э… сейчас, Гарри? — в замешательстве сказал он. — А может быть, после пира? — Нет… пожалуйста, Ник. Мне правда надо с тобой поговорить. Давай зайдём сюда. Гарри открыл дверь ближайшего класса, и Почти Безголовый Ник вздохнул. — Ну что ж, ладно, — сдался он. — Не могу сказать, что это для меня такая уж неожиданность… Гарри придержал для него дверь, но Ник предпочёл просочиться сквозь стену. — Что ты имеешь в виду? — спросил Гарри, закрыв дверь за собой. — Я ждал, что ты будешь меня искать, — пояснил Ник, подплывая к окну. На луга вокруг замка уже опустились сумерки. — Это случается… когда люди кого-то теряют. — Понятно. — Гарри явно не собирался отступать. — Ты был прав: я действительно искал тебя и нашёл. Ник молчал. — Я вот о чём… — Гарри не думал, что ему будет так неловко начинать этот разговор. — Ты ведь… умер, верно? Но ты ещё здесь. Ник вздохнул, не отводя взгляда от окна. — Прав я или нет? — настойчиво продолжал Гарри. — Ты умер, но мы с тобой беседуем… ты можешь бродить по Хогвартсу ну и так далее… — Да, — тихо отозвался Ник, — я брожу и говорю. Ты прав. — Значит, ты вернулся? Значит, люди иногда возвращаются, так? Из них получаются привидения, но они не исчезают совсем. Я прав? — с торжеством в голосе заключил он, но Ник по-прежнему ничего не отвечал. Пауза затянулась; потом Почти Безголовый Ник нарушил молчание: — Не каждый может стать привидением. — То есть? — быстро спросил Гарри. — Только… только волшебник. — А! — Гарри чуть не рассмеялся от облегчения. — Ну, тогда всё в порядке: человек, о котором я говорю, волшебник. Значит, он может вернуться, правильно? Ник отвернулся от окна и скорбно посмотрел на Гарри. — Он не вернётся. — Кто? — Сириус Блэк, — ответил Ник — Но ты же вернулся! — сердито воскликнул Гарри. — Ты снова здесь, хоть и умер… ведь ты не исчез! — Волшебники могут оставить на земле свой призрачный образ, и он будет бродить по тем местам, где они некогда ходили при жизни, — с болью в голосе проговорил Ник. — Но очень немногие волшебники избирают этот путь. — Но почему? — спросил Гарри. — Всё равно — это неважно… Сириус никогда не боялся стать исключением — он вернётся, я знаю! И так сильна была его убеждённость, что Гарри даже повернул голову к двери: на секунду ему почудилось, что сейчас он увидит на пороге Сириуса — жемчужно-белого и прозрачного, но улыбающегося ему, как всегда. — Он не вернётся, — повторил Ник. — Он… пойдёт дальше. — Что значит «дальше»? — живо отозвался Гарри. — Куда? Послушай — что вообще происходит, когда умираешь? Куда попадает человек после смерти? Почему возвращаются не все? Почему этот замок не переполнен привидениями? Почему… — Я не могу ответить, — признался Ник. — Но ты же умер! — Гарри был вне себя. — Кому ещё отвечать, как не тебе! — Я боялся смерти, — тихо сказал Ник. — И предпочёл остаться. Иногда я думаю, не напрасно ли… понимаешь, сейчас я ни тут, ни там… Честно говоря, я сам — ни то ни сё… — Он испустил грустный смешок. — Я ничего не знаю о тайнах смерти, Гарри, потому что выбрал убогую имитацию жизни. — Извини, Гарри, но… Призраки не стали бы говорить с тобой об этом, — сказал Джеймс. — То, что Ник в принципе согласился на данный разговор, объясняется тем, что мы являемся потомками сильных некромагов, что подобные создания чувствуют… Ник — как и любой другой призрак — поддержал бы разговор, постарался бы тебя подбодрить, утешить… Но, даже те из них, кто лучше разбирается в данном вопросе, не стал бы тебя в это посвящать, со временем ты поймёшь, почему. Наверное, какие-нибудь мудрецы изучают эту проблему в Отделе Тайн… — Не напоминай мне об этом месте! — яростно воскликнул Гарри. — Прости, что не сумел тебе помочь, — мягко промолвил Ник. — А теперь… извини меня, пожалуйста… сегодня ведь пир… И Гарри снова остался в одиночестве; невидящим взглядом он упёрся в стену, сквозь которую только что просочился Почти Безголовый Ник. Теперь, когда надежда увидеть Сириуса и снова поговорить с ним умерла, Гарри чувствовал себя так, словно потерял крёстного отца во второй раз. Убитый горем, он медленно побрёл обратно по пустому замку; ему казалось, что он навсегда потерял способность радоваться жизни. Повернув за угол, он увидел в коридоре, ведущем к портрету Полной Дамы, чью-то фигуру. Присмотревшись, Гарри узнал Луну — она прикалывала к доске объявлений какую-то бумажку. Прятаться здесь было негде, она всё равно слышала его шаги, да и сил хитрить у Гарри уже не осталось. — Привет, — рассеянно сказала Луна, на шаг отступив от доски и скользнув по нему взглядом. — Почему ты не на празднике? — спросил Гарри. — У меня почти все вещи куда-то пропали, — честно призналась Луна. — Понимаешь, ребята берут их и прячут. Но сегодня последний вечер, надо собираться — вот я и вешаю объявления… Она махнула на доску, где и впрямь висел список всех её утерянных вещей с просьбой о возвращении. Странное чувство всколыхнулось в душе у Гарри — это был уже не гнев и не тоска, которая не отпускала его со дня смерти Сириуса. Лишь через несколько секунд он понял, что это за чувство — ему было жаль Луну. — Зачем они прячут твои вещи? — нахмурясь, спросил он. — Ну… — Она пожала плечами. — Они ведь считают, что я немного странная, сам знаешь. Кое-кто так и зовёт меня — Лунатичка Лавгуд. Гарри посмотрел на неё, и его грудь болезненно стиснуло. — Это не причина, чтобы отнимать вещи, — ровным голосом сказал он. — Хочешь, я помогу тебе их найти? — Да нет, — улыбнулась она. — Они найдутся — в конце концов они всегда находятся. Просто я хотела уложить их сегодня. Кстати… а сам-то ты почему не на празднике? — ТАААААК! МИСС ЛАВГУД, ЭТО ПРАВДА?! Рейвенкловцы приобрели сходство с мраморными статуями — все поголовно, вне зависимости от причастности к тому, о чём говорила Луна. Они знали своего декана лучше, чем кто бы то ни было, неоднократно выслушивали от него целые отповеди, видели его и сердитым… но не настолько. Казалось, полугоблин вырос так, что сравнялся с бывшим полувеликаном Хагридом — в лучшие времена последнего, в глазах студентов вороньего факультета. Девочка молчала, но её ответ и не требовался. — ТЕ, КТО ЭТИМ ЗАНИМАЛСЯ — ВСТАТЬ! НЕМЕДЛЕННО! — продолжал яриться Флитвик. Встал практически весь третий курс, часть четвёртого и пятого, а также несколько младшекурсников, которые глядели на старших испуганно-непонимающе: судя по всему, они, хотя и были задействованы в этом хулиганстве, не вполне отдавали отчёт в том, что же происходит. — ТАК! КАЖДЫЙ ИЗ ВАС ВОЗМЕЩАЕТ МИСС ЛАВГУД ПОЛНУЮ СТОИМОСТЬ ЕЁ ВЕЩЕЙ В ТРОЙНОМ РАЗМЕРЕ! НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО, КТО В РЕАЛЬНОСТИ НА КАКУЮ СУММУ ВОРОВАЛ! — Но мы не воровали, профессор… — чуть не плача, сказала Падма. — Мы… — ПРОСТО ХОТЕЛИ ПОДШУТИТЬ НАД ТОВАРИЩЕМ?! ДА, НЕ СПОРЮ, МИСС ЛАВГУД И МНЕ КАЗАЛАСЬ НЕСКОЛЬКО… СТРАННОЙ, НО ДАЖЕ ЭТО НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ОСНОВАНИЕМ ДЛЯ СТОЛЬ ОТКРОВЕННОГО ИЗДЕВАТЕЛЬСТВА НАД ЧЕЛОВЕКОМ! СТЫД И ПОЗОР! СТЫД И ПОЗОР НА МОИ СЕДИНЫ! Как я не уследил, как я проглядел… — плакал Флитвик, так, что виновники готовы были провалиться сквозь землю только из-за этого. — Большинство из вас — из хороших, обеспеченных семей… Если вам не нравится то, что девочка часто говорит о странных вещах — вы ведь могли её не слушать? Да, я видел, что она стала парией на факультете, сколько раз я проводил с вами разговоры… Мисс Патил, сколько раз я обращался персонально к вам, прося, чтобы вы способствовали исправлению данной ситуации, которая — ОЧЕНЬ МЯГКО ВЫРАЖАЯСЬ! — не украшает факультет! Почему вы не выполнили моё пожелание? — Я просила Луну… — ТО ЕСТЬ, ВЫ ВОЗЛОЖИЛИ ВСЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПРОИСХОДЯЩЕЕ НА ЖЕРТВУ МОББИНГА?! — Падма обеими руками зажала рот, кляня себя за попытку оправдаться. — НИЧТО НЕ МОЖЕТ ПОСЛУЖИТЬ ОПРАВДАНИЕМ ТАКОМУ… Такому… Смею вас заверить, господа, — Флитвик обвёл стоящих студентов таким взглядом, что даже Медуза Горгона могла бы ему позавидовать в этот момент, — что с настоящего момента… Квайентус, — он обратился к преподавателю Рунистики, который выполнял обязанности декана Рейвенкло, пока не будет найден новый преподаватель Чар — а именно Чародеи всегда возглавляли данный факультет — с настоящего момента уделите данным личностям особое внимание… Я напишу каждому из ваших родителей… Мордред, за что, за что… Мисс Лавгуд, почему вы всё это время молчали?! САДИТЕСЬ УЖЕ!.. Если я узнаю… — Флитвик не смог закончить, но всё и так было ясно. Он выполнил свою угрозу и через несколько дней каждый из провинившихся получил громовещатель, в котором родители выразили своё отношение к действиям своих отпрысков в ещё более резкой форме, даже пригрозив организовать экскурсию по Азкабану, чтобы виновники понимали, ЧЕМ они могут закончить… Правда, это не прибавило друзей Полумне на факультете, но и откровенно издеваться над ней перестали. * * * Обратный путь из школы в «Хогвартс-экспрессе» ознаменовался сразу несколькими событиями. Во-первых, Малфой, Крэбб и Гойл, которые всю неделю дожидались случая нанести удар тайком от преподавателей, устроили Гарри засаду, когда он возвращался из туалета. Их замысел мог бы увенчаться успехом, однако они неосмотрительно выбрали для нападения место около купе, полного членов АД, — те увидели сквозь стекло, что происходит, и все, как один, бросились Гарри на помощь. К тому времени, как Эрни Макмиллан, Ханна Аббот, Сьюзен Боунс, Джастин Финч-Флетчли, Энтони Голдстейн и Терри Бут использовали на них чуть ли не весь богатый арсенал заклятий, которым обучил их Гарри, Малфой, Крэбб и Гойл стали похожи на трёх гигантских слизняков, втиснутых в школьную форму. Гарри с Эрни и Джастином взгромоздили их на багажную полку и оставили там истекать коричневой жижей. — Ой… — из студентов не смеялись только слизеринцы… Вернее, те слизеринцы, которые напрямую общались со своим старостой, который только покраснел и что-то пробурчал себе под нос. — Простите, мастер Малфой, что вы там сказали? — спросила Амелия. — Я говорю — жестоко, но, учитывая, что я сам всё это и спровоцировал… — Драко развёл руками. — И это указывает на то, что Гарри оказался неплохим тренером, сумев сплотить стольких ребят… — Честно говоря, мне не терпится увидеть, какое у мамаши Малфоя будет лицо, когда он сойдёт с поезда, — с удовлетворением сказал Эрни, наблюдая, как слизеринец корчится наверху. Эрни так и не простил Малфою нескольких очков, вычтенных у Хаффлпаффа в те дни, когда в школе хозяйничала Инспекционная дружина. — Да уж… — означенная мамаша не знала, как ей и реагировать. С другой стороны, она была довольна тем, что Драко и сам понял, что его поведение было совершенно недопустимым. ….Когда поезд замедлил ход, приближаясь к вокзалу Кингс-Кросс, Гарри почувствовал, что ему будет невероятно трудно заставить себя выйти из вагона. У него даже мелькнула мысль, не отказаться ли от этого вовсе — взять да и просидеть на своём месте до первого сентября, а потом уехать обратно в Хогвартс. Но когда состав наконец остановился, Гарри покорно взял клетку с Буклей и приготовился тащить на платформу свой тяжёлый чемодан. По знаку контролёра Гарри, Рон и Гермиона миновали волшебный барьер между девятой и десятой платформами, и тут оказалось, что по другую его сторону их ожидает сюрприз: встречать Гарри явились люди, которых ребята вовсе не рассчитывали тут увидеть. Здесь был Грозный Глаз Моуди, облачённый в просторный дорожный плащ и сжимающий в шишковатых пальцах длинную трость; в котелке, низко надвинутом на волшебный глаз, он выглядел отнюдь не менее устрашающе, чем с непокрытой головой. Рядом с ним стояла Тонкс в заплатанных джинсах и фиолетовой майке с эмблемой «Ведуний» — её ярко-розовые волосы блестели на солнечном свету, льющемся сквозь грязную стеклянную крышу вокзала. Следующим был Люпин — бледное лицо, седоватые волосы, длинный потёртый плащ, с грехом пополам прикрывающий старые штаны и джемпер. А возглавляли компанию мистер и миссис Уизли в своих лучших магловских нарядах и Фред с Джорджем, оба в новых, с иголочки, куртках из какого-то чешуйчатого ядовито-зелёного материала. — Да, магазинчик явно приносит доход, раз они смогли за столь короткое время обзавестись куртками драконьей кожи, — хмыкнула Августа. — …Здравствуйте, — отозвался Гарри. — Я и не ожидал… Что вы все тут делаете? — Можно подумать, что ты нам не обрадовался, — сказал Ремус. — Да нет, просто меня ещё никогда до этого не встречали такой толпой… — Ну, — губы Люпина тронула лёгкая улыбка, — мы решили немножко поболтать с твоими дядей и тётей, прежде чем они увезут тебя домой. — По-моему, не стоит, — тут же вырвалось у Гарри. — А по-моему, стоит, — проворчал Грюм и, приволакивая ногу, подошёл чуть ближе. — Это ведь они, правильно, Поттер? — Боюсь, после этого станет только хуже, — сказал Кингсли. — Я бы в данной ситуации возражал против такой делегации. Он ткнул большим пальцем через плечо; очевидно, его волшебный глаз следил за тем, что происходит сзади, прямо сквозь затылок и котелок. Заглянув к нему за спину, Гарри и вправду увидел всех троих Дурслей — они с явной опаской взирали на окружившую его делегацию. — Ну вот, Гарри! — сказал мистер Уизли, отвернувшись от родителей Гермионы, которых он только что горячо приветствовал, и предоставив им по очереди обнимать дочь. — Приступим, пожалуй? — Давай, Артур, — согласился Грюм. Они первыми двинулись в сторону Дурслей, которые точно приросли к перрону. Гермиона мягко высвободилась из материнских объятий и пошла следом за остальными. — Добрый день, — вежливо произнёс мистер Уизли, останавливаясь прямо перед носом у дяди Вернона. — Наверное, вы меня помните? Моё имя Артур Уизли. Поскольку два года назад мистер Уизли собственноручно разнёс вздребезги всю обстановку Дурслевской гостиной, Гарри был бы очень удивлён, если бы дядя Вернон его забыл. И действительно, лицо дяди Вернона приобрело ещё более густой кирпичный оттенок и он ответил мистеру Уизли свирепым взглядом, однако предпочёл промолчать — возможно, ещё и потому, что Дурслей было вдвое меньше, чем волшебников. Тётя Петунья выглядела одновременно смущённой и испуганной; её глаза шныряли по сторонам, точно она боялась, что её заметят в этом сомнительном обществе. Дадли же пытался казаться маленьким и незначительным, хотя такой подвиг был ему явно не под силу. — Мы хотели бы потолковать с вами минутку насчёт Гарри, — по-прежнему улыбаясь, продолжал мистер Уизли. — Да, — рыкнул Моуди. — Насчёт того, как вы с ним обращаетесь у себя дома. Усы дяди Вернона встопорщились от гнева. Возможно, под влиянием полностью ошибочного впечатления, что котелок свидетельствует о некоем духовном родстве между его обладателем и им, Верноном Дурслем, он решил обратиться прямиком к Грюму: — Я не знал, что мои домашние дела касаются вас! — Ровно в той степени, в какой это касается отношения к нашему юному другу, — сказал Моуди. — Если записать всё, чего вы не знаете, Дурсль, получится целая библиотека, — прорычал Моуди. — Всё это неважно, — вмешалась Тонкс, чьи розовые волосы, похоже, возмущали тётю Петунью больше всего остального, вместе взятого: она даже закрыла глаза, чтобы их не видеть. — Суть в другом. Если мы узнаем, что вы плохо обращаетесь с Гарри… — А мы обо всём узнаем, можете не сомневаться, — дружелюбно вставил Люпин. — Да, — добавил мистер Уизли, — и даже если вы не позволите Гарри воспользоваться фелетоном… — Телефоном, — прошептала Гермиона. — Так вот, если мы хоть краем уха услышим, что Поттеру приходится несладко, вы нам за это ответите, — заявил Моуди. Дядя Вернон стал зловеще раздуваться. Видимо, его ярость перевесила даже страх перед этой бандой ненормальных. — Вы мне угрожаете, сэр? — рявкнул он так громко, что несколько прохожих удивлённо обернулись. — Именно так, — ответил Грозный Глаз, очень довольный тем, что дядя Вернон так быстро ухватил самую суть дела. — По-вашему, я похож на человека, которого можно запугать? — пролаял дядя Вернон. — Ну… — протянул Моуди, сдвигая назад котелок и открывая свой дико вращающийся волшебный глаз. Дядя Вернон в ужасе отскочил назад и больно ударился о багажную тележку. — Думаю, что похоже, Дурсль. — Он повернулся к Гарри: — Итак, Поттер… когда мы тебе понадобимся, дай знать. Если от тебя не будет известий три дня кряду, кого-нибудь пришлём… У тёти Петуньи вырвался звук, напоминающий жалобное поскуливание. Вне всяких сомнений, она подумала о том, что скажут соседи, увидев подобных персонажей на её садовой дорожке. — Ну, бывай, Поттер. — Моуди на мгновение сжал плечо Гарри своей костлявой рукой. — Береги себя, Гарри, — негромко сказал Люпин. — Не пропадай. — Мы заберём тебя отсюда, как только сможем, — шепнула миссис Уизли, снова обнимая его. — Скоро увидимся, дружище. — В голосе Рона звучала тревога. Они обменялись рукопожатием. — Правда скоро, Гарри, — серьёзно сказала Гермиона. — Обещаем. Гарри кивнул. Он почему-то не находил слов, чтобы выразить, что это для него значит — видеть их всех здесь, рядом с собой. Он только улыбнулся, поднял ладонь в знак прощания и, повернувшись, первым зашагал из здания вокзала на залитую солнцем улицу, а дядя Вернон с тётей Петуньей и Дадли, не задержавшись ни на секунду, поспешили за ним.