Бесконечное падение

      Проснулся он плавно, будто объятья сна осторожно отпустили его. Варсус не чувствовал себя отдохнувшим, в голове поселилась тупая боль, а под натянутым до самого подбородка одеялом было так уютно, что хотелось снова сомкнуть глаза. Возможно, он даже решил бы так поступить, но реальность уже обрушилась на него вереницей вопросов и воспоминаний, заставляя напрячься.       Первым, что сделал Варсус, было прикосновение к собственной грудной клетке, словно нужно было проверить, бьётся ли сердце. Сердце, конечно, стучало, но пастушка в любом случае интересовало другое. Отодвинув ткань, он провёл подушечкой большого пальца сбоку по рёбрам, где в его последнее время бодрствования горел след от лизнувшего тела клинка. Рука нашла только тонкую полоску шрама. Прислушавшись к себе, неприятных ощущений в туловище Варсус не обнаружил и позволил себе с наслаждением сделать глубокий вдох. Горло тоже, кажется, было в порядке.       Оставалось самое интересное, но страж поколебался, пока не решаясь откинуть одеяло. Вместо этого он сосредоточился на другом не менее важном вопросе и поднял глаза, потому что постель, в которой он находился, определённо не была его собственной.       В комнате было чисто и вкусно пахло. Всё было выполнено в пастельных коричневых и зелёных тонах. Кроме кровати, там обнаружились письменный стол с покоящимся на нём ноутбуком, зеркальный шкаф и полки с книгами и какими-то безделушками, по которым Варсус скоро скользнул взглядом, потому что было то, что несколько отвлекало.       Повернув голову влево, пастушок обнаружил сидящего на компьютерном кресле Адониса. Локоть упирался в подлокотник, кисть придерживала подбородок, глаза внимательно следили за лицом пастушка. Варсус с опозданием осознал, что чуть сладковатый свежий аромат исходил от находящегося так близко тёмного. Пахло предположительно гелем для душа. Волосы Адониса были спутанными и мокрыми, вместо рубашки и джинсов на тёмном были надеты обычные чёрные шорты и мешковатая тёмно-серая футболка с изображённой на ней розовой альпакой с бензопилой, с которой капала кровь.       Варсус слегка нахмурился, глядя стражу в глаза. Что-то во всей этой обстановке, в домашнем виде его спасителя сбивало с толку. А ещё эта тишина…       Казалось, что он должен был что-то сказать, но пастушок вдруг почувствовал себя несколько неловко. Ему правда понадобилось, чтобы его великодушно спасли? И, главное, кто? Как он вообще здесь оказался? Сколько можно на него смотреть?       Пытаясь предугадать ход мыслей Варсуса, Адонис потянулся и коротко коснулся его лба, потом откинулся на кресле и заключил:       — Жара нет. Можешь вставать. — Он сделал короткую паузу и тут же добавил, указав на лежащего пальцем: — И даже не рассчитывай на завтрак в постель.       — Я не…       — Или тебе помочь?       Адонис вскочил на ноги, заправляя волосы за ухо, и вопросительно выгнул бровь, словно и правда мог собственноручно вытащить пострадавшего из комфорта кровати.       Варсус резко сел, освобождаясь от одеяла, и уставился на свои ноги. На них безмятежно покоились голубые пижамные штаны в белоснежные пушистые облака. Оттянув край футболки, которая выглядела примерно так же, он снова вернул взгляд к Адонису, ограничившись простым «Что это?» Неужели это была вещь из его гардероба?       Адонис театрально вздохнул.       — Ты вообще видел свою одежду? — снисходительно вопрошал он. — Я же не мог уложить тебя в постель в кровавых лохмотьях! И, предупреждая твой вопрос, это не моё.       Ответ пастушка устроил. Не то чтобы он понимал, чем эта пижама, откуда бы тёмный её ни взял, отличалась от его обычного гардероба, но значения это всё равно не имело. Собравшись с силами и чувствуя, как внутри сжимает лёгкое напряжение, Варсус попытался пошевелить ногой. Замер, определяясь с ощущениями. Пошевелил второй. Было гораздо лучше, чем он помнил. Подавил желание взглянуть на Адониса, наконец опустил ноги на пол и встал во весь рост, тут же почувствовав лёгкую ноющую боль внизу, до самого колена.       — Где болит? — спокойно спросил не сводивший с него глаз Адонис.       Варсус представил, как тот снова его лапает, и решил, что он достаточно в порядке, чтобы подлечить себя сам, о чём и не минул сообщить. Адонис отнёсся к ответу довольно равнодушно. Всё это заставляло задаться другим вопросом.       — Так, значит, ты меня раздел? — медленно проговорил пастушок, неуверенный, зачем вообще он устраивает минутку очевидных фактов.       Адонис осторожно кивнул и хотел было что-то сказать, но Варсус опередил его, продолжив.       — Есть ли хоть одна часть моего тела, на которой не побывали твои руки? — как бы размышляя, спросил он.       Его спаситель ярко улыбнулся, окинув его взглядом с головы до ног.       — Они есть! Думай сам, какие, — уверенно заявил Адонис, а потом добавил: — Не знаю, обвинение это или неспортивный интерес, но ты сможешь пофантазировать о своём теле и моих руках, когда останешься один. Я даже могу притвориться, что ни о чём не подозреваю, если угодно.       По лицу его явственно читалось, что делать он будет как раз обратное. Варсус подавил какое-то детское желание кинуть в стража подушкой. Он был невозможен!       Пастушок застыл, не зная, что он должен делать дальше. Вероятно, пора было уходить, не злоупотребляя гостеприимством, но оставались ещё вопросы, с которыми ему нужна была помощь.       Адонис прервал его размышления, направившись в сторону выхода из комнаты, и оглянулся уже в дверном проёме.       — Не хочешь присоединиться на кухне? — спросил он не терпящим возражений тоном.       Пришлось согласиться, что Варсус хотел.       Небольшую уютную кухоньку заливало солнце, а из открытого окна доносился методичный скрип качелей. Пастушок опустился на табуретку, наблюдая, как тёмный достаёт ингредиенты и задумчиво смотрит на полупрозрачную миску.       — Если не любишь оладьи, скажи сразу! — серьёзно предупредил Адонис.       Варсус опешил, поспешив заверить, что с оладьями у них уверенный нейтралитет. Адонис смерил его подозрительным взглядом и принялся забрасывать что-то в миску, активно перемешивая. Он правда собирался просто приготовить завтрак? Не то чтобы само по себе данное действо очень уж удивляло, но в этой сцене, в посыпанных мукой пальцах Адониса — да даже в радостном солнечном свете — было что-то сюрреалистичное. Возможно, он всё ещё лежал в подвале, а его умирающий мозг выдавал странные картины, подумалось Варсусу. К этому было бы легче определять своё отношение.       — Сколько я спал? — решил прервать слишком затянувшееся молчание пастушок.       Почему, кстати, Адонис казался каким-то притихшим?       — Почти трое суток, — отозвался заливающий тесто на сковородку страж, не оборачиваясь. — Мне разорвали весь телефон! И тебе, в общем-то, тоже, но я убедил Дафну, что ты свяжешься с ней, как только тебе надоест находиться в моём обществе. Она почему-то отказывалась верить, что ты хорошо проводишь время. Должно быть, она думает, что устраивает развлечения получше, с чем поистине сложно не согласиться.       Тут Адонис под шипение сковородки развернулся и смерил Варсуса несколько напряжённым взглядом, легко и ненавязчиво покачивая в руке лопатку. Что это было? Переживание за его шкуру? Пастушок поспешил отбросить эту мысль, потому что звучало как-то по-дурацки. Не думал ли Адонис, что Варсус слишком слаб, чтобы участвовать в хоть сколько-нибудь опасных миссиях? Кем он себя возомнил?       А Дафна? Она должна быть в порядке, но пастушок мысленно добавил в свой список дел разговор с ней, потому что то, что произошло… чем это могло обернуться для этого их непонятного шпионского задания? Связался ли с ними уже Лигул? На новую информацию от Троила Варсус особенно не рассчитывал.       Пока он отрешённо смотрел перед собой, пребывая во всех этих размышлениях, Адонис уже успел опустить перед ним тарелку с первой порцией и поллитровую банку малинового варенья с утонувшей в ней столовой ложкой.       — Почему так долго? — спросил Варсус, мысленно вернувшись к своему вопросу, накалывая еду на вилку и жадно откусывая кусок.       Есть хотелось ужасно. А оладушки, как оказалось, были вкусными, хоть и слегка подгорели по краю. Жаловаться не приходилось.       — Возможно, тебе не понравилась моя магия внутри, но, клянусь, я был нежен! — невозмутимо сказал Адонис, дождавшись, пока Варсус макнёт остатки в лужицу варенья и отправит в рот очередной кусок.       Варсус подавился. Закашлялся, сурово глядя на стража.       — А теперь серьёзно, — потребовал он.       — Я всегда серьёзен, — отрезал Адонис, переворачивая новую партию, и, помедлив, продолжил: — Насколько я понял по рассказу твоей светлой, тебе тяжело далось высвобождение энергии, которую не стоило высвобождать вот так. Похоже, у тебя совсем не осталось сил. На твоём месте я бы просто порадовался, что остался жив… Ой, совсем забыл про чай!       Глядя на поднимающийся от кружки пар, Варсус отрешённо размышлял, что это единственный на его памяти страж мрака, который сам готовит еду. А потом до него с опозданием дошло, что выходило, что он провёл все три дня у Адониса дома.       Есть пастушок уже устал и теперь задумчиво смотрел на сидящего напротив стража, понимая, что должен быть благодарен и неплохо бы сказать об этом. Губы отказывались формировать слова, а язык как прирос к нёбу. Варсус поднял кружку с недопитым чаем и сделал глоток, просто чтобы чем-то себя занять. Долго тишина однако не продлилась.       — Я… — одновременно начали стражи и тут же замолкли.       Адонис смерил Варсуса внимательным взглядом и разрешил говорить, отложив вилку. Пастушок сделал глубокий вдох, собираясь с силами.       — Я не знаю, как тебя благодарить, — сказал он на выдохе. — Кажется, я твой должник.       Адонис хитро ухмыльнулся, пряча улыбку за чашкой. Оставалось только гадать, какие мысли роились в его голове. Потом он встал, начиная собирать пустые уже тарелки и, слегка наклонившись к Варсусу, как бы между прочим проговорил:       — Ты тоже можешь быть полезен. — И отстранился, убирая всё в раковину.       Что бы это ни значило, Лигул его побери.       Варсус порывисто встал, до конца не решив, что собирался сейчас делать. Мир пошатнулся, и пастушок ухватился за край стола. Разве пища не должна была придать сил? Обернувшийся Адонис имел честь наблюдать, как алеющая капля вдруг скатилась из носа к губам, а следом что-то закапало на пол.       У Варсуса на миг потемнело в глазах, а потом он почувствовал, что его держат сильные руки, а сам он опускается обратно на табуретку, прислонившись к стене, стараясь не размыкать губы.       — Странно, что повреждённые сосуды сразу не дали о себе знать, — пробормотал Адонис, приподнимая подбородок тёмного, подцепив указательным пальцем. Глаза его всматривались в чужое лицо, будто надеясь увидеть какой-то ответ.       Пастушок начинал злиться. Он никогда не был такой развалиной, чтобы даже не устоять на ногах. Он сжал покоившиеся на коленях руки в кулаки, мысленно требуя мир успокоиться и вернуть ему устойчивость. Перед глазами пока было ясно. Вторая рука Адониса опустилась Варсусу на лицо, обдавая теплом щёку, и тот даже сразу не понял, что его пытаются исцелить, настолько интимным казалось это прикосновение.       — Почему ты решил меня спасти? — вдруг спросил Варсус, когда почувствовал, что кровь идти перестала, а существовать как будто бы стало легче.       Его враз отпустили.       — Потому что ты позвал, — сказал Адонис с таким видом, как будто это было самым очевидным ответом из всех очевидных ответов мира, и протянул ему пачку салфеток.       Варсусу пришлось проглотить рвущиеся наружу слова, потому что оно вот ни разу не было. Кто вообще так отвечает? Добавлять к своему заявлению его спаситель ничего явно не собирался.       Пастушок попытался отбросить лишние мысли, сконцентрировался на том, чтобы привести себя в порядок, и направился в ванную, чтобы встретить там своё бледное отражение с лёгкими кругами под глазами. Вышел он оттуда пахнущий тем же отмеченным после пробуждения запахом и в милостиво одолженных джинсах и футболке. Они были немного не по размеру, но порванная и запятнанная одежда Варсуса и правда никуда не годилась.       Расчёсывающий подсохшие волосы Адонис обнаружился сидящим на застеленной кровати, и Варсус вспомнил, что тот тоже хотел что-то сказать.       — Твоя рапира, — кивнул Адонис куда-то. — Подумал, что она может заржаветь в том грязном подвале.       Даже Варсус не мог точно сказать, где валялось его основное оружие после того, как он убил отнявшего его стража, а теперь его абсолютно чистая рапира блестела на покрывале. Эта ситуация вообще могла не становиться всё более неловкой?       Не зная, чем себя занять, Варсус опустил одно колено на постель, и наклонился, чтобы коснуться холодного металла кончиками пальцев.       Закончивший своё действо Адонис уселся поудобней, прислонив подушку к спинке кровати, приглашая Варсуса присоединиться и начать рассказывать. Полученная от Дафны информация оказалась не исчерпывающей, и тёмному было очень интересно услышать всё из других первых уст, как будто это какая-нибудь очередная обсуждаемая бабушками на лавочках сплетня.       Солнце уже сместилось.       И Варсус в конце-то концов сел рядом, потому что Адонис заслуживал этот разговор, хотя рассказывать особенно было нечего. Он согласился на ни разу не безупречный план. И он пострадал. Они все, но особенно почему-то пастушок, хотя это даже не имело к нему никакого отношения.       Теперь, когда он мог спокойно всё осмыслить, он, конечно, задумался, почему вообще их попытались схватить? Адонис задумчиво слушал, озвучивая свои вопросы, но шуток не вставлял. Варсусу всё это не казалось таким уж серьёзным. В конце-то концов они победили. И, окажись он на месте Дафны, он бы всё-таки припёр Троила к стенке и потребовал бы объяснить, что происходит, потому что его поручения при критическом отсутствии информации казались странными. Не говоря уже о том, что чем-то настолько якобы важным не отправили заниматься кого-то более опытного и, возможно, сообразительного. Что было бы со светлыми, если бы они сунулись туда вдвоём? Троил или Лигул просчитался в своей стратегии? Успели ли за эти три дня Мефодий и Дафна вернуться в злополучное здание и найти там хоть что-нибудь полезное?       Погрузившийся в свои размышления, Варсус не сразу осознал, что никто его не отвлекает. Была только середина дня. Больше никто не раскачивался на качелях. Посмотрев в сторону Адониса, Варсус понял, что принявший ляжачее положение тёмный ровно дышит, закрыв глаза.