Диикин, Тимофаррар
«Какую рифму можно подобрать к слову «похмелье»? – Диикин на минуту задумался, сосредоточенно глядя на каменный потолок пещеры. – Может, «веселье»? И что вообще оно означает? Что-то связанное с хмелем, наверное... Нужно спросить у Хозяина». Крохотный кобольд почти решился слезть со своего матраца, набитого сухим мхом, но донесшийся из соседней пещеры хриплый раскатистый рев вмиг заставил его передумать. Тимофаррар был явно не в духе, а когда белого дракона что-то раздражало, плохо становилось всем вокруг. И Диикину – в первую очередь. Кто знает, что придет в голову огромной рептилии в следующую минуту? Бросить на кобольда заклинание окаменения, чтобы чистить его головой зубы? Отправить в Блумберг за свежесваренным пивом, как накануне? Или требовать, чтобы Диикин исполнил ему на сон грядущий песнь о Битве Богов – а в ней почти три тысячи четверостиший, из которых маленький бард не успел еще выучить и половины. Кобольд все время боялся, что момент, когда заученные куплеты закончатся, наступит раньше, чем Тимофаррар уснет, а потому старался петь как можно медленнее и торжественнее. Каменные стены пещеры вновь задрожали, сотрясаемые могучим рыком дракона. И на сей раз кобольд отчетливо разобрал в нем свое имя. «Ох ты ж, ежик... Хозяин зовет!» Кобольд вскочил с постели и, на всякий случай прихватив лютню и потрепанную тетрадь, в которую скрупулезно записывал все, что сочинял или чему был свидетелем, засеменил к выходу. Определить, насколько бледен белый дракон – занятие не из простых. Но Диикин был наперсником Тимофаррара уже не первый год, а потому мог точно определить, что Хозяин чувствует себя неважно – по сероватому отливу чешуи, по потускневшим янтарно-желтым глазам, по резкому запаху изо рта... Кобольд напомнил себе о том, что у Хозяина и в хорошие дни из пасти пахнет далеко не васильками, и ощутил, как между лопаток бодро проскакали мурашки. Прижимая к груди инструмент и тетрадочку, он робко приблизился к Тимофаррару. Большой золотистый глаз, который в это утро – ну, конечно же! – был тусклым и налитым кровью, повернулся под полуопущенным веком и с явным усилием сфокусировался на фигурке чешуйчатого барда. – Пива! – лаконично потребовал дракон. Диикин нервно сглотнул, прикидывая, как быстро он окажется в желудке Хозяина, если сообщит, что пенный напиток его крылатая светлость выхлестала еще вчера вместе со своим приятелем. А еще про себя посетовал с тоской на то, что Тимофаррар в отличие от прочих приличных драконов предпочитает человеческую кухню. Не в том смысле, что питается исключительно человечиной (хотя и ею не брезгует), а в том, что с удовольствием истинного гурмана угощается выпечкой, колбасами, вареньями и всеми прочими яствами, прошедшими тепловую обработку. А готовить приходится кобольдам, постоянно дрожащим от страха, что кушанье может прийтись Хозяину не по вкусу. «Это из-за людей, – решил бард, пытаясь одновременно выдавить из себя хоть какое-то объяснение тому, что не метнулся сию же секунду за драгоценным бочонком. – Все зло от них!» Из-под вяло распластанного по полу крыла Хозяина раздалось кряхтение, а мгновенье спустя выбрался человек. Выглядел собутыльник Тимофаррара еще хуже, чем сам дракон, чем полностью подтвердил уничижительное мнение кобольда обо всем роде человеческом. Помятое, перекошенное в жалкой гримасе лицо, покрасневшие глаза, торчащие дыбом волосы и неуверенные движения, больше подходящие новорожденному нетопырю... Неутешительную картину дополнила смачная отрыжка, в результате которой человек скривился еще сильнее и сжал ладонями виски, а Диикин замотал головой, уронив лютню и зажав лапой нос. – Ты че, мелкий, оглох? – прохрипел двуногий, как и Тимофаррар, глядя на кобольда одним багровым оком. – Ковыляй за пивом, пока есть, на чем ковылять! Диикин испуганно заморгал, перевел взгляд на Хозяина – но дракон в этот момент обессиленно закрыл глаза и опустил голову на пол пещеры. – Пи-ва! – с расстановкой повторил Тимофаррар. – Быстро! – Н-но... Хозяин, кончилось оно уже, – пролепетал кобольд, готовясь к худшему. Большой белый дракон вздохнул – шумно и глубоко, так что Диикин еле удержался на ногах. – Тупое создание, – печально констатировал Хозяин. – А ведь этот еще из лучших... Видишь, мой юный друг, сколь тяжело бремя моего существования? Последний вопрос дракон явно адресовал человеку, поскольку тот кивнул, рыгнув еще раз, согласился: – Факт. – Раздобудь еще, раз кончилось, – в голосе дракона звучала вся скорбь подлунного Торила. – И побыстрее! А пока пусть эти... как их там... – дракон неопределенно взмахнул когтистой лапой, – притащат солений что ли. Вместе с рассолом. – Да, Хозяин! – воскликнул кобольд, воодушевленный тем, что из него не собираются прямо сейчас делать зубочистку или жаркое. – Уже бегу! – Беги, – разрешил дракон. – И не ори ты так, а то сожру, ей-богу! Кобольд со всех ног ринулся прочь из апартаментов Тимофаррара. В спину ему несся густой хриплый гогот гостя...***
Когда человек впервые появился во владениях грозного белого дракона, выглядел он совершенно иначе. У него был прямой ясный взгляд, чисто выбритые щеки, уверенная осанка и звучный голос. Доспехи сияли на солнце, как ледяные пики Высокогорья в ясные дни, в рукоять длинного меча был вделан большой сапфир – знак чистоты помыслов, как объяснил потом Диикину Хозяин. – Готовься к смерти, мерзкий дракон! – гордо вскинув голову, объявил человек, ступая на порог пещеры. – К смерти? – с любопытством переспросил Тимофаррар. – А в связи с чем, позвольте спросить? – Ну... – воинственный незнакомец слегка растерялся. – В связи с тем, что я тебя убью. Диикин едва не выронил огрызок любимого карандаша. «А вдруг он и правда убьет Хозяина? – испуганно подумал кобольд, сжимаясь в комок, чтобы стать меньше и незаметнее. – Что же я тогда буду делать?» Но, к радости Диикина, Хозяин не испугался, несмотря на то, что выглядел пришелец и впрямь внушительно. – А, тогда ясно, – дракон удовлетворенно кивнул. – Вы, наверное, паладин, милейший? – Паладин, – подтвердил человек, неловко переминаясь с ноги на ногу. – Э-э-э... служитель Латандера. Защищаю сирых и убогих... – О, я понимаю! Согласно Кодексу рыцарей Утра, вы обязаны уничтожать все, что представляет угрозу для мирных жителей, и драконов – в первую очередь, – Тимофаррар печально вздохнул. – И именно забота о ближних привела вас в мою тихую обитель. – Совершенно верно! – паладин явно обрадовался встрече с таким сознательным и просвещенным противником. – Значит, ты... Вы окажете мне честь сойтись со мной в поединке? – О, это излишне, – Тимофаррар покачал большой головой. – Я – старый больной дракон, мои годы сочтены, а совесть отягощает бремя грехов... Не хочу брать на душу больше ни одного, даже самого малого груза, а потому вы можете просто убить меня – я не буду сопротивляться. – То есть как, не будете сопротивляться? – опешил паладин. – Вот так. Ну, ударьте меня мечом по шее... – пояснил противник. – Ваш клинок – он достаточно острый? Человек с сомнением взглянул на собственное оружие и признался после долгой паузы: – Честно говоря, не знаю. Я еще никогда не бил им дракона. – Прискорбно, – Тимофаррар вздохнул еще тяжелее. – Я не боюсь смерти, но не хотелось бы умирать в мучениях. Паладин бросил на дракона виноватый взгляд, помялся и робко предложил: – Я могу его наточить. – Прекрасная идея! – тут же воодушевился дракон. – И, быть может, пока вы приводите свой меч в надлежащее состояние, я смогу облегчить свою совесть? – Вы хотите исповедаться? – паладин засиял почти так же ярко, как и его противник. – Конечно, я помогу вам в этом благолепном стремлении! Диикин торопливо записал в тетрадочку целых три новых слова – «обитель», «исповедаться» и «благолепный». «Не забыть бы потом спросить Хозяина, что они означают!» – подумал он.***
Диикина, вкатывающего в пещеру огромную (для кобольда, конечно, не для дракона) бочку с пивом, встретил громовой взрыв хохота. Дракон и паладин, видимо, уже успевшие поправить здоровье, спорили, перебивая друг друга. – Да не опустошить тебе целое ведро одним глотком! Ни в жизнь! – доказывал человек. – Друг мой, я все-таки не крохотное двуногое, вроде кобольда, – басил в ответ Тимофаррар. – Мне ведро – что тебе кружка! И прекращай уже со мной соревноваться! Давай лучше выпьем. – Хорошо, – мгновенно согласился паладин. – Выпьем! И ты расскажешь мне, как захватил корабль, на котором плыл калимшанский паша с гаремом! Дракон прижмурился довольно, как сытый кот, но возразил: – Я эту историю уже раз пять рассказывал! Лучше поведаю о том, как я похитил дочь Верховного чародея Тэя, чтобы ее отец отдал в качестве выкупа кристалл из своего магического жезла. Диикин, которого Хозяин забыл выставить из пещеры, навострил уши. Этой истории он еще ни разу не слышал. А потому тут же устроился в уголке, раскрыв тетрадку, и приготовился записывать. – А большой кристалл? – деловито осведомился человек тем временем. – Рубин размером с твою голову, – ответил дракон. – А может, и больше. Паладин присвистнул. – И где сейчас этот камешек? – спросил он, наполняя пивом из бочонка две емкости – кружку для себя и ведро для дракона. Тимофаррар благодушно рассмеялся, погрозил человеку когтем и принял из его рук свой сосуд. – На прежнем месте. Только не вздумай связаться с этим магом, приятель, – посоветовал дракон. – Он еще тот ушлепок. Не согласился пожертвовать артефактом даже ради спасения дочки... – И что, ты сожрал красотку? – прищурив один глаз, уточнил паладин. Дракон с чувством фыркнул, и из его ведра полетели белые хлопья пены. – Смеешься? От этой тэйки так воняло благовониями, что я чуть не сблевал! Конечно, я не стал ее есть! Продал какому-то влюбленному обалдую за ящик самоцветов. «Ушлепок» и «обалдуй» – торопливо начертал Диикин на страничке дневника. – Что мне в тебе нравится, Тим, так это твоя практичность, – паладин поднял кружку, и они с драконом звучно чокнулись. – Как и мне – твоя, – прогудел Тимофаррар. – Кстати, ты выяснил то, о чем я тебя просил? – Насчет артефактов? Разумеется! – человек одарил дракона широкой улыбкой. – Как я мог подвести своего друга? Информация Джей`Ны верна. Все хранится в Вершине, в школе старого Дрогана Дрогансона. Тимофаррар удовлетворенно кивнул. – Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Обычная оплата подойдет? Паладин, отхлебнул из кружки и кивнул. – Диикин! Кобольд так и подскочил на месте. А он-то думал, что Хозяин не заметил его присутствия! – Топай в сокровищницу, притащи кошель, который я приготовил, – велел дракон, бросив на смущенного барда снисходительный взор. – А потом сразу же отправляйся за пивом! У нас тут осталось на пару глотков... Кобольд со всех ног кинулся в коридор, про себя радуясь тому, что проявил предусмотрительность и доставил из Бламберга сразу три бочонка – все, что имелось в наличии в пивоварне. Паладин уехал сутки и три бочонка пива спустя. Впрочем, Диикин сомневался, стоит ли называть человека паладином, поскольку тот уже давно не обращался с молитвами к Латандеру, а его серебряные доспехи заняли почетное место в сокровищнице дракона. Теперь на воине красовалась кольчуга из черненой стали, а с губ гораздо чаще срывались длинные незнакомые слова. Диикин честно записывал все в свою тетрадь, а когда попросил Хозяина их объяснить, дракон долго и громко хохотал, но смысла выражений, звучавших для кобольда необъяснимым очарованием, так и не раскрыл. – Хозяин, можно вас спросить? – робко подал голос Диикин, глядя на зевающего дракона (после затяжных встреч с бывшим паладином Хозяин обычно на несколько дней впадал в спячку). – Если ты опять насчет лексикона моего любимого гостя... – голос Тимофаррара вмиг сорвался на рычание, глаза сверкнули алым пламенем. – Нет-нет-нет! – торопливо воскликнул кобольд, размахивая лапами. – Я о другом, Хозяин! Совсем о другом! – Ну, тогда валяй, – разрешил дракон, мигом сменив гнев на милость. Диикин помялся, размышляя, стоит ли затрагивать интересующую его тему, ибо настроение Тимофаррара могло вновь поменяться с головокружительной быстротой. Но любопытство победило предусмотрительность с разгромным счетом. И бард осторожно произнес: – Этот человек... почему он тогда не убил вас? Ведь он же паладин! А паладины убивают драконов. Тимофаррар не разозлился. Он устремил задумчивый взгляд в пространство и ответил странным серьезным тоном: – Видимо, он не ощущал себя НАСТОЛЬКО паладином, Диикин. Следуя заповедям своего бога, он не верил в глубине души, что поступает так, как ему действительно хочется. Дракон шумно вздохнул и добавил, уже с нотками иронии и веселья: – Ну сам посмотри: какой из моего друга паладин? Типичный блэкгард, служитель Хаоса... Мои байки лишь открыли ему ту жизнь, которую он может вести. Но если бы в его душе Свет был сильнее Тьмы, он никогда не сошел бы с выбранного пути. Не изменил бы Латандеру и пантеону Порядка. – И что тогда случилось бы? – завороженно, еле дыша, прошептал бард. – Тогда? Тогда я, наверное, его сожрал бы, – буднично заявил Тимофаррар и хмыкнул. А потом деловито осведомился: – Кстати, что там с моим обедом? – Сию минуту будет, Хозяин! – спохватился Диикин. Кобольд уже добежал до входа пещеру, когда Тимофаррар окликнул его. – Запомни, малыш, это самое важное в жизни – выбрать верный путь. Голос дракона звучал непривычно мягко, почти тепло, глаза слабо поблескивали в полумраке пещеры. На миг Диикину даже показалось, что в них мелькнуло что-то вроде снисходительности. Но потом Хозяин рявкнул так, что содрогнулся каменный свод пещеры: – Да не стой ты столбом, тащи жрачку! – и кобольд ускорился. Нужно было передать служащим на кухне собратьям, чтобы поторопились, пока дракон не вышел из себя окончательно (а в этом случае он запросто мог вместе с обедом умять и парочку подавальщиков). Но в ушах маленького барда продолжал звучать голос Тимофаррара. «Запомни... самое важное – выбрать верный путь».