***
Вот и подошёл тот самый долгожданный день отбора. Утро, мягко сказать, выдалось не очень уж солнечным и тёплым. Всё небо затянуло чёрными как смоль тучами, не давая солнцу пробиться яркими лучами. Изначально шёл мелкий дождик, еле намачивая плечи караула, а позже начался ливень, который норовил не оставить и сухого места на траве и множественных грунтовых тропинках, ведущих в разные стороны. Только большие ветви деревьев хоть как-то спасали сложившуюся ситуацию. Большие капли барабанили по крыше и стеклам окон нашей старинной, но такой уже родной казармы. От сильного ветра, ветви темно-зелёных елей задевали деревянные, немного прогнившие стены, царапая окна. От всей этой густоты красок поздней весны мне захотелось забраться сильнее под одеяло, подогнув ноги, укутавшись вместе с головой. Через несколько минут девочки стали собираться, сетуя на этот день. — Кайзер! Всё на свете проспишь! — послышалось из противоположной стороны комнаты. — А ещё в разведку собралась! Соня, вставай! — резвый голос отдавал в ушные перепонки, заставляя немедленно проснуться. — Девушка с длинными блондинистыми волосами, серьёзно посмотрев, подошла и подёргала меня за плечо. Я на автомате села на скрипучей кровати. — Спасибо, что хоть и таким образом, но разбудила. — сонным голосом пробурчала я себе под нос. А через пару секунд глубоко зевнув, лениво потянулась. — Отбор будет проводиться не на улице, а в большом холле на первом этаже, в связи с такой ужасной погодой. — грустно взглянув в окно, она дальше принялась заниматься своими делами. — Поспеши, а то всё пропустишь. — девушки переглянулись между собой, оценивая свой внешний вид. Утренний сбор на столь важное событие был закончен. — Всё, мы ушли. Встретимся внизу. Я аккуратно ступила на холодный пол. Прохлада пробирала, по телу неимоверно быстро пошли мурашки. К сожалению, я долго не могла уснуть, так как сегодняшний день для меня был особенным и я довольно сильно нервничала. В голову каждую минуту закрадывались мысли о том, что что-то может пойти не так, как мне хотелось бы и меня попросту не возьмут. Хотя, по слухам, говорят, что в разведывательный корпус берут всех, а поступают туда самые отчаянные. Однако, сегодня, собрав все силы и нервы в кулак, с полной уверенностью и волей, я, предварительно собравшись, выскочила из комнаты на место моего распределения.***
В старом большом холле со второго этажа спускали большие длинные тканевые плакаты с названиями и гербами корпусов. Мне всегда казалось, что герб разведывательного корпуса был самым красивым. На нём располагалось два распахнутых больших крыла, и это всё говорило о неистовой свободе. Свободе всего, что было вокруг. Свободе окружения! А за свободу я была готова бороться и пойти до самого конца, в ад. Быстро спускаясь по лестнице я оказалась в толпе новобранцев, которые что-то громко обсуждали. Стоял громкий гул и в этой суматохе я, налетев, сильно пихнула кого-то. Подняв свой жалеющий о случившемся взор , я встретилась взглядом с абсолютно хладнокровными глазами, с отблесками злобы. Это был очень тяжёлый взгляд, и он заставил меня вздрогнуть. С дрожью в голосе я произнесла: — Прошу прощения, Капитан Леви, за эту оплошность с моей стороны. — от страха, зажмурив глаза, я сжала руки в замок на груди. Ещё пару секунд постояв надо мной, он, уверенным шагом, растворился в толпе. Мне не хотелось с самого начала портить с кем-либо отношения, поэтому, думаю, в этой ситуации я не могла ничего больше сделать, кроме как извиниться перед капитаном. И этот взгляд… Он пробирал до глубины души. Начался отбор. На удивление, толпа быстро притихла. Помнится, при поступлении ещё большую толпу самоуверенных идиотов, а также мечтательных придурков, пришедших сюда за выгодой, было не так просто успокоить, но они быстро были вычислены и отсеяны ещё до этого дня. Сейчас перед настоящими главнокомандующими стояли уже не дети, а целеустремлённые птенцы, готовые вот-вот отправиться в свой первый полёт. И все мы уже ждали этого дня. Кто-то с нетерпением, кто-то один на один со страхом , а кто-то довольно безэмоционально. К какому виду меня относить? Решать Вам. Перед нами появились главнокомандующие всех корпусов «Гарнизона», «Военной полиции» и «Разведкорпуса». Звучали громкие торжественные речи, различные убеждения, и я понимаю зачем нужна была вся эта «мишура». Ведь каждое слово, убедительно заложенное в молодые головы, является одним из весомых камней на чаше весов. Спустя некоторое время пришло выступление главнокомандующего Эрвина Смита. Высокий крепкий блондин немолодого возраста вышел к трепещущему народу, внимательно рассмотрев каждого, кто присутствовал в зале. Мои глаза неистово загорелись. Он начал произносить заготовленную заранее речь абсолютно спокойным голосом, как через некоторое время, в толпе сначала довольно тихо, а затем всё громче и громче бывшие кадеты начали обсуждать разведкорпус. — Да они все пушечное мясо! — послышался где-то на другом конце толпы приглушённый голос. — Тихо ты! — раздалось следом. — Обед для титанов! — Самоубийцы! — всё громче и громче сетовал народ. Начался гам в толпе, который, казалось, было не так просто успокоить. — Тихо! — неестественно громким басом воскликнул Эрвин. В толпе тут же образовалась тишина. Я медленно выдохнула от такой неразберихи вокруг. — У каждого из Вас своя мечта, своя цель, своя жизнь и судьба. И если вы выбрали другой путь, если не разведкорпус, то это сугубо ваше решение и никто на вас влиять в этом не собирается. Это ваш выбор! — Эрвин сглотнул, окинув суровым жестоким взглядом весь зал. — Но запомните раз и навсегда. Если бы не было разведкорпуса, то давным давно, под настоем титанов за стенами, не было бы и вас! Мы защищаем вашу жизнь, пытаясь освободиться от вечной пытки, находясь практически каждый день в полном хаосе, в жесточайшем горящем аду, который практически невозможно как-либо контролировать, при этом неся несоизмеримые потери! Другие люди, чужие для вас, отдали жизни, чтобы вы смогли развиваться! Если вы не уважаете таких людей, то мне искренне вас жаль. Но единственное, что могу посоветовать вам сейчас, это уйти прочь… Прочь, чтобы хотя бы не мешать нам выполнять свой долг перед родиной! После этой речи меня пробрало до мурашек, а ноги стали трястись от эмоционального порыва. Голова немного закружилась, но больше ничего не могло остановить меня попасть в разведку. Я хочу. Я хочу и буду бороться, защищать и находиться в одном строю под командованием Эрвина. Я готова бросить вызов этой жизни и своему существованию. Заворожённо смотрев на Эрвина, зал стал понемногу убавлять толпу, от которой было совсем душно в помещении. За окнами бушевал ливень и ярко-синие линии на небе, после раската молний, давали порой вздрогнуть от неожиданности. Затем послышался не менее серьёзный голос Капитана Леви: — Плохо расслышали? Растворились в темпе вальса. Быстро! - толпа резко стала расходиться через различное множество дверей, выходящих из большого холла. В зале остались единицы. Единицы, которые были готовы пойти куда угодно, способные зайти слишком далеко и не вернуться обратно. А Эрвин, в последний раз оглянув нас своим взором лишь сказал: — Вы приняты в разведку. - и скрылся прочь, а с ним и Леви.