***
Дин ел очень медленно, ложка слегка дрожала в его пальцах, и половина супа из нее выливалась обратно в тарелку. Сэм едва держался, чтобы не протянуть руку и не помочь брату, но он усилием воли остановил этот порыв. Хоть смотреть на Дина, упорно сражающегося с пищей и терпящего раз за разом поражение, было больно. Но с другой стороны, все, чего Сэм хотел — это чтобы Дин немного поел, набрался сил. И если для этого придется в течение получаса наблюдать, как Дин терзает свою крошечную порцию супа, то Сэм готов был это сделать. Дин все еще был слаб, но теперь, оправившись от своего приступа тошноты, он чувствовал себя достаточно здоровым, чтобы реагировать на любую попытку помочь присущим ему ворчанием и язвительным комментарием. Он вел себя так, как будто инцидента в ванной никогда не было, как будто это Сэм его придумал, чтобы досадить Дину. Только в воздухе все еще витал запах моющего средства, а ковер по-прежнему был мокрым там, где Сэм отчистил рвоту, - темное пятно на тошнотворно-желтом ковре. Но, по крайней мере, это означало, что прежний Дин вернулся в номер мотеля, и Сэм никак не мог решить, радоваться ему или огорчаться. Дин облокотился на спинку кровати, удерживая на коленях суп, погружая ложку в жидкость и медленно отправляя ее в рот. Сэм поневоле задумался, понимает ли Дин, насколько медленно он все делает. Однако он не стал говорить с Дином на эту тему, он просто хотел, чтобы в желудок брата попала наконец нормальная теплая еда. Мир медленно угасал в тени, погружаясь в сон. Небо стало сначала синим, потом серым и, наконец, черным, беззвездным. Наступила темнота, в которой можно было спрятаться. Сэм не был до конца уверен, что Дин в состоянии переезжать куда-либо. На самом деле он понимал, что Дин должен остаться на какое-то время здесь, поспать еще немного, отдохнуть и съесть этот несъедобный суп. Но у Сэма зудели ноги, а руки горели желанием что-то сделать. В его сознании не переставал звучать голос, который говорил ему, что здесь небезопасно, что они не могут позволить себе оставаться на одном месте, пока не убедятся, что окончательно избавились от похитителей, которые, возможно, все еще висят у них на хвосте. - Дин, сегодня вечером нам нужно уезжать. Извини. Дин кивнул, стойко, как солдат, привыкший выходить на поле боя со сломанными ногами и кровоточащими ранами. Он отставил тарелку в сторону и сел прямо, не касаясь спиной подушек. Он свесил ноги с края кровати и приготовился встать. Ощутив под ступнями твердый пол, он почти поднялся, но его ноги, как оказалось, еще не были готовы выдержать его вес. Вместо того, чтобы подняться, тело Дина рванулось вперед. Сэм, который предвидел это, мгновенно перешел к действиям и схватил брата за плечи. В результате Дин оказался в руках у Сэма, прислонившись лбом к его плечу. — Черт возьми, — выдохнул Дин, попытавшись отодвинуться, но Сэм не отпустил его. Сердце Дина бешено колотилось и этот ритм отзывался в груди Сэма. Дыхание Дина стало хриплым, и когда он снова попытался вырваться, Сэм сказал: — Просто дай себе отдышаться. — Отпусти... — Дин...— Сэм ослабил хватку на Дине, и тот снова выпрямился в сидячее положение, прислонившись к кровати. Они сидели в проходе между кроватями, лицом друг к другу, и даже в тусклом свете лампы на ночном столике Сэм видел капли пота на лбу Дина. Его грудь вздымалась с каждым вдохом, и все же, если бы Сэм спросил его, как он себя чувствует, Дин заявил бы, что готов надрать кому-нибудь задницу. — Я в порядке, — ответил Дин, проводя тыльной стороной ладони по лбу. — Мы до сих пор не знаем, что они с тобой сделали. Мы должны быть осторожными, только и всего. — Я же сказал, все в порядке, — повторил Дин, гневно глядя на Сэма. Но в его гневе не было никакой силы. Это было похоже на бездарно разыгранную театральную пьесу. Дин настаивал, что с ним все в порядке, даже тогда, когда пошатнулся на ногах и Сэму снова пришлось прийти ему на помощь, чтобы убедиться, что брат не упадет и не сломает себе шею. Дин продолжал утверждать, что все хорошо, и тогда, когда его пальцы слишком дрожали, чтобы застегнуть рубашку или завязать шнурки, и Сэм делал это за него, и когда он не мог нести свою сумку, и Сэм вел Дина к Импале, обняв его за плечи. Все это время Дин протестовал и лгал, говоря, что он в порядке, а Сэм ничего не отвечал и просто продолжал помогать. И ни разу Дин не попытался остановить Сэма. И все же, если у Дина хватало сил притворяться, что ему лучше, чем он чувствовал себя на самом деле, это означало, что Дину и вправду становилось лучше. Он чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы разыграть спектакль и продолжать собственное шоу Дина для Сэма. Сэм был слегка удивлен, что Дин ничего не сказал, когда Сэм подвел его к пассажирскому сиденью, а не к водительскому. И он не жаловался, когда Сэм накрыл его шерстяным одеялом. Через несколько минут после того, как они выехали на дорогу, звук жужжащего двигателя и тихая вибрация автомобиля, мчащегося по изрытой дороге, убаюкали Дина.***
Дин проснулся от металлического лязга и постукиваний, и заморгал. Солнечный свет ударил ему в глаза, он снова моргнул, прежде чем яркая белизна начала формироваться в цвета и формы, и он наконец увидел, что они приехали на заправку, и Сэм заполнял бак. Дин ссутулился на сиденье, затем немного приподнялся, и потянулся на сколько хватило сил. Он чувствовал себя как одна из тех сложенных дорожных карт, что валялись у них в бардачке. Пара суставов хрустнула, и Дин, сам того не заметив, коротко застонал. Однако его услышал Сэм, потому что в следующий момент его лохматая голова показалась в опущенном окне. — Привет, — сказал он, и Дин сначала отпрянул, а затем нахмурился, что, очевидно, выглядело немного глупо, потому что на лице Сэма появилась кривая усмешка. — А почему окно открыто? — невнятно произнося слова, спросил Дин. Он смутно помнил, как заснул прошлой ночью, а теперь солнце уже уверенно светило в небе. Недостаточно высоко для полудня, что означало, что еще было утро, но неужели он действительно провел всю дорогу в отключке на сиденье Импалы? — Я подумал, что тебе не помешает свежий воздух. Дин кивнул и снова моргнул — он не ощущал себя выспавшимся; его веки были тяжелыми, мысли кружились в голове, как пчелиный рой, а тело болело. Он чувствовал себя так же, как выглядел Сэм — Сэм, который вел машину последние шесть или семь часов, рядом с Дином, который вместо того, чтобы развлечь и не дать потерять концентрацию, просто спал. Черт. Бедняга, вероятно еще и волновался, страшно представить, в каком состоянии сейчас его голова. — Увидел мотель на въезде в город, и решил убедиться, что у Импалы полный бак. На всякий... случай, сам понимаешь. — Да. — Сейчас вернусь. Силуэт Сэма исчез в дверях заправочной станции. Через окно Дин видел, как брат встал в очередь за пухленькой девушкой на две головы ниже его. Сэм повернул голову и снова посмотрел на Дина, а тот отвел глаза и уставился сквозь лобовое стекло на стоявшую перед ними машину. Когда дверца водительского сиденья открылась, из нее вышла женщина с каштановыми волосами до подбородка, высокая и худая, одетая в джинсы и старый серый свитер. Она закрыла дверцу топливного бака и провела рукой по волосам. А потом, по какой-то причине, Дин понял, что она напугана. Он не мог сказать, что его насторожило, женщина не выглядела так, словно чего-то боялась, на самом деле ее лицо было безразличным, и если бы Дина попросили описать ее, он бы сказал: "скучно". Но тем не менее он знал, что она напугана, с абсолютной уверенностью, так же, как он знал, что Сэм любит белый шоколад, и прежде чем он успел удивиться этому, волна страха захлестнула его. Это было похоже на врезавшуюся в него бейсбольную биту, как будто он ударился о воду после долгого падения, и Дин поперхнулся воздухом. Его пальцы сжались в кулаки, ногти впились в плоть ладоней, а когда Дин прикусил губу, то почувствовал вкус меди. У него перехватило горло, вдруг ставшее сухим и колючим, и он не мог дышать. Его тело затряслось, а затем Дин почувствовал, что у него снова болит голова, а к горлу подступает тошнота. Он был напуган неизвестно почему. Он только знал, что внезапно испугался без всякой видимой причины. Испугался так сильно, что хотел бежать, но не мог пошевелиться, парализованный ужасом. Он не понимал, что напугало его, но это было что-то там, снаружи, и это что-то заставляло его хотеть свернуться калачиком где-нибудь в углу и никогда больше не выходить. Крик застрял у него в горле, и он закрыл глаза руками, стараясь не шевелиться, чтобы его не смогли найти. Атака продолжалась меньше, чем казалось. По ощущениям, прошло несколько часов, но к тому времени, когда все стихло, Сэм только что вернулся с заправки и обошел капот, чтобы сесть за руль. Сердцебиение Дина замедлилось, и он провел рукой по лицу; тошнота прошла, и Дин тихо пробормотал: "Слава Богу". В конце концов, он действительно не хотел блевать в Детке. — С тобой все в порядке? — спросил Сэм, озабоченно нахмурив брови. Дин кивнул: — Да. Почему ты спрашиваешь? — Ты выглядишь... — Офигенно, как всегда. В отличии от тебя. Это замечание вызвало улыбку на лице Сэма, он завел двигатель и машина тронулась с места.