***
Дорога проносилась в тумане видений и звуков, и Дин почти все время дремал, прислонившись головой к окну, зная, что Сэм рядом. Он слышал, как Сэм разговаривает с Бобби, предполагая, что брат спит, голос его то и дело затихал, но этого было достаточно, чтобы у Дина сложилось впечатление, что Сэм действительно напуган. Сэм большую часть времени держался спокойно и сдержанно, и хотя Дин, конечно же, знал, что это всего лишь игра, от таких слов у него скрутило живот, и на этот раз не от тошноты. Очевидно, что Сэм на расстоянии вытянутой руки — это то расстояние, которое мог выдержать разум Дина. Он чувствовал себя защищенным "силовым полем" Сэма, как они его называли. В каком-то смысле это было неправильно. Он, Дин Винчестер, должен был быть защитником, как отец и воспитывал его. Забота о безопасности Сэма превратилась не просто в работу, а в призвание. Что-то, что он должен был делать, предназначение, которое он должен был исполнить, даже когда не мог. Однако прямо сейчас, получив возможность подремать, не накачивая себя обезболивающими, которые уменьшали боль и ощущение, что вся агония и отчаяние мира готовы ворваться в его голову — он был просто благодарен за несколько спокойных часов. Мгновения, когда он мог думать, расслабляться и дышать. По мере того, как их путешествие продолжалось, Дин даже обнаружил, что вновь обретает контроль над своими ногами — по крайней мере, настолько, чтобы он мог ими немного пошевелить. Машина остановилась, и Сэм сказал: — Приехали. Дин открыл глаза и увидел старый знакомый вид автосвалки Бобби и его ветхого дома. Он ухитрился улыбнуться, когда в его голове промелькнула мысль о том, насколько это место, хоть оно и было отнюдь не образцом элегантности, да и вообще последним местом, где стоило искать комфорт, стало для них домом. Он вырос в мире, который постоянно менялся с каждой новой комнатой в мотеле и каждым новым домом, который они снимали на несколько месяцев, и свалка Бобби была ближе всего к понятию дома, которое они когда-либо имели возможность познать. Место, куда можно вернуться, константа, которая, как бы ни было все плохо, всегда будет ждать их в такие времена. Это было место, где они жили почти три месяца после возвращения Дина из ада. Сэм держал Дина за руку и шептал ему, что теперь с ним все хорошо, что ему больше не нужно бояться. Теперь все выглядело так, будто Дин вернулся сюда умирать. Сэм открыл дверь и сказал: — Я сейчас вернусь. Он вышел из машины. Дин смотрел, как он побежал к крыльцу, трижды громко постучал в дверь, и это было все, что Дин успел уловить, прежде чем шум и агония с криком вторглись в его голову. Он съежился и заморгал, сжав виски ладонями. Дерьмо, Сэм отсутствовал всего несколько секунд, и он был не так уж далеко, черт возьми, когда тысячи свёрл вошли в его голову... Он очнулся от встревоженного голоса Сэма. — Ну давай же, Дин... Его голова покоилась на чем-то мягком и теплом — как оказалось, на груди Сэма. — Что случилось? — пробормотал он и почти увидел облегчение на лице Сэма, хоть и едва смог приподнять веки. — Меня не было минуту, не больше. Ты потерял сознание. Но сейчас я здесь. Давай. Сэм подхватил Дина и осторожно вытащил его с сиденья. Правой рукой Дин ухватился Сэму за шею. Наверное, он должен был настоять на том, чтобы его перестали таскать на руках, но он устал, и даже то подобие контроля над собственными ногами, которое он обрел во время поездки, исчезло, и сейчас он был так близко к Сэму, что звуки и эмоции перестали атаковать его. — Я не какая-нибудь девица в беде, — сказал он нерешительно, и Сэм беззвучно засмеялся — Дин почувствовал, как вибрировала грудная клетка брата. — Согласен. Девицы полегче будут. Дин улыбнулся, почти улыбнулся. Его понесли вверх по ступенькам, затем скрипнула входная дверь — кто-то, возможно Бобби, открыл ее. До него донесся запах машинного масла и старой бумаги, и это действительно было похоже на возвращение домой. В этот момент он понял, что либо уйдет отсюда на своих ногах, либо вообще не уйдет. Если он умрет, или когда он умрет, это будет хорошее место. Даже если это будет означать, что Бобби — и Сэму — придется избавиться от его тела. Бобби произнес что-то приказным тоном, и Сэм аккуратно уложил Дина. Тот почувствовал, как тонет в многочисленных подушках. Диван Бобби в гостиной, догадался Дин, и через мгновение Сэм укрыл его одеялом. — Теперь тебе лучше? Дин кивнул. Он чувствовал присутствие Бобби, его смятение, но это не было больно, да и вообще не так уж плохо, потому что Сэм присел на колени рядом с диваном, и это расстояние было достаточно близким, чтобы защитить Дина. Наконец Дин открыл глаза и взглянул прямо на Сэма. Тот был так близко, что заполнил все поле зрения — озабоченно нахмуренные брови и поджатые губы. Повернув голову, позади Сэма Дин увидел Бобби, который смотрел на Дина, как можно было предположить, в шоке. — Спасибо, что принял нас, — сказал Дин. Его голос звучал неправильно. — Боже мой, — только и ответил Бобби. — Так плохо, да? Бобби промолчал, и улыбка Дина исчезла. Ну, по-видимому, да. Это плохо. Он не смотрел в зеркало уже несколько дней. Может, это и к лучшему. Сэм быстро коснулся руки Дина, дотронувшись до нее большим пальцем. Так коротко, что это не требовало комментариев от Дина, но достаточно долго, чтобы по телу Дина прошла волна тепла. Это напомнило ему о Сэме, который был рядом тогда, и тащил его прочь из темноты. От границ безумия. — Ты отдохни немного, ладно? — мягко сказал Сэм. — Я сейчас приду. Не беспокойся. Просто отдыхай. Слишком усталый, чтобы спорить, и зная, что в данный момент он в безопасности, Дин позволил своим свинцовым векам закрыться. Голоса Сэма и Бобби продолжали доноситься до него, как музыка, звучащая где-то вдалеке, пока Дин то засыпал, то просыпался. Сэм держался рядом, достаточно близко, чтобы Дин мог продержаться без болеутоляющих и, самое главное, без боли. Он мог чувствовать мир, полный эмоций, как они ждали, чтобы взбунтоваться и раздавить его, утянуть его в бездну. Он ощущал, как его тело восстанавливалось, когда Сэм был рядом, и как легко оно ломалось, когда Сэм уходил или оказывался слишком далеко. Все то время, пока Дин дремал, Сэм оставался рядом, и силы постепенно возвращались к нему. Он мог пошевелить пальцами ног под одеялом. Из монотонного потока слов его вдруг заинтересовал голос Бобби, он не мог сказать почему. Возможно потому, что внезапно в воздухе что-то изменилось и эмоции Бобби стали другими. Дин отогнал искушение уснуть и заставил себя слушать, не открывая глаз. Сэм был более склонен говорить честно, если думал, что Дин не слышит его. — Ты уверен, что они нашли его? — Их, — поправил Бобби Сэма. — Их двое. И да, они их нашли. Эллен сказала, что они примерно в двух часах езды отсюда. Они не хотят привозить их сюда, чтобы не дать им подсказку, где находится Дин. Кроме того... — Я бы все равно не подпустил этих подонков к Дину, — вмешался Сэм. Его голос звучал напряженно, как будто он говорил сквозь стиснутые зубы. — Их допросили и... это не очень хорошо. Но... Эллен спросила, не хочешь ли ты сам прийти и пообщаться с ними. Вдруг у тебя есть другие вопросы, и, может быть, ты можешь выжать больше полезной информации. Внезапно голос Сэма стал совсем тихим. — Я не могу уехать отсюда. — Я знаю. — Ему станет хуже. Рука Сэма легла на ладонь Дина. — Знаю, сынок, знаю. — Я просто не смогу уйти... Решив, что пора выходить на сцену, Дин открыл глаза. В комнате было темно, ее освещала только лампа, свисавшая с потолка. Черт, уже так поздно. — Нет, ты сможешь. Сэм резко обернулся и быстро отдернул руку. Он уставился на Дина широко раскрытыми испуганными глазами, как олень в свете фар, а потом покачал головой. — Я не могу... я не могу оставить тебя здесь. Мне просто придется поверить Эллен на слово. Дин пристально посмотрел на Сэма — тем устрашающим взглядом, который, как он знал, все равно будет действовать на брата, как и десять лет назад. — Будь я проклят, если позволю тебе сидеть рядом со мной вместо того, чтобы пытаться найти ответы. Ты не хуже меня знаешь, что не простишь себе, если не попробуешь. Сэм выглядел растерянным. — Но... — Никаких "но". Слушай, Бобби даст мне лекарств, чтобы не было больно. — Тебе все равно будет хуже. — Но как ни крути, ты не сможешь держать меня за руку, пока нас не отправят в дом престарелых. Я знаю, что ты хочешь встретиться с этими парнями. Пожалуйста, Сэм, просто иди. Со мной все будет в порядке. Сэм и Бобби обменялись взглядами. Сэм все еще колебался, но в конце концов Бобби ободряюще кивнул. — Давай, сынок, — сказал он, — я позабочусь о нем. И на этом все было решено. — Ладно, — наконец сказал Сэм. Он повернулся к Дину, снова взял его за руку, и на этот раз задержал ее в своих ладонях. Дин не возражал. — Я вернусь, как только смогу, хорошо? Дин попытался улыбнуться. — Иди уже. Сэм схватил ключи и куртку, в последний раз обернулся к Дину, словно хотел что-то сказать, и на секунду растерянно застыл в дверях. В конце концов он просто еще раз кивнул, как будто хотел попрощаться, и вышел за дверь. Импала взревела, и Дин уже почувствовал приближение волны агонии. Аптечка Бобби уже лежала рядом с ним — в ней помимо всего прочего были сильные обезболивающие и морфий. Бобби уже начал наполнять шприц, когда машина выехала со двора. Руки Дина задрожали, и он сжал их в кулаки, закусив губу. — Не думаю, что он узнает больше, чем Эллен и Джо, — тихо сказал Бобби. — Я з-знаю, — ответил Дин. Внезапно ему стало очень трудно складывать слова в голове. — Н-но когда я ум... умру, он н-никогда не п-простит себя, если н-не попытается... Рука Бобби легла ему на затылок, погладила его волосы. — Ты самый лучший брат, какой только может быть у Сэма, мальчик. В следующий момент что-то острое пронзило кожу Дина, когда Бобби ввел морфий, и Дин впал в состояние серости, где-то между сном и сознанием, где ничего не существовало, даже боли.Глава 8
24 января 2020 г. в 15:19
Следующий день начался рано. Когда небо над верхушками деревьев посерело, Сэм начал ходить по хижине, собирая вещи. Он сложил рубашки и брюки в стопки, запихнул их в сумки и отнес в машину. Туда же отправились соль, дробовики, которые они держали в хижине из соображений безопасности, запасное постельное белье. Колода карт Дина, ноутбук, дневник отца, книги Сэма. Когда Сэм оделся, наскоро вымыл лицо и руки — этого вполне хватило, — когда гостиная стала выглядеть так же, как до их приезда, с расстеленными на мебели покрывалами и всем прочим, Сэм пошел будить Дина.
Он обнаружил, что его брат крепко спит, дыша ровно и ритмично. Накануне ночью Сэм помог Дину принять обезболивающее и улечься в наиболее удобное положение, и Дин задремал под воздействием лекарств. По крайней мере, он отдыхал. Сэм до сих пор не понимал, как ему самому удалось поспать пару часов после того, как он увидел, что Дин дрожит и находится в каком-то нервном срыве, а потом сообщает ему, что больше не может двигать ногами. В конце концов, возможно, это была чистая сила воли.
Сэм опустился на колени и легонько потрепал Дина по плечу. Тот издал жалобный звук, сопровождаемый раздраженным хмурым взглядом.
— Дин, — позвал Сэм.
В спальне пахло потом и рвотой, воздух был таким густым, что Сэм поразился, как в нем еще оставался кислород. Он поднялся, подошел к окну и открыл его. Когда в комнату ворвался прохладный утренний ветерок, Дин пошевелился, приоткрыл глаза и инстинктивно натянул одеяло.
— Я все собрал, кроме вещей в этой комнате, — сказал Сэм, — как ты себя чувствуешь?
Дин облизнул губы:
— Нормально.
Его голос звучал хрипло, слова произносились медленно, и когда он посмотрел на Сэма, его взгляд был немного блуждающим, как будто он пытался сфокусироваться, но не мог этого сделать. Сэм понял, что Дин все еще под действием препаратов. Но это лучше, чем боль.
— Я помогу тебе одеться, — предложил Сэм. Он схватил чистую рубашку, боксеры и джинсы со стула у кровати.
— Нет, — упрямо ответил Дин. Он посмотрел на Сэма затуманенными глазами, но не было никаких сомнений, что он имел в виду. Типичный Дин. Даже не имея возможности ходить, он будет проклят, но не признается, что нуждается в помощи младшего брата. Любопытно, что эта невероятная, но такая Диновская реакция позволила Сэму вздохнуть свободнее.
— Как хочешь, — отрезал Сэм. И тут же пожалел о своем тоне. Ему не следовало так говорить. Дин был тем, кто испытывал боль и, возможно... Нет, об этом Сэм даже думать не будет. Он положил одежду Дина на кровать и добавил уже мягче:
— Я отнесу одеяла и остальные твои вещи в Импалу. А ты пока можешь одеться.
Когда он вернулся, Дин каким-то образом умудрился переодеться в чистую рубашку и боксеры, и теперь боролся с джинсами. Сэм на мгновение задержался в дверном проеме, наблюдая, как Дин уступает собственной слабости. Он сидел на краю матраса, свесив безжизненные ноги, и как ни старался, не мог надеть джинсы.
В конце концов Сэм просто помог ему — без слов и предложений, без жалости и сочувствия. Он вел себя небрежно, помогая Дину, как будто делал это каждое утро с тех пор, как ему исполнилось десять, и Дин позволил ему без комментариев.
Наконец, когда все их пожитки были упакованы обратно в Импалу и они были готовы ехать к Бобби, Сэм сказал:
— Наверное, мне нужно отнести тебя к машине.
Дин покачал головой.
— Даже не смей.
Действие обезболивающих начало ослабевать, и Дин снова стал похож на самого себя. Сейчас он казался нормальным, и Сэм подумал, что, возможно, степень боли зависит от того, насколько близко Сэм держится к нему. Сначала было достаточно оставаться в пределах одного дома, но теперь приступы у Дина начинались, даже если брат был в соседней комнате. К счастью, он, казалось, чувствовал себя лучше, когда Сэм был в пределах досягаемости. По крайней мере, не все потеряно.
— И как тогда ты собираешься добраться до машины?
Выражение лица Дина сменилось беспомощным взглядом, когда он понял, что Сэм прав и у него есть два варианта: остаться здесь или позволить отнести себя в машину. Он опустил голову в знак поражения и слегка кивнул. Сэм хотел сказать что-то вроде того, что стыдиться нечего, тем более перед Сэмом. В конце концов он оставил эти слова при себе. Он просто просунул руки под плечи и ноги Дина и поднял его.
Они ехали уже два часа, когда Сэм позвонил Бобби. Было только девять утра. Через пару гудков Бобби ответил приглушенным "да?", и Сэм предположил, что он, вероятно, оторвал Бобби от завтрака.
Он сообщил Бобби, что они едут к нему, что Дину становится все хуже и что им действительно нужна помощь. Когда Бобби заметил, что, возможно, это не такая уж умная идея — вернуть Дина в жилые районы и в дом кого-то, кто не был Сэмом, тот просто сказал, что это больше не имеет значения. Изоляция не помогла, и тогда Сэм тихо признался — Дин заснул, прислонившись лбом к окну, — что больше не справляется в одиночку. Он рассказал Бобби, что Дин потерял контроль над своими ногами и что Сэм понятия не имеет, что будет дальше, и теперь он не может жить в глуши один, без посторонней помощи.
Чем больше он говорил, тем сильнее паниковал. В кратких перерывах между поисками решения и проверкой, все ли в порядке с Дином, он почти сумел забыть, что Дин умирает, но теперь, во время разговора с Бобби, все это, вернувшись, обрушилось на него.
— Хорошо, Сэм, — ответил Бобби, когда Сэм закончил свой бессвязный монолог, — просто приезжайте сюда. Не беспокойся.