***
Чем ближе мы подплывали к острову, тем гуще становился дым, и тем сильнее был запах горелого дерева. Мы прикрыли наши носы и рты одеждой, чтобы не отравиться дымом. — Ты что-нибудь видишь? — спросил Дагур. Я молча покачала головой. Я осмотрелась и увидела, как лава стекает по краю острова. — Давай оплывём весь остров, возможно, есть место, где остались выжившие, — предложила я. Дагур не ответил, но повернул штурвал, делая, как я сказала. — Хедер, если они… — его голос дрогнул. Отвернувшись от острова, я быстро сократила расстояние между мной и братом и положила руки на его плечи. — Дагур, — сказала я, — не думай так. Мы не знаем, что именно произошло. Я уверена, что есть выжившие. Дагур кивнул, смахивая несколько слезинок. У меня было дурное предчувствие, но я смолчала. Я не хотела, чтобы он окончательно сломался, когда есть крохотная возможность, что его жена и дети всё ещё живы. Мы приспустили паруса, чтобы плыть медленнее, таким образом увеличивая шансы заметить кого-либо. Когда мы прошли почти половину пути вокруг острова, не заметив никого, мы начали терять надежду. Лава стекала в океан со всех сторон. Не было ни единого клочка суши, не покрытого жидким огнём. Мы с Дагуром не проронили ни слова, оплывая весь остров по кругу. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был мягкий стук волн, бьющихся о корпус корабля, да треск горящих деревьев. Выживших не было. Я посмотрела на брата. Он плакал, упав на колени. Я никогда не видела его таким сломленным. Из-за собственных слёз моё зрение помутилось. Может, мы с Малой и не были подругами, после того как они с Дагуром поженились, но она многое значила для него, значит, и для меня. А мои племянники были всем для меня. И поскольку из-за своего статуса вождя Берсерков и тем, что это влечёт за собой, я не была уверена в том, что я когда-нибудь выйду замуж и у меня будут свои дети, то быть тётей было прекрасно. Я подошла и опустилась на колени рядом со своим братом, обхватив его руками. Мои рыдания присоединились к его.Отец всегда остаётся отцом
31 июля 2019 г. в 22:52
— Итак, сестрёнка, как думаешь, Мала будет рада меня видеть? — спросил Дагур, его руки лежали на штурвале. Я села рядом с ним, прислонившись к корзине с фруктами.
— Я уверена, что она будет рада. В смысле, ты технически всё ещё её король. Вы разошлись, но не развелись официально. И я знаю наверняка, что Оззи и Марина будут счастливы, когда ты приедешь, — сказала я. Взяв яблоко из корзины позади меня, я откусила от него кусок. Взглянув на своего брата, я протянула ему фрукт, вопросительно склонив голову. Дагур кивнул, и я бросила ему красное яблоко.
— Я очень по ним скучаю. Им теперь три и два года. Ты можешь это представить? — усмехнулся он, прежде чем откусить яблоко. Он кинул его мне обратно.
— Знаю, странно думать, что с тех пор, как родился Оззи, уже прошло три года, а я стала тётей, — сказала я, опустив глаза вниз. Я рассеянно откусила ещё кусочек от яблока.
Освальд, которого мы называли Оззи, был абсолютной копией своего отца. Он выглядел в точности, как он, смеялся, как Дагур, и в нём была такая же жажда приключений. Марина же была копией Малы. У неё были светлые волосы длиной до плеч, и она была очень вдумчивой и рассудительной особой. Она была тихой и никогда не говорила без необходимости.
— Знаешь, они наверняка попросят тебя спеть им сегодня перед сном, — сказал Дагур.
Я улыбнулась. С самого младенчества они любили, когда я пела им колыбельные. А мне всегда нравилось петь для них.
— Надеюсь, Мала уже не сердится на тебя, — произнесла я тихо.
Дагур нахмурился и вздохнул. Они с Малой так быстро влюбились друг в друга и поженились так стремительно. У них не было достаточно времени, чтобы хорошо узнать друг друга. Но первые два года всё было хорошо. Они старались ради Оззи. Как бы то ни было, рождение Марины добавило разлада в их брак. И тогда они решили, что, вместо того, чтобы каждый день ругаться на глазах у детей, они поживут какое-то время отдельно друг от друга. Это не навсегда, лишь столько, сколько нужно, чтобы проветрить головы.
Это было год назад. Дагур вернулся домой, но настоял, чтобы я осталась вождём, не желая брать свой титул обратно. В тайне я радовалась, что он дома, лично у меня отношения с Малой никогда не складывались. Дагур говорит, что это потому что мы во многом похожи, правда я не согласна. Но я люблю своих племянника и племянницу больше всего на свете. Я сделаю для них, что угодно!
— Что это? — спросил Дагур, показывая на густое чёрное облако на горизонте.
Я нахмурилась и всмотрелась в облако, пытаясь разглядеть, что это. Я принюхалась.
— Дым? — предположила я.
— Странно, — пробормотал Дагур.
Я сверилась с картой, которая лежала на палубе неподалёку от меня.
— О боги, Дагур! — воскликнула я.
Он повернулся ко мне.
— Что такое? — спросил он обеспокоенно.
— Дагур, это остров! Это остров Малы, — сказала я торопливо. Я встала, чтобы найти подзорную трубу и рассмотреть получше.
— Что? Но почему он весь покрыт этим облаком из дыма? — спросил брат. Я видела, что он сомневается в моих словах.
— Ну, если все драконы улетели… — пробормотала я. Найдя подзорную трубу, я поднесла её к глазу. — Это точно остров… — прошептала я.
Глаза Дагура расширились от ужаса.
— О Тор… Хедер, если все драконы улетели, то и Эраптодон мог улететь с ними! — воскликнул он. Я согласно кивнула.
— Это значит, что лава могла разрушить весь остров, отсюда и дым, — сказала я. У меня было такое ощущение, что я в шоке… Наверно, так оно и было.
Дагур, видимо, тоже был в некотором шоке. Его лицо застыло, а руки так сильно вцепились в штурвал, что костяшки пальцев побелели.
— Дагур, ты в порядке? — спросила я.
Он покачал головой.
— Я должен добраться туда сейчас же! — сказал он настойчиво. Он побежал на главную палубу и принялся поднимать каждый парус, чтобы ветер быстрее доставил нас к острову.
Я взялась за штурвал.
Мы работали так быстро, как только могли, не останавливаясь ни на минуту, даже когда корабль сильно ускорился.