***
Даня проснулся уставшим, будто и не спал вовсе. Не обнаружив лучшего друга на своей кровати, рыжий тут же кинулся на его поиски. Но стараться долго не пришлось, Кашин застал его подоконнике в общей гостиной, за легким перекусом. — Теперь кофе и сигареты твой завтрак? — спросил рыжий, плюхаясь рядом и сонно потирая глаза. — Ага, — равнодушно ответил Тушенцов, протягивая лучшему другу сигарету и черную зажигалку. — Ты спал вообще? — Неа. — Какие планы на день? — интересуется Данил и делает затяжку. — Буду как и всегда, тупо разлагаться. А у тебя? — Ну, ты думаешь, че я так рано проснулся… — Уже два часа дня, Кувшин, — вставил Руслан. — Так вот, позвонил батя, попросил найти себе девушку, которая сегодня на ужине с какими-то блатными чуваками будет представлять себя в роли моей соратницы. Эта богатая парочка просто помешана на сплоченных семьях, всяких теплых отношениях, поэтому батя решил подсосать им именно таким способом, — Кашин выдыхает дым и закрывает глаза, — Будем любезничать с ними несколько часов, а если всё зайдет как надо, кошелек отца пополнится ещё несколькими миллиончиками. Только вот одна хуйня, никакой девушки у меня нет и где взять я просто не ебу. — Зайди в магазин, спроси, может у них в наличии завалялось хоть пару штук, — вяло улыбается Руслан и толкает Данилу в бок. — Иди поспи, а то твои шутки, когда ты отказываешься от сна, становятся несмешными, — говорит Даня, но всё равно улыбается другу. — Я то вот посплю, а где ты за, ммм, четыре часа найдешь верную спутницу и соратницу, вопрос интересный. — Ты специально бьешь мне по больному, да? Накупил себе часов и сидит, делает вид, будто время умеет определять, — Данила начинает смеяться, после того, как Тушенцов резко тянется дать ему хорошего леща. После небольшой разрядки, парни снова спокойно заговорили. — А Лизу ты попросить не пробовал? — Точно, Туша! Как я забыл про её существование то, блять! Тем более на топ-модель она не тянет, эти фраера сто процентов не подумают, что всё тут подстава. Они клюнут на такой необычный союз, а потом батя позолотит мою карту. Ты, сука, мозг! Всё, иди спать, а я убежал. — Вали, бегун, — хмыкает Руслан и снова уходит в собственные мысли.***
Стук в дверь заставляет Юлика и Лизку подпрыгнуть на месте. Друзья решили, что никуда сегодня не пойдут, а весь день пролежат в кровати, за просмотром сериалов и деградацией. — Тук-тук, — заглядывает Кашин, ехидно улыбаясь, — Юлик, не дерись, я поговорить пришел. — Да я и не собирался, — безразлично отвечает блондин, но краем глаза замечает, как тихо хихикает подруга. — Лиза, есть дело и ты просто обязана мне помочь, вся моя надежда и моего отца, кстати, тоже, только на тебя, — продолжает Данила и садится на кровать Лизы, которая была свободна, из-за того, что лучшие друзья мирно устроились в ложе Юлика. — Говори уже. — Будешь моей девушкой? — Че? — нервно переспрашивает девушка и Юлик покорно встает с кровати, посмеиваясь. — Ты почему не предупредил, что разговор такой личный? Я пойду, пожалуй, покурю, — после этих слов Онешко поспешил удалиться. — Да блять, вы оба не так всё поняли. На часа два-три, мне на переговоры с отцом надо. Дело срочное, Лиз, ты выручишь даже не меня, а моего отца. Помоги, а. — А что мне за это будет? — Проси у нас обоих всё, что хочешь, ни в чем не откажем, — тараторит рыжий. — Ладно, хули делать, помогу. — Тогда собирайся, мы едем в магаз, покупать тебе нормальную одежду. — Ты ахуел?***
В пять вечера Юлик покорно отпустил Лизу с Даней в магазин, пустив про это парочку шуток, заставив тем самым девушку злиться, а парня дико смеяться, а сам решил уйти на покой. Как ни странно, в блоке он остался один, Руслан уехал за очередным блоком сигарет и ящиком его любимого зеленого энергетика. Пошатавшись ещё несколько минут, Онешко вспомнил, что не разобрал вещи, которые спокойно пихнул на шкаф, а затем покорно об этом забыв. Чтобы залезть на самую верхнюю полку, Юлику понадобился стул, который он решил одолжить в соседней комнате. Пока никого не было, у него была прекрасная возможность проникнуть внутрь и одолжить предмет мебели, а потом быстренько вернуть. Для приличия (смеха ради) блондин постучал в, очевидно, пустую комнату парней и юрко прошмыгнул внутрь. Их комната была темнее, чем его собственная, весь стол был завален рубашками, видимо торопившегося Данилы, пустыми бутылками любимого напитка Руслана. Но больше всего в данном помещении внимание наблюдательного и любопытного Юлика, привлекла обычная черная папка, которая среди остальных вещей, неплохо так, выделялась. — Если я гляну одним глазком, ничего же не будет, да? — бурчал себе под нос Онешко, быстро усаживаясь за стол, — Всё равно тут никого нет, — парень потер ладони и хитро ухмыльнулся. Чтобы быстро прочитать почти всё содержимое папки, Юлику потребовалось не больше пяти минут. В несколько страниц растянулся текст об убийстве 2016 года, преступника, совершившего данное зверство, не поймали, официально дело закрыли и отложили в долгий ящик. И вроде бы пора остановиться, но самая последняя страница ещё больше привлекла внимание парня, особенно его собственная фамилия, выделенная черным жирным шрифтом. — Нет… — ошарашенно протянул парень, когда непрочитанного текста не осталось, — Твою же мать, нет, нет, нет, не-ет, — Юлик схватился одной рукой за волосы, другой за папку. Блондин резко рванул к себе в комнату, в агонии желая сфотографировать данный материал, но как только дверь его комнаты закрылась, он услышал шаги, видимо, только что вернувшегося соседа, — Пиздец. Пропажу Руслан не заметил. Он лишь замертво упал на свою кровать и тут же уснул, предоставляя Юлику возможность решить, как поступить дальше.***
— Ты можешь одеть меня в мешок из-под картошки, но платье я никогда на себя не нацеплю! — возмущалась, покрасневшая, от злости и усталости, Лиза. — То есть, одеть обратно тебя в твои же толстовки? — хмыкает Кашин и идет в очередной магазин женской одежды внутри огромного торгового центра. — Короче, я домой, — Лизка вскидывает руки вверх и круто повернувшись на пятках, пытается уйти, но не успевает, Данила перехватывает её за локоть и поворачивает обратно к себе. — Нет, договор дороже денег, ты не можешь кинуть меня так просто. Пошли, я кое-что придумал.***
Из огромного поместья Кашиных вышли двое людей. Лиза была одета в черные джинсы, такого же цвета футболку, с прикольным принтом «мне неприятно» и повязанной бирюзовой рубашкой на талии, рядом с ней шел Кашин, который был тоже одет в черные штаны, такую же футболку, и сверху накинутой солидной, как ни странно, такой же, только мужской, бирюзовой рубашкой. — Мы выглядим как сиамские близнецы, но хочу отдать должное, мне нравится. — Я рад, что смог угодить вам, сударыня, а теперь садись в машину, нас уже ждут.***
Пока Руслан отдавал долг организму, в виде необходимого для человека сна, Юлик метался из стороны в сторону. Теперь он всё знал и чувствовал себя как преступник перед казнью. Схватив собственный телефон так, будто это спасательный круг, он начал набирать заученный номер. В трубке повисли утомительные гудки. — Мам! Мам, привет! — почти закричал взволнованный парень и сел на кровать. — Привет, сына. Ты чего какой-то испуганный, случилось что-то? — женщина напряженно замолчала. — Нет, мам. У меня вопрос, только ответь на него, ладно? — Конечно, малыш. — Папа ушел из дома три года назад, если меня не подводит память, да? И почему вы решили разойтись? — Ой, Юлик… не очень приятная тема, сынок, но если я обещала ответить… Да, мы с папой очень сильно ругались, но я не выгоняла его, потому тебе нужен был отец, плохой или хороший, а потом… в один день он вернулся домой какой-то странный, кинул на стол большие деньги, сказал, что это нам, в случае, если захотим подать на алименты и ушел. Навсегда. Просто собрал вещи и больше я про него ничего не слышала. — О Господи… — Онешко закрыл рот рукой и подпрыгнул на месте, — Спасибо, мам, мне пора. — А чего ты вспомнил об этом так резко, сына? — Я тебе потом объясню, мне пора идти, пока, люблю тебя. Парень скинул вызов и уставился на уже давно потухший экран стеклянными глазами, даже не заметив, как в комнату влетел разъяренный Руслан. Он схватил блондина за грудки и резко встряхнул. — Где папка с моего стола, олень? — кричал брюнет, на что Онешко лишь убрал его руки от себя и протянул искомую вещь, — Зачем ты взял её, долбаеб? — Я всё знаю, Руслан. — Чё ты знаешь, мудак? Как твой папаша убил мою маму? Какой ты, блять, редкостный долбаеб, сначала ты, я не верю, в это конечно, но появляешься тут случайно, такой весь хороший, а потом воруешь мои вещи! Тебе ебало разбить? — Тушенцов орет, он больше не сдерживает себя, а Юлик смотрит куда-то за его спину и молчит, — Какое, нахуй, право ты имел заходить в нашу комнату и трогать там что-то своими блядскими ручищами? — Ты можешь ненавидеть меня, Руслан, — тихо говорит Онешко и поднимает глаза, — Но поверь, больше чем ты меня, себя ненавижу только я сам, — Тушенцов замолкает, внимательно слушая речь соседа, — Видишь это? — Юлик указывает на собственную бровь, — Видишь, что она растет неправильно? Потому что там шрам. Мой отец ударил меня о кухонный гарнитур в семь лет. Знаешь за что? За то, что я нарисовал нашу семью. Он ненавидел мои рисунки. А это, это видишь? — разозлившийся, больше на себя, чем на брюнета, блондин задирает футболку, — Этот шрам, — он ведет по ребру, — Я получил в одиннадцать, когда защищал маму. Папа пришел пьяный и начал бить её. Он часто поколачивал нас. Господи, как он любил пиздить меня, ты бы знал. Один раз он начал бить тарелки, а я не заметил и наступил, так он увидев, что я ослаб, кинулся на меня, придавив, осколок вошел так глубоко, что доставали четыре часа. Пол ноги разрезали, представь, — Онешко улыбается собственным мыслям и мерзости, которую сейчас испытывает к себе. — Ты думаешь мне не похуй? — голос Тушенцова дрожит, а к горлу подступает противный ком, но он не прерывает их зрительный контакт. — Ты думаешь, если бы я был чуточку сильнее, я бы оставался здесь, зная, что во мне гены этого уебка? Тем более, после того, что я увидел сегодня… У меня не хватает сил бросить Лизу и маму, это всё, что держит меня тут. Я, блять, даже убить себя не могу! А знаешь, как хочется сейчас содрать с себя кожу собственными руками? Ты думаешь, зачем эти все олимпиады, бюджет и лидерство? Потому что я хочу быть лучше него, потому что я не он! — парень срывается на крик и хватает Руслана, от чего тот несильно отшатывается, — Если ты хочешь ударить меня за то, что я его сын — бей! Ударь, ну же, я вижу твою ненависть в глазах! Лучше бей, чем смотри на меня так. Не смотри на меня так, будто я ничего в этом мире не значу, будто я — это он, будто я мусор. Кто угодно, только не ты, Руслан, я прошу тебя. Уйди, ударь, но не смотри, я… — голос Онешко предательски срывается и он отпуская брюнета, садится на кровать, закрывая лицо руками. Тушенцов стоит неподвижно, а затем что-то щелкает и он уже сидит рядом. — Юлик… посмотри на меня, — парень убирает его руки от лица своим, — Ты не мусор и ты — не твой отец. Прости, что я грубил, я правда не знал, что мне делать. Прости, что пытался оттолкнуть тебя, я не хотел этого, поэтому что ты… значишь в этом мире для меня многое, — Онешко разворачивает голову и устремляет пустой взгляд в испуганные глаза Руслана, горько усмехаясь, — Твой отец пидор, и я ненавижу его, а не тебя. Ты не должен хотеть оставить этот мир, потому что Лиза, твоя мама… я, в конце концов, просто обеднеем, потеряв такого человека. Верь мне, ладно? , — Руслан обхватывает парня и прижимает к себе, он чувствует, как быстро бьется сердце блондина и пытается успокоить то, что сам развел. — Слушай, — буркает Юлик, на что Тушенцов лишь сильнее сжимает его в своих объятьях. — Заткнись и дай мне, наконец, сделать хоть что-то для тебя.***
Тем временем Лиза с Даней уже приехали в назначенное место и покорно ждали прихода почетных гостей. Владимир Константинович то и дело метал взгляды в недопарочку, заставляя их вести себя более естественно, на что Лиза лишь закатывала глаза и сжимала руку Данилы сильнее. — А вот и вы! — заговорил, обрадовавшийся Кашин-старший и кинулся встречать гостей, — Мы вас заждались. — Здравствуйте, — поздоровался мужчина и махнул в сторону своей семьи, — Знакомьтесь… — Ахуеть, — шепотом говорит Лиза и буравит взглядом очень знакомого ей молодого человека, который тоже успел увидеть её. Даниле же остается крепче прижать к себе Неред и сделать вид, что он ни капли не ахуел.