На развалинах былой жизни

«Передай там, что день, когда я появлюсь, станет днём сурка». POV Рафаэль. Чёрт бы побрал эти формальности. Чёрт бы побрал этого Лео, который всю жизнь мне талдычил быть более тактичным. Да ни хера. Нужно было вытряхивать с неё всё, что возможно. Нужно было вытягивать ответы. Мэй шла рядом, всхлипывая и шмыгая носом. Пожалеет её Майки, а у меня и так голова забита. Она прошла в логово без меня, а я остался в тёмном канализационном коридоре, достал пачку сигарет из отсека в костюме и, закурив, приземлился на бетонный пол. Раньше было проще — дерись с футами, бейся с Шредером, смотри телик. Сейчас же все сложнее и напряженнее. Сдался мне вообще этот патруль. Пусть теперь русские девчонки за всем следят. Русская мафия, во. Замер. Слышалось журчание воды и пищание крыс. Ну, конечно. Как же я раньше не подумал об этом? Нутром чую, что здесь что-то не так. Недавно узнал о русской мафии в городе, а тут, значит, русская девчонка убивает маньяка по требованиям её, судя по всему, босса. Ясно, что её легенда об учебе это миф, да и с возрастом она явно переборщила. Я дурень. Заметил же давно, но не составил логическую цепочку. А к черту, это привилегия Дона. Она говорила о каком-то Зицыне. Это не американская фамилия, очевидно, значит, возможно, русская. И этот Зицын ей велел убить маньяка. А зачем? Слишком сложно. Ева. В голове сразу всплыл образ этой солнечной девчонки. Голубые глаза, пшеничные волосы и самая красивая улыбка. Заливистый смех и непрекращающаяся болтовня. С ней было просто, с ней было легко, и любые проблемы, трудности и загоны отходили на второй план. Ева не была похожа на нимфоманку Шанель, не была похожа на мою первую женщину — журналистку Стейси, с которой мы дружили много лет, прежде чем попробовать что-то новенькое. Она была ребёнком. Хрупкой, беззащитной и наивной. Она была особенной. Той, какую хотелось защищать. Ник тогда, помнится, заболел. Она его подменяла. Сразу, как увидел её — понял, что моё. Ухаживал долго, несмотря на огромную пропасть и разницу между нами, а она оказалась слишком мягкой, чтобы отказать мне. Помню, как она сама болела, а я приносил ей бульон. Болван сопливый: чуть ли не кормил её с ложечки. Но природа взяла своё. Джейсон из её университета оказался куда привлекательнее мутанта из канализации. Тогда все мои иллюзии разрушились. Моя маленькая, милая девочка обжималась с незнакомым мне мужиком. Это потом выяснилось, что его зовут Джейсон и она начала с ним общаться за две недели до произошедшего. До сих пор помню его кровь на своих руках. Помню кровавые разводы на белом пушистом ковре. Она так плакала и просила успокоиться, а я не мог. Ушёл, когда она вызвала скорую. И больше её не видел. Леонардо говорил, что я люблю тот образ, который она создала, а не её змеиную натуру. Че-фон завибрировал, отвлекая от болезненных воспоминаний. Имя француженки высветилось на дисплее, но я нажал отбой. Не знаю, зачем и почему, но меньше всего хотелось тратить время на секс. Хотелось подумать день-другой. Хотелось закрыться от всех, как это делал Лео. Хотелось помедитировать. Да я уже и не знал, чего хотелось. Искать Соню бесполезно, она могла и не быть членом русской мафии, что, к сожалению, маловероятно. Да и нужно ли её искать? Что-то внутри подсказывало, что нужно. Нужно вытащить из неё всю правду, пускай та, возможно, меня не касалась. Мне на неё, собственно говоря, плевать. Интерес, не более того. Может, она преступница, потому потребуется мое влияние. Точно, в этом-то и всё дело. Кто знает, на что русские способны. Учитель Сплинтер говорил, что Бог даёт нам силы только на один день, а это значило лишь одно: будет день — будет пища. Поднялся, направляясь в логово, и откинул все размышления на утро. Я проигнорировал расспросы Майки, успокаивающего подружку, ничего не ответил Лео на попытки выудить из меня подробности произошедшего, зашёл в комнату, плюхнулся на кровать и вырубился почти мгновенно. Утром же стало гораздо проще. Оставались какие-то пробелы и непорядки в голове, но в целом, мысли стали яснее. Отрицать то, что я выяснил, было бессмысленным, а это означало, что предстояло рассчитать план действий. Мне нравилось думать о Соне только по той причине, что это отвлекало. Отвлекало от больного отца, рутинных будней и воспоминаний о Еве. Софья казалась чем-то невероятно интригующим и интересным, каким-то приключением, однако стоило мне с ней пересечься, как она мгновенно вызывала раздражение. Она не была милой, как Ева, не была элегантной, как Шанель, и уж точно не была таким же эрудитом, как Стейси. Она, блять, просто свалилась, как снег на голову. Оказалась в баре и зацепила своим детским лицом с рукой, держащей стакан виски. На лице же читалось жирным шрифтом: «Осторожно! Преступник!». Жаль, что создатель не подписал: «Лучше не обращайте на неё внимание и катитесь из этого бара к чертям собачьим, а не то эта девчонка прочно засядет в вашей головушке и, вероятно, создаст кучу мозговых проблем!». Я уже достал че-фон, чтобы позвонить Кейси. Парню явно стоит проветриться от чар своей подружки и навестить со мной преступников из России, однако появившийся из неоткуда мастер в компании Эйприл, что, судя по всему, легка на помине, явно спешил обломать все мои планы. — Едем в поместье О’Нилл, сыновья, — с мягкой улыбкой проговорил отец, — пришло время воссоединить семью.

***

Я ни черта не понимал. Ковырялся какой-то сухой веткой в земле, вычерчивал на сырой грязи всякие узоры и сжимал кулаки, понимая, что судьба явно играет против меня. Эйприл быстро отозвалась на предложение Сплинтера выбраться куда-нибудь и сама предложила в качестве варианта старое поместье, из-за чего теперь нам приходилось торчать здесь. Не сказать, что я был не рад вылазке всей семьей. Мне нравилось смотреть на весёлого Майки, наблюдать за тем, как тщательно Донни изучает веснушки на лице Эйприл, скромно сидящую рядом с Микеланджело Мэй, внимательно слушающую его байки. Мне даже нравилось наблюдать за воркованием Лео и Венус, увлечённо смотрящим хоккей Кейси, лицезреть довольное лицо мастера. Однако мои мысли занимала та, что сейчас была далеко. Я боялся. Боялся, что стоит мне ещё три дня убить на развлечение с братьями, как я обязательно пропущу что-то важное. Голова снова оказалась забита мыслями. Ещё и этот противный дождь. Повечерело раньше обычного. Небо затянулось тёмными тучами и сейчас оно полностью олицетворяло мои мысленные метания. Столько вопросов, столько вопросов, столько вопросов. Я и не заметил, как моя рука яростнее и глубже начала палкой вырисовывать всякие каракули на земле. Не заметил подошедшего близь лучшего друга. Кейси встал рядом. Под густой листвой дерева, что стояло недалёко от поместья, нам не был страшен ливень. Весь удар на себя принимала зелень, нам и земле доставалось подобие грибного дождика. Он открыл банку пива, протянув мне, и я молча принял её. Алкоголь сейчас не помешал бы, несмотря на то, что пить стал совсем часто. Нужно завязывать. — Йоу, парень, — обнажив безобразные зубы, Джонс положил тёплую ладонь на моё плечо. — Не знаю, что там тебя волнует, но ты всегда можешь рассказать всё своему братишке. Я лишь усмехнулся в ответ. Разумеется, мог. Я даже собирался сделать это, пока не узнал про поместье. Первая банка пива оказалась выпита, я был удостоен второй, и только потом заметил, что тот принёс ящик. С каждым словом становилось легче. Я говорил то, что думаю, рассказал, что произошло, не утаивая ничего. Это было странно для меня, необычно, и под конец я даже почувствовал себя неловко, несмотря на то, что открылся лучшему другу. Он и сам не раз обращался ко мне за помощью или советом. Может, долг забрать решило пиво, а не я. Из колеи выбило лишь его заключение. — О-о-о, братец, неужели ты втюхался в неё?  — Чем ты слушал, болван? Я говорил, что она раздражительная, заносчивая и мутная. Каким ты, чёрт возьми, образом сопоставил все эти факторы, раз пришёл к выводу на уровне Майки? Кейси в ответ лишь ухмыльнулся. — Интуиция. Тема была закрыта, стоило мне метнуть один только взгляд в его сторону. Ещё чего? Я, может, мутант, уродливый в своей наружности, но не идиот. Любовь — это дерьмо и разочарование. Спасибо, Ева, за опыт. Тут не любовь. Тут интерес. — Знаешь, — говорит Джонс, закуривая, — меня напрягает Дон. Понимаю, что он твой брат и всё такое, но он как-то ненормально смотрит на Эйприл. — О чём ты? — Изучает так внимательно, будто сидит и срисовывает. Я умолк. Будет неправильно по отношению к брату рассказывать Кейси о том, что Донни охереть, как болезненно переживает начало отношений О’Нилл с Джонсом. Да, порой это переходило рамки. Например, когда Дон не выходил целыми днями и оповещал нас о том, что тот ещё дышит, равнодушным и пустым голосом — «я занят» за тяжёлой металлической дверью. — Ты же знаешь, что он был влюблён. Парень депрессует, — сказал я, — его можно понять. Кейси ничего не ответил. Да, и его тоже понять можно. Ревность чувство колючее и неприятное, по себе знаю. Дождь закончился и тучи начали рассеиваться, открывая вид на небесное полотно, усыпанное звёздами. Может, и со мной такое прокатит? Может, мне удастся узнать больше, копнуть глубже, и получится увидеть звезды? Всего три дня. Никуда ничего не денется. Вернёмся и сразу наведаемся в гости к бандитам. — Знаешь, надо развеяться, — произнёс Кейси. — Надо отвлечься. В первую очередь, от всех этих бандитов и маньяков. — Как? — У тебя тут семья, приятель, и друзья. Разве может быть что-то важнее? Действительно. Важнее ничего нет. Куда лучше проводить время с семьёй, чем шастать по тёмным переулкам в поиске головореза. Куда лучше говорить с отцом, чем с самоуверенными девчонками, поэтому я довольно быстро выкинул это из головы. Удивительно, что для этого потребовался разговор с лодырем Кейси и несколько банок пива. На веранде послышался смех Майки, хлопок двери и знакомый счастливый голос Лео, слов которого не удавалось разобрать. Я бросил взгляд в их сторону и мне удалось уловить ещё две фигуры. Мэй и Венус. Может, я не был рождён для любви и не годился кому-то в пары. Несмотря на мысли, что витали в голове, я всё же невольно улыбнулся. Порой достаточно было глянуть на счастливых братьев, чтобы стать счастливым самому.