Пион Дракона

      Мой любимый Честный Снег.       Холодный ночной ветерок приподнял шторы у открытого окна.       Тоска по тебе убивает меня.       Фанг Ксу проснулся, как от толчка, и резко сел на кровати. Сердце бешено колотилось, отдаваясь гулом в ушах. Фанг Ксу прижался к спинке, подтягивая к себе одеяло, в неясном ужасе пытаясь вглядеться в темноту.       — Здесь кто-то есть? — прошептал он, сдерживая судорожное дыхание.       Тихо. Даже стрекота цикад и кузнечиков не было слышно.       — Господин? — робко спросил Фанг Ксу, напряженно вслушиваясь в тишину. — Господин Шанюан?       Ответа не последовало. Лишь поскрипывали створки окна и шелестела листва. Фанг Ксу ощутил кольнувшее разочарование вместо ожидаемого облегчения. Неужели померещилось? Он ведь точно был уверен, что слышал именно голос господина.       Вздохнув, Фанг Ксу спустился с кровати и подошел к окну. Ночное небо затянулось тучами, ни луны, ни звезд не было видно. Фанг Ксу пришлось прищуриться, чтобы хоть что-то разглядеть в собственном дворе — но было настолько темно, что с трудом среди кустарников различались силуэты скамьей и статуй божков. С вечера сильно, очень сильно похолодало, причем настолько, что стоя у окна, начало покалывать пальцы. Изо рта шел парок. Это было странно, учитывая теплое время года.       Фанг Ксу зябко повел плечами, взялся за створки и замер, привлечённый зелёным блеском во дворе. Светлячки в такой холод?       Невольно взгляд переместился на руку, и тут же Фанг Ксу отшатнулся от окна. Схватив свою ладонь, он в изумлении крутил её, сжимая и разжимая пальцы. Кольца нет.       За шелестом деревьев послышались знакомые голоса.       — Не может быть, — Фанг Ксу вскинул глаза и метнул взгляд на двор. Неужели…       В беспамятстве, босым, он выскочил на улицу, где застал братьев, которые пытались раздробить нефритовый перстень о камень. Зелёный огонек так и мелькал, стремительной стрелой летя вниз и отскакивая, как лягушка.       — Что вы делаете? Зачем? — закричал он, бросившись к Джингу, но тут же оказался схваченным сильным Веймином.       — Это ради твоего же блага, — напряженно ответил Джинг. Он даже не удивился появлению младшего брата, продолжая своё дело. — Мы спасем тебя, Фанг Ксу. Спасем тебя от той твари, что лишила рассудка отца и хотела забрать тебя у нас. Мы спасем тебя от себя самого, понимаешь?       Фанг Ксу в ужасе смотрел на Джинга.       — Верните кольцо!       Руки Веймина сжались сильнее, когда он начал вырываться. Всё равно, что бороться со скалой.       — Вот видишь! — провозгласил Джинг. — На тебе уже наложены драконьи чары!       — Фанг Ксу, успокойся, — тихо заговорил Веймин. — Мы не желаем тебе зла.       — Отдайте его мне! Это единственная память о Шанюане!       — Веймин, держи его, — твердо сказал Джинг. — Фанг Ксу, — он подошел ближе. — Фанг Ксу, поверь своим братьям. Ты самый младший из нас, ты просто ещё ничего не понимаешь. Мы не позволим тебе сгубить свою жизнь.       С этими словами он замахнулся рукой, намереваясь со всей силы бросить перстень о землю, как окаменел, в неясном выражении вытаращив глаза. Фанг Ксу в непонимании смотрел как его рука медленно, будто без воли, опустилась вниз и через дрожь разжала кулак с кольцом, ведомая чьей-то другой рукой, белой как снег. Фанг Ксу увидел, как рядом с Джингом стоит один из слуг. Никто не заметил, как он появился — возник словно из воздуха. Его безликая бумажная маска повернулась к Фанг Ксу и посмотрела на него своей гладкой и чистой белизной. Слуга взял с покрасневшей дрожащей ладони кольцо и протянул ему.       Двое других слуг высвободили Фанг Ксу из хватки Веймина и отвели последнего в сторону. При этом никто из них не произнес и звука.       Фанг Ксу с опасением принял кольцо и посмотрел на слугу, который держал Джинга за руку. И тут он заметил, как из темноты вышли остальные слуги и встали вокруг них кругом — их тел не было видно в ночной тени, белели только круглые маски, выстраиваясь в одно жемчужное ожерелье.       — Кто вы? — спросил Фанг Ксу.       — Мы — слуги хозяина, — ответит тот, что передал ему кольцо. — Хозяин сам нас сделал. Разве хозяин не помнит?       Он подошел ближе, так, чтобы его можно было рассмотреть. Фанг Ксу увидел, что то, что он принимал за маску было лицом — бумажным лицом, бумажным, как и всё его тело и одежда. Это были те самые человечки, которых он мастерил собственными руками из бумаги в библиотеке, чтобы показать Шанюану оригами.       — Господин Шанюан прислал нас, чтобы хозяин ни в чем не нуждался и был в безопасности, — продолжил слуга, видя, что Фанг Ксу всё вспомнил. — Хозяину стало плохо. Мы пришли помочь хозяину.       — Что это всё значит? — крикнул Джинг, который обрел, наконец, дар речи. Он попытался вырвать свою руку, но ничего не получилось. — Колдовство! Драконьи чары! Об этом я и говорил!       Бумажный человек повернулся к нему, шурша своими бумажными одеждами, от чего Джинг застыл, как испуганный заяц.       — Хозяину стало плохо, — повторил слуга и снова обратил внимание на Фанг Ксу. —       Хозяину надо вернуться домой. Дома хозяину было лучше. Хозяин улыбался и смеялся.       — Он уже дома! — взъерошился Джинг. — Веймин, скажи ему об этом, чего ты молчишь!       Фанг Ксу посмотрел на старшего брата, который приблизился и осторожно положил свою тяжелую руку ему на плечо. Лицо Джинга преобразилось победной улыбкой, когда Веймин серьёзно взглянул на Фанг Ксу. Он явно ожидал поддержки своих слов.       — Ты должен решить всё сам, — сказал Веймин и обнял удивленного услышанным Фанг Ксу.       — Что? Ты что такое говоришь? — изумился Джинг.       Но Веймин продолжил, отстраняясь и заглядывая младшему в глаза:       — То, что мы хотели сделать — неправильно. Я сомневался в верности нашей затеи и теперь понимаю, что не зря. Я был не прав, что согласился лишить тебя выбора, — глухо, но твердо закончил он и, накрыв пальцами ладонь Фанг Ксу, заставил сжать кольцо.       — Но, как же отец… — неуверенно прошептал Фанг Ксу.       Он совсем растерялся и перестал понимать, что происходит и к чему всё идет.       — Твой отец стар, но он не калека, — вдруг раздался голос со стороны.       Все обернулись разом и увидели, как с порога спускается Фанг Гуолианг, которому помогают двое слуг.       — Отец! — воскликнул Фанг Ксу.       Фанг Гуолианг подошел ближе, тяжело опираясь на бумажные плечи слуг. В темноте тени, почти черные, резко очерчивали его фигуру, и он казался ещё меньше и тоньше, чем при свете дня. На его морщинистом лице играла слабая улыбка, но раскосые прищуренные глаза блестели хитро и даже игриво. Он встал рядом с Фанг Ксу и с нежностью убрал с его лба выбившуюся из косы черную прядь.       — Дорогой Ксу, — начал он. — Да, я стал совсем плох, когда ты исчез. Но тогда я боялся, что больше тебя не увижу, что твоя смерть останется на моей совести. Однако ты жив, и теперь на сердце спокойно. Поверь, мой мальчик, — Фанг Гуолианг склонился к нему, поглаживая щеку, — знать, что сын счастлив — величайшее счастье для отца. Каждый птенец рано или поздно покинет своё гнездо. Я был бы слишком глуп, если бы не понимал этого.       Фанг Ксу сердечно обнял Фанг Гуолианга и Веймина. Прижимаясь к ним и чувствуя, как их руки оплели его спину и плечи, он не мог сдержать радостных слез. Это состояние, когда ты осознаешь, что тебя любят, что тебя поддерживают, походило на тёплый очаг. Родное пламя, в котором ты защищен и согрет, даже если вокруг царит острый холод и неприветливый мрак. Они приняли его.       Он вернется домой.       — Вы… вы… — не мог подобрать Джинг. Он гарцевал на месте как маньчжурская лошадь, раздраженно пытаясь выпутаться из своих бумажных оков. От злости его красивое лицо раскраснелось, глаза налились гневом.       — Вы все глупцы! — наконец смог подобрать слова Джинг. — К-как вы можете так спокойно его отпускать! Отец, ты же сам рассказывал, насколько ужасен был тот дракон! Веймин, вспомни о том, как мы бедствовали!..       Фанг Ксу посмотрел на него. Джинг выглядел так беспомощно в своих попытках вразумить родных и убедить их в своей правоте, что вызывал грусть. Он ведь просто боится остаться без денег, отстраненно подумал Фанг Ксу. Джингу нет дела до него. Он радовался не его появлению, а богатству, которое пришло вместе с ним.       Слуги будто почувствовали состояние Фанг Ксу. Тот, что держал Джинга, на секунду как-то смялся в бумажный ком, но разгладился, обретая прежнюю форму, и повернулся к своему заключенному. Он поднял его руку на уровень глаз и сильно стиснул — так, что Джинг вскрикнул, но дернуться не смог. И тут из его груди вырвался крик: рука пожелтела, иссушилась, тонкая кожа облепила её морщинистой плёнкой, покрытой пятнами. Пальцы стали узловатыми, похожими на крючковатые птичьи лапы, с потемневшими ногтями.       После этого слуга отпустил Джинга, и тот упал на колени, в ужасе смотря на свою состарившуюся руку.       — Моя… моя рука! — завыл он и зарыдал: — Моя прекрасная, моя красивая кожа!..       Слуга подошел к Фанг Ксу, обогнув Джинга.       — Это послужит ему уроком, хозяин. Не стоит о нём беспокоиться, — спокойно пояснил он, поклонился и встал в почтительную стойку.       Джинг, прижимая несчастную руку, как самое дорогое сокровище, давясь рыданиями и проклятиями, спешно заковылял к дому и скрылся за дверью. За ним последовало двое слуг, которые расступились, выпустив того из круга.       — Джинг останется нашей заботой, — сказал Фанг Гуолианг и перевел взгляд на Фанг Ксу, пытаясь прочесть на его лице ответ на главный вопрос. — Так что ты решил, мой мальчик?       И только Фанг Ксу хотел ответить, как по небу прошел глухой раскат грома и завыл ветер, взволновав ветви деревьев. Сердце сжалось дурным предчувствием. С беспокойством переглянувшись с Фанг Гуолиангом, Фанг Ксу сжал его руки:       — Чую беду, отец. Я нужен ему. — Он быстро поцеловал его пальцы и повернулся к первому слуге: — Заботьтесь о моей семье и берегите её. Веймин, — Фанг Ксу посмотрел на брата, — спасибо. Я благодарен тебе. А теперь прощайте. Я люблю вас и всегда буду любить.       С этими словами он надел кольцо. Зелёное сияние окутало его — миг — и он оказался у подножья горы. Остров встретил неприветливо: небо чернело, сверкая молниями, за которыми следовал громовой грохот. Со свирепствовавшего моря дул режущий холодный воздух, пригибая обгоревшие стволы деревьев к земле. Птицы истошно кричали, сносимые ветром, который своим свистом сливался с ними в одну страшную мелодию. Фанг Ксу пригнулся к серой земле. Одежда на нём вздулась и яростно захлопала тканями, оттягивая назад. От царившего запаха гари пришлось закрывать нос и рот рукавом. Сквозь слезную пелену Фанг Ксу увидел каменную лестницу, ведущую наверх к Золотому городу, и, превозмогая ветер, направился к ней, чувствуя, что с каждым шагом дышать становиться тяжелей. Корни деревьев и сучья будто специально цеплялись за его босые ноги, оставляя кровавые царапины и заставляя запинаться. Идти было тяжело — когда он падал, песок не позволял ему встать, засасывая в себя. От этого песка кожа рук и одежда красились в серый. Только оказавшись на каменной ступени, Фанг Ксу понял, что шел по пепелищу.       Когда он побежал вверх по лестнице, хлынул ледяной дождь.       Нефритовое кольцо больно сжимало палец до побеления. Зеленое сияние тревожно мерцало и блекло с каждой секундой. Всё внутри подобралось и оцепенело в преддверии чего-то страшного.       Чем ближе к вершине приближался Фанг Ксу, тем сильнее шел ливень. Вода стекала по ступеням ручьями, жаля холодом застывшие прыгающие по ступеням ноги. Мокрая одежда и волосы, липшие к телу, отяжелели, дополнительным грузом утягивая назад.       — Господин! — закричал Фанг Ксу, выбежав, наконец, на мощенную площадку. Ворота, которые должны были стоять здесь, лежали обуглившимся обломками. В копоти, наполовину смытой дождем, блестели металлические пластины, которые раньше украшали ворота. Робко пройдя через почерневшую деревянную арку, Фанг Ксу увидел жуткую картину, открывшуюся перед ним. То, что по праву звалось Золотым городом — обратилось руинами. Красивые здания и строения тлели как угольки, догорающие после костра. Исчез Дворец. Казалось, что целый пожар выжрал всё на своем пути. От великолепных садов не осталось и следа — темно-серый ковер пепла, превращенный дождем в грязную кашу. Прекрасный город, как корона украшающий вершину горы, стал кладбищем, пустошью.       — Господин Шанюан! — отчаянно старался перекричать Фанг Ксу ливень и гром.       Дождевая дымка, поднимающаяся от земли, легким туманом простиралась вокруг. Ведомый кольцом, он шел мимо обломков и плит, направляясь в сторону, где когда-то стоял Дворец. Заметив огромный темный силуэт, напоминающий холм, Фанг Ксу сорвался и побежал к нему.       — Господин!..       Дождь стекал по длинному змеевидному телу, растянувшемуся по площади, ручьями, скользя по сеткам чешуи. Мокрая грива облепляла шею подобно водорослям, лишая былого величия завалившуюся голову, чьи оленьи рога проделали в земле глубокие борозды, превратив брусчатку в мелкую каменную крошку. Одна из передних когтистых лап скрывала под своими пальцами куст с красным пионом. Фанг Ксу подошел ближе, прямо к зубастой пасти. Ноздри зияли черными дырами, воздух из них не шел. Фанг Ксу взобрался босыми ногами по скользкой чешуе на морду дракона, цепляясь за костяные выступы, подступил к основанию носа и прижался к месту меж закрытых глаз. Вода, стекающая по чешуйчатому лбу, водопадом лилась вниз, окутывая Фанг Ксу ледяными потоками. Руки нежно погладили чешуйчатые пластины. Они были холодны, как куски льда.       — Господин, — чувствуя себя абсолютно беспомощно, позвал Фанг Ксу, жмурясь от колющих глаза слез. — Пожалуйста, ответь мне. Не молчи, господин. Я… я вернулся к тебе. Вернулся, как и обещал…       Поздно, мой маленький друг.       — Господин? — изумился Фанг Ксу, отстраняясь.       Но дракон оставался неподвижен. Кольцо больно стискивало палец.       Большое сердце несет больший груз.       — Шанюан? — спросил Фанг Ксу, приблизив к себе руку. Кольцо почти утратило свой свет, слабо поблескивая где-то глубоко внутри нефрита.       Сердце, переполненное тоской, обречено на гибель.       Кольцо почернело, резко ослабив свою хватку.       — Господин! — закричал Фанг Ксу. — Нет! Подожди!       Он снял ставшее свободным кольцо и положил на мокрую дрожащую ладонь. Маленький дракон смотрел равнодушно и безучастно, кусая собственный хвост. Утеряв свой цвет, он напоминал скорее обычную черную ящерку, нежели дракона. На его голову упала одна соленая капля, за ней последовала вторая. Фанг Ксу сполз на ослабевших ногах, прижимаясь спиной к чешуе, и осел на колени.       — Я думал, что, вернувшись сюда, встречу тебя обрадованным, господин Шанюан, — едва шевеля губами, прошептал Фанг Ксу. — Ты сказал, что будешь ждать меня. Всё то время, что я провел дома — мои мысли были только о тебе. Думал, что смогу обнять тебя и признаться, насколько ты стал мне дорог и как сильно я хочу разделить свою жизнь с тобой…. Холод пробирал до костей. Собравшись с последними силами, Фанг Ксу спустился по костистым выступам на землю. Кольцо впивалось острой резьбой в стиснутую ладонь.       Обогнув драконью голову, Фанг Ксу встал напротив зубастой пасти, положил свободную руку на чешую и прислонился о неё лбом.       — Я полюбил тебя, — тихо произнес Фанг Ксу.       Красная вспышка ослепила его. Он отшатнулся, закрывая лицо от яркой волны багряного света, и припал плечом к твердой поверхности чешуйчатых губ. Уха коснулся звук, похожий на треск поленьев в огне, а затем плечо ошпарило выступившим от чешуи паром. Фанг Ксу с криком отпрянул. Ноги запутались в прилипших к ним тканях одежд, и он упал на колени. Безуспешно пытаясь что-то разглядеть в слепящем свете, Фанг Ксу отполз от повалившего пара, который, казалось, только усиливался под дождем, шипя, как раскаленное масло.       Кожа дракона начала тлеть, загораясь бумажными лоскутками. Они чернели, скручивались и рассыпались черной пылью, испуская от попадающих капель искры. Зубы, чешуя, рога, грива — всё начало уничтожаться в собственном огне. В красном свете, исходившем от передней драконьей лапы, это выглядело жутким ритуалом. Фанг Ксу не понимал, что происходит, и не знал, как это остановить.       Жар нарастал. Воздух плавился и слоился от накаливающегося очага, коим стало тело дракона. Под когтистой лапой показался пион, полыхающий, как огниво, и именно он источал красный свет. Чешуя тлела и под ней сверкало золотое сияние, которое поглощало в себя свет красного цветка.       Фанг Ксу жмурился, не вынося резкого болезненного света, и пытался отползти как можно дальше от возрастающего жара, но золотое сияние, которым полностью стал Шанюан, принялось засасывать в себя не только свет цветка, но и воздух. Потоки тянули прямо к палящему центру, не давая даже шанса, чтобы выпутаться из них.       И тут Фанг Ксу ощутил, как его начало отрывать от земли. От испуга он распахнул глаза, вцепляясь за выступавшие мраморные плиты, и увидел, как горящий солнцем дракон медленно поднимался вверх. Его голова была направлено в небо, а всё его длинное тело и хвост вытянулись, став похожими на стрелу, готовую сорваться с тетивы. Поглощенный красный свет пылал в центре груди как огромное трепещущее сердце.       Дракон поднимался выше и выше, пока не завис над городом, разгоняя грозовые тучи подобно дневному светилу. Фанг Ксу не отрывал от него взгляда, в страхе за друга прижимая кольцо к груди.       С гулким хлопком золотое сияние разлетелось осколками в стороны и осыпалось на город. Они падали на разрушенные здания и разоренные сады, возвращая пепелищу вид былого великолепия. Город возрождался, вырастая из пепла и обломков. Исчез запах гари. Из земли пробилась зелёная трава.       От дракона осталась лишь маленькая красная сердцевина. Она медленно опустилась вниз и встала перед Фанг Ксу. Сердце застучало сильнее, когда оказалось, что ею был человек.       Фанг Ксу испуганно отступил назад.       Кольцо в руке задрожало. Он раскрыл ладонь, и маленький нефрит мягко скользнул с его кожи и подлетел к вытянувшейся руки незнакомца. Когда оно опустилось ему на палец, человек обрел естественный цвет и открыл глаза — голубые, как утреннее небо.       — Честный Снег, — с улыбкой сказал незнакомец таким теплым и чем-то далеко знакомым голосом, что в груди что-то сжалось.       — Господин Шанюан? — с недоверием спросил Фанг Ксу, разглядывая его новый лик. Золотое одеяние императора, густые черные волосы, красивое точеное лицо. Неужели это и правда был Шанюан, его Шанюан? Его господин, его добрый друг?       — Мое настоящее имя — Шан Лонгвей, — он склонился в приветствующем поклоне.       Восхитительная улыбка не сходила с губ, а голубые глаза искрились неподдельной радостью. — Я уже давно потерял надежду когда-нибудь ещё раз его произнести. Если бы не ты, Фанг Ксу, возможно, этого бы и не произошло.       — Но… причем тут я? И кто же ты на самом деле?       Шан Лонгвей подошел к Фанг Ксу и взял его руки, окутывая теплом своих ладоней.       — То, где мы сейчас находимся, очень много столетий назад было страной. Мой отец правил ей, пока Небо не прокляло его за жадность и жестокость к людям: его обратили в цветок. — Угольные ресницы хмуро опустились, скрывая боль тяжелых воспоминаний о прошлых днях. — Я не мог отступиться от своего отца, не мог отдать его на растерзание людям — тогда проклятие коснулось и меня. Я стал драконом, защитником пиона, заключенным, не имеющим возможности покинуть эти земли. Но было одно условие, мой дорогой друг. — Фанг Ксу вздрогнул, ощутив на себе глубокий взгляд, полный нежности и чего-то ещё, что сначала Фанг Ксу принял за благодарность, но тут же осознал, что ошибся.       — Жестокость погубила моего отца, его лишили возможности искупить свои грехи. Но не меня. Я никогда не был участником его решений против народа, потому мне дали шанс вернуть прежнюю жизнь. Когда я спас Фанг Гуолианга и принес на свой остров, я думал, что он станет тем, кто поможет мне. Но потом я узнал о его сыне, желавшего красный пион. Я рисковал, отдавая цветок, который должен был охранять, но… это был последний шанс. Шанс, что человек полюбит дракона и любовью сломает чары. Фанг Ксу, ты мое спасение. Моя судьба.       Шан Лонгвей приблизился к нему, Фанг Ксу, и осторожно обнял, давая возможность прервать объятия и отстраниться. Но Фанг Ксу был настолько изумлен услышанным, что не сразу осознал, что находится в горячем кругу рук, прижимавших его к груди с громко бьющимся сердцем.       — Ты примешь меня, Честный Снег? Не боишься меня такого?       — Если я не испугался тебя во время случая в библиотеке, — хитро блеснул глазами Фанг Ксу, наблюдая, как на мгновение изменился в лице Шан Лангвей, — то почему я должен бояться тебя сейчас?       Шан Лонгвей выдохнул смешок, сбрасывая напряжение.       — Такого больше не повторится. Фанг Ксу, — он приблизился, чуть наклоняя голову и заглядывая в глаза, — я люблю тебя и прошу разделить свою жизнь с моей.       — Для этого я и вернулся, мой господин.       Фанг Ксу обнял Шан Лонгвей и поцеловал.