*****
Около часа Питер и Кэрол шли в неописуемо гробовом молчании. Каждый из них в мыслях подбирал темы и фразы, но всё не то, всё не так. Причем Созвездие мести считала, что он всё еще на нее обижен и она не имеет права заговорить первой. Великолепный король же все время думал. Вообще об их отношениях. От ненависти не осталось никакого следа. Совершенно. Она не только спасла его, но и готова была пожертвовать жизнью ради того, чтобы он просто не склонил колени перед той, кто того не стоит. Питер бросал зачарованные взгляды на Кэрол и понимал, что до сих пор до умопомрачения влюблен в нее. Однако что-то целиком и полностью необъяснимое останавливало его от того, чтобы сказать ей об этом. Он сам не до конца понимал, что. — Ты думаешь, всё это правда? — взяла инициативу в руки Кэрол. — Что именно? — у Питера изо рта пошел пар. — Эта легенда. Я так надеюсь, что Стефани не ошибается и мы действительно найдем все эти артефакты. — Хорошо бы еще не пасть смертью храбрых. Как Эдмунд… — глубоко, до боли в легких вздохнул Питер. — И это моя вина, не смог уберечь. — Кто-кто, а ты здесь точно не виноват. Раз уж на то пошло, то виноваты только я и Джейсон, потому что мы всё это начали. Но я клянусь, что попытаюсь хоть что-то исправить, — Кэрол стыдливо опустила взгляд. — А если мы победим? Что потом ты будешь делать? — с едва прослеживающиеся грустью спросил Питер, даже не зная, на какой он надеется ответ. — Не знаю. У меня нет четкого плана, — Кэрол взглянула в небо. — Я всегда мечтала увидеть мир. Вся моя жизнь — это была сплошная клетка, сплошная крепость из стен, из которых я не могла выбраться. Столько прекрасных мест в Нарнии, Орландии, Тархистане, Тельмаре, на которые мне хочется смотреть и восхищаться. — Одной? — Пока что не знаю. Мы всю жизнь с братом. Всегда друг за друга, всегда всюду вместе, всегда одиноки в этой Вселенной и во всех мирах. И нам обоим давно уже хочется спокойствия в душе. — И ты думаешь, что найдешь его однажды? Ну, свой покой? — У меня он мог быть, Питер. Я сама всё испортила. Когда я оказалась у вас, в Кэр-Паравале, то поняла, что обрела семью, которой у меня никогда не было. И из-за своей же нерешительности не смогла остановить Колдунью, еще и помогала ей. Джейсон предупреждал, умолял меня остановиться, но… — Кэрол печально и виновато вздохнула. — Винить себя уже нет смысла, понимаешь? Остается только вместе трудиться над тем, чтобы как-то исправить всё это, спасти Нарнию. И знаешь, я рад, что пошел именно с тобой, — он хотел накрыть её руку своей, но не стал. — Правда? — Кэрол подняла взгляд, в котором едва прослеживались слезы. — Правда, правда, — на щеках Питера вновь появились милые ямочки. — Разве таким должно быть Созвездие мести? Когда я тебя встретил, ты хорошенько мне врезала. Такая воинственная, беспощадная воительница. Собери всю свою силу и в бой. — Для этого нужно знать лишь одну вещь. — Какую? — Я понимаю, что мы вместе больше уже никогда не будем и что всё то, что было, останется моим воспоминанием. Но… ты сможешь однажды простить меня за то, что я сделала? — Я уже тебя простил, — утвердительно кивнул Питер, но, а внутри задумался, есть ли всё-таки у них будущее. И, кажется, впал в полное замешательство. Но сейчас нужно думать о другом. — И кстати, спасибо, что спасла меня. — Я обязана была это сделать. — Нет, не обязана. — Да. — Нет, — более категорично сказал Питер и понял, что этих вечных препираний ему очень не хватало. Кэрол почувствовала то же самое и раскраснелась. — Да, Питер. — Ну ладно, ладно. Пусть как всегда каждый остается при своем мнении. Но меня мучил совсем другой вопрос. — Задавай, — Созвездие мести пожала плечами. — Почему ты так редко пользуешься магией? Ну, то есть, Стефани без проблем это делает, а ты избегаешь этого и предпочитаешь оружие. Почему? — Потому что она опасна, Питер. Я могу навредить не только себе, но и окружающим. Вернее, тем, кого я люблю. Она всегда появляется как-то импульсивно, когда я испытываю очень сильные эмоции. Особенно тогда, когда Колдунья хотела тебя убить, — ответила Кэрол, думая, как бы лучше всё объяснить. — Вчера в бою я использовала её, потому что чувствовала, что магия мне подчиняется, потому что не боялась причинить вред врагам. Но… я пыталась не злоупотреблять. Просто на меня снизошло вдохновение, вот и всё. — Почему ты не научишься управлять силой? — Потому что меня некому направить и обучить. У меня нет душевного спокойствия, в этом причина. А как можно быть в ладу со своими силами, если у тебя нет договора с самой собой? — А Стефани?.. — У Стефани другое. Она — чистой души человек, чья совесть еще не запятнана. Она любит и сама любима. Но вспомни, что она рассказывала. В том мире её сила пробуждалась так же под влиянием эмоций и часто была опасна. Однако здесь, в Нарнии, она обрела покой. — То есть, ты хочешь сказать, что после потери Эдмунда с этим будут проблемы?.. — Нет, смотри. Она знает, кто она, зачем она здесь, у нее есть надежды, цели, мечты, к которым она идет. Она обрела семью, дорогих ей людей. Возможно, потому она и уверена в своем плане по воскрешению Эдмунда. — Но ты ведь тоже? Сама говорила, — было видно, что Питер окончательно запутался. — Да, но меня всё время мучили противоречия от правильности своих поступков и своего предательства. Я не понимала, чего хочу. Сейчас более-менее я понимаю это, но опять же испытываю вечные внутренние сомнения. — Надеюсь, однажды ты обретешь этот покой, — Питер положил руку на плечо Кэрол в знак утешения, но теперь внутренние терзания преследовали уже его.*****
Люси и Джейсон разговаривали обо всем. Люси — это, наверное, самый добродушный человек, которого только можно встретить, поскольку одна она понимала всю суть вещей с наивной, но настолько правильной точки зрения. Сутки Сьюзен с ними совсем не разговаривала, идя в полной тишине. — Меня она настораживает, — сказала Люси как-то на ухо Кэмбелу. — Узнай, что с ней. — Нет, Лу, мне она не скажет. Ты её сестра, и вы родные люди. — Так и вы с ней родные люди! — возмутилась Отважная королева. Джейсон только отрицательно покачал головой. — Ой, беда с вами. Вы же созданы с ней друг для друга. — Мы оба так не считаем. — Думаешь? — Знаю. — Она просто обиженка. Всегда подолгу обижается, а в итоге сама приходит как ни в чем ни бывало. Я же видела, как она в тебя влюблена, как завороженно смотрит, как произносит твое имя, как пищит в подушку после ваших прогулок. Она без ума от тебя. И она это поймет. Лишь бы только поздно не было. — Тем не менее, я буду беречь её, чего бы мне это ни стоило. Через несколько суток мучительного пути молчания, недопониманий и упреков со стороны Сьюзен в сторону Кэмбела, троица наконец-то дошла до места назначения, коим являлась васильковая равнина. Она находилась совсем недалеко от того места, где располагалась уже знакомая им хижина, а чуть далее виднелся замерзший Кэр-Параваль, каким сестры Певенси его помнят. Они охотились, спали в более или менее укромных местах под деревьями, укутавшись в шубы, а позже случайно чуть не застрелили выдру, которая оказалась говорящей. Признав Их Величества, она пригласила их пока что побыть в своем доме. Это было крохотное укромное пристанище на берегу реки, в котором Джейсон едва помещался даже в полусогнутом состоянии. — А вы уверены, что ей можно доверять, ну, что она нас не сдаст? — спустя пару часов, когда троице удалось побыть наедине, спросил Кэмбел. — Ох, не тебе судить о доверии, — не упустила возможности съязвить Сьюзен, за что получила виноватый взгляд от Джейсона и осуждающий — от сестры.*****
Ночью первого же дня Великодушная королева выскользнула из домика. По мнению остальных, слишком опасно было сейчас идти к разбойникам, которые снова сделали хижину одним из своих штабов. Слишком рискованно было туда соваться. Однако Сьюзен не могла сидеть без дела и ждать непонятно чего. — Ну и куда ты собралась? — спросил за спиной Джейсон, испугав её до полусмерти. — А ты куда? К Колдунье бежишь докладывать? — нахмурила она идеально ровные брови. — Вообще-то просто не спалось. Прогулялся. Но не отвечай вопросом на вопрос. — Видел Каспиан твои прогулки, — Великодушная королева и сама понимала, что слишком сильно перегибает палку. В ней боролись любовь и ненависть. И так сложно ненавидеть, когда в душе всё замирает при виде своего человека. Но Сьюзен слишком боялась всё это признать, поэтому защищалась подобным образом. — Давай оставим его, хорошо? — чуть ли не умоляюще просил Джейсон, и они оба не заметили, как начали приближаться к логову разбойников, причем в открытую. Сьюзен так быстро неслась по снегу, что еле успевала переводить дыхание, а Кэмбел старался не отставать. — А что не так? Что такое? Боишься признать, что он оказался лучше тебя? — чуть ли не кричала Сьюзен. — Я это и так знаю, — твердо произнес Джейсон, чуть вздохнув. — Но я обещал ему тебя беречь. — От себя меня убереги, — процедила она сквозь зубы. — Что ж, и это тоже… — грустно ухмыльнулся Кэмбел. — Прости меня. При свете луны, не заметив, как они оказались у самого входа в логово разбойников, Сьюзен увидела покаянные красные глаза, в которых был даже намек на скупую мужскую слезу. Ей невольно вдруг захотелось обнять Джейсона, но она с трудом переборола это желание. А затем пошла на крайнюю защиту своего эго. Гордость оказалась куда сильнее любви. — Как можно простить того, из-за кого погиб твой брат? — прошептала Сьюзен. У нее испарилось всё её великодушие. Она в упор посмотрела на Кэмбела, но он старался выдержать её взгляд, однако никогда не думал, что ему будет настолько сложно слушать её справедливые упреки. — Ты меня никогда не любил, — первый удар, в солнечное сплетение. — Ты предатель, Джейсон, — второй удар — в душу. — И она свободна твоей кровью, — третий удар — в самое сердце. Эти слова ударили по ушам, как молот по наковальне, и Джейсон начал дышать слишком часто и громко, потому что до этого у него была хоть какая-то надежда на то, что если он не станет снова любимым, то его хотя бы простят. А теперь всё стало очевидным. Нет… Сьюзен и сама ужаснулась от того, что сейчас слетело с её губ. Она же не думала так на самом деле, нет. Всё совсем-совсем не так… Королева зажала рот ладонью и поняла, что натворила. Каждого человека можно на чем-то сломать, так говорил сам Джейсон. И она только что расколола его душу на части. Внезапно в темноте послышался шум, будто бы проползла какая-то крыса или что-то подобное. Сьюзен огляделась и поняла, что они стоят у самой хижины разбойников, они здесь, да только она стала уже совсем другой… Джейсон будто ослеп и оглох, потому что всё его внимание сейчас занимала его боль. — Джейсон… — только и успела шепотом проронить Сьюзен, неосознанно схватив его за рукав, как кто-то сзади схватил её за запястье, и она взвизгнула. Джейсон будто бы очнулся. Он немедленно вынул свой кинжал и успел перерезать горло двум егерям. Сьюзен тоже не отставала; она быстро выпуталась и стреляла, таким образом ранив четверых. Однако разбойников был целый штаб. Прошлая ошибка повторилась. У Сьюзен выбили лук и быстро перевязали ей руки, пока Джейсон еще пытался бороться, однако кинжал упал на снег и был поднят одним из разбойников. Кэмбела с размаху ударили об дерево носом, расцарапав его в кровь, спустили в убежище и прижали к стене, пока он сопротивлялся изо всех сил. На сей раз запястья очень крепко стянули веревками, тяжело было пошевелить даже пальцем. — Так, так, так… У нас здесь гости. И кого я вижу?! Наши бывшие лесные посетители. Джейсон был поставлен тремя жестокосердными разбойниками на колени. Он сопротивлялся, пытался встать, как свободолюбивый мустанг, рвавшийся из рук пытавшихся оседлать его людей. Однако с туго связанными за спиной руками и разбитым носом это было невозможно сделать. — Что, теперь тоже будешь шутить и смеяться надо мной? — к театру действий подоспел старый знакомый Джейсона и Сьюзен — обладатель низкого пищащего голоса из этой самой хижины, которому каким-то чудом удалось спастись от их кары, в тот день. Как выяснилось, его звали Эрнест. — Ты трусливая маленькая девчонка, знаешь ли, — сказал Джейсон, криво усмехнувшись, однако будучи совершенно серьезным. — Кто же прячется за спинами других? Только трусливая курица. И это не шутки, на правду не обижаются. Сьюзен, чьи руки тоже были перевязаны до рези в коже, смотрела на всё это почти что безразлично внешне, но на самом деле у нее внутри бушевал океан эмоций. Она сто раз успела пожалеть о сказанных Джейсону словах и сейчас, сама себе не признаваясь, ужасно боялась за его жизнь. — Заткнись уже! Закрой рот! — Прости, я не понимаю кудахтанье, — Джейсон снова улыбнулся только одним уголком губ, за что получил нехилую пощечину, резкое движение которой заставило Великодушную королеву ахнуть, а её сердце — замереть. — Оу, привет, детка, — Эрнест провел костяшкой указательного пальца по скуле Сьюзен. — Я тебя помню. — Не трогай меня, — резко отвернулась Сьюзен, ощетинившись. — Да ты не бойся, с тобой мы подружимся. — С головой своей подружись, — снова встрял Джейсон, пытаясь переключить всё внимание на себя. Сьюзен еле покачала головой, сигнализируя ему, чтобы он молчал. Кэмбел понял это, но разве он когда кого слушает? — Ты мне уже крайне надоел! — снова заверещал Эрнест. — Что ты, что твоя сестричка перерезали мне кучу народу. То вы подчиняетесь Колдунье, то вот этим королевским древностям, а кому подчинялись тогда?! — разбойник требовательно и настоятельно задал вопрос и, не моргая, смотрел в черные глаза Джейсона. — Да чтобы вас, сволочей, убивать, руководители не нужны, — на этот раз более, чем серьезно, ответил Джейсон, и, как и так злую собаку сердят непоколебимо бесстрашные глаза её жертвы, так и даже не слова Кэмбела, а то, как именно он их сказал, разозлили Эрнеста. Джейсон получил еще одну, но более оглушающую и болезненную пощечину, которая скорее пришлась на губы. — Не тронь его! — взвизгнула Сьюзен, наблюдая, как из нижней губы Кэмбела потекла бордовая кровь. — Его? — разбойник схватил Джейсона за шею и развернул лицом к Великодушной королеве, но тот снова упирался, не давая собой распоряжаться. — Почему же? Сама же говорила — он предатель, из-за которого погиб твой любимый брат. Почему же ты так печешься о нем? Радовалась бы, что ему больно. Ведь так же тебе было, когда он разбил тебе сердце, правильно? Сьюзен замолчала и просто взглянула на Кэмбела, который виновато смотрел в пол. — Всё её великодушие и сострадание в ней говорят, которые тебе не известны, — Джейсон сплюнул кровь, громко дыша. — Наверное, ты прав. Отвести королеву в темницу, а этого ко мне в кабинет! — скомандовал Эрнест. — На перевоспитание. Может, тогда он научится молчать и покоряться! Джейсона снова силой подняли с колен, и он, продолжая упираться, стараясь остановиться и не идти дальше вперед, посмотрел на Сьюзен. Одним только взглядом он сказал ей, чтобы та держалась. До самой же королевы только сейчас, когда разбойники взяли её под руку, дошел весь смысл сказанных Эрнестом слов. Она видела, какими глазами, полными страха за нее, смотрит Джейсон. Лучше бы он волновался о себе, идиот! — Что?.. Стойте! Нет! Что вы хотите с ним сделать?! — Сьюзен тоже начала вырываться и истерически кричать, смотря вслед Джейсону. — Не переживай, Сью. Я вернусь за тобой, слышишь? — более спокойно произнес Джейсон, потому что у него откуда-то была уверенность, что с ней они ничего не сделают. По крайней мере, он им не позволит тронуть хоть волос на её голове. А сердце бешено стучало от того, что он, возможно, не сможет её защитить. — Джейсон! Джейсон! — продолжала кричать Сьюзен. — Не трогайте его, я умоляю, не трогайте его! Пожалуйста! Джейсон! — она рвалась и рыдала, и Кэмбелу было больно слышать её крики. — Отпустите его! Умоляю, не делайте ему больно! Я прошу вас! Джейсон! ДЖЕЙ! — что было силы, сорвавшимся голосом воскликнула она, но никто уже не слышал. — Да успокойся ты! — один из разбойников больно, до растяжения, потянул руку Сьюзен назад в попытке заставить её идти смирным шагом. Однако откуда такая сила бралась в такой хрупкой королеве, всем было непонятно. Она едва не кусалась, чтобы высвободиться, хотя и понимала тщетность своих попыток. — Да куда вы меня тащите?! Мне нужно к нему! — Сьюзен снова посмотрела на ту дверь, в которую увели Джейсона, так и обмякла в руках разбойников. — Ему уже не поможешь.