*****
Джейсон перенес сестру к небольшой пещере у склонов гор, чтобы их не заметили, по дороге предупредив минотавра, чтобы тот немедленно позвал сюда Люси, как можно скорее. — Так, погоди, погоди, сейчас, — Джейсон как можно аккуратнее опустил Кэрол на землю, отчего та застонала. — Прости, ты только держись, хорошо? — Джей, мы с тобой столько пережили, просто невероятно, — попыталась улыбнуться Созвездие мести. — Эй, не надо прощальных речей. Сейчас каждое слово причиняет тебе боль, так что лучше молчи, — Кэмбел оторвал от своих ножен зеленую бархатную толстую ленту и обвязал Созвездию мести пояс, чтобы она теряла крови как можно меньше. — А я хочу тебе сказать, что ты был прав, во всем прав изначально… — Прости за то, что так давил на тебя тогда. — В этом всегда было отличие между нами, — усмехнулась Кэрол, морщась при произнесении каждого слова, могло даже показаться, что у нее предсмертный бред. — Воительница с непробиваемым нравом, а на деле — ранимая и чувствительная особа, и клоун с жестоким сердцем… Так ведь о нас говорили, да? — Мне это неважно, что говорили, а что нет. Ты моя любимая сестра, и я не позволю тебе умереть, — Джейсон поудобнее уложил её на колени. — Где, Таш побери, Люси?! — Я здесь, не ругайся! — воскликнула Отважная королева, немедленно побежав к раненой. Влив одну из капель уже из наполовину пустого пузырька с эликсиром, она отошла на несколько сантиметров. Кэрол вмиг перестала так часто брать воздух. Её дыхание выровнялось, а позже румянец разлился по веснушчатым щекам. Джейсон вмиг заключил свою сестру в объятья. У него было такое ощущение, как будто с его плеч сдвинули горы. Но долго нежничать не пришлось. Все услышали узнаваемый звук — рог королевы Сьюзен. — Мы позаботимся о твоей сестре, — уверил Эйлерт. — Беги к ней! — Только не бросайте Кэрол! — уже отбежав на несколько метров, крикнул Джейсон и, отобрав коня у тархистанца, немедленно оседлал его лошадь и понесся вперед.*****
Каспиан, который бок о бок бился с Кассандрой, всё больше замечал в ней красивых и воинственных черт. Он временами забывался и начинал рисовать что-то в своем воображении. Однако возникла интересная мысль: где же великаны? Почему они не пришли на помощь вражескому войску?.. И Каспиан даже почему-то и не знал, что Кэрол закрыла их земли огромной огненной стеной. Питер понимал, что вот-вот грянет блестящая победа над войском Колдуньи. Горы трупов различных существ бездыханно украшали арену сражения, размываемую дождями. Но всё это лишь малая часть игры — нужно было убить саму Джадис… Диана долго оборонялась от сестры, пока та не замечала, что они переносят поединок на какие-то непонятные пустыри, где, кроме редких сантиметровых скал, прорезающих землю, и травы, ничего не было. Гул общего напряжения на поле битвы незаметно стих. Две великанши боролись со страстью и напором. Уже давно ненавидящие друг друга, они понимали: на сей раз это не детские игры, всё взаправду. Но и теперь Диана проигрывала ввиду того, что утратила половину своей силы. Джадис уже фактически готова была праздновать победу, но тут внезапно её соперница увернулась из-под удара и своим посохом наколдовала огромный купол, защищающий от внешнего мира, который простирался лишь на несколько метров для раздолья. И какого было удивление Белой Колдуньи, когда к ней навстречу вышел никто иной, как Эдмунд. С ненавистью и презрением он смотрел на ту, к которой однажды чуть не пригрелся. — Хочешь поболтать, Эдмунд? — с издевкой спросила Джадис. — Угостить тебя рахат-лукумом? — Нет, спасибо, наелся досыта, — сверкая глазами, ответил Эдмунд. — Кого ты обманываешь? — низким женским голосом продолжила напирать Колдунья. — Ты давно должен был умереть на Каменном столе, а в итоге лишь отложил это на века. — Стол давно раскололся, и в эту святую обитель тебе не попасть, — оба противника держали свое оружие на готове, ходя по кругу и понимая, что вот-вот начнется схватка. — Вы всё равно все погибните, Эдмунд. Каждый заплатит, только потом умрет. — На этот раз без своего дружка будет тяжелее, — приулыбнулся Справедливый король. — И сегодня за свои грехи заплатишь только ты. Колдунья устала от разговоров и перешла к делу, выставив вперед посох, а потом завладела мечом. Эдмунд отбил атаку, и завязался решающий бой.*****
Сьюзен медленно попыталась встать. От боли ужасно болели кости, и, кажется, она сломала руку. Предпринимая несколько попыток встать, она вновь и вновь падала, пока не увидела перед собой тархистанского царевича Персия. Он с гадкой усмешкой рассматривал Сьюзен, наступив ей на обратную сторону локтя, отчего она взвыла. Точно, эта кость была сломана. — Ты знаешь, как умирают люди? — наклонился Персий, присев на корточки и пригладив волосы Великодушной королевы. — Доводилось видеть. — Сегодня ты первая из своей семьи, кто умрет, хотя не первая от моей руки, — Персий намекнул на то, что в прошлом столкновении смертельно ранил Эдмунда. — Хотя кое-кого уже нет в живых… — Что?.. — кое-как произнесла Сьюзен, водя взглядом вокруг, ожидая помощи, но её не было. — Например, я видел, как эта рыжеволосая лежала в крови… — будто что-то вспоминая, ответил царевич, что привело Сьюзен в ужас. — Да-да, рядом с ней еще вился её брат… — Где он сейчас?.. — сердце застучало, казалось, в сто раз чаще. Ответом Сьюзен была молчаливая победоносная улыбка. Она, не выдержав, сорвалась на хриплый душераздирающий крик. — Где он сейчас?! — Здесь, принцесса, не волнуйся, — Сьюзен и Персий услышали издевательский голос позади, и царевич почувствовал на своей челюсти жесточайший удар, а потом отлетел в сторону как минимум на метр. Не успел он встать, как за оглушающей болью и вкусом металлической крови на губах и деснах он ощутил клинок у себя в плече. — Слушай, а ты не первый, кто сегодня погибнет от моей руки в твоей семье, — Джейсон изо всех сил надавил на рукоятку меча, наслаждаясь громкими стонами тархистанского царевича. — Буше?! Что ты с ней сделал?! — То ли зарезал, то ли застрелил, уже не помню, — всё с такой же глумливой издевкой отчеканил слова Кэмбел. — Я обычно не запоминаю, как называются виды грязи. — Да я тебя уничтожу! — попытался выпутаться Персий. — Мы заговорились. Пришел в гости — пора и честь знать. Счастливого пути! — и Джейсон со всей силы пнул ногой Персия, даже не увидев, как он, будучи раненым, разбился о скалы. В мгновение взгляд Джейсон переменился со зверски жестокого на ласкающий и любящий, когда он подошел к Сьюзен, подняв её на руки. — Я так рада, что ты жив, — разулыбалась она, пока Джейсон нежно положил сломанную руку так, что она почти не ощущала боли. — Куда я от тебя денусь? — выдохнул в ответ Джейсон. — Что с Кэрол? — Жива, всё хорошо. — Хвала Аслану! — облегченно вздохнула Великодушная королева, отчего вздрогнула. Невыносимая боль в суставах и костях дала о себе знать. Сьюзен взглянула на поле битвы и ужаснулась. Четверть войска Чарна и сотня лучников уже замертво лежали на поле битвы. — Им срочно нужна помощь! — не успела Сьюзен это сказать, как в её взгляде будто бы начало двоиться, но нет… Джейсон смотрел на то же самое. — А вот и помощь, — у скал показался Юстас в доспехах, улыбающийся во все зубы. — Юстас! — радостно воскликнули Сьюзен и Джейсон. — Как ты здесь?.. — Аслан расколдовал нас во дворце Колдуньи и велел мне вести войско сюда. Вот мы и подоспели как раз вовремя! Как раз Каспиан, тоже услышав рог, привел тех людей, что были под его командованием. Они уже уводили чарнийцев с поля битвы и прятали их от ядовитого оружия. Джейсон оставался со Сьюзен до конца, хотя та настаивала на том, чтобы он шел воевать. Но он понимал: бросить ее означало обречь её на верную смерть.*****
Стефани, сидя в укрытии, с трепетом и страхом наблюдала за тем, как рьяно Эдмунд борется с Джадис. Она то и дело пыталась его ранить, но не ожидала от него такой прыти. Она осталась в плену воспоминаний о слабом мальчишке, который только два дня как научился меч держать в руках, и совсем забыла о огромной пропасти после его прошлого падения и настоящим временем. Мистер Справедливость пытался максимально не показывать, что всего лишь навсего хочет сломать посох, что было его основной задачей. Он старался изображать искусственные нападения на саму Колдунью, а не на то, что ей принадлежит. Казалось, что ярость совсем притупила ум Джадис. Она уже ничего не замечала, даже ни о чем не думала, кроме как просто об убийстве Эдмунда. Жажда мести, больше ничего. Каждый раз, когда Эдмунд падал, Стефани невольно вскрикивала, зажимая рот ладонью, но понимала, что сейчас лезть было просто-напросто опасно. Эванс уже не замечала, как воют вокруг них ветра, которые, кажется, вот-вот превратятся в ураганы. Вдруг Стефани услышала хруст. Казалось, это закричал надломленный оцарапанный посох. Задача усложнилась. Джадис поняла его замысел. — Ах ты нечестивый мальчишка! — воскликнула она и стала бороться еще усерднее, еще жестче, еще маневреннее, но Эдмунд не уступал. Колдунья попыталась ранить его в ногу, но Эдмунд перекатился и, вырывав у противницы меч силой, взмахнул им, разрубив посох напополам. Теперь был выход Стефани. Вырвавшись из прикрытия, она тут же схватила обломки. Эванс, глядя Джадис прямо в злые глаза, взяла две части посоха и, удерживая их в ладонях, принялась за дело. Голубые, сияющие чудесным блеском обломки становились иссиня-черными, пока не начали сыпаться. Эдмунд не давал Колдунье помешать Стефани, и в конце концов, посох осыпался прахом. Джадис почувствовала себя настолько слабой, насколько не чувствовала себя никогда. Её теория вечного одиночества при виде того, что может делать великая любовь, рушилась на глазах. — А я тебе говорила, что меня и мою любовь не нужно недооценивать. Ради него, — Стефани указала на Эдмунда, — я пойду на любые безумства. — Вот тебе за эту любовь! — воскликнула Джадис и, собрав остатки последней магии, кинулась на Эванс.*****
Все наблюдали за тем, как в ливневом мраке пылал купол. Над ним нависли молнии, по нему ударял гром, но основная битва шла внутри. Завороженные данным зрелищем, люди и все мифические существа стояли как вкопанные. Сейчас решалась судьба каждого, кто участвовал в этой битве. Бой фигур окончен. Остались лишь только короли и один ферзь на шахматной доске. Игра вот-вот завершится.*****
Стефани понимала: силы Колдуньи на исходе. Делая неумелые и несобранные из-за недостатка энергии выпады, она и сама понимала, что должна проиграть. Сражаясь магией, они пускали в небо разряды то оранжевого, то ярко-голубого цветов, которые салютом взрывались в воздухе. — Куда ты полезла?! — уже скорее в отчаянии, чем в гневе, прокричала Джадис. — Откуда ты взялась? — Из праха твоих злодеяний, задолго до твоего столетнего правления, — ответила Стефани, оглушив соперницу на несколько секунд. — Я всех вас ненавижу… Просто ненавижу… — всё еще пыталась пускать поток магии Джадис, но получались одни лишь маленькие искры. Она чувствовала что-то непонятное для нее самой. Она, кажется, плакала?.. Колдунья упала на колени и уже не скрывала своих слез, проливая одну за другой. Надо же, быть такой близкой к мировому господству и проиграть по собственной глупости… — Всё еще думаешь, что одиночество — удел сильнейших правителей? — подошел Эдмунд, пнув её оружие подальше. — А, ваша хваленная любовь… Она здесь непричем. — Ошибаешься, — коротко вставила Стефани. — Она меняет к лучшему, сподвигает нас на безумные поступки, дает надежду… — Глупости, — грустно рассмеялась Белая Колдунья, королева Нарнии и императрица Одиноких островов, отчего осталось лишь одни названия. — Ты вообще когда-нибудь кого-нибудь любила? — с долей жалости спросил Справедливый король. — Однажды… К закату своего правления я повстречала мальчишку в смешной пижаме. Он пришел из другого мира, совсем замерз и хотел теплого… Заглянув в его глаза, я увидела себя… Горделивый ребенок, идущий на всё ради самого себя, даже на жертву близкими… — Джадис говорила с такой трогающей искренностью, с расстановкой, что Эдмунд нервно сглотнул, потому что знал то, о ком она говорит. — На мгновение я даже решила, что один он мне не опасен, а преемник нужен, который скрасил бы мое одиночество… Но это удел королей — быть эгоистом. И я подавила в себе это внезапно пробившееся чувство любви к другому человеку… — Значит, ты небезнадежна, Джадис… — Эдмунд наклонился ближе к сгорбившейся в плечах и сидящей на коленях Колдунье и подал ей руку. — Никогда не поздно что-то исправить… — Да, наверное, ты прав, мой мальчик… — с тяжелой отдышкой сказала она. — Всё еще можно исправить… Стефани было улыбнулась, но внезапно эмоция радости исчезла. В ладони Джадис она заметила нож, острием направленный в сердце Эдмунда. — Нет! — вырвалось у Стефани, и каким-то чудом, в порыве импульса, она схватила нож и отбросила в сторону. Ничего не понимая, Эдмунд отпрянул назад. — Всё кончено! — сказала Стефани с небывалой твердостью в голосе, и, следуя скорее инстинктам, чем здравому смыслу, пустила огонек прямо через холодное тело Колдуньи. Он сковал её сердце, и последним, что в этом порыве помнила Стефани, было искаженное ужасом лицо Джадис. Снежинки, на которые стало рассыпаться её тело, взлетели куда-то ввысь. Стефани, кажется, падала, и чьи-то теплые руки подхватили её в нескольких сантиметрах от земли. В глазах потемнело. Пустота. За ней мрак. А потом совсем ничего.*****
Тучи расходились. Лучи солнца наконец-то приветливо выглянули, и все поняли, что наконец-то пришла настоящая весна. Был поздний вечер, который хранил остатки тепла, так приятно кутавшего тело. Питер, расправившись со своей частью вражеской армии, направил свое войско на помощь остальным. Он собирал оружие, заключал пленных и переживал за своих близких, потому что не знал, где они. Спустя еще полчаса, когда дело, видимо, шло к глубокому вечеру, он встретил Люси, которая лечила тех, кого еще можно спасти. Великолепный король бросился к сестре и, застав её врасплох, заключил в самые крепкие объятья. Позже подошла застенчиво улыбающаяся лепестковыми губами Кэрол. Сейчас она сияла краше всех алмазов на свете. Питер кинулся к ней, а она принялась расцеловывать его лицо. — Мне сказали, что ты погибла, — уронив слезу, еле пролепетал Питер. — Как я могла? Ведь я уже согласилась стать твоей женой, — рассмеялась Созвездие мести. Юстас и Каспиан, нахваливая военное искусство друг друга, старыми добрыми друзьями шли и ни на кого не обращали внимание. А вот все остальные… Сказать, что они были дико рады видеть Вреда — значит ничего не сказать. Отважная королева бросилась к нему прямо сходу, забыв обо всем на свете. Вокруг все рыцари делали то же самое, жалея мертвых и поздравляя с победой живых. Джейсон, несший на руках страдающую от боли, но не перестающую улыбаться на этих крепких руках Сьюзен, аккуратно шел вниз по склонам, стараясь сделать спуск как можно более безопасным. Люси, увидев, насколько легко им навернуться, сама побежала к сестре. Отлив ей в губы чуть-чуть своего чудодейственного средства, она быстро поставила Великодушную королеву на ноги. Последним пришел Эдмунд. Он со скорбью нес бездыханную Стефани на руках и горько упивался слезами. Терзания поглощали его изнутри, и он резко упал на колени, прижимая к себе любимую, которая, кажется, пожертвовала своей жизнью ради всех них. — Эд?.. — обратилась к брату Люси. — Всё в порядке?.. Ответом ей был лишь легкий и отрицательный взмах головы. Все с ужасом поняли, что произошло, вернее, Справедливый король доподлинно всё видел: пустив в Джадис огонек своего пламени, Стефани пропустила в себя льдинку, заморозившую её изнутри. И не успели все толком ничего осознать, как бесшумной величавой поступью вперед вышел Аслан. Он приложил свою золотистую могучую лапу ко лбу Стефани, и та вмиг начала дышать, жадно собирая вокруг себя воздух. Не погибшая, а лишь только замерзшая. Эдмунд, сразу всё осознав, поднял Эванс и начал нацеловывать её шею, лицо, руки, плечи, что попадалось. Она, ничего не понимая, просто радовалась. Победа. Всё получилось! — Поздравляю вас, короли и королевы Нарнии, — внушительно приятным голосом заговорил Аслан. — Вы снова одержали победу над сильнейшим и опаснейшим врагом, чем очень меня порадовали. — А что дальше? — спросил Питер, признаться, не без напряжения. — Кажется, я уже упоминал это, — улыбнулся лев. — Вы можете остаться, если захотите, и уйти, если того пожелает ваша душа. Отныне ваша судьба только в вашей власти, — Аслан обернулся на Джейсона и добавил: — Почти у всех. Сьюзен, поняв, о чем речь, закрыла собой Джейсона, уже готового выйти вперед и услышать свою судьбу. Её глаза сверкали решительностью и негодованием. — Я не отдам его, Аслан, — тихо, но на удивление твердо сказала Сьюзен. Даже Кэрол и Стефани так не смогли бы заступиться за своего брата. — Я слишком люблю его, чтобы отдать тебе. — Сью, прошу… — Джейсон попробовал отойти, но не вышло. — Нет, не проси. Я не знаю, прошел ли он данное тобой испытание, Аслан, но это ничего не меняет. Я не позволю его забрать. — Успокойся, дитя, мне всё известно о твоих чувствах, — твердо, но с нежностью, сказал Аслан. — Джейсон, ты дважды обманул смерть, а значит, тебе не нужен покой, тебе нужно счастье. Твоя миссия была в том, чтобы поверить в искренность и глубину чувств той, которую ты сам любишь. Сьюзен с надеждой заглянула в черные глаза Джейсона и прочла в них уверенность… Уверенность в том, что теперь он точно знает — его чувства давно получили ответ. — Так значит, он остается?.. — спросила Кэрол. — Если сам того хочет, — при этих словах Сьюзен крепко обняла Джейсона, едва не задушив его. Её счастью не было предела. То, чего она боялась, миновало. Он только её, он только с ней, а все остальные радостно ликовали. Однако фраза получила продолжение: — Но я приду за ним раньше, чем вы того ожидаете. За обман смерти и жизнь полагается короче. Аслан готов был уйти к солнцу и исчезнуть, но тут его окликнула Стефани. — Аслан! Мне нужно завершить кое-какие дела в том мире… Можно ли нам наведаться туда? — В последний раз, а дальше время пойдет своим чередом, больше оно не будет зависеть от вас в том мире.