Когда Т/И беременна от мембера до 18 лет

ы с Чонгуком были детьми. Совсем глупыми детьми, которые так же, как и все остальные школьники, считают, что они уже достаточно взрослые и могут принимать решения самостоятельно. Только на то вы и глупые, потому что вы только думаете, что знаете больше всех, а на деле остаётесь четырнадцатилетними огрызающимися подростками, которые не слушают родителей и делают безумные поступки, которые при любой проблеме сразу тушуются от страха и начинают оправдываться. Вы с Чонгуком были одноклассниками, испытывали друг к другу симпатию и буквально через год вам подумалось, что если все пары «это» делают, то почему вы не можете? Подростки всегда смотрели на своих сверстников, и вы не исключение. «Раз другие так делают, значит в этом нет ничего страшного» — говорил Чонгук в тот вечер, когда его родители удачно уехали на ночёвку в гости, а ты оказалась у него. И вы решились. Два неопытных подростка, которые неумело ласкали друг друга и волновались. Вы слишком быстро скинули одежду, потому что совсем не знаете как правильно это делать. Вы вдвоём красные, смущенные, когда Чон трясущими руками придерживал тебя за бёдра, смотрел большими глазами, наполненными неким страхом и волнением. Он входит резко и неумело, пугается твоего болезненного вскрика и останавливается, волнующе спрашивает о состоянии, а затем опять толкается в тебя разными темпами, не найдя своего. Чонгук входит во вкус, он чувствует себя совсем взрослым и главным, потому что под ним ты постанываешь, лишь смущенно сжимаешь простыню в руках, а сам он бёдрами поддаётся к тебе, член вгоняет и выдыхает, понимая, что это действительно приятно. Он за маленькую грудь твою хватается, пытаясь показать своего важного и храброго самца, который все может. И совсем не понимает того момента, когда становится резко приятно, что Чонгук забывает куда кончает. А потом было ещё и ещё. Вам так понравилось быть взрослее, вам так понравилось выпендриваться перед своими друзьями, вам так самим понравилось это делать, что всегда забывали о последствиях и о презервативах. Вы получали удовольствие при каждом удобном случае: у него дома, или у тебя, когда не было родителей, один раз Чонгук уговаривал тебя сделать это в школьном туалете, когда ему голову совсем сносило от этого. И ты в итоге соглашалась. * * * — Что ты меня сюда притащила. Все-таки ты захотела здесь? — Чонгук пошло оглядывается, а затем итак в приближённом состоянии обхватывает твоё тело. Только ты не для этого его на первом же уроке в подсобку школьную затащила. Ты все утро ревела от переживания и страха. Тебе до кончиков волос страшно, у тебя будто на плечах груз какой-то от осознания того, что вы наделали, от осознания, что родителям придётся рассказать, от осознания того, что сейчас ситуация серьезная, и ее невозможно пустить на самотёк. — Чонгук, — тянешь тихо, когда к глазам снова слезы подступают. Ты тянешься к нему, обвиваешь талию и, уткнувшись в грудь, снова всхлипываешь и плачешь. Чонгук в лице меняется, он непонимающе стоит, обнимает тебя тоже. — Что случилось? — У меня задержка, — лишь одна эта фраза заставляет тело Чона окаменеть, застыть на месте. Он, кажется, на время дышать перестаёт и, взяв тебя за плечи, чтобы посмотреть на тебя, смотрит большими испуганными глазами. — Ты серьезно? Т/И, если это шутка, то она не смешная! — сейчас время такое, когда подростков не нужно ничему учить и объяснять. Каждый знает, даже мальчик, что такое менструация, когда она появляется у девочек, что такое секс, как делаются дети и что происходит во время беременности. Сейчас или мир испорчен, или дети слишком быстро взрослеют. — Нет, — ты жмуришься и головой качаешь, а потом судорожно из сумки тест положительный достаёшь, ему вручаешь. — Я у мамы его взяла, — ты заставляешь себя успокоиться, но видишь застывшее лицо Чонгука, который переводит испуганные глаза с теста в пустую стену. От этого губы сжимаешь, но слезы так и продолжают течь. — У меня вот здесь вот болит от страха и переживаний, — ты бьешь себя по груди, — потому что мне придётся решать эту проблему. Не тебе, а мне! Мне больше достанется! Я буду больше за это отвечать, а не ты! Ты можешь просто взять и уйти, избавиться так от проблемы, а я одна останусь с этим грузом и ответственностью, потому что из-за всего этого у меня он внутри и от него вот так просто не избавишься! Мы вдвоём это сделали, но почему решать все мне! Почему я должна сейчас со страхом ходить, а ты можешь просто уйти от проблемы, когда проблема прямо во мне!? Мне страшно, Чонгук, так почему ты можешь не чувствовать того же страха, что и я? Да потому что у тебя есть шанс все избежать, а у меня нет... — Перестань, я не уйду! — Чонгук опять хватает тебя за плечи, чтобы прокричать это, смотря прямо в глаза. А потом прижимает к себе и успокаивает. Успокаивает вас двоих. — Сейчас физ-ра? — ты киваешь. — Нужно что-то решить, — он отстраняется, тянется к своему телефону и начинает искать в интернете хоть какую-нибудь информацию. Вот так вы и просидели, переходили по странным ссылкам с предложениями об аборте без соглашения родителей, чтобы сделать все тихо и незаметно, переходили по ссылкам, как самостоятельно от плода избавиться. Подростки ещё не осознают, что это их ребёнок. Их. В их возрасте ценности совсем другие, им кажется, что вокруг все игра, которую прекратить быстро можно. Они не чувствует любви к своему не родившемуся ребёнку, потому что не понимают всего, как взрослые, потому что сами ещё дети. — Т/И, скоро конец урока, нужно поспешить. Если... если не получится, то я постараюсь найти деньги на аборт, хорошо? Вы просто вдвоём согласились, пока на простое и тихое решение проблемы. Выйти на задний двор школы, чтобы Чонгук сильно заехал коленом в живот, надеясь на выкидыш. Так вы и поступили. Каждый из вас волновался, боялся и надеялся на быстрый исход, чтобы покончить с этим раз и навсегда, и больше не вспоминать. — Потерпи, потерпи, — Чон садится рядом с тобой на землю и обнимает тебя, когда у тебя от боли и осознания слезы вновь набегают. Ты хватаешься за его плечи, которые незаметно для турья стали широкими и сильными. Для вас беременность — это представление большой проблемы, но вы никак не задумываетесь, что это ваш ребёнок. Подростки об этом не думают. В будущем, когда вы будете уже взрослыми, женатыми и имеющими работу людьми, вы будете вспоминать вместе об этом случае без улыбки и без слез. Вы просто сожалели, что вообще поступали так бездумно, что пришлось так жестоко убивать вашего ни в чем неповинного ребёнка, который стал жертвой для решения проблем его глупых родителей. Вы думали, каким бы он мог быть сейчас, кем бы вообще был ребёнок. Но это было один раз, потому что ковырять старые ранки не хотелось, но это прошлое навсегда осталось внутри каждого из вас, и вы с Чонгуком об этом помнили. Помнили и пытались загладить всю вину, все грехи через своего уже нынешнего ребёнка, которому вы отдавались полностью, потому что совесть все равно мучает.