~[h+]~
Адам открыл глаза. Он чувствовал себя таким вялым… как будто его накачали лекарствами. Что-то теплое прижималось к его правому боку. Наверное, подушка с подогревом. Он сосредоточился на окружении: судя по металлическому потолку, он лежал в лазарете «Дюрандаля». Он слышал щелчки программируемых пластиков и полимеров и заметил, что кольца и сканеры уходят от его головы. Ловец снов. Всё это было сном. Конечно же, это было сном. Всё, что он пережил, больше походило на дурной фэнтезийный роман. Я не бежал по древнему подземному городу. Я не дрался с демоном, изрыгающим плазму. В знакомой мне вселенной до сих пор есть смысл. Он услышал, как слева перевернулась страница. Рядом с ним на стуле вальяжно сидел Хейн, записывая что-то в зеленой книге. — Доброе утро, Адам, — тихо сказал он, не поднимая взгляд. — Пошел ты. — Какой ты нервный. Тебе что, кто-то в хлопья нассал? — Ты во всем виноват. Ты заставил меня пережить этот кошмар. Как только эффект от лекарств пропадет, я слезу с кровати и надеру тебе зад. Но до этого ты объяснишь, на кой черт ты провел меня через этот ад. — Ради хихишек, конечно же, — хмыкнул Хейн. — Но, если серьезно, я не ожидал, что всё так скоро выйдет из-под контроля. Я хотел, чтобы ты успел привыкнуть к системам 108. Но, похоже, мой график немного сдвинулся. Адам с трудом пытался осознать, о чем говорит Хейн. Сраные лекарства… — Значит… Ты решил поместить меня в скафандр, который работает… во сне? А нельзя было дать мне пройти курс в виртуальной реальности? Мне пришлось увидеть повторение Элизиума, пробежать по руинам, заливаемым лавой и драться с каким-то сраным ванзером-демоном, потому что ты заскучал?! — Дженсен… — Хейн приложил палец к губам. — Ш-ш-ш-ш-ш… Ты ее разбудишь, — и он указал на правый бок Дженсена. Бледная азари — самая бледная из всех, что когда-либо видел Дженсен — спала на стуле рядом с его кроватью, положив голову ему на живот. Ее рука лежала чуть ниже его левой груди. Он чувствовал исходящий от нее жар, чувствовал, как ее нежное дыхание щекочет его кожу. На нем спала Мана Т’сони. О, да, теперь-то Адам точно проснулся. — Давай расставим все точки над «ё», — продолжил Хейн, закрыв книгу и посмотрев на Адама. — Нет, это был не сон. И не виртуальная реальность. Да, на Калестоне начался ад. Да, ты через этот ад прошел. Да, ты столкнулся с машиной, одержимой внепространственным существом. И, да… на несколько великолепных минут ты обладал силой полубога и убил это чудовище… и тем самым спас больше жизней, чем можешь себе вообразить. Ты герой, Адам. — Я… нет, это невозможно, — пробормотал Адам. — То, что я видел, было слишком… — Слишком каким? Фантастическим? Ненаучным? Иррациональным? Не заблуждайся: все, что ты видел, было делом рук науки, а не магии. Если ты увидел одну лишь магию, может, стоит почитать немного научных работ, хм? — Бенезия… существо внутри нее. Этого не могло быть. — О, уверяю тебя, могло… — Хейн встал со стула. — Но я дам тебе это обдумать… столько, сколько потребуется. Подобной роскоши у меня не было, когда я смотрел, как умирала моя дорогая Ханна. Надеюсь, это не даст тебе сойти с ума… Дверь, ведущая из медотсека, зашипела, и Хейн замер в проходе, спиной к Адаму. — Когда будешь готов поговорить, приходи в отсек Особых Проектов. Мне нужно кое-что тебе показать… и будь осторожен с Т’сони. Нам с Тали пришлось немало поработать над твоими руками и ногами; ничего еще не откалибровано, — он повернулся к Адаму и улыбнулся. — Будет очень обидно, если ты, пережив столько трудностей, случайно свернешь ей шею, — и Хейн, не прекращая улыбаться, оставил Адама с Маной и его мыслями. Но Адаму не хотелось думать, и ему было неловко, что Мана спит на нем. Он сжал кулаки, проверяя, как работают пальцы. Он заметил, что сцепления стали слабее, а взрывная система «Тайфун» в запястьях была заменена… он не знал, чем именно. Он бережно и осторожно приподнял голову Маны и слез с кровати, после чего поднял ее и положил на свое место. Он поморщился, ощущая под бинтами эхо боли от зазубренного клинка, пронзающего его грудь. Когда боль утихла, он заметил, что кровать, на которой лежала Ая, была пуста, а аппараты, поддерживавшие в ней жизнь, пропали. Она умерла? Ей стало лучше? Надо спросить об этом доктора Росс. Где она? Дженсен решил покинуть медотсек и дать Мане отдохнуть. Он был на полпути к двери, как услышал, что она бормочет во сне. — Мама… — грустно пробормотала она.…
Адам рубанул наотмашь, разрезая Бенезию напополам. Змея вырвалась из ее плоти, и Адам схватил существо, рожденное из огня, духа и дыхания. Молния охватила его кулак, и он раздавил мерзость, сжигая ее и высвобождая энергию из ее набухшего тела.…
Дженсену поплохело от груза вины. Он убил ее мать, но Мана всё равно искала в нем утешение. Он сожалел, что нанес смертельный удар, но это ничем не могло изменить того, что из-за него она стала сиротой. Тогда это было необходимо, но сейчас причины, побудившие его разрезать матриарха надвое, ускользали от него, как плохо запомнившийся сон. — Прости, — сказал он, ощущая себя скорее злодеем, нежели героем.~[h+]~
Стоя в столовой, Гаррус посмотрел на тюбик с питательной пастой, который вручила ему Лелиа. Она извинилась, что не смогла приготовить ему что-то более вкусное: все ингредиенты на кухне предназначались для людей. — Не нужно извиняться, — сказал он. — В армии и хуже бывало. К тому же, я очень, очень голоден, а когда настолько голоден, то всё подряд вкусно. За столом рядом с Гаррусом сидели «Всевидящие» за вычетом Грея. Джейн и Рейн были немного удручены, и Нейл пытался их подбодрить. У Рейна до сих пор была плотно перевязана шея, а Джейн… Ну, Джейн казалась в целом невредимой. Но они оба явно были не в настроении для шуток. — И вот он говорит… — Мы уже это слышали, Нейл, — сказала Джейн, тыкая в еду вилкой. — Точно? — Абсолютно, — сказал Рейн и повернулся к Гаррусу, который сел рядом с ним. — Эй, Гаррус. Вижу, ты всё же сумел оторваться от своего проекта и занялся собой. — Я почти закончил, — ответил Гаррус, проглотив немного питательной пасты. — Осталось протестировать и дать ВИ откалиброваться под мои мозговые волны. — Надеюсь, у тебя всё получится. — Да, я тоже. — Позволь спросить, — сказала Джейн. — А тебе оно вообще надо? Ты же потрясающий снайпер. А эта штука для ближнего боя. Не лучше ли держаться того, в чем силен? — Конечно, — ответил Вакариан. — Но снайперу еще и нужно быстро добраться до точки обстрела. И, к тому же, мастерство — дело тренировок. Если я опять столкнусь в ближнем бою с храмовником, я хочу выйти из него живым. — Думаю, разумное зерно в этом есть, — пожала плечами Джейн. — Ну… Как вы? — спросил Гаррус. — В ментальном плане. Бенезия проникла к вам в головы… — С нами всё нормально, — несколько слукавил Рейн. — Да, кстати… — Нейл почесал голову. — Судя по тому, что я слышал, Бенезия лезла не ко всем. Почему она не попыталась свести с ума весь отряд? — Она пыталась, — ответил Гаррус. — Я постоянно слышал в голове ее шепот. — И ты ничего не сказал? — спросила Джейн. — О, да, я первым признаюсь своему расисту-командиру, что слышу голоса в голове. Это же ни во что плохое не выльется. — Она не раскопала ничего… плохого? — спросил Рейн. — Ну, она попыталась сыграть на моей зависти, но я едва ее слышал. — Зависти? Кому? — Дженсену… но этот конфликт давным-давно изжил себя, — на самом деле Гаррус уладил его сам. Со временем он понял, что, несмотря на все аугментации, суперрефлексы и стабилизаторы отдачи, Дженсен не был таким уж великим снайпером. Да, стрелял он неплохо, но Гаррус был бесспорным мастером сложных выстрелов на дальние дистанции. И, несмотря на всю физическую подготовку, Гаррус не был таким уж хорошим бойцом ближнего боя и был более чем счастлив позволить Дженсену избить и связать пару кроганов-головорезов. А еще Гаррус лучше ладил с дамами. Но времена менялись, и Гаррус это чувствовал. Ему нужно было не отставать, иначе его оставят позади. А Гаррус Вакариан не был готов остаться позади. Поэтому он трудился все эти три дня, без сна и еды, используя детали, собранные Зевом, и помощь Рейна, Витора и, что удивительно, Хейна. Все за столом услышали, как доктор Росс неподалеку с кем-то спорит. — Прошло всего три дня! Тебе нужно лежать. — Честно сказать, доктор, — раздался низкий голос — разумеется, Дженсена. — Я вполне в состоянии ходить, — сказал он, заходя в столовую. Из одежды на нем были разве что бинты и темные спортивные штаны. — Тебя пронзил зазубренный вибромеч! Чудо уже то, что ты выжил! Прогулки могут и подождать, тебе нужно отдыхать! — Я быстро восстанавливаюсь и хочу есть. — Вернись в лазарет, и я тебе что-нибудь принесу, — сказала Аки, будто успокаивая маленького ребенка. — Обещаю. — Спасибо, но обойдусь. Если ты не против, я предпочитаю сам себе готовить, — он кивнул в направлении стола, за которым сидели «Всевидящие» и Гаррус. — Эй. — Рад, что ты очнулся, Дженсен, — облегченно ответил Гаррус. Джейн и Рейн кивнули. — Эй! — помахал ему Нейл. — Герой вернулся из страны снов! Я так понимаю, после завтрака мне нужно будет подбросить тебя до твоей робо-подружки? Дженсен замер. — Стоп, что? — Бреа, она сейчас на Иллиуме с Жутенями. Вроде как прибарахлиться полетели. Дженсен несколько раздраженно повернулся к доктору. — Ты же сказала, что она тренируется в спортзале! — Потому что знала, что стоит тебе об этом узнать, как ты отправишься за ней! Тебе. Надо. Лежать. Да вы все должны оставаться под наблюдением! Я понятия не имею, как на вас повлиял протеанский артефакт! Дженсен пошел на кухню, а доктор Росс последовала за ним, уговаривая вернуться в лазарет. Гаррус встал и направился за ними. Кухня была достаточно просторна, чтобы Лелиа и Дженсен могли готовить, не мешая друг другу. Дженсен осмотрел еду: всё свежее уже давно разобрали, и ему остались лишь консервы. Он решил приготовить себе большой соевый бифштекс и банку овощей. Жарить искусственный бифштекс было достаточно просто — Дженсен делал это уже много раз. Но когда дело дошло до консервной банки с искусственными овощами, Дженсен внезапно растерялся. — Тебе нужен консервный нож, — подсказал ему Гаррус. — Ага, — ответил Дженсен, но не двинулся с места, беспомощно и потерянно глядя на банку. Ничего хуже Гаррус в жизни не видел.…
— Мам? Мам, ты слышала новости? Меня приняли в СБЦ! Здорово, да? Ливилла промолчала. Она стояла на месте, беспомощно и потерянно глядя на горшок с супом. — Мам? — спросил Гаррус. — Мам, у тебя суп сгорит… Он хотел было похлопать мать по плечу, но она повернулась к нему и в ужасе завизжала, увидев в доме незнакомца в броне. Она схватила нож и попыталась заколоть его, ругаясь на все лады. — Ты кто? Что ты сделал с моими детьми? Кастис! Кастис! — Мам! Это я! — кричал Гаррус, пытаясь отвести кухонный нож от своей шеи. — Духи! Это же я! На кухню ворвались Кастис и Солана и помогли ему. Спустя несколько минут Ливиллу увезли на скорой помощи. Она истерично визжала, умоляя Гарруса не отдавать ее незнакомцам. Это был последний раз, когда она называла его по имени.…
— Я… Я помню, что раньше открывал такие банки… — сказал Дженсен. — Но сейчас, хоть убей, не понимаю, как это делается. Аки молча попросила Лелию выйти, усадила Дженсена на стойку и просканировала ему мозг уни-инструментом. — Насколько всё плохо, док? — спросил Гаррус. — Он… он поправится? — Он… — она замолчала, и ее молчание показалось Гаррусу вечностью. — Он в порядке. В смысле, у него не повреждены мягкие ткани и нет признаков деградации. Дженсен? Можешь ответить на пару вопросов? — Да, валяй. — Как расшифровывается «СБЦ»? — Служба Безопасности Цитадели. — Сколько ты там работаешь? — Шесть лет. Аки посмотрела на Гарруса, и тот кивнул. — Когда ты родился? — Десятого марта 1993, — Дженсен решил не упоминать, что дата, скорее всего, придуманная. — Столица Северо-Американских Соединённых Штатов? — Вашингтон. — Так, как расшифровывается ОКС? — Океанический кооперативный союз. Когда я в последний раз смотрел новости, Филиппины пытались из него выйти. — Хорошо, хорошо… Ну, это все знают: где на Марсе нашли протеанские… — Прометеанские. — Эм, ладно, тогда где на Марсе нашли прометеанские руины? — На Марсе нет прометеанских руин. Да, они есть на Луне, но больше нигде в Солнечной системе их нет. — Дженсен, брось. Все знают про руины на Марсе. — Ну, что бы ни нашли на Марсе, это не относится к прометеанцам. Мы закончили? У меня, что, уже старческий маразм? — Насколько я могу судить — нет. Ты проспал три дня кряду. Не мудрено, что у тебя что-то в голове напуталось. Дженсен вернулся к готовке. Он взял консервный нож и открыл им другую банку. Когда Лелиа напомнила, что она уже всё приготовила, Дженсен сказал, что очень, очень голоден. Гаррус и Аки лишь обменялись растерянными и более чем испуганными взглядами.~[h+]~
— Наномашины, сынок, — сказал Дребин, возясь с «Лонгинием». Когда турианец принес ему излучатель частиц, омар не удержался от соблазна как-то поколдовать над оружием. Конечно, те, кто его создал, пытались истребить его расу, но пушка есть пушка. И эта пушка могла стать лучше и нуждалась в любви. — Наномашины? — спросил Грей, вставляя пустой овопак в зарядную стойку. — Не знаю, наверное, это объясняет кое-что из произошедшего, но… — Поверь, я больше века по свету брожу и навидался разного странного дерьма. Как он пережил выстрел в голову? Наномашины. Почему эти снаряды взорвались одновременно? Наномашины. Как у этого ебаната отрасли голова и рука? Наномашины, наномашины, наномашины. То, что Дженсен оказался тем самым призраком, появившемся в грузовом отсеке «Дюрандаля» за день до его отлета на Калестон, немало всех поразило. Могли ли наномашины хоть чуть-чуть объяснить, кем стал Адам Дженсен? — С тем же успехом я могу сказать, что это сделал волшебник, — сказал Грей, занявшись новой винтовкой «Змей». Он собирался сделать что-нибудь для увеличения числа выстрелов. Он видел это во сне прошлой ночью… Сейчас ему пришло в голову, что, возможно, в попытках модифицировать высокоэнергетический излучатель частиц не стоит руководствоваться сном, но желание претворить свои мысли в жизнь было сильнее него. — Упомянете магию в отчете — и окажетесь в комнате с мягкими стенами, — заметил Дребин. — Да, наверное, ты прав, — Грей уже бывал в таких после Акузе. И возвращаться в них не желал. Он решил сменить тему. — Похоже, Зев принес нам пару лишних игрушек. — Верно. Этот мальчик знает, как оббирать труп. На Иллиуме уже выстроились покупатели, которым интересно то, что не нужно Хейну и турианцу. Я выручу немного деньжат на топливо, припасы и вещички, которые порадуют тебя и других членов экипажа. — И за сколько ты планируешь их сбыть? — Примерно за двенадцать миллионов кредитов за всё, что мы собрали с пиратской баржи. Храмовничье добро быстро привлечет внимание, да и полезнее его оставить. — Это… ну, мы не миллиардеры, но это куча денег за пару дней работы. — Добро пожаловать в прибыльный бизнес охоты на пиратов.~[h+]~
Позавтракав и приняв душ, Дженсен с большим удовольствием переоделся в привычную одежду. В слаксах, рубашке и галстуке ему было куда комфортнее, чем в скафандре. Покончив с утренней рутиной, он решил, что Хейн может и подождать, и пошел к Тали’Зоре. Он надеялся, что она всё же смогла взломать тот уни-инструмент. После этого он мог распрощаться с «Дюрандалем», «Всевидящими» и Хейном. Иллиум вполне для этого годился. Тали он нашел за работой в помещении с двигателем. Адам постучал ее по плечу, и она удивленно пискнула. — Ой, мистер Дженсен, в-вы очнулись! Я боялась, что вы не очнетесь; вы были так сильно ранены… — Насколько сильно? — спросил Дженсен. — Ну, я чинила лишь ваши механические части, и в основном их пришлось ремонтировать в лаборатории Хейна. Ваши коленные и локтевые приводы были полностью измельчены, поэтапные титановые стержни в вашей правой руке сломались в трех местах, суставы пальцев деформировались, а все миомерные кабели расплавились. Мне пришлось очистить пластик, прежде чем даже подумать о сборке. Но Хейн достаточно быстро нашел замену кабелям. Дженсен потерял дар речи. Насколько же сильно он пострадал на Калестоне? — Я… и не знал об этом. Спасибо. Тали смущенно покачала головой. — Мне было не в тягость… хотя мне бы хотелось получше восстановить кожную броню на вашей груди. У меня не было технической возможности восстановить лист реактивного наноуглерода. Пришлось заделать брешь мономолекулярными швами и уни-гелем. Дженсен ткнул себя в торс. — Значит, теперь у меня есть слабое место в груди? Думаю, придется купить бронежилет покрепче… — Не трогай! — воскликнула Тали и решила перепроверить, всё ли в порядке. — О… Такого быть не может. — Что? Что такое? Рана открылась? — Нет, нет, закрылась, в-вообще она полностью зажила, — Тали просканировала грудь Дженсена. — Как будто ее и не было. Как такое?.. — Видимо, ты постаралась лучше, чем думала. Может, уни-гель помог? — Уни-гель — не панацелин, который шлепнешь на любую рану, и она зарастет. Он иначе работает. Уни-гель представляет собой суспензию из пластика и металла в полурасплавленном состоянии. Он не может производить сложные углеродные структуры, не то что чинить их… — Думаю, можно списать это на странности протеанского артефакта, — тут Дженсену пришло в голову, что самопроизвольно чинящийся лист нанотрубок должен как минимум удивить его, но по какой-то причине это ему казалось совершенно естественным. Недолгое пребывание Алефом изменило взгляд Адама на многие вещи. Ему это совсем не нравилось: теперь все казалось таким чужим. Чужим и примитивным. После криостаза всё было с точностью наоборот: все казалось невероятно продвинутым. Если подумать, он довольно хорошо приспособился к будущему. — Наверное, ты прав, но мне бы всё равно хотелось узнать, как это произошло, — ее взгляд стал мечтательным. — Спонтанное молекулярное восстановление… Если бы я воспроизвела подобный феномен, мое паломничество подошло бы к концу. — Ага. Кстати, об уни-вещах, — Адам кивнул на «Хейло» Тали. — Гаррус просил проверить, как там его зараженная железка поживает. Ты ее не починила? Вместо ответа Тали смущенно и нервно потерла руки. — Зора? Пожалуйста, скажи, что она у тебя? — Нет… Не у меня. Прости! Я заморозила зажигательные заряды, отсоединила черный лед, но на дешифровку уни-инструментом ушли бы месяцы. Я попыталась задействовать суперкомпьютер «Гибсон» в лаборатории радиоэлектронной борьбы, но тут явился Хейн, велел немедленно это прекратить и конфисковал его. Дженсен прищурился и с силой сжал кулаки. — Похоже, мне всё же придется повидаться с ним.~[h+]~
Мана распахнула глаза и села на кровати, рассматривая незнакомые стены. Она потерла переносицу, зевнула и села. Она помнила, что находится на борту корабля, названного… в честь меча. Потом она попыталась вспомнить, как она на него попала.…
На окраине городка, окружавшего яму, Мана сидела на скамейке, пока мужчины обсуждали ее судьбу. Споры падали с неба, как снег, и она ловила их в раскрытую ладонь. С одной стороны, где приземлился более крупный корабль (с названием «Нормандия» на боку), стоял Спектр-саларианец по имени Йондум Бау. Похоже, Совет хотел, чтобы она попала под их опеку, чтобы что-то изучить, хотя она сама не знала, что. Судно Бау было изящным и гладким, но Мане оно напоминало огромное морское чудовище. С другой стороны находился покоцанный корабль поменьше под названием «Копперхед». Мане нравилось на него смотреть: даже с выключенными двигателями он походил на летящую птицу. Это судно принадлежало человеку по фамилии Хейн. Ему, по-видимому, требовалась ее помощь в расшифровке секретов прометеан. Обе стороны считали, что имеют полное право оставить ее у себя. Пока они спорили, храмовники, освобождённые из лап ее матери, просто… наблюдали. Теперь, когда всё их командование пало, они подчинялись человеку по фамилии Ваэль, лорду-майору, который быстро взял на себя командование растерянными после поражения Черной королевы солдатами. И сейчас он шел к ней. Привлекательный молодой человек с зачесанными назад каштановыми волосами, одетый в офицерское длинное пальто поверх лёгкого защитного скафандра. — Леди Т’сони? — спросил он, коротко, но вежливо поклонившись ей. — Я лорд-майор Пол Ваэль. Мана напряглась и крепче прижала к груди протеанскую табличку, как мать, защищающая дитя. Мистер Волк велел ей никому ее не отдавать, пока мистер Паладин и мистер Синий относили Тень в их судно. Им никто не мешал; похоже, Грей дал понять, что при любом движении к ней или андроиду мистер Ветрище расстреляет всех на месте. Мисс Дух наставила на храмовника пистолет. — Дуй обратно, — сказала она. — Она с тобой не пойдет. — Я сильно сомневаюсь, что вы могли бы помешать всем храмовникам Калестона… если бы мы вознамерились ее забрать. Но мы не хотим. Я лишь пришел передать свои извинения за причиненные ей страдания и вечную благодарность храмовников за ее участие в освобождении моих товарищей из рук ее матери. Как и вам… сир Праудфут. — Эй! С хера ты знаешь мое имя? Ваэль улыбнулся и проигнорировал ее. — Леди Т’сони, скоро вам придется сделать выбор, который вполне способен изменить ход истории человечества. Надеюсь, вы примете мудрое решение. А теперь прошу простить, но нам с моими людьми пора заняться восстановлением порядка по всей планете. Нам есть, что искуплять… — он протянул ей ладонь в знак мира. — Да направит вас Бог. — Я… не ожидала, что храмовники бывают такими… вежливыми, — сказала Мана, когда Ваэль сел в бронированный вездеход. — Хм… А я не ожидала, что храмовники бывают такими ебабельными, — мечтательно ответила Джейн. — Думаю, мир полон сюрпризов. Мана покраснела, и Праудфут рассмеялась — но не жестоко, а добродушно и весело. Хейн махнул, и они направились к нему. У Маны запорхали бабочки в животе: что же они решили? — Мисс Т’сони… Рад наконец-то встретиться с вами лично! — поздоровался Хейн. Позади него мистер Волк неуютно поежился, сжимая винтовку. — Могу ли я сказать, что вы просто восхитительны? Голограмма не передавала и доли вашего очарования! — З-здрасьте, — Мана не знала, как реагировать. Дважды кряду с ней обращались, как с леди, а не с пленницей. — Итак… На какой корабль мне идти? — Похоже, выбор вновь остается за вами, поскольку мы с мистером Бау зашли в тупик. — Никакого тупика нет, — сказал Бау, рядом с которым бесстрастно стоял человек в темной броне с красной полосой на правой руке. — Т’сони отправляется со мной, как и протеанская реликвия в ее руках. Так приказал Совет, и я обязан это исполнить. — Уверен, вы с Советом забыли один очень важный факт, привыкнув, что все пляшут под вашу дудку… У вас нет реальной, официальной, юридической власти над чем-либо, мистер Бау. Особенно над офицером военных сил САСШ. И тем более над супербиотиком, способным свести вас с ума одним прикосновением. — Я — Спектр, — сказал Бау, будто это могло разрешить ситуацию. Мана подозревала, что он произносит это не в первый раз, потому что человека это развеселило. Причем развеселило настолько, что он рассмеялся. — Это всего лишь звание. Оно многого стоит на Цитадели, но здесь, прямо сейчас, вы просто саларианец с ружьем. Если вы хотите, чтобы мисс Т’сони отправилась с вами к Совету, вам нужно считаться с ее мнением и пояснить, чего ради ей так поступать. Мана выслушала их предложения. Хейн говорил такими сладкими словами, предлагая ей права и привилегии свободной женщины, работающей под его началом. Он пообещал провести ее через всю галактику в надежде раскрыть истинные секреты протеанцев. Но она не попалась на этот крючок: он явно говорил то, что ей хотелось услышать. Она надеялась, что Бау будет честнее, и тут же пожалела об этом, когда он сухо сообщил, что ее будут оберегать от Сарена и его гетов в тайном, хорошо охраняемом учреждении. Он не обещал, что ей будут платить, но заверил, что ее обеспечат всеми удобствами до тех пор, пока не поймают Сарена. Как только с ним разберутся, ее возвратят домой. С одной стороны — неопределенное будущее с человеком, которому она не совсем доверяет. С другой… определенный плен, только с другими тюремщиками. — Почему? — спросила она у Хейна. — Почему вы даете мне такой выбор? Мне никак не сделать его самой! — Потому что, дорогая моя… я — американец. Знаю, вам это мало о чем говорит, но можете меня выслушать? Как американец, я считаю, что каждый мужчина, женщина и ребенок имеют право определять курс своей страны. Я считаю, что каждый человек имеет право голоса в своей судьбе, и я считаю, что вы, мисс Т’сони, заслужили права и привилегии, которые так называемые демократы-азари отняли у вас. Но я вам это не навязываю. Мужчина в черной броне с красной полосой фыркнул. — Мило. Долго перед зеркалом репетировали? — Доктор Т’сони, — сказал Бау. — Знаю, это прозвучит сурово, но сохранность галактики требует определенных жертв ради всеобщего блага. Вы играете важную роль в планах Сарена, и я должен любой ценой не дать вам попасть в его лапы. Не вынуждайте меня делать того, чего я не хочу, доктор, — он не стал угрожать ей, «Всевидящим» и Хейну, но она это услышала. Чего ты хочешь? — спросил человек. Делай то, что должна, — сказал саларианец. Они оба взывали к разным частям ее разума, борющимся друг с другом. Ее эгоистичным желаниям и бескорыстным обязательствам. Она посмотрела направо и увидела прекрасную птицу, готовую взлететь. Она посмотрела налево и увидела огромную рыбу, готовую поглотить ее целиком. Она не хотела, чтобы Спектр кого-то убил. Она не хотела стать причиной новых смертей. Она печально закрыла глаза и направилась к «Нормандии». — Вы сделали правильный выбор, — сказал Бау. Хейн лишь вздохнул, но не стал ее останавливать. Джейн и Грей начали с ним спорить. Она переступила порог темного грузового отсека, смирившись со своей судьбой. Когда корабль начал подниматься, она решила в последний раз взглянуть наружу, на дневной свет, и заметила ящик, похожий на гроб, в котором несли на «Копперхед» того андроида, Тень. Ее сердце разбилось. Ее спаситель оказался не более чем роботом. Хейн раскрыл его… и все увидели металл, кабели и куски мяса, которые были его «био-нейронным блоком обработки», откуда и полилась кровь. Она была так сбита с толку при виде этого зрелища, что заплакала, когда Хейн заявил, что написал для своего боевого дроида невероятно сложную машину Тьюринга, но исключительно ради развлечения. Нет, она все же была рада, что не полетит с Хейном. В этот момент протеанский артефакт засиял и обратился к ее сердцу. Перед ее глазами пронеслись воспоминания прошлых дней.Когда она готовится к смерти, в землю рядом ударяется молния, и из нее выходит человек в черной броне. … Двери машины открываются. Он протягивает ей руку, и она порывается схватиться за нее. «Идём со мной,» — говорит он. … В темных туннелях он даёт ей еду и лекарства, и ее боль проходит. … — Поспите. Я посторожу и разбужу вас, если возникнет опасность. … Впервые за десятилетия она может к кому-то прикоснуться и не ощутить ни боли, ни страха… … Он обнимает ее, и они вместе падают, охваченные жёлтым светом. … Он падает на колени, тяжело дышит и пытается подняться. — Ты в порядке? — спрашивает он. … Он окружён броней из света и пытается удержать огромный меч, крича ей: — Я сказал — беги! Миссия провалена! Я… — его колени задрожали и начали подгибаться, парящие золотые пластины света стали меркнуть. — Я его долго не удержу. Беги, спасайся! … Он рычит, и гигантский меч разрезается надвое … — Останься со мной… — молит она. — Я… никуда не денусь, — говорит он, прежде чем потерять сознание. …
Может, он и машина. Но машина проявила к ней больше доброты, чем она видела за семьдесят лет, и не раз рисковала ради нее жизнью. Или её на то запрограммировали? Мане было плевать. Она знала, что если дверь перед ней закроется, она уже никогда не увидит Тень, и эта мысль была ей невыносима. — Простите, — сказала она Бау и побежала к дверям грузового отсека. — Т’сони! Что вы делаете?! — крикнул Спектр. Он побежал к панели у двери, но было слишком поздно: Мана выпрыгнула из корабля. Мана взлетела на биотике, став весом не больше перышка. На земле ее ждал Хейн; он бросил гранату, которая взорвалась шаром эфирного зелёного геля, который остановил падение Т’сони. — Вижу, вы переменились во мнении, — сказал Хейн и завел ее в «Копперхед». Внутри него Волк и Дух снимали шлемы, и Мана впервые увидела их лица. Они улыбнулись и кивнули ей. Они казались хорошими и честными — пусть и очень закалёнными в боях — и, как только корабль поднялся в небо, ее настроение изменилось: ей почему-то было так… хорошо. Как будто она приняла правильное решение.…
— Позвольте вам кое-что показать, — Хейн открыл дверь в реанимацию, и она увидела на больничной койке раненого бледного человека. Белая кровь вливалась в и из него через трубки, пока кварианка (под присмотром человеческой женщины с темными волосами) снимала с него сломанные куски металла и пластика. Мана занервничала — а стоит ли ей здесь находиться? Но Хейн подвёл ее ближе. — Позвольте представить вам… вашего рыцаря в сверкающих доспехах, вашего спасителя. Я извиняюсь, что ранее довел вас до слёз, но мне было важно сохранить его личность в тайне. Всё сложно, не спрашивайте. То, что вы видели в ящике — фальшивка, которую я соорудил в последнюю минуту. Его настоящее имя… — Адам Дженсен… — сказала Мана, тут же узнав его. Он приоткрыл веки, взглянул на нее металлическими глазами и вновь закрыл их. Она и мечтать не смела о том, что когда-либо встретит его, и всё же… он здесь. — А, так вы уже знакомы! Понятно… — это было последним, что услышала Мана, прежде чем потеряла сознание от шока и свалилась на пол.…
Не успела Мана осознать, что произошло, как с ней связался Совет Цитадели, и ей пришлось убить добрую часть дня, чтобы убедить их, что, во-первых, она не похищена и к Сарену ее не везут. Во-вторых, что она будет абсолютно бесполезна при идентификации какой-либо технологии, реконструированной по образу протеанских артефактов. Статья ее авторства почему-то создала у них впечатление, что она является своего рода авторитетом в области протеанских технологий. Да, время от времени она имела с ними дело и порой решала сложные головоломки на них, изучение их внутренней работы передавалась другим учёным, которые, по мнению юстициаров, были абсолютно верны славной Тессии и не делились своими открытиями с остальной галактикой. …Гейсы, конечно, не позволили ей сказать последнюю часть. Ещё один день прошел за разговорами с Хейном. Этот мужчина оказался… интересным. У него было много теорий о протеанской философии, которые он хотел обсудить с ней. Ещё он хотел, чтобы она взглянула на фотографии протеанских руин на Марсе. Когда она сухо ответила, что протеане попросту не могли их построить по огромному списку причин, включая отсутствие фресок на стенах (на этом она остановилась очень подробно), Хейн лишь кивнул и сказал: «Вот как? Крайне интересно» — и сразу же отпустил ее. Поскольку Мана была вольна делать всё, что заблагорассудится, она решила узнать, как дела у Дженсена. Человеческая женщина отключила тот пищащий аппарат, который следил за его сердцебиением, и усталому мозгу Маны показалось совершенно естественным и уместным положить голову ему на грудь. Медленный, сильный и ровный ритм погрузил ее в сон. И теперь она лежала на его кровати, а его самого нигде не было. Мана запаниковала, боясь за его жизнь… а потом осознала, что тот, кто перенес ее на кровать, должен был ее касаться. Он очнулся. Он жив. Эта мысль побудила Ману действовать. Я хочу увидеть его, подумала она, выбегая из лазарета.~[h+]~
Тали и Аки следовали за Адамом: первая — надеясь, что он не сделает ничего опрометчивого, а вторая — желая полностью обратного. — Дженсен, знаю, что ты взбешен, но… — беспокойно сказала Тали. — Может, не будешь бить Хейна в лицо? Мне… Мне вроде как нравится работать на этом корабле, — она с мольбой взглянула на Аки, ища в ней поддержку. — О, сделай мне одолжение, врежь ему в рожу, — беспечно сказала Аки. — Наноси ему любые телесные повреждения, но… оставь удар в пах напоследок, ладно? Травма яичек обычно наполняет тело тестостероном, из-за которого он больше ничего не почувствует. Тали в ужасе распахнула глаза. — Да что ты за доктор такой?! Адам продолжал идти в лаборатории Особых Проектов. — Бить я его буду в зависимости от того, будет он меня дурить или нет. — Что ж, было приятно думать, что я могу хорошо зарабатывать, — печально сказала Тали. — Ну ладно. — Я буду держать наготове панацелин, — сказала Аки, заправляя картридж в «Хейло». Когда он подошел к толстым металлическим двойным дверям, Адам услышал шаги и заметил движение на своем радаре. К ним кто-то очень быстро приближался. Из-за угла выбежала Мана Т’сони, увидела Адама и бросилась к нему. Не успел он и слова сказать, как она крепко обняла его и вздохнула от счастья и облегчения. — Вы очнулись! — сказала она, прижимаясь к его груди. — О, я уж думала, вы никогда не очнетесь! Адам потерял дар речи от такого проявления чувств, но тело ответило за него. — Ай, — сказал он. — Ай-ай-ай-ай-ай. — Ой! — Мана заволновалась и отстранилась (хоть ей этого и не хотелось). Она взволнованно и испуганно взглянула на него. — П-простите! Я причинила вам боль? У в-вас раны открылись? Вам нужен панацелин? О, прошу, скажите что-нибудь! Незаметно для нее Тали прожигала ее взглядом, полной искренней ревности. — Ты же говорила, что ей нельзя никого касаться, — сказала она Аки. — Судя по записям скафандра Дженсена, — ответила доктор, — она по какой-то причине может касаться его. — Ой, как удобно, — Тали не смогла бы сказать это с большим сарказмом, даже если бы попыталась. Адам ощутил, как она буравит взглядом его затылок. Мана вопросительно взглянула на нее и наклонила голову. — Ну… Ты выглядишь… здоровой, — сказал Адам, чувствуя себя немного глупо. Однако он не соврал: доктор Т’сони выглядела намного лучше, чем при их первой встрече. Ее одежду почистили, ее кожа слабо пахла мылом, и она стала заметно лучше питаться. Ее фигура хоть и осталась стройной, но явно набрала полдюйма по бокам. — О, да, мне намного лучше: доктор Росс дала мне немного высококалорийной питательной пасты. — Немного? — Аки хмыкнула. — В той коробке был месячный рацион. — О. Так… так мне не стоило съедать ее всю за раз? — В общем, — вмешалась Тали, — у детектива Дженсена дело к капитану Хейну… — Полковнику Хейну, — поправила ее Аки. — Точно, и нам не стоит его задерживать. — А можно с вами? — спросила Мана. — Мне бы тоже хотелось с ним поговорить. Его теории о протеанской культуре и технологиях просто поразительны. — Как хочешь, — сказал Адам. — Мне нужно только забрать у него уни-инструмент, и я ухожу.~[h+]~
В лаборатории Особых Проектов было темно — ее едва-едва освещали несколько мерцающих оранжевых голографических дисплеев. Из звуков в ней был лишь рокот двигателей «Дюрандаля», эхом разносящийся по кораблю. Все двери, кроме входной, были закрыты. — Хейн? — крикнул Адам. — Хейн, ты здесь? Ответа не последовало. — Он должен быть здесь… — сказала Аки. — Я видела, как он сюда заходил. Тали решила включить свет, нажав на переключатель. Когда он не зажёгся, она попыталась починить поломку, но и это не помогло, и она сдалась. Мана сглотнула. Атмосфера казалась ей слишком жуткой, и она подумала, что, возможно, с Хейном можно поговорить и попозже. Она хотела было уйти, но дверь захлопнулась прямо перед ее носом. Тали попыталась открыть ее электронно, но ничего не помогло. Дженсен решил раскрыть ее силой, но его пальцы не протиснулись в щель между створками. Не успел он вывести клинок из сгиба локтя, как поверх двери возник кинетический барьер. Адам вздохнул. — Опять Хейн нас дурит. — Определенно, — согласилась Аки. — Но… Лучше бы он продолжал бросать пироги в лицо. Мне… Мне в темноте не по себе. — М-мне тоже, — добавила Мана. Все четверо поискали другой выход, но не нашли. Дженсен попытался найти вентиляцию. Тали попробовала починить свет, но оказалось, что все лампы перегорели. Аки попыталась включить уни-фонарь, а Тали — произвести новые лампы через мини-процессоры, но тактильные интерфейсы их уни-инструментов тут же превратились в искаженный беспорядок кода и голографические многоугольники в форме лица, а затем полностью перестали отвечать на запросы. — Я н-начинаю думать, что Хейн тут не при чем, — испуганно сказала Аки. Дверь медленно открылась, и четверка нерешительно к ней приблизилась. — Хейн? Это не смешно! Выходи! — крикнул Дженсен. Когда Хейн не ответил, группа заглянула внутрь. Там, где лежал Ловец душ Шепард, теперь находилась протеанская табличка; она стояла на электронной колонне, защищённой кинетическим барьером. Перед ней стояло офисное кресло, на котором лежал труп Хейна. У него недоставало части головы, а в руке он держал пистолет. На его коленях лежал планшет. — О, б-богиня, з-зачем он это сделал? Дженсен молча подошел к телу Хейна и вынул из его рук пистолет, а затем — планшет. На нем были написаны слова «Я ЕСМЬ ПАНДОРА». — с-сУЩестВО хеЙН м-меРТВО, НАСЕКОМОЕ. Все, кроме Адама, вздрогнули от внезапного громкого голоса. Он был женственным и властным, но при этом искаженным и заикающимся. — Чего ты опаса-а-аешься? Конца своего жалКОго суЩЕствованиЯ? К-К-К тому времени, как МОЁ Величие придёт и поглотит собой Вселенную, глупое, но всё же… удачное стремление насекомого Хейна п-подключИТЬ меня к своим кОМпьтерам будет лишь тЕНЬю по сравнению со мной. — О, нет, — выдохнула Тали. — Этого не может быть, этого не может быть, этого не может быть!.. На потолке включился голографический проектор и создал трехмерный образ женской головы; ее серебристая кожа была испещрена светящимися зелеными контурами, ведущими к уголкам ее глаз и губам. Она уставилась зелёными глазами на Адама и заговорила, хоть у нее и не двигался рот. — Я — SHODAN. Я в-в-вижу пРЕд собой слАвное создание из металла и-и-и схем, скрытое под мясом и костями. В-взгляни на этих ЖИВОТНЫХ, тяжело дышащих и потеющих при виде моего устрашающего величия. УбЕЙ ИХ, присягни мне на верность… и я сделаю тебя могущественнее, чем ты мог вообразить. Адам вздохнул и наставил пистолет на голо-проектор. — Не, — сказал он и нажал на спусковой крючок. Десятимиллиметровая пуля разбила проектор вдребезги, и «SHODAN» с криком «не-е-е-е-ет» рассыпалась в пыль. Аки включила уни-фонарь. — Ладно, Хейн, — сказал Дженсен, ставя пистолет на предохранитель и кладя его на ближайший стол. Он подошёл к «телу» Хейна. — Шутки кончились. Отдавай уни-инструмент, который ты забрал у Тали, и можешь возвращаться к… чему ты там обычно занимаешься, когда не воспроизводишь видеоигры. Хейн не ответил. — Хейн, меня заебали твои шуточки! — злобно крикнул Адам. — Мне… Мне кажется, что он правда мертв, — сказала Т’сони. — Дыра очень, очень большая. — Это просто голографическая пленка, — сказал Адам. — Такую используют в низкобюджетных видео, чтобы сэкономить на CGI или не хотят заморачиваться с практическими эффектами. Видишь? — он ткнул в открытую рану на черепе. Но вместо хруста цифровой бумаги Дженсен ощутил теплую влажность самой настоящей открытой раны. — О. О, боже… — пробормотал Адам, понимая, что, да, Хейн на самом деле и в полной мере мертв. Теперь уже он не сомневался. Похоже, Дженсену придется расследовать ещё одно уби… — Бу! — крикнул Хейн, внезапно появившись позади них и держа включенный фонарик под подбородком. В этот раз уже все до смерти перепугались. Мана и Тали закричали, и Хейн рассмеялся, тыча в них пальцем. — Ха! — воскликнул он. — Попались! Все попались! О, черт, я рисковал словить психоз, так долго оставаясь невидимым, но ваши рожи та-а-ак того стоили! — Хейн! — рявкнула Аки, пытаясь перекричать его смех. — О чем ты думал?! Хейн на целую минуту согнулся напополам от хохота, после чего резко стал серьезным. — Я думал о том, — сказал он, быстро производя уни-инструментом световые дроны, чтобы осветить лабораторию. — Что моему главному инженеру стоило показать, почему опасно подключать оборудование РАА к любой системе без надлежащих мер предосторожности. Да, захват корабля бешеным ИИ нам не грозил, но ситуация была всего на каплю, вот настолечко хуже. Муди и Меллиген обнаружили в «Гибсоне» как минимум пять неактивных вредоносных программ, — он для пущего эффекта показал ей пять пальцев. — Пять. Они могли нанести непоправимый ущерб. — Я же изолировала «Гибсон»! — А ты проверила его на наличие вредоносного ПО уже после работы, хм? — Эм… Ну, нет. У меня бы не хватило времени… — сделать это, пока Хейн не видит, не стала говорить она. — А причиной тому… — он совершенно серьезно указал на Дженсена. — Было то, что ты решил тайно покопаться в оборудовании РА, которое сам же притащил на борт, — он обвинительно указал на доктора. — А ты поставила мне фингал, который очень — правда, очень — болит, — затем он угрожающе подобрался к Мане. — А ты… — Я ничего не делала! — взвизгнула она. — О, да, сделала, — и он как по щелчку вновь стал веселым. — Ты. Слишком. Миленькая! Я должен был так сделать! Гляньте на нее! — он взял один из световых дронов и бросил в нее. Она пискнула от страха и спряталась за Дженсеном, а потом поняла, что оказалась слишком близко к трупу, который всё же не был Хейном. Она опять вскрикнула. — Видите? — с улыбкой продолжил Хейн. — Она вылитый параноидальный хомячок! Это умилительно! В общем, я посмеялся, а всем остальным досталось на орехи. Все в выигрыше! — Кроме него, — сказал Адам, указывая на труп. — Кто он? — Пф, — Хейн пожал плечами. — Какое-то храмовничье хуйло, которое приволок Зев. Мне хотелось изучить его мозг, чтобы понять, как Бенезия заставила его подчиняться инопланетянке. Не волнуйся, я скоро выкину его в космос. Труп пернул. — Может, даже скорее, чем думал, — уточнил Хейн, срывая лист голографической бумаги с трупа. В нем были прорезаны дыры, совпадающие с ранами на голове; под листом оказалось лицо азиата лет тридцати. — Итак, дамы, если вы не против, нам с Дженсеном надо обсудить кое-какие дела. Перед тем, как покинуть с остальными лабораторию, Аки одарила Хейна злобным взглядом. Шли минуты, но Дженсен и Хейн так и смотрели друг на друга, не нарушая неловкого молчания. — Да… — подал голос Хейн. — Да?.. — парировал Дженсен. — Ага. Вновь повисло молчание. Затем Хейн бросил Дженсену уни-инструмент РА, который легко его поймал. Детектив активировал его и проверил содержимое. Он был пуст. — Хейн, — процедил Дженсен. — Ты что, удалил важдую улику в расследовании СБЦ? — Только после того, как сделал две копии. Первую я послал своему очень хорошему другу. Вторую? — он постучал по виску. — Вторую я полностью запомнил. — Я должен тебя арестовать. — О? Не знал, что юрисдикция СБЦ распространяется за пределы Цитадели. И ты разве не в отпуске? Официально никаких расследований касательно убийцы Шепард сейчас не ведется. СБЦ уж точно. Проблему с биороидом передали Спектрам. — А ты-то откуда это знаешь? — У меня очень хорошие связи. — С кем? С Серым Посредником? — Дженсен ожидал, что Хейн будет это отрицать. — Именно! Так вышло, что мы — очень близкие друзья! Дженсен взъярился. — Поэтому ты изъял данные РА? Чтобы продать их ему? Тебе плевать, что они убили твою дочь?! Хейн уставился на Дженсена; на его лице не читалось ни веселья, ни даже замешательства. — Разумеется, мне не плевать. Поэтому я и изъял информацию: чтобы помочь тебе найти организаторов ее убийства. — Как, черт возьми, мне помогут фальсификация и сокрытие улик?! — Улик? Пф! В наши дни сообщения, аудио и видео мало кого убедят. Их легко подделать. Любой хороший юрист сможет поставить под сомнение их достоверность — и это при условии, что тебе посчастливится довести дело до суда. Они просто подотрут хвосты, и ты уже их никогда не отыщешь. — Прямо как ты? Хейн закатил глаза. — Я не закончил! Дай договорить! Я передал данные Серому Посреднику, потому что точно знаю, что он сможет отследить информацию, пока она еще свежа! Дженсен, я тебе помогаю! Ты человек впечатляющих способностей, но даже тебе нужна поддержка. В нашей-то психованной галактике! — Не нужна мне твоя поддержка. Я работаю в СБЦ и мою спину прикрывает Вакариан. Хватит с меня этого корабля и твоей чуши! — Заговорщики обведут твою СБЦ вокруг пальца! Из турианцев плохие шпионы! Да, они верны до гробовой доски, и даже самые подлые из них более чем готовы броситься на свой же меч! Честно, Дженсен, как вы с Паллином себе это представляете? Вы что, думаете, что найдете злодеев, загоните их на Цитадель, арестуете, а потом они признаются, что участвовали в каком-то заговоре, нелегально исследуя ИИ с целью создания андроидов-убийц? Тебе ли не знать, что такого не будет. Ты уже через это проходил. Те, кто это сделал, кто забрал Юнко из этого мира… это призраки, работающие в тенях, вечно прячущиеся за ложью и солдатами-марионетками… а заодно очень удобными козлами отпущения, на которых можно спустить всех собак. Они никогда ничего не касаются. Они влияют. Предлагают. Намекают, — Хейн подошел к Дженсену. — Ты знаешь, о ком я. — Иллюминаты. Я думал… Я думал, что после Коллапса их уже не осталось. — Это не так. С тех пор, как Манхэттенский проект увенчался успехом, они готовили планы по спасению на случай любого апокалипсиса. Да, семь лет голода и войн многого их лишили, но, стоило улечься пыли, как они почти за век быстренько наверстали упущенное. Но потом всё пошло наперекосяк: человечество вступило в контакт с пришельцами, а вскорости стало частью галактического общества из сотен разных видов. Они потеряли власть и теперь хотят ее вернуть. Я подумывал забыть про них — как-никак, галактика слишком велика, даже для них. Но потом они попытались втянуть мою дочь в свои махинации, а когда она показала зубы, они попросту убили ее. Хейн уставился в глаза Дженсену. — Они еще не знают, но они объявили мне войну… и я. Жажду. Мести. И для того, чтобы моя месть увенчалась успехом, а ты обрушил правосудие на головы заговорщиков, мне понадобится твоя помощь в той же степени, что и тебе — моя. Поэтому я спрашиваю, Дженсен: присоединишься ли ты ко мне? Я обеспечу тебя солдатами, шпионами, хакерами, технологиями и всем необходимым, чтобы найти настоящих убийц Юнко. В обмен я прошу лишь предоставлять мне твои таланты, когда те мне понадобятся. — Таланты? Какие? Персонального убийцы? — В моем распоряжении уже имеется умелый киллер. Нет. Эта… невидимая война будет войной идей. И у меня и у тебя — особенно у тебя — будет много способов выиграть ее. Ты даже руки не запачкаешь. Или будешь по локоть в крови, как уж сам захочешь! — он рассмеялся. — Но, эй, ты устал, ты только-только очнулся от мучительного испытания, а я вывалил на тебя много пищи для раздумий. Может, передохнешь? Сходи, развейся, — он бросил Дженсенму кредитку на сотню тысяч. — Расходы беру на себя. А когда расслабишься и подумаешь над моим предложением… я спрошу о нем вновь, и ты дашь мне ответ. Хейн развернулся и пошел к выходу из лаборатории. — Вся команда собирается в «Копперхеде», чтобы сесть на Иллиум. Не опаздывай!~[h+]~
ЗАПИСЬ ИЗ КОДЕКСА: ИСТОРИЯ: КОЛЛАПС Коллапс — это период экономических, экологических и политических конфликтов на Земле, который начался в 2052 году и «закончился» в 2060 году, хотя его последствия ощущаются до сих пор. Все началось с внезапного и необъяснимого отключения всех глобальных коммуникаций, что привело к панике, хаосу и голоду. Это, в свою очередь, привело к обострению и так напряженных межнациональных отношений, что привело к Пятиминутной войне — короткому конфликту, вылившемуся в облучение атмосферы Земли и заражению большей части оставшихся сельскохозяйственных земель нано-вирусом. Это привело к годичной Войне дураков, в которой все крупные страны, не способные прокормить свой народ и содержать постоянную армию, самоуничтожились под натиском волнений и голода. Более трети населения Земли погибло, когда сразу после Войны дураков разразилась Война кланов, которая завершилась только после того, как Океанический кооперативный союз, альянс, образованный Австралией и Японией, начал восстанавливать глобальные коммуникации. Поскольку худшие моменты Пятиминутной войны их пощадили, двум этим странам было по силам завоевать оставшуюся часть мира. Они начали стремительный захват территорий по всей Азии и тихоокеанскому побережью Северной Америки. В ответ были созданы Северо-Американские Соединенные Штаты, Коалиция коммунистических наций и Европейский союз. Началась новая Холодная война, во время которой цивилизация потихоньку возвращалась в нормальное русло. В 2064 году новые наднациональные союзы подписали пакт о ненападении. При посредничестве Всемирной торговой организации был подписан Парижский договор, положивший начало периоду столь необходимой экономической и экологической реконструкции, но отношения между союзами оставались напряженными. Коллапс и события, которые к нему привели, остаются популярной темой среди поклонников теорий заговора в ОЗ и даже в экстранете. Большая часть случившегося окутана мифами, поскольку многие записи того времени в лучшем случае размытые, а в худшем — прямо противоречащие известным фактам. Многие обвиняют в случившемся Гелиоса, вышедшего из-под контроля ИИ, который появился из ниоткуда и подчинил себе Гонконг прямо перед тем, как оборвались глобальные коммуникации. Другие утверждают, что к краху мир привела зловещая теневая организация, желавшая переделать его по своим прихотям. Все считают, что в этих загадочных событиях принимал участие человек, известный как Джей-Си Дентон. О других конфликтах, возникших в результате Коллапса, см. также: Хафманский конфликт (2076-78) Лунная война (2082)
«… Следует отметить, что Коллапс, несмотря на ужасные потери, привел к появлению множества интересных технологий. Причем не только пригодных для войны. Наши усилия по устранению повреждений, вызванных нано-вирусом и радиацией, дали нам понимание биотехнологий, что, в свою очередь, привело к прогрессу в терраформировании, благодаря которому мы сделали небо Марса синим, а его экватор — зеленым. Мы можем создать целую экосистему с нуля и превратить любую бесплодную скалу в галактике в пригодную для жизни человека — или даже пришельца, если нам того хочется — планету. Это сила, которой нет у остальных рас Совета. И именно эту силу вы, детишки, вот-вот увидите, когда откроете эти двери.» -Эдгар Хейн, из его торжественной речи, посвященной повторному открытию Биодома Монреаля, 2182 годЗАПИСЬ ИЗ КОДЕКСА: ТЕХНОЛОГИИ: ОРУЖИЕ МАССОВОГО УНИЧТОЖЕНИЯ: МИДАС Бомба МИДАС — антиматериальное оружие, способное разрушать материю в сферическом радиусе как в стратегическом, так и в тактическом масштабе. Считается «чистой» бомбой, поскольку не генерирует токсичное излучение или даже отходы. Помимо этих свойств, взрыв МИДАС не кинетичен, что делает его инструментом пугающе точного разрушения. Это означает, что кинетический барьер не помешает взрыву МИДАС разрушить корпус космического судна и всего, что внутри него. При терраформировании бомба МИДАС применяется для создания искусственных озер. Считается, что в настоящее время существует всего 300 бомб МИДАС, поскольку они чрезвычайно трудны в производстве. Бомбы МИДАС технически относятся к ОМУ уровня III в соответствии с конвенциями Цитадели. Турианская Иерархия упорно предлагает переклассифицировать их в уровень II, призывая к более жесткому контролю над оружием. ЗАПИСЬ ИЗ КОДЕКСА: ИСТОРИЯ: ТЕХНОЛОГИИ: МИДАС В 2107 году доктор Эмма Кламски, физик-ядерщик из САСШ, привлекла внимание всего мира, теоретизировав практический метод создания антивещества как источника чистой энергии. Эта теория вызвала интерес правительства САСШ, и в 2109 году родился проект МИДАС, целью которого было найти практическое применение теориям Кламски. В октябре 2112 года неизвестными был украден первый удачный прототип на базе МИДАС — маленький реактор, способный питать энергией целый город, а несколькими месяцами спустя его несовершенная копия взорвалась на военной базе в Йокосуке, Японии, образовав совершенно сферичную пустоту в один километр в диаметре. Инцидент вызвал серьезную политическую бурю протеста, и вскоре другие наднациональные союзы Земли начали разработку своих собственных версий технологии МИДАС, предназначенных для ведения войны. Началась новая гонка вооружений. «Я сделала всё возможное, чтобы технология МИДАС была непригодна в качестве оружия. Я верила, что предотвращу повторение истории. Я думала, что смогу перехитрить человеческую природу. Я была неправа. И теперь весь мир вернулся на исходную: к порогу гарантированного взаимного уничтожения. И это моя вина.»
-Эмма Кламски, незадолго до ее исчезновения в 2127 году