~[h+]~
На посту охраны сидела Келли Уэст — женщина почти шести футов ростом и не самой женственной комплекции. Она чистила грязные ногти тепловым ножом — напоминанием о ее службе на флоте Альянса. Ее кожа была светлой, пусть и не такой светлой, как растрепанная копна волос, обрамлявших ее голову. Униформа охранника РА прилегала к ее коже, не давая сходу понять, кто перед тобой — мужчина или женщина. Джек бы описал Келли как суку-мизандристку, которая ненавидит свое тело и винит в своих несчастьях мужчин, которые, очевидно, завидуют ей, поднявшейся выше их по званию. Она обскакала в росте многих сослуживцев, а по силе превосходила большинство из них. Она даже считала, что умнее львиной их части. Джек знал, что это не так. Ее рост был куплен, ее сила была куплена и даже генетические модификации, повышающие интеллект, были куплены ее родителями в отчаянной попытке подтянуть ее академические перспективы. Всё время вне работы она вызывала мужчин на различные силовые состязания в жалкой попытке утвердить свое превосходство. Джек мог судить об этом, видя, как она старается казаться выше, чем есть на самом деле, стоит мужчинам-сослуживцам подойти чересчур близко, видя шрамы после инъекций и видя ее постоянные тщетные потуги его запугать. Джек всегда издевался над ней во время кормёжки. — Что, боишься меня, девочка? — говорил он, как только она надевала на него наручники. — Нахуй иди, — отвечала она. Ей не нравилось, когда ее звали «девочкой». Никогда не нравилось. И тогда Джек улыбался этой по-мальчишески красивой и высокомерной улыбкой, в которой так и сквозило, что он знает, что она боится. Эта улыбка говорила, что он ей не подчинится. Это повторялось на каждой кормёжке. Мысли о том, что ей нельзя избить этого грустного, жалкого, смазливого парнишку, грызли ее одинокими ночами, когда она думала о нем, прикасаясь к себе. — Было бы куда проще, если бы тебе нравились девочки, не правда ли? — однажды сказал он ей. — Я не лесба, — заявила она. Джек хмыкнул, отчего она почувствовала себя тупой. — Я знаю. И это выбешивает тебя, не так ли? Жаждать того, чего ненавидишь? — Заткнись. Но было уже слишком поздно. Слова закрались ей в голову и свернулись в темных уголках разума, подобно змее. Да, она ненавидела мужчин. Да, ей хотелось его члена. Нет, собиралась ложиться под него. Она покорит его. Она заставит его подчиниться, сломает ему ноги, вынудит умолять о пощаде, оседлает его возбужденный член и будет насиловать, пока ему не понравится. По крайней мере, ей нравилось это воображать. Сегодня она воплотит эти фантазии в жизнь. И в этот раз точно не струсит. Оставалось двадцать пять минут до кормёжки.~[h+]~
В комнате охраны одиноко сидела техник по имени Эрин Хëрбст и просматривала трансляции по девяти мониторам. Подпрограммы ВИ распознавания лиц работали из рук вон плохо, и так как у неё не получалось это исправить, ей велели следить за всем, что происходит на объекте РА. Три недели она занималась совершенно неблагодарным делом — пялилась в мониторы, чтобы в случае опасности нажать на большую красную кнопку, которая бы поставила на уши всю охрану. Синяя кнопка рядом с ней включала стазисные пилоны внутри камеры №9. Эрин была маленькой и робкой домоседкой. РА завербовала её всего год назад, перехватив сразу после окончания колледжа. Как оказалось, их интересовали вовсе не её навыки системного аналитика, а ее сверхъестественная способность чинить даже самые сломанные компьютеры… что в последнее время у неё не получалось из-за скучного задания. А ещё Эрин было одиноко. Её окружали мужчины и женщины, которых рождали, воспитывали и нанимали, чтобы убивать людей. Их не интересовал метаморфический код, последние разработки в области ПО или даже трансляции, которые она смотрела. Впрочем, в колледже с ней тоже никто не общался… Эрин нравилось заглядывать в камеру №9 и наблюдать за тем, кого там держали. Его привезли сюда две недели назад, без сознания и под конвоем. Она поспрашивала, что за пленника им доставили, и один из охранников посмеялся над ней. — Пленника? Ха! Этот псих — один из нас! Это зажгло её любопытство, и Эрин начала копать. Мужчину из камеры №9 обозначали как Йохана Л. Рамсуса. Правда ли его так звали? Как знать. Имя «Рамсус» ей нравилось — оно внушало уважение, как египетский царь. И оно было куда лучше того дурацкого прозвища, которым его звали все на объекте — «Джек-потрошитель». Первые три дня после появления Рамсуса Эрин наблюдала, как он ест, спит, рисует и время от времени облегчается в пластиковый туалет. Несмотря на свои навыки опытного хакера, она не нашла о нём ничего, кроме имени и впечатляющих оценок биотических способностей. Все данные о нём были слишком уж хорошо скрыты, поэтому Эрин в порыве несвойственной храбрости, подпитываемой очарованием и любопытством, сделала то, что ей было категорически запрещено. Она заговорила с ним. — П-привет, — нервно сказала она через интерком. Рамсус, к её разочарованию, никак не удивился, услышав её голос. Вместо этого он улыбнулся, словно знал, что она обратится к нему, ещё с тех пор, как попал сюда. — Привет, — ответил он. Эрин не ожидала, что его голос окажется таким глубоким и таким плавным. Из-за него ей казалось, что она лежит голышом на кожаном кресле — что довольно странно, поскольку она ни разу так не делала. Неловкое молчание. Он нарушил его первым. — Тебе что-то нужно от меня, Эрин? — О-откуда вы узнали, как меня зовут? Улыбка. — Ответь мне, — тихо и с такой тоской приказал он, что ей захотелось подчиниться. — Я… Ну… Мне хотелось узнать, кто вы. И так Джек с каждым словом начал притягивать к себе Эрин силой своего голоса и взгляда, которые долетали до одинокого техника через смарт-камеры и микрофон. Он смеялся над её шутками, соглашался с каждым её словом, утешал, когда она поделилась особенно печальным эпизодом из своей жизни. Для Эрин Йохан превратился в лекарство от скуки и одиночества, и через неделю она стала думать, что между ними есть что-то особенное. Она спросила, какая музыка ему нравится, и он ответил «та, что любила она». — Кто? — переспросила она, страшась ответа. — Первая женщина в моей жизни. Та, у которой меня отобрали, — ответил он, и его голос был полон такой тоски и глубокой печали, что Эрин чуть не расплакалась. О, как ей тогда хотелось протянуть руку и погладить его по щеке! Она спросила о цветах на рисунках. — Их любила последняя женщина в моей жизни, та, что отвергла меня, — ответил он. — Я начал рисовать их после того, как она призналась мне: она научилась их ненавидеть. Они слишком сильно напоминали о том дне, когда была разрушена её жизнь. Она плакала, рассказывая об этом, и я нежно целовал её алебастровые щеки, губами стирая слезы. Когда я ощущал привкус соли и ее кожи, в моём сознании возник образ веток с этими цветами. С тех пор он преследует меня. Он будет преследовать меня до скончания дней. Эрин была готова расплакаться — её разрывало от ревности и жалости. Он говорил о той женщине с такой меланхолией… О, как ей хотелось найти её, эту ведьму, разбившую ему сердце! Она бы вырвала ей сердце и принесла ему… В итоге она спросила о его прозвище, и в течение следующих шести дней Йохан делился с ней кошмарными подробностями своей работы на Альянс — о том, как он манипуляциями довёл дюжину несчастных девушек до смерти. Ей стоило ужаснуться его методов, но вместо этого она с трудом переводила дыхание и чувствовала напряжение в нижней части живота. Каждый раз он скорбел, что был вынужден лишить бедняжек жизней, и каждый раз она жалела это прекрасное, пойманное в клетку создание на своём центральном мониторе. Она решила, что Рамсус был хорошим человеком, вынужденным выполнять приказы плохих людей. Прошло две недели, и, когда Эрин пришла на смену, она увидела, что камера №9 погружена во мрак. Уже объявили отбой? — Эрин… — услышала она стон Йохана. — Рамсус? Вы… Ты в порядке? — Они мучили меня, Эрин, и бросили одного в темноте… — О… О, нет… — Мне нужна твоя помощь. — Конечно! Я сделаю всё, что пожелаешь! Оставалось двадцать минут до кормёжки.~[h+]~
Сидевший на посту охраны Билл О’Нил нервно сжал кулаки. Подходило время кормёжки, а, значит, скоро ему и Келли придется идти к зверю в Черной Клети. Вчера он допустил ужаснейшую ошибку — прислушался к нему, поскольку тот завел с ним дружескую беседу, а потом поделился тем, что он сделал с одной из своих жертв. Проще говоря, он отсек ему обе руки. — А потом он умер? — с напускной небрежностью спросил Билл. — Нет. Ему поставили протезы. — Ну, чел, на войне такое со многими случается. — О, но это была лишь присказка. Видишь ли, я проведывал его между заданиями. Веселее всего было наблюдать, как повышенная потребность в нейропозине загребала всё его состояние. Он оказался без гроша и без жилья, едва сводил концы с концами и питался отбросами. Потом же… наступило самое страшное. Знаешь, что случается с инвалидами, если они не принимают нейропозин? Это некрасиво… Сначала тело восстает против металла и кабелей и всеми силами атакует нервную систему. Если ничего не делать, культи начинают гнить. В итоге гниль ослабляет крепления протезов, и они просто… отваливаются. Гной, скопившийся между культей и металлом, вырвался наружу, и бедняга прочувствовал каждую секунду этого процесса… Я очень надеюсь, что вас это никогда не коснется, мистер О’Нил… — Так, эм… а что ты сделал с руками? — спросил Билл, охваченный нездоровым любопытством. — В смысле, почему их не пришили обратно? Джек улыбался, но голос его был глубоким и угрожающим. — О, я их съел. Билл побледнел, а зверь в клетке продолжал улыбаться ему. — Когда сегодня принесут ужин? — спросил он. Эти слова всю ночь витали в голове Билла, не давая ему уснуть. Работать на РА было опасно. А вдруг он потеряет ладонь? Ногу? Насколько дорого обходятся протезы? Может, дешевле клонировать конечность? Он читал в экстранете, что клонированные конечности могут отторгнуться, но в редких случаях. Это лучше или хуже? Много ли стоит нейропозин? Как часто его нужно принимать? Эти вопросы преследовали его весь день. Сейчас Билл понимал лишь одно: он очень-очень не хотел потерять руку. Пока Келли чистила ногти своим большим ножом, он взглянул на часы. Оставалось пятнадцать минут до кормёжки.~[h+]~
Устроившись в новом кабинете, Лоусон отправил зашифрованное сообщение начальству, надеясь, что они его прочтут и осознают, какой ужасной ошибкой стало бы выпускать в галактику кого-то вроде Рамсуса, да еще и со званием Спектра. Он сомневался, что это случится: как-никак, его выключатель еще работал, у них до сих пор имелся заложник, так что на бумаге всё выглядело так, что Рамсус остается их послушным цепным песиком, которого держат на коротком поводке. Лоусону бы стоило убить его прямо сейчас, но пока этого не приказали, поэтому он сохранял ему жизнь. Ожидая их ответа, он решил просмотреть конфискованные вещи Йохана. При себе у него было немного — только броня и та механическая дрянь, но за две недели Йохан успел нарисовать немало цветущих вишень, а кроме того — контрастные схематичные портреты двух женщин: светловолосой, на щеке которой сидела бабочка, и черноволосой, в волосах которой застряли лепестки. Их губы были кроваво-красными, веки — темными, глаза — синими, а кожа — ослепительно-белой, как холст. Кто они? — подумал Чарльз. Они так же прекрасны в реальности, как и на рисунках? У Йохана изъяли еще кое-что: пачку любовных писем. Толстую-натолстую пачку писем, написанных на белой бумаге безупречным каллиграфическим почерком. Во всех них выражалась вечная любовь с садомазохистским уклоном, граничащая (но так и не переходящая) с изнасилованием. Все они были написаны… — О, это уж слишком круто, — сказал Лоусон. — Никогда бы не подумал, что тебе нравятся такие, Рамсус, — он отложил письма. Ерунда, да и только, но их наверняка попросят сохранить для изучения психики Рамсуса. В дверь постучали, и в кабинет зашла техник — буквально мышь, а не женщина. — Мне велели доложить, когда получится исправить проблемы с ВИ. — Вот как? И почему же ты пошла ко мне лично? Почему просто не отправила емейл? — Прошлый директор велела мне немедленно докладывать о любых подвижках в ремонте охранных систем и… Лоусон встал с кресла и подошел к девушке. Она была миниатюрной и стройной, в чем-то даже симпатичной, но очень уж застенчивой и с низкой самооценкой. Именно такой бы воспользовался в своих целях Рамсус. Она лжет, подумал Лоусон. — Скажи, чем ты занималась помимо ремонта? — Эм, меня перевели в комнату охраны, чтобы я следила, нет ли чего опасного на мониторах, сэр. — К мониторам подключена и Черная Клеть. Тебе велели следить и за ней? — Я… Мистер Рамсус кажется… опасной личностью, сэр. — Ты знаешь, как его зовут. — Ну, да, а кто не знает? — Ты говорила с ним. — Я… Не успела она договорить, как Лоусон вытащил пистолет и выстрелил ей в грудь. Сила удара припечатала ее к стене, и она сползла на пол, оставив на обоях кровавый след. Она выглядела такой испуганной и такой печальной; она прошептала имя Рамсуса, прежде чем ее остекленели, уставившись в пустоту. Лоусон посмотрел на часы. Оставалось десять минут до кормёжки.~[h+]~
— Отправьте отряд к Джеку. Пусть глаз с него не спускают, — приказал Лоусон; его голос перебивался статическими шумами. — Принял. У отряда 1 его биотик. Послать их? — Нет… Отправь отряд 2: у них больше огневой мощи. Я спущусь к нему сам. О, и отправь Диверсанта в комнату охраны. Рамсус скомпрометировал техника. И так отряд 2 отправился ко входу в Черную Клеть и принялся ожидать прихода Лоусона и охранников, несущих еду. Оставалось пять минут до кормёжки.~[h+]~
Билл похлопал Келли по плечу. Им пора было забирать еду Рамсуса. Они решили, что сегодня лучше покончить с этим делом как можно скорее. Работники кухни выдали им безыскусный обед: две бараньи отбивные с гарниром из чечевицы и стакан воды. Повара положили его на тележку, а охранники покатили ее к Черной Клети. Там они наткнулись на трех штурмовиков «Темных огней», возглавляемых Лоусоном, которые приказали им открыть дверь. Келли лишь закатила глаза, поскольку и так бы это сделала. Пф. Мужчины. Пока Билл искал пропуск, Келли проверила свою амуницию — шокер, нож, пистолет и дубинку. Щиты скафандра были заряжены на сто процентов. Если Рамсус что-нибудь выкинет, на что она крайне надеялась, она будет во всеоружии и первая бросится к нему. Оставалось две минуты до кормёжки.~[h+]~
Свет вновь зажёгся — стараниями подруги Рамсуса на посту охраны. Он включил любимую часть «Мадам Баттерфляй», которая подводила к печальному финалу. Он начал терпеливо ждать, когда ему привезут ужин. Тяжелая дверь с шипением распахнулась, и в помещение вошел Лоусон, трое штурмовиков и охранники Рамсуса. — А, Лоусон, — сказал он. — Уже вернулся? — Эрин мертва, — сухо сообщил Лоусон. Рамсус пожал плечами. — Кто? — Не придуривайся, — он кивнул Келли. — Ладно, Джек, — сказала она. — Ты знаешь порядок, — она подошла к стеклянной камере, пока Билл толкал тележку, а три штурмовика шли за ним. Келли сместила два диска, вмонтированных в уни-стекло, открыв два отверстия. Рамсус просунул в них руки ладонями кверху, и Келли надела на него наручники, чтобы он ничего не выкинул. В качестве дополнительной меры Лоусон схватил его за запястья. — Я польщен, Лоусон, но… ты не в моём вкусе. — Очень смешно, — тело Лоусона охватила биотика, и сигнатура массы Рамсуса увеличилось втрое. Заключенный вздрогнул и с трудом удержался на ногах. — Обыскать клеть, — приказал клон. — Каждый угол и щель. А заодно заберите все его вещи. Осторожность не повредит. Келли сформировала в уни-стекле дверь, и двое штурмовиков вошли внутрь, не сводя оружия с головы Рамсуса, пока третий срывал простыни с кровати и проверял туалет. — Аккуратнее с рисунком, — сказал Рамсус, когда штурмовик подошёл к столу. Тот не стал к нему прислушиваться и попросту выбросил акварель и холст за дверь. Рамсус вздохнул. — А это обязательно, Лоусон? Мог бы просто сказать волшебные слова… — В третий раз? Это тебя убьёт. — Оу… Не знал, что я тебе небезразличен. — Я бы тебя убил. Но моё начальство должно перед этим отдать приказ. — Разумеется. Все мы должны служить… Так для чего ты здесь, Лоусон? Что ты пытаешься доказать? Лоусон не ответил. — Больше ничего не осталось, — доложил штурмовик. — Теперь ему придётся спать на полу. — Выйдите из камеры, — скомандовал Лоусон. Билл хотел было завезти еду, но Лоусон зыркнул на него, и Рамсус остался без ужина. Келли вздохнула, глядя на эти препирания, и, как только штурмовики вышли из камеры и проход за ними закрылся, она удалённо открыла наручники с помощью своего уни-инструмента. Рамсуса охватило свечение его собственной ослабленной биотики. Моментально вернув себе нормальную массу, он с нехарактерной для его комплекции быстротой и силой схватил Лоусона за запястья и втянул его руки в стеклянную камеру, а затем сломал их в локтях, используя отверстия в качестве рычагов. Лоусон закричал и закричал ещё громче, когда Рамсус начал выворачивать предплечья, не позволяя ему вырваться. — Механизм из Лапуты! Механизм из Лапуты! — кричал Лоусон. К чёрту планы начальства. Сейчас ему хотелось спасти свою шкуру. Выключатель не работал. Рамсус хихикнул и облизнулся, глядя на Билла и Келли. Для первого это стало подтверждением того, что он и так подозревал, а для второй — подстрекающей насмешкой. — Бей тревогу! — крикнул один из штурмовиков, пока остальные бесцельно палили по самовосстанавливающемуся уни-стеклу. — Нет! — крикнул Билл. Сейчас он мог думать лишь о том, что этому бедняге вот-вот съедят руки, потом поставят протезы и разрушат ему жизнь. — Тогда диски вернутся на место и отрежут ему руки! — Кто-нибудь, ворвитесь внутрь и убейте его! Убейте его! — Ну же, Келли… — поддразнил Рамсус. — Давай узнаем, насколько большие у тебя яйца. Взор Келли заволокло красным, и она побежала вперёд штурмовиков, распахнула дверь и занесла дубинку. — Я тебя в пол въебу, мелкий… Рамсус улыбнулся. Настало время кормёжки.~[h+]~
Диверсант в ужасе наблюдал, как пленник Черной Клети зарычал, как дикий зверь, и вгрызся в шею женщины с яростью гризела. Затем он перестал вести себя, как животное, и использовал ее в качестве живого щита, прикрываясь ей от выстрелов трех штурмовиков «Темных огней», стоящих в дверях. Они кричали и умоляли о помощи. А потом Джек выхватил у женщины нож, что-то вспыхнуло красным, и ближайший штурмовик упал на колени, беспомощно глядя на свои вывалившиеся кишки. Женщина упала, но еще дергалась. Диверсант помотал головой и ударил по двум огромным кнопкам, а Джек тем временем швырнул кучу кишок в голову оставшемуся охраннику. Кислота от дезинфицирующих имплантатов уже начала разъедать их, и охранник с криком упал — они расплавили ему лицо. Сигнализация не сработала, стазисные пилоты не выехали, зато вместо них воспроизвелось сообщение:БЛОКИРОВКА ЗАПУЩЕНА
Диверсант посмотрел на другие мониторы и увидел, как на каждом выходе воздвигаются силовые поля и противовзрывные двери. Джек тем временем втыкал нож в голову второму штурмовику. Диверсант попытался отключить блокировку, но система затребовала пароль. — Да где носит блядского техника?! — спросил он у солдат рядом с ним. — Лоусон ее пристрелил, — ответил один. — Вот срань, — добавил другой. Джек тем временем напрыгнул на оставшегося штурмовика и несколько раз приложил его затылком о твердый каменный пол. Отряд 1 переглянулся; их ужас ощущался даже через плотные керамические пластины, закрывавшие их лица. Все они оказались заперты здесь, с ним.~[h+]~
Рамсус улыбнулся в камеру и выстрелил в нее из пистолета Келли. Штурмовики «Темных огней» плавились в броне, Келли и Билл ещё подергивались, а Лоусон… Лоусон пытался вырваться и воздвигнуть Барьер, чтобы отсрочить неизбежное. Из-за боли, нарушающей его концентрацию, и без возможности использовать мнемонические движения, Лоусону не удавалось ни то, ни другое. — Знаешь, Лоусон, я всегда восхищался готовностью твоих братьев и сестер пачкать руки. Однако ваша постоянная паранойя и эгоцентризм… — Ты! — выпалил Лоусон. — Ты всё это спланировал! — Я не стратег, Лоусон… — Рамсус хмыкнул, заходя Лоусону за спину. — Я лишь создал возможности… и все они встали на места. К примеру, ты. Я всё думал, как мне поступить с моей ослабленной биотикой… — Рамсус погладил Лоусона по волосам и прижал нож Келли к основанию его шеи. — Я предполагал, что попросту улизну отсюда, но, похоже, у меня получится предаться другой своей страсти — и всё благодаря твоему маленькому подарочку. Ты же помнишь, что я люблю, верно? Лепку? — Н-нет! Прошу, нет! Механизм из Лапуты! Механизм из Лапуты! — Ах, да, слова!.. Думаешь, у каких-то слов есть власть надо мной? Открою тебе маленький секрет, блудник… — он зашептал Лоусону на ухо. — Они. Никогда. Не. Работали. А теперь тихо… Будет не больно, — и Рамсус, насвистывая, принялся нежно вскрывать Лоусону голову. — Нет! Нет! Ай! Аргх! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а… Рамсус продолжал насвистывать и резать, а Лоусон продолжал кричать и умирать…~[h+]~
Потребовался час, чтобы прорезать основную дверь, но им это всё же удалось. В полночь отряды «Темных огней» Гамма, Тета и Омега ворвались на объект РА L-39 — темное девятиэтажное здание. Их первичной целью было исследовать объект РА L-39 и навести там порядок. Вторичной — найти выживших и оказать им первую помощь. Связь с объектом была потеряна уже давно. В этом месте держали агента РА под кодовым именем «Джек», поэтому руководство решило, что отряды должны направиться туда во всеоружии. Для первичной цели им выделили двух солдат в экзо-скафандрах, а для вторичной — две черных кареты скорой помощи вместе с четырьмя санитарами. Лейтенант Корвин надеялся, что этого будет достаточно… но не был уверен, что кто-то еще жив. Прорвавшись в вестибюль, они пустили вперед пару в экзо-скафандрах — по сути, живую стену из пластика и металла весом под тонну. Внутри объекта парили частицы Снежной слепоты, а из интеркома на повторе играла классическая музыка. Под потолком потрескивали разбитые лампы, разбитые огромной силой. В воздухе воняло кровью, поэтому штурмовики включили фильтры и перешли на внутренние запасы кислорода. Посреди трехэтажного атриума они обнаружили агента Чарльза Лоусона. Он был подвешен на собственных кишках к мраморному балкону. Его лицо было изрезано и обезображено, а в качестве последнего плевка вдобавок ко многим, многим ужасным ранам… его кастрировали. — О, Боже… — пробормотал Корвин. Он слышал о Джеке многое, но ничто не шло в сравнение… с таким. — Не думаю, что Он наблюдает за нами, сэр, — сказал один из сержантов. — Не здесь. Не сейчас.…
Огневой отряд Гамма-1 обнаружил на кухне четыре трупа, усаженных за столом. С помощью пластиковых шнуров им придали вид семьи, собравшейся отужинать практически идеальным мясным шаром. У штурмовиков ушла минута, чтобы осознать, что шар был сделан из человеческой плоти, костей и одежды. — О… О, черт, — сказал самый юный из них. Второй новичок блевал в шлем. — Да… — сказал командир. — Сингулярность — та еще сука. Совсем не как в играх, где от нее начинают парить, как идиоты. Тут правда, что ли… глаза трех разных цветов? Тут вырвало и первого новичка.…
Отряды Тета-2 и Омега-1 обнаружили в коридорах дюжину комплектов брони «Темных огней», и каждый из них находился в центре сферической вмятины в цементных стенах. Всех их окружали пятна крови. Имплантаты штурмовиков не успели сработать вовремя, и их тела превратились в кашу.…
Отряд Омега-3 обнаружил полностью разрушенный лазарет. Нетронутыми остались только три кровати, соединенных в форме буквы Y, и на каждой лежал медик. Насос все еще вкачивал всем трем кровь. Они умерли от острой гемолитической трансфузионной реакции всего тридцать минут назад. Их лица были изуродованы ножом.…
Отряд Гамма, возглавляемый лейтенантом, ворвался в Черную Клеть и быстро обыскал ее. Они обнаружили пять тел, четыре из которых (охранник и сожженные в кислоте останки трех штурмовиков) были вморожены в уни-стекло в безумной имитации «Пляски смерти» Михаэля Вольгемута, а пятое, светловолосой женщины, лежало у их ног. И в каком же ужасном состоянии была эта женщина. Вся она была залита кровью, ее лицо было изрезано до неузнаваемости, а нагрудная пластина была сорвана, обнажая разорванную униформу и ее грудь. Или, вернее, то, что от нее осталось. Ее срезанная грудь лежала рядом. Корвин снял шлем и сел. Чем привлек внимание сержанта отряда Гамма. — Сэр, вы не должны… — Заткнись… Просто… Просто иди нахуй, сержант. Я дышать не могу в этом сраном ведре, — разумеется, он уже пожалел, что снял его, потому что теперь ему в нос ударила вонь крови, говна и частиц Снежной слепоты. Его всегда терзало, правильно ли он поступал. Он убивал людей, и, да, многие из них не заслуживали смерти… но он старался покончить с ними быстро. А Джек? Джек был чистейшим злом — он убивал ради безбожного удовольствия, и Корвин надеялся, что лично пустит ему пулю промеж глаз. Однако, судя по всему, Джек уже давным-давно сбежал. Ну и ладно. Прямо сейчас Корвину хотелось лишь закрыть лицо ладонями. — Эй… Эй! — крикнул капрал. — Она дышит! Эта женщина жива! Лейтенанта захлестнула волна облегчения, побудив его броситься к женщине и опуститься рядом с ней на колени. Он взял ее за руку, надеясь удержать ее в этом бренном мире. — О, о, слава Тебе, Господи… Кто-нибудь, позовите санитаров! Мэм? Мэм! Вы меня слышите? Как вас зовут? — К… Келли… — прохрипела она. — Хорошо, Келли… держись. Мы тебе поможем — да где, блядь, носит этих санитаров?! — Он… он измывался над нами… — ее тело свело судорогой. Боже, прошу, пусть хоть она выживет. — Мы знаем… Знаем… Господь Всемогущий, мы знаем. Корвин продолжал успокаивать женщину, пока до них не добежали санитары с носилками. По-видимому, помочь ей здесь они не могли: Снежная слепота воздействовала и на медицинские виджеты в уни-инструментах, а, поскольку местный лазарет был полностью уничтожен, они решили немедленно увезти ее на подстанцию Бета. Судьба Келли была в их руках. Надев шлем, Корвин продолжил искать тех, кто еще дышал. В конце концов, они кое-кого нашли. Это был Джек.~[h+]~
Отряд Омега-3 готовился штурмовать кабинет директора. Солдаты столпились у больших деревянных двойных дверей. Один из них открыл шлем, поцеловал подвеску — звезду Давида — и, пробормотав молитву на иврите, взвел дробовик. Он был готов. Они все были готовы. — Сержант? Доложить обстановку, — сказал Корвин. Сержант подсоединил все шлемы к своему попытался пробиться через Снежную слепоту при помощи мультиспектральной оптики. Насколько он — и все остальные — видел, Джек сидел на столе и тяжело дышал над телом молодой женщины. — Что он делает? Дрочит? — спросил Корвин. — Может быть. Сложно сказать… но, кажется, он не двигается. Хотите, чтобы мы… вступили в переговоры? — Нет. Дай мне пушку. И побольше. Корвин включил АР-выкладку в шлеме, которая, как могла, воссоздала интерьер кабинета директора. Лейтенант прицелился из снайперской винтовки и нажал на спусковой крючок. Крохотный осколок металла пробил дерево, и верхняя часть головы Джека мгновенно взорвалась. — Увидимся в аду, кусок говна. — Эм… Сэр? Что-то не так. Я до сих пор слышу, как он дышит… — Зачищаем помещение. Они быстро распахнули дверь в кабинет и как только все заняли позиции и включили свет, Корвин оценил обстановку. По полу были разбросаны рисунки прекрасных женщин и деревьев, создававшие резкий контраст с кровью и месивом, которые они видели до этого. Письма, написанные на бесценной натуральной бумаге, были порваны на мелкие кусочки, на которых нельзя было понять ни слова. На столе лежала молодая темноволосая женщина со светлой кожей; она умерла от выстрела в грудь, но в остальном была цела. Судя по положению раны, она умирала медленно, а судя по потекшему макияжу, всё то время плакала. Она лежала, будто спящая, руки были сложены у неё на груди, удерживая стебель оригами цветка. На её лбу отпечаталась кровь… и Корвин мог поклясться, что её оставили женские губы. — Мне так жаль… — услышал он глубокий голос. Все штурмовики запаниковали, целясь в тени, пока Корвин не нашёл источник звука — портативный музыкальный плеер, лежащий прямо у уха девушки. Корвин выключил его. Затем он посмотрел на стены. На них кровью были написаны три фразы:ВЗГЛЯНИТЕ НА МОНСТРА, КОТОРОГО ВЫ СОТВОРИЛИ! ВЗГЛЯНИТЕ НА МОНСТРА, КОТОРЫМ Я СТАЛ! ВЗГЛЯНИТЕ НА МОНСТРА, КОТОРОГО ВЫ ВЫПУСТИЛИ!
— А теперь монстр мёртв, — пробормотал Корвин. — И в мире всё стало спокойно. — Эм… Сэр? — сказал сержант. Корвин закрыл глаза и мысленно досчитал до трех. — Сержант, клянусь, если я услышу от тебя ещё хоть слово… — Человек, которого вы застрелили… Это женщина. Корвин взглянул на неё. Её грудь была срезана, и, хоть верхняя часть её головы и взорвалась, всё остальное было цело. Или было бы, если бы ей не срезали лицо. Он заметил металлический блеск и сразу же потянулся к нему. Солдатские жетоны. От слов, выгравированных на них, у него кровь заледенела в жилах. Капрал первого класса Келли Уэст Корвин вновь взглянул на кровавую надпись на стене.ВЗГЛЯНИТЕ НА МОНСТРА, КОТОРОГО ВЫ ВЫПУСТИЛИ!
~[h+]~
По улицам города ехала чёрная карета скорой помощи. В отличие от многих, она не могла взлететь, но Джека это устраивало. Он бережно снял самодельную маску из кожи и высунул голову в водительское окно. Ветер растрепал ему волосы и охладил лицо, мокрое от крови девственницы. Ему уже давно не было так хорошо, ещё со дня до Торфана. Ему столько предстояло сделать. Найти старого друга, найти оружие и броню, найти её, где бы она ни была… Но пока что… Йохан Либерт Рамсус был свободен.