~[h+]~
Украденные воспоминания о Кейдзи, парившие в темном уголке Аркадии, разбились на стеклянные осколки. Касуми отчаянно хваталась за бесценные мгновения, но они ускользнули из ее пальцев.~[h+]~
Пока Адам принимал душ, Тали осмотрела плащ, на который потратила столько платины. Если верить словам Дженсена, на него напали какие-то мутанты-крысолюди, и ему пришлось закрываться руками, чтобы они не разодрали ему лицо. Поэтому рукава превратились в лоскуты. Тали тяжко вздохнула. Ей с теплотой вспомнилось, как Дженсен одарил ее намеком на улыбку, принимая подарок. «Прогресс!» — подумала она тогда. Теперь этот самый прогресс был разорван в клочья. Ну, не полностью, но в ближайшие дни плащ поносить не получится. Может, в Нижнем Досади получится найти тех, кто умеет работать с кожей… или даже в Среднем Досади, когда Жутень доработает поддельные чипы, подумала она. Она сложила плащ, завернула его в пластиковую пленку и убрала в контейнер. Сейчас у нее были задачи поважнее — например, мозг этой Касуми. Она вместе с Жутенем и Дребином пыталась переконфигурировать лабиринт данных, составлявший разум Касуми Гото, но дела у них шли медленно. На разработку алгоритмов, благодаря которым клоны были неотличимы по поведению от обычных людей, у ученых ушли годы. Они же втроем пытались найти обходные пути, но все симуляции показывали одно и то же: Касуми никогда не восстановит воспоминания и превратится в овощ. — Я только что пообщался с Бреа, — сказал Дребин. — Она хочет, чтобы мы извлекли куб и встретились с ней в Среднем Досади. Будем оперировать только воспоминаниями. — А как же… клон? — спросил Жутень. — …она требует избавиться от него. От нее. — Жестко. Слишком жестко. — Понимаю. Но у нас нет ни времени, ни ресурсов, чтобы разобраться в этой каше. Жутень вздохнул, откинулся на кресле, закурил и закрыл глаза. — Я бы хотел попробовать еще кое-то, пока мы не списали ее со счетов. Дайте мне время до утра. — Жутень, ты еще даже с чипами не закончил. А Бреа ждать не будет. — Да-да, вот только во главе операции поставили Адама, а я сомневаюсь, что он захочет бросить свою барышню, — Жутень вздохнул и потер глаза. — Эти чипы я и с закрытыми глазами сделаю. Но утром. Одна попытка же нам ничего не стоит. Спустя некоторое время Дребин поддался. — Ладно. Пробуй. Я сделаю пару резервных копий памяти Гото.~[h+]~
Пока Тали, Дребин и Жутень усердно работали над восстановлением мозга Касуми, Дженсен как раз закончил принимать душ. Он надел рубашку и спортивные штаны и пошел туда, где Тали, как она выразилась, подготовила ему матрас. Похоже, она уделила этому особое внимание, поскольку места для Жутеня и Дребина представляли собой груды тряпья. Дженсену же были выделены чистые белые простыни и большая пушистая подушка, которая так и манила к себе. Он улегся на нее и закрыл глаза……
Что-то здесь было не так. Лес накрыла холодная осень; на мертвых деревьях почернела кора, а их темные ветви сетью закрывали туманное серое небо. Опавшие жухлые листья хрустели под ногами Адама, и этот звук эхом разносился вместе со слабыми завываниями ветра… И шепотом невидимых незнакомцев, преследовавших одинокую и потерявшуюся жертву. — Черт. Только не это. Он гадал, что же выкинет подсознание на этот раз. Вернет его в те дни, когда население Элизиума начало сходить с ума? Или в тот день, когда он принял ужасное решение, изменившее решение миллионов? Или, что хуже, в ту огненную ночь, унесшую жизни его семьи? — Только не это, — повторил он, надеясь, что разум наконец-то даст ему передышку. Но, увидев вдалеке темноволосую девочку, играющую с куклой, он понял, что этого не случится. — Эй! Ты потерялась? — услышал он свой голос. Девочка встрепенулась и убежала, как олененок. Адам бросился вдогонку. Это не место для детей, подумал он. Он должен увести ее отсюда, должен сберечь ее. Он должен сберечь их всех. Всех девочек и женщин мира, которым нужна помощь. Он не понимал, откуда идет это стремление их спасти. Может, какое-то травмирующее событие повлияло на него—… — Алиф… Не бойся. Клинок вонзился в нее, и маленький Алиф, плача, позвал мать. …
—когда он был еще ребенком. Он точно не знал. Он не помнил и не хотел вспоминать. Их бег продолжался минуты, а то и часы — он не мог разобраться — пока девочка не забежала в пещеру. — Стой! — крикнул он. Адам бросился за ней, но оказался в классе, полном смеющихся детей, перед которыми стояла испуганная юная француженка в одних трусах. В руке она держала эссе, которое должна была зачитать вслух, но тут на ней пропала вся одежда, а потом появился какой-то старик в длинном плаще, и Дженсен осознал, что, в общем-то, не должен всего этого знать, но он знал. Девочка, за которой он бежал, хихикнула и юркнула в коридор. Дженсен последовал за ней. — Стой! — крикнул он. Вместо коридора он попал на кровать к другому мужчине. Тот как раз развлекался с тройняшками-азари, как вдруг они обратились синими богомолами, откусили ему голову и отложили яйца ему в живот. Девочка выбежала из шикарного гостиничного номера, и Дженсен бросился за ней. — Стой! Дженсен летел с небоскреба вслед за девочкой, падавшей в канализационный люк. Поскольку всё это было сном, Дженсен собрался и упал прямо в зияющую пустоту. — Стой! Дженсен выплыл из синего моря, которое совсем не пахло канализацией, и на четвереньках выбрался на пляж, полный белого песка. На краю леса тропических деревьев стоял мужчина, одетый в высокотехнологичную, но при этом рваную и обветшалую военную форму — темно-зеленую, с красными эполетами и золотыми металлическими пряжками. Его кожа, выглядывавшая из-за половины красной маски, была загорелой и покрытой татуировками. Он говорил с девочкой, стоявшей всего в футе от него. У него был нож. — Стой! — Иди, — сказал девочке Воин. Адам побежал к ней, чтобы защитить от Воина, но она бросилась в лес. Воин даже не проводил ее взглядом. Это остудило пыл Дженсена, и он, не обращая на мужчину внимания, ринулся к лесу. Когда же Воин поставил ему подножку, Дженсен осознал, какую ошибку допустил. Он поднялся, отплевываясь от песка, и попытался напасть на Воина, но мужчина в красной маске оказался быстрее него. Он уворачивался от ударов Дженсена, каждый раз пародируя звуки из гонконгских боевиков. С минуту попрыгав по песку, он решил, что задолбался, и врезал Дженсену лбом, мгновенно лишив его сознания. — Стыдоебище, — сказал Воин, когда Дженсен очнулся. Он был по шею закопал в песок, а Воин сидел перед ним на корточках и растягивал ему губы, чтобы рассмотреть рот. — Но зубы у тебя еще херовее. Ты их зубной нитью чистишь? Про нить забывать нельзя. — Я пользуюсь «Цизион Про» IV уровня, — объяснил Дженсен, чувствуя себя немного глупо. — Оно… — Да хуй я клал на твои космомагические приблуды! — крикнул Воин, стукая Дженсена по голове. — Зубы надо чистить нитью! Регулярно! И! Основательно! Что, думаешь, технологии все блядские проблемы за тебя решат, а, ленивый ты, тупой кретин? А?! Ярость Воина утихла с поразительной быстротой, и он сел на песок, оставляя Дженсена любоваться его промежностью. Шмыгнув, он почесал нос и начал играться с ножом. — Видишь, именно поэтому ты и проиграл. Ты переложил все драки на свои аугментации. — Пока что они немало раз мне жизнь спасали, — парировал Дженсен. — Но они подвели тебя с Быком. Они подвели тебя с Богомолом. И они бы подвели тебя со Змеем. Здесь аугментации нихуя не значат. Углеродные нанотрубки и модули звездного пламени, подпитываемые шоколадными батончиками, конкретно здесь — всё равно что ноль без палочки. Значение имеет лишь то… — он положил ладонь на грудь. — Что здесь, мужик. Оно в итоге тебя спасет. Судя по тому, что я вижу, оно уже пару раз тебя спасало. Ты должен учиться. Учиться использовать этот огонь. — Кто ты? — спросил Дженсен. Он пытался прочесть имя на нашивках мужчины в маске, но буквы не складывались ни во что осмысленное. — Ха, — рассмеялся Воин. — Ха-ха-ха-ха-ха! Мужик! Ты совсем о другом меня должен спрашивать. Вопрос должен звучать так… чего ты хочешь? — Чего ты хочешь? — Я у тебя спрашиваю, дубина! — Воин кинул кокос в голову Дженсену. — Ай! — Чего ты хочешь? Давай, мужик, чего ты хочешь? — Я хочу выбраться отсюда и отвязаться от тебя, вот, чего я сейчас хочу! Воин вновь рассмеялся и вскочил на ноги. — Однажды ты ответишь куда лучше, но не сегодня, — он начал закапывать голову Дженсена в песок, для верности утрамбовывая его ногой. — Эй! Ты что делаешь? — Направляю тебя на путь истинный. Скажу в напутствие: тебе уже кто-нибудь говорил, что такое безумие? — Безумие… — Дженсен выплюнул изо рта песок. — Это точное повторение одного и того же действия, раз за разом, в надежде на изменение. — Умный мальчик! Верно, верно, именно это оно и означает, и тот, с кем ты встретишься… Он вообще поехавший. Помни: когда он тебе что-то предложит, посоветует… Помни, что всё это он уже делал раньше и обрек нас повторять это снова, и снова, и снова. Всё заполонила тьма, и Дженсен не мог дышать. Но он не умер. Вместо этого он медленно падал в черную пустоту. Вокруг него плыли огни, словно направляя его падение. В конце концов, он увидел остров в пустоте — по большей части сферическую скалу, на которой росло одно-единственное дерево, чьи корни крошили и ломали камень. Адам осторожно опустился на скалу и огляделся. Его глаза видели вокруг лишь пустоту и огни. Дженсен подошел к дереву и обнаружил, что с его стволом слился некто. Он сразу узнал эту светло-коричневую мантию, механические конечности и необычный головной убор. — Алеф? — позвал он. Никакого ответа. Адам попытался постучать по его лицу, но внезапно в него ударил маленький разряд молнии. — Ай! — поморщился он. Как сны могут быть настолько болезненными? Что-то крылатое, синее и яркое облетело вокруг его головы и зависло перед самым носом. — Не тронь его, болван! — сказала Пикси, и Дженсену показалось странным, что он впервые видит ее, но уже знает, как ее зовут. — Он спит! — Почему? — спросил Адам. — Потому что у тебя слишком маленький мозг! Если он проснется, у тебя голова взорвется! Адам встал перед Алефом и посмотрел ему в лицо. Хоть на нем и отсутствовал рот, на нем имелись глаза, и они были закрыты. Рациональная часть его сознания подсказывала, что лучше прислушаться к предупреждению, но это был сон, а во снах зачастую первые же импульсы воплощаются в действие, и потому Адам потряс Алефа за плечо. — Нет! Алеф распахнул глаза. Поначалу везде был свет. Над ними возникло солнце, и пустота превратилась в синее небо и горизонт. Под ними восстали камни, деревья, города и люди, мало чем отличавшиеся от Алефа. Затем возникли корабли, летающие рядом с не менее могучими чудовищами. И, наконец, пришли титаны — передвижные крепости выше самих зданий, которые они охраняли. Адам ощущал, как давит изнутри голову — но мягко, отстраненно и совсем не болезненно. Ствол дерева изменился, расширяя проход, из которого выступил Алеф. Прометеанин повернулся сначала к Дженсену, а затем — к Пикси. — Я… Я очнулся, — пророкотал голос Алефа. Прометеанин осмотрелся. — Что-то здесь не так. — Да, я знаю, — сказал Адам. — Это похоже на творение Гиммеля, но ото всего тянет Пустотой. За нами наблюдают миллионы сновидцев одновременно. Они дали форму моему разуму. — О чем ты? — растерянно спросил Адам. — Мы внутри Сердца сна. — Чего? — Прошу прощения, мне не хотелось отвечать так расплывчато. Твой мозг подключен к системе параллельной обработки тета-волн, из чего следует, что мое присутствие в твоем разуме обрабатывается множеством других разумов, которые приняли на себя тяжесть моих мыслей и речи. Выражаясь технологическими терминами, благодаря им ты можешь выдержать меня, но масштаб… связи этих разумов, представляющей собой Пустоту, далеко за пределами того, чем ты можешь управлять. — Связи разумов? Я подключен к этому Сердцу сна через мой трансмиттер? — Вряд ли. Или, возможно… — Алеф закрыл глаза, развел руки и поежился. — Та, кого ты зовешь Касуми Гото, пыталась тебя взломать, и твои защитные программы преградили ей путь… но связь не разорвалась, и она протащила тебя сюда через свой встроенный Ловец снов. — Ну зашибись просто. — У нас мало времени. Я чувствую, как погибает ее разум. Идем, надо торопиться.~[h+]~
— Всё бесполезно… — пробормотала Тали. — Это еще бабка надвое сказала, — процедил Жутень. — Запускай симуляцию. — И опять всё то же самое! Сначала конструкция стабилизируется, но затем ее разрывает на части. Если не извлечем данные из поврежденных участков куба, их будет уже не восстановить. — Просто запусти программу. — Жутень… — Делай, говорю! — рявкнул Жутень, напугав Тали. Он практически перекусил сигарету и взял себя в руки. — Черт! Прости, прости, я просто… Я не могу сдаться. И не стану. Тали взглянула на Касуми, всё ещё лежащую на столе. Ее глаза были широко распахнуты, но их взгляд не умолял о смерти и не просил о жизни. В них не было ничего. Ни крупицы души. Лишь неисправная технология. Она не могла понять, почему эти люди так стремятся спасти клона. К чему всё это? Она же даже не живая!~[h+]~
Адам следовал за Алефом, переходя от одного сна к другому, словно по ссылкам в кодексе. Они прошлись по костям дракона, плыли по морю звука и парили в небе из алмазов. А до того они спускались по водовороту из молока, используя лепестки роз в качестве парашютов (ну, во всяком случае Адам — Алеф просто летел). Теперь вот они шли по пустыне, которая снилась маленькому алжирцу, мечтавшему оказаться на родине. Адам заметил, что под ногами Алефа песок превращался в гальку; из нее вырастали белые лилии, которые сразу же жухли и увядали. Адам оглянулся: в отпечатках его шагов ничего не появлялось. Тут слева донеслась музыка, и он, обернувшись, увидел блуждающий парад огромных игрушек. — Ого, — только и выдавил Дженсен. Алеф дружелюбно хохотнул. — Меня всегда поражало, что может сниться детям. Если бы не Враг, вы все могли бы давным-давно воплотить эти мечты в реальность. Увы… — Голубая фея — тоже часть Сердца сна? — Да… и нет. Она — мой старейший компаньон, и я ношу ее в себе, куда бы ни направился. Пикси села на плечо Алефу и с презрением посмотрела на Адама. Она высунула язык, и Адам, не собиравшийся терпеть всяких подражателей Тинкербелл, показал ей средний палец. Алеф прервал дальнейшие трения. — Дети, хватит. — Она первая начала, — невозмутимо ответил Адам. Алеф вздохнул и сменил тему. — Я чувствую, что ты уже овладел Нулевым Сдвигом. Это… куда более продвинутый навык Темной Энергии, чем я для тебя планировал, но в грядущие дни он будет тебе очень полезен. Но что насчет Цио? Или Тарукайи? Ты постиг их? Дженсен и понятия не имел, о чем толкует Алеф. — Чего? — Ты не знаешь, о чем я? Странно, ты ведь взаимодействовал с гримуаром на Вулкане. Твой разум должен был успеть впитать Цио, хоть я и сокрыл от тебя его содержимое. — Ну… я помню только как ты захватил мое тело и поджарил мне мозги. — Хм… Возможно, в тебя не встроено необходимое оборудование. Должно быть, генератора ЭМ-импульсов, вживленного в твой копчик, ему недостаточно. Попробуй еще раз пообщаться с гримуаром. Он даст тебе Формы — то бишь, схемы — которые будут тебе полезны, а накопленные на Вулкане макки позволят воплотить их в жизнь. Адам пожал плечами. — Я, э-э, посмотрю, что получится сделать. Повисло молчание, и они, не нарушая его, ступили на поле стеклянной пшеницы. — И? — спросил Алеф, когда над его головой пролетели слоны. — Что «и»? — спросил Дженсен, руками раздвигая облако сладкой ваты. Ему даже в голову не пришло, что ее можно съесть. — У тебя имеются вопросы. Эта связь — прекрасная возможность пообщаться со мной, не боясь за собственный разум. Так что спрашивай, пока можешь, а я отвечу по мере возможности, — сказал Алеф, переходя овраг по мосту из ног манекенов. В пропасти под ним виднелась братская могила самых разнообразных кукол. — «По мере возможности»? — Значительная часть информации недоступна и останется таковой, пока ты не найдешь другие гримуары. — Ладно, — Адам вздохнул, сидя на панцире гигантской черепахи. — Начнем с простого: кто ты такой? — Я — аниматический конструкт первого прометеанина, Алефа. Я — гештальт его мыслей, воспоминаний и опыта. Мое назначение — подготовить будущие поколения к пришествию Жнецов, — сказал Алеф, открывая грудную клетку короля пиратов и вступая в черную дыру в центре диковинной раковины. — Жнецы… Сарен упоминал их, когда обращался к гетам. Кто они? Что им нужно? — Они — агенты Назары и жаждут исполнить волю своего господина: пожнать всю разумную жизнь. — А кто они? В смысле, как они выглядят? — Ты уже встречал одну из них — Нааму. — Этот… призрачный червь был Жнецом? — Ты, кажется, разочарован. — Я ожидал… не знаю, чего-то большего. Что они выглядят, скажем, как огромный древний космический корабль, похожий на кальмара. Алеф вопросительно посмотрел на Адама. — Откуда у тебя такие мысли? — …не знаю. Нет, погоди, знаю! От Шепард. Она видела «Властелина». Это был трехкилометровый дредноут, будто только что вышедший из кошмаров Лавкрафта. Алеф остановился, и лилии обратились плющом, обхватившим его ноги. — Покажи мне его. — Как? — Вообрази его, и он появится. Адам закрыл глаза, и на горизонте возник неподвижный «Властелин»; его красные огни светились болезненно-жгучим светом. Алеф взглянул на него и пошел прочь. — Хм. Это не Жнец… во всяком случае, я никогда не сталкивался с подобной боевой формой. — Правда? Никогда? — Я видел даже бóльшие суда, которыми управляли Жнецы, но они никогда не ставили себе целью вызвать шок и трепет у врагов. Им привычнее незаметно развратить. Они ни на что прямо не воздействуют. Их оружие — ложь, что и показала Наама на Вулкане. Лишь когда их загоняют в угол, они обнажают свои боевые формы, но те никогда не превышали где-то пятидесяти ваших метров. — Разве те, кто жаждет всех истребить, не должны быть немного помощнее? — Тогда такие боевые машины станут живой мишенью, врагом, против которого объединятся остальные. Назаре подобное нужно меньше всего. «Надо же,» — подумал Дженсен. — Тогда почему Назара и Жнецы желают пожнать всю разумную жизнь? Для чего им это? — когда он это спросил, мимо пробежало стадо электрических овец. Дженсен пересчитал их: их было ровно тысяча сто восемьдесят три. Алеф резко вздрогнул и покачал головой. — Данные недоступны. — Ладно, тогда кто такой Назара? — Данные недоступны. Как только Алеф это произнес, Адам понял, что он лжет… пусть и без злого умысла. С Назарой у Алефа были связаны какие-то чересчур болезненные воспоминания, но Дженсен чувствовал, что между ним и прометеанами существует некая связь. — Кто такие прометеане? — спросил он. Они добрались до темного коридора, освещенного лишь голограммами картин, парившими над землей. Все они были разбиты. — Мы были расой биомеханических конструктов, созданных — данные недоступны — для борьбы с — данные недоступны — из мезийской армии. Когда война… закончилась, в галактике почти не осталось жизни. Мы взяли на себя долг заполнить ее новой жизнью и направлять новые цивилизации… Прости, но ты интересуешься необычайно древней историей. — Значит, мне нужны другие гримуары? — Именно… — сказал Алеф и замер. — Мы прибыли. — Куда? В сон Касуми? Но здесь же лишь разбитые картины. — Разбитые картины… и украденные воспоминания. Опусти взгляд. На невидимом полу лежала кукла — тканевый мешочек, наполненный хлопком. Глазами ей служили две черные пуговица, улыбкой — простой шов. Она выглядела как… — Это… Это Гото. Та девочка играла с ней. — Это была она. Она создала маленький аватар и позвала тебя. На спине куклы Касуми висело пластиковое кольцо, и Дженсен потянул за него. Механизм зажужжал, и кукла заговорила: — Привет, меня зовут Эхо Альфа Шесть. Я — клон «Чосансина» шестого поколения, экзотическая модель. Я могу следить за вашим домом, готовить, приглядывать за детьми… Я могу организовывать ваши встречи, я говорю более чем на сотне языков и готова в любой момент стать вашим сексуальным партнером. Желаете дать мне имя? — Это… — пробормотал Дженсен. — И это всё, что от нее осталось? — Нет. Оглянись. Эти воспоминания разбиты, но их можно восстановить. Смотри, — осколки вернулись в раму и собрались в образ Адама Дженсена, или Баша, как он представился Касуми. Адам коснулся картины и ощутил, что думала о нем Касуми… ощутил ее интерес к нему. Рядом с ним в раме возник настоящий Джейк Армитаж, или же Конрад Вернер — неуклюжий парень, которого Касуми считала абсолютно очаровательным. — Одно твое присутствие в ее разуме восстанавливает кусочки ее жизни — настоящей жизни — но этого недостаточно. — Ты можешь ей помочь? — Да, я способен восстановить этот гештальт украденных данных… но не здесь. Я должен выйти из нереальности в реальность и прикоснуться к ее механизму. Как-никак, именно он и поврежден. — Выйти в реальность? В смысле, занять мое тело? — Да. Поскольку ты будешь частично в сознании, я не смогу воспользоваться всей мощью Сердца сна. Мне придется распоряжаться твоим мозгом и только им… что наложит на тебя немалый стресс. Ты можешь остаться невредим или же потерять даже способность мыслить. Я сам не уверен, каков будет исход… Поэтому я должен задать тебе один вопрос. — Хорошо, спрашивай. — Касуми Гото должна продолжить свое существование? — Что за вопрос? Конечно, должна! — Я прекрасно знаю, каков твой первый инстинкт: спасти одного, спасти немногих… — Алеф наставил на Адама механический палец. — Но у тебя, Алиф, есть долг перед великим множеством, и если ты пожертвуешь жизнью ради какой-то воровки, это никому не поможет. Ни тебе, ни мне. — Она знает, как попасть в «Вершину 15», а это приведет меня к Рамсусу. Она нужна мне. Помоги ей. — Чтобы найти координаты, не нужно полностью чинить ее разум. Я могу просто воссоздать эти данные и вложить их тебе в голову. И не только их. — Алеф, у меня нет на это времени! — Я могу вычленить ее украденные воспоминания, всё то богатство знаний, которые она эгоистично держала при себе, чтобы выжить. Вот — науки и тайны, которые помогут тебе разгадать будущие гримуары. Вот — навыки проникновения, которые намного превосходят твои и будут немало тебе полезны. Я могу отдать тебе их, сделать тебя сильнее, чтобы ты мог спасти еще больше жизней. — Да, всё это, конечно, здорово, вот только, — Адам сердито сунул куклу Алефу под нос, — от нее останется только это! Я получу все бонусы, а она за них заплатит? Нет уж, к черту такие предложения! Помоги ей! — А так ли невыносимо ей жилось? Подумай: она создавалась с единственной целью — служить другим. — Да, быть им рабыней! Она должна быть свободна! — Должна ли? Она никогда об этом не просила. Или ты считаешь, что каждый получеловек, встреченный тебе на пути, втайне жаждет свободы? Адам хотел было возразить, но не мог отрицать: выстроил в уме всю историю Гото, основываясь на том немногом, что он видел и слышал. Он представлял ее рабыней, сломавшей кандалы и сбежавшей от жестокого, грубого корпората. Если так подумать, это было довольно наивно. Насколько он знал, она была бесчувственной и аморальной и вполне могла вонзить ему нож в спину, если бы представилась такая возможность. Он спас Бреа, высококлассную убийцу, которая, возможно, убивала детей. А что творила Гото? Что творила Сон-Ми? — Решай скорее: как ты и сказал, у нас нет на это времени.~[h+]~
Жутень не справился. Как не справился в свое время с защитой своих хакеров. Хиро, Мелисса, Шестерка… совсем еще подростки, которых он не спас от храмовников, не спас от их пуль, не спас от смерти. Он надеялся, что однажды загладит вину, но, похоже, сегодня этого не случится. Спасти воспоминания Касуми с помощью дюжины ВИ было не проще, чем спасти Шестерку от пулевого ранения с помощью сердечно-лёгочной реанимации. Он пытался и не справился, и вместе с этим осознанием на него рухнула и бессонная ночь. Он всего на миг закрыл глаза, и его голова тут же упала на клавиатуру. Жутень заснул, не выпуская из зубов зажженную сигарету. Только проснувшаяся Тали вынула ее и накинула простыню на уставшего человека. Она видела, как он работает, словно одержимый, мечась взглядом по экрану, впитывая тысячи строчек кода и бешено стуча пальцами по тактильному интерфейсу ноутбука. Ей не хватило духу признаться, что починить изоморфный код попросту невозможно. Если его повредить, он неизбежно распадется на части. Инженеры куда способнее нее бились над решением этой проблемы и не преуспели, а у них было куда больше ресурсов и времени. Но она улыбалась, кивала и помогала. Он выглядел таким… сосредоточенным, таким решительным. Это восхищало ее и в то же время злило, что подобная страсть направлена на, фактически, кусок плоти, управляемый ИИ. Ну почему люди не понимают, как это неправильно? Почему не учатся на ошибках квариан? Взаимодействие органики и синтетики никогда ни к чему хорошему не приводило — что уж говорить об их слиянии. — Как мы поступим с телом? — она спросила у Дребина, которому после трансформации не требовался сон. — Она еще не мертва. — Но будет, как только мы вытащим куб. — …не знаю. Пустим пулю в голову? Свернем шею? Отравим? Мне еще не приходилось убивать из милосердия. Я даже не знаю, милосердие ли это. Нам так и не довелось узнать, чего хотела бы Гото. — Но мы не можем… вот так ее оставить. Она умрет с голоду. И что мы скажем Дженсену? Умей омары вздыхать, Дребин бы определенно так сделал. — Не знаю. Мы можем предоставить выбор ему. — И он уже принял решение, — пророкотал из спальни тихий, спокойный голос. Это говорил Дженсен, хоть это был и не совсем он. Его глаза светились зеленым и желтым, и он был окружен голограммой человека в мантии и полукруглом головном уборе. Тали сразу же узнала в нем того, кого когда-то повстречала в Ловце снов… А Дребин, не знавший, что спит в голове Дженсена, наставил пистолет на призрачную фигуру. — Не бойся, — сказал Адам, ковыляя к ним. Дребина это не разубедило. — Опусти пистолет… — пробормотала Тали. — Не думаю, что он оценит, если ты его пристрелишь, — она глянула на Жутеня, который, несмотря на шум, всё ещё крепко спал. Она похлопала его по плечу, и он резко проснулся. — Целовать хуй! — выпалил он. Ошалело глянув по сторонам, он заметил Тали и понял (к величайшему огорчению), что сексапильная монашка, увы, осталась во сне. Увидев Адама, окруженного голограммой, он упал со стула, отполз и активировал уни-пистолет. — Опусти. Я не намерен вредить вам. Я хочу спасти ее. Пропусти меня. Тали жестом попросила Жутеня опустить пистолет и пропустила Адама к Касуми. Он взмахнул рукой над ее раскрытым черепом, и его недавно обретенные ядра нулевого элемента вспыхнули, нежно извлекая куб. — Эй! — возмутился Жутень, но не успел он остановить Адама, как куб засиял сине-зеленым светом, и сотни сложных голограмм окружили осколки разбитого многогранника. К какофонии света добавились ноутбуки Жутеня и Дребина. Адам взмахнул руками, и дюжины осколков последовали за движениями его пальцев. А затем поврежденная сфера, казалось, срослась.~[h+]~
Миллионы раздробленных воспоминаний слились в галерею картин и рисунков, и Дженсен выронил куклу Касуми. Она растаяла и просочилась сквозь пол, а вскоре из черной жидкости поднялось множество фарфоровых кукол в человеческий рост, одетых в самые разные наряды. Их головы тряслись, трещали и щелкали челюстями. — Привет, меня зовут Реми Хэдли, — прошептала кукла, одетая, как доктор. — Меня зовут Корра Пейдж, — прошептала кукла, одетая, как байкер. — Меня зовут Алекс Келли, — прошептала кукла, одетая, как бармен. — Меня зовут Брук, — прошептала проститутка. — Меня зовут Рейчел Салас, — прошептала беременная. Раздались еще тысячи имен, каждое из которых относилось к другой профессии, другой личности, другой душе, пока, наконец: — Я могу быть… — Мы можем быть… — …чем, что вы хотите… — …хотите от нас. — Желаете дать мне имя? Куклы замерли в ожидании. А Дженсен не знал, что делать. Алефу удалось помочь ей? Тут ему на глаза попались два светловолосых ребенка — двойняшки, мальчик и девочка. В отличие от других личностей Касуми, они совсем не походили на кукол. На них падал снег, и Дженсен понял, что им здесь не место. Он медленно пошел к двойняшкам, бережно отодвигая другие куклы. — Не приближайся, — предупредила Реми. — Этому воспоминанию здесь не место, — предупредила Алекс. — Эти бедные дети… — всхлипнула Рейчел. Мальчик улыбнулся Дженсену, как кошка, играющая с добычей, повернулся к сестре и коснулся указательным пальцем середины ее лба. Он начертил спираль, и спираль превратилась в дыру, а дыра превратилась в вихрь. Дженсена затянуло в нее, и видения хлынули в его мозг. Вспышки игл, прокалывающих кожу, доктора — безликие, исследующие, расспрашивающие. Жрица. Торговец. Рыцарь. Мир в их ладонях. Внутри мира был «Властелин». Внутри «Властелина» сидел Спектр. Позади Спектра виднелся пылающий вихрь размером с солнце, в котором пульсировал поток из миллионов лиц, искаженных в агонии и запертых в сущности в виде хитинового сердца размером с луну. Это был ад. Над сердцем в позе эмбриона, скрестив руки, закрыв ладонями лицо, спала величественная фигура из сверкающего темного металла. Над ее головой парил разбитый нимб. Когда она распахнула глаза, они зажглись красными и оранжевыми огнями. — Бойся меня, — сказала она, и ее голос был волной жара, которая прожгла Дженсена до самых костей. Он пытался кричать, но ему опалило гортань. Некто положил руку ему на плечо, а затем к ней присоединились и другие и оттащили его. Адам упал на колени, с трудом переводя дух. Он вновь оказался во сне Касуми, окруженный ее личностями. Они смотрели на него сверху вниз, склонив головы. Это они вместе с Алефом оттащили его от края пропасти. — Я велел тебе оставаться здесь, — укорил Адама Алеф, а потом вздохнул. — У тебя хорошие друзья: если бы кварианка и человек не написали метаморфную подпрограмму, на восстановление разума Касуми ушло бы куда больше времени. Следовательно, твой разум останется цел, а она скоро проснется, даже не подозревая, что произошло. — Извиняюсь — а что я только что видел?! — Это… было видение Шибболета. — Мы пытались спрятать его… — прошептала одна из личностей Касуми. — Пытались забыть… — Пытались стереть… — Пытались убежать… — Пытались исчезнуть… — Похоже, что Гото, странствуя по Сердцу сна, столкнулась с кем-то, кому снился Шибболет. Это… пугает. — Шибболет? О чем ты? Скажи уже что-то осмысленное! Образ Алефа исказился и мимолетно распался на облако вокселей; когда он взглянул на руки, в его глазах плескался едва сдерживаемый ужас. — У меня мало времени, я должен… — он вновь распался и схватил Адама за плечи. — Алиф! Слушай внимательно! Найди этого человека! Найди эту часть Шибболета и спаси ее от невольников Назары! Канал не должен быть открыт! Слова Алефа искажались и сливались воедино; он пошатнулся и завалился вперед, и Дженсен поймал его в объятья. — Стой! Объяснись! — крикнул Дженсен, тряся Алефа за плечи. — Что такое Шибболет? В том вихре я видел Назару? Почему он похож на тебя? Ответь! Но было слишком поздно. Сон рушился. Касуми Гото очнулась.~[h+]~
Верхний Досади — штаб-квартира «Европы Геномикс» — офис Джонатана Сколара. В кабинете из темного мрамора, оформленном в стилях ар-деко и ар-нуво, стоял массивный письменный стол из слоновой кости. На его широкой столешнице был вырезан барельеф — триптих об истории жизни Иисуса Христа. За столом сидел бородатый и полноватый белый европеец, разменявший пятый десяток и одетый в деловой костюм в тонкую полоску. Его покрой и рукава отдавали японскими кимоно периода Эдо. Европейца звали Джонатан Сколар. Генеральный директор и владелец «Европы Геномикс», а также основатель проекта Досади молча сидел, даже не притронувшись к завтраку. Он восхищался рассветом, заливавшим его офис золотым сиянием с великолепными фиолетовыми и оранжевыми всполохами. Многие считали, что Новерия, этакая «ледяная планета», с Северного полюса до Южного покрыта бело-голубой коркой. Двадцать лет назад они, может, и были правы, но медленный процесс терраформирования преобразил этот мир. Такова была сила денег. Его денег. Он отвернулся, надел очки и включил электронную книгу. Первая полоса всех новостей была занята Советом, наконец-то решившим вопрос о первом Спектре от человечества. Он кликнул на ссылку, и заиграло видео.…
— Посол Удина, — сказала Тевос. — Мы выбрали пятерых людей, из которых выделим достойнейшего звания Спектра, — после этого в зале заседаний Совета поднялся шум. Время наконец-то пришло. Человечество получит своего Спектра. — Лейтенант Ким Тахён, коммодор Ян Вэньли, сержант Натан Фрост, лëтный лейтенант Эльза Деверо и лейтенант Йохан Рамсус, — продекламировал Валерн. — Один из них станет первым Спектром от человечества. — Пятеро этих людей, — добавил Спаратус командным тоном, — должны предстать перед нами через семь стандартных галактических дней и не днём позже. В ином случае их кандидатуры будут аннулированы. — Благодарю, советники, — Удина поклонился. — Я немедленно с ними свяжусь, — и на этом заседание Совета завершилось.…
Ах, Йохан Рамсус, подумал Сколар. Самый эффектный и дорогой провал со времён Джей-Си Дентона. В данный момент Йохан Рамсус пребывал в «Вершине 15», где пытался освободить Субъект Ноль и вмешаться в систему «Аркадия». Разумеется, ему в этом мешали охранные системы комплекса. Судя по тому, что «Аркадия» до сих пор работала, ничего ему не удалось. К тому же, это бы привело к смерти Субъекта Ноль, а Рамсус скорее бы с рукой расстался, чем рискнул её жизнью. Нападение Рамсуса и неизбежный ответ Триумвирата вынудили Сколара полностью изолировать «Вершину 15»: все, кто там работал или слышал о ней, подверглись чистке разума с помощью всё той же «Аркадии». Насколько было известно Сколару, лишь Касуми Гото удалось этого избежать. Сколар услышал, как за его спиной зашипели двери лифта, а затем — как по полу застучали тяжёлые ботинки. Он сразу же узнал эту поступь. Джулс Кай Лен сел напротив Джона Сколара и, даже не поздоровавшись, с грохотом пододвинул к себе серебряный поднос, налил молока в миску с отрубями и принялся за еду. — Лен, — с укором сказал Сколар. — Ты ешь мой завтрак. Лен, не прекращая жевать чужую еду, одарил Сколара взглядом, так и говорившим, мол, «и чо?». — Ах, прости-прости, — саркастично отозвался Сколар. — Забыл, с кем имею дело. Уже читал последние новости? — Да, — ответил Лен. — У человечества через семь дней появится Спектр, и Йохан — один из кандидатов. — Что ж, полагаю, к тому времени, как мы с ним разберёмся, его кандидатуру уже снимут, — Сколар кинул электронную книгу на стол и развернулся лицом к начальнику своей службы безопасности. — К слову, я рассчитывал, что ситуация с «Вершиной 15» разрешится ещё несколько дней назад, — Сколар поднял голос, и его тон стал требовательным и властным. — Каждая минута, которую он там проводит, приближает нас к скандалу, который «Европа Геномикс» никак не может себе позволить! Лен отставил миску. — Я могу разрешить всё либо тихо, либо быстро, — он вынул сигарету и закурил. — Я набираю отребье, которого никто не хватится — бомжей, беженцев, мутантов, удачно попавшихся ксеносов — и загружаю им в головы прошивку Заида Массани. Это занимает время, а если я начну выкручивать «Аркадию» на максимум, то люди точно заметят, и мы получим новый скандал. — И сколько ты уже перепрошил? — Около сотни. — И тебе этого мало? — Чтобы отбить комплекс, в котором засели полчища гигантских жуков, летающие акулы-мутанты и сам Йохан Рамсус? Да это считай что нихуя. — Тебе придётся ускориться: за Субъектом Ноль прибыли два посланника Общества «Фантом», вместе с которыми притащился очередной невыносимо зазнавшийся Лоусон. — Наверняка и с «Тёмными огнями» под мышкой? Может, тогда Лоусона в комплекс и послать? Это определённо решит твои проблемы. — Ни за что! «Европа Геномикс» стоит на пороге открытия, которое навсегда изменит людские жизни, и Субъект Ноль — как раз ключ к нему. Она должна остаться в «Вершине 15» и вне влияния Общества «Фантом». — Вряд ли Триумвират это порадует. — Посрать. Делай, что должен. А моими… спонсорами я сам займусь. Лен выдохнул струю дыма и почесал переносицу. От работы с упрямыми клиентами у него всегда возникала мигрень. — Ладно, постараюсь нанять матёрых солдат. Разумеется, по завершению я от них избавлюсь. Уложусь в сутки. — Хорошо, теперь насчёт остального. Что там с Лориком Киином и его маленькой неосмотрительностью? — Лорик плавает в белковом чане на одной из станций переработки. Что до Гото, ну… Я над этим работаю. — Ах, работаешь, значит? Ты уже обошёлся мне в нескольких дронов-планеров и в лечение Рейвен, избитой до полусмерти! — В последний раз мы видели её у старого метро. Оттуда она не выходила, из чего мы делаем вывод, что её забрали Душители. Как только они поймут, что для размножения она не подходит, они её съедят. — Я успокоюсь, только когда увижу тело. — Новая лейтенантша СОК не даёт мне направить туда поисковую группу, потому что, как оказалось, я нарушил какой-то пункт контракта, объявив погоню за ней. — Тот, что об «необходимых силах»? — Да. — Я встречался с лейтенантом Морган, — Сколар взял с серебряного подноса виноградину без косточек и съел её. — Она… произвела на меня сильное впечатление. Лен хмыкнул. — Точнее, её сиськи и жопа? — Да, но ещё и то, как она в столь короткий срок усилила влияние СОК в Досади. Мне такое по душе: в мире крайне мало людей, настолько активно стремящихся к совершенству, — он многозначительно посмотрел на Лена, но тот не очень хорошо улавливал тонкие намеки. — Вот как? Но подобные личности быстро начинают приносить больше проблем, чем пользы. Мне ее убить? — Хм… Нет, в отличие от Паразини, она не старается ставить нам палки в колёса, а я не привык избавляться от способных сотрудников. Как, кстати, поживает Паразини? — Мы с Рейвен… — Лен улыбнулся. Сколар ненавидел, когда Лен улыбался. В его тусклых серых глазах не было ни крупицы радости. — Начали, так сказать, выматывать её. — Что ж, Морган пока на её место не просится, так что помаринуйте её ещё немного, хорошо? — Я ничего не обещаю. Как Рейвен? — В порядке. Сотрясение прошло, конечности восстановлены. Мои биотехники быстро работают, — с гордостью улыбнулся он. В отличие от многих корпоративных менеджеров, Сколар лично следил, чтобы в его компании работали лишь грамотные и компетентные сотрудники. — Она ждёт тебя в твоих апартаментах. — Отлично. Ещё что-нибудь? У Сколара пискнула консоль. — Погоди-ка, — сказал он, принимая входящий видео-звонок, помеченный как «важный». — Да? Что такое?~[h+]~
Верхний Досади — штаб-квартира «Европы Геномикс» — центр наблюдения за «Аркадией». В темном полукруглом помещении находилась голографическая яма, в которую проецировался шар, сотканный из миллиона белых точек. Он представлял те сотни тысяч душ, подключенных к «Аркадии». Как писали в новостях, «Аркадия» явила собой новую ступень эволюции Ловца снов, став революционной развлекательной системой, удешевленной за счет облачной обработки данных. За невероятно щедрую цену в сорок тысяч кредитов (или семьдесят четыре тысячи нюйен) любому желающему могли установить в мозг чип, позволявший видеть осознанные сны и делиться ими со всеми желающими. «Аркадия» приносила пользу и исследователям Сколара: они могли формулировать теории, распространять идеи и решать проблемы даже во сне. Но Джон всегда жил с замахом на будущее. Он знал, что, стоит «Аркадии» перейти из стадии прототипа в массовое производство, как Иллюминаты уже не смогут без нее обойтись. Они забудут о тонких манипуляциях и начнут вмешиваться в судьбы людей напрямую. — Ну, мистер Раллис? — спросил Сколар у главного инженера, низенького брюнета. Лен стоял рядом с инженером, нависая над ним с сигаретой в зубах. — Что такого важного вы обнаружили, что не смогли рассказать по телефону? Я занятой человек и не люблю сюрпризы. — У нас… возникла аномалия в системе, — сказал Раллис, бешено стуча шестнадцатью механическими пальцами по тактильному интерфейсу рабочей станции. Он был так сосредоточен на работе, что даже не чувствовал сигаретного дыма. — Мы получили сотни жалоб от пользователей. Они сообщили, что в их сны вторгался сноходец с таким аватаром. Раллис вывел на экране трехмерное изображение, основанное на данных, собранных из снов пользователей. «Аркадия», втайне от простых смертных, наблюдала и записывала все сны, фантазии и кошмары. Заявленный аватар определенно не относился к каким-либо ее подпрограммам: это была высокая фигура, одетая в длинную коричневую мантию без рукавов, обнажавшая две механические руки. Сколара куда более заинтересовали его ладони, нежели голова (на которой красовался какой-то индонезийский головной убор): на них было по пять пальцев, как у людей и азари, но мизинцы на них заменяли противопоставленные большие пальцы. Сколар фыркнул. — Интересно, но я не понимаю, что в этом такого срочного. — Я как раз к этому подвожу, сэр. Проверив логи, мы обнаружили, что у неизвестного сноходца нет IP-адреса. Мы вообще не смогли найти его мозговые волны в системе. — Гото, — прокуренным голосом пробурчал Лен. — Наверняка это она. — Я… не думаю, что это дело рук обычного хакера, попавшего в «Аркадию» через Ловец снов, — возразил Раллис. — Тот, кто это устроил, буквально прыгал по снам пользователей, обходя протоколы конфиденциальности так, словно они для него… ничего не значили. Это — огромная брешь в безопасности системы, которая может грозить судебным иском. — Другие жалобы за последнее время поступали? — спросил Сколар. — Пока нет, сэр. Мне отключить систему? — Нет. Будет лучше, если мы найдём этого сноходца и изучим его. Есть какие-нибудь зацепки? — Ну, одна потенциальная наводка имеется. Мой компьютер только что скомпоновал образ другого сноходца, замеченного рядом с нарушителем. — Показывай, — приказал Сколар. Рядом со сноходцем появилась узнаваемая фигура Адама Дженсена в длинном плаще. Лен усмехнулся, а вот Сколар сжал кулаки и улыбнулся, как ребёнок, попавший в кондитерскую. — Адам Дженсен! — выдохнул он. — Здесь, в Досади? — Тише, Сколар, — сказал Лен. — Это может быть его рьяный фанат. — Нет-нет, смотри! — Сколар схватил обе голограммы и наложил их друг на друга. — Тот же рост, то же телосложение… Даже одинаковые черты лица! Нарушитель и есть Дженсен, иначе и быть не может! О, это просто великолепно… — Я, знаешь ли, сомневаюсь, что Дженсен вдруг решил пополнить ряды твоих клиентов. Как он туда попал? — Сейчас это не важно, сейчас важно то, что он здесь. Мистер Раллис? — Да, сэр? — Вы кому-нибудь ещё об этом рассказали? Раллис посмотрел на Сколара и вздохнул, понимая, к чему всё идёт. — Нет, сэр. Только вам. — Чудно, — Сколар активировал уни-рукав, прижал руку к затылку Раллиса и запустил Стирателя. Из головы Раллиса вырвались кубические воксели, растворившиеся в ладони Сколара. Лен склонил голову. — Это что сейчас было? — Гото не единственная знает, как извлекать информацию, — сказал Сколар. — Я разбираюсь в «Аркадии» куда лучше неё, благодаря чему могу лепить из разумов людей всё, что мне только вздумается, — когда Сколар оторвал руку, Раллис обмяк в кресле, потеряв сознание. Сколар снял копию отпечатков инженера, после чего удалил их из программы и ушёл, жестом позвав Лена за собой. — Надо было просто его убить, — сказал Лен, направляясь вместе со Сколаром к лифту. — Он полезен, — напряжённо ответил Сколар. — Лен, мне нужно, чтобы вся доступная тебе техника «Мантикоры» начала поиски Дженсена, чтобы каждый твой контрактник шёл по его следу. Он нужен мне живым и невредимым. Выполнишь — закроешь свой проёб в Нью-Йорке. Компенсируешь то, что дал ему уйти. — Ну дела, Сколар. Ты меня и без того с «Вершиной 15» нагрузил. Хоть бы стимул какой-нибудь предложил. — Стимул? — переспросил Сколар. — Стимулом тебе может послужить то, что я не лишу твою сестру нейропозина. Стимулом тебе, Лен, может послужить то, что я не лишу тебя имплантов, без которых у тебя разовьются опухоли. Стимулом тебе может послужить то, — низким и угрожающим тоном выпалил Сколар, — что я не сотру всю твою ебаную жизнь, Лен. — Да… — Лен посмотрел Сколару прямо в глаза, мечтая, как снимет скальп с этого жирдяя. — Теперь я достаточно замотивирован, — когда Сколар вызвал лифт, он спросил: — Чем он тебя так заинтересовал? Он же ходячее ископаемое. — Так и есть, — ответил Сколар, когда раскрылись двери лифта. — Но это «ископаемое» попало в «Аркадию» без какого-либо технического или химического вмешательства. Одно это делает его куда ценнее, чем всё твоё существование. Лен молча проводил взглядом уехавший лифт.