Не делай мне больно

Почему мы не поговорим о том, о чем никогда не говорили, не расскажем друг другу то, что на самом делe чувствуем? Прекратим играть в молчаливых и неприступных, снимем маски хотя бы друг перед другом? Ведь мы так нуждаемся в поддержке, еле скрывая слезы от окружающего мира. Давай расскажем o наших обидах, о нашей подавленности, наших сердцах. О том, как нас обидели сегодня днем, на работе, как мы молча забываем все плохое в свой адрес, как нам разбивают сердце, а мы в спешке пытаемся склеить его. Давай признаем свои неудачи и попросим друг y друга прощения? Согласись, не только нас обижают, но и мы ничем не лучше. Сколько фраз было сказано в порыве агрессии, сколько колких мыслей возникало в голове о людях вокруг? Давай покажем друг другy, ктo мы есть на самом делe, и посмотрим, сможем ли мы быть вместe послe этогo. Черт возьми, давай просто поговорим? Ведь мы так нуждаемся в этом. Но мы же так любим все усложнять! Я не помнил, как добрался до кровати, переоделся, оставаясь в своих комфортных мыслях. Как лег на спину и смотрел в потолок, думая: «что дальше?». Ужасно, не правда ли? Любовь делает нас такими ранимыми. Она как будто открывает грудную клетку, твое сердце и впускает туда кого-то, засевшего надолго. Мы строим все эти баррикады вокруг себя, строим, как бы сказать, защитную броню, чтобы ничего не причинило нам боль, и тогда появляется один тупой человек, ничем не отличающийся от остальных тупых людей, и остается в нашей жизни, оставляет в ней свой след. Мы отдаем ему частичку себя. Он не просит эту частичку. Просто в один день этот человек сделает что-то глупое, например, поцелует или улыбнется тебе, и все… После этого твоя жизнь уже не твоя. Любовь забирает в заложники. Она забирается и живет внутри нас. Пожирает изнутри и оставляет плачущими в темноте. Простая фраза «это все не правильно» превращается в острый кусок стекла, который вот-вот проткнет сердце. Это больно. Не просто в воображении, не просто в мыслях. Это боль в душе. Боль в душе, которая просто так не лечится, которая разрывает изнутри. Казалось бы, где обещанное спасение? Ведь. Человека спасает человек, не так ли? Вы когда-нибудь задумывались о том, как много люди играют в наших жизнях? Как много они делают и как сильно они все влияют на нас самих? Да, вы можете сейчас сказать, что вы — чертов социопат, и дружба с людьми — это совсем не ваше дело, и вы их просто не любите. Но на самом ли деле это так?.. С самого детства мы воспитываемся родителями, самыми главными людьми в нашей жизни, которые вносят огромный вклад в нас самих. В любом случае, делала для меня это Мэй, учила жить, даря искреннюю и настоящую любовь, балуя и прощая шалости, ставя нас на первую ступеньку. Это единственные люди или человек, который будет любить тебя таким, какой ты есть, с рождения даря тебе частицу себя, которую ты проносишь через всю свою жизнь, передавая ее своим детям. Они любят тебя больше всех на свете, и их любовь никогда не угаснет. Есть такие люди, которые дарят тебе ощущение тепла. Ты встречаешь их в совершенно разных местах, но, встретив, никогда не сможешь забыть. Разговаривая с ними, ты сам заражаешься их добротой и теплом, их речами и внутренней необыкновенностью. Они всегда вызывают доверие, и ты невольно хочешь быть на них похожим. Эти люди — лучи солнца, которые учат всему тому, чем ты обладаешь сейчас. Они оставляют частичку себя в тебе самом. Когда найдете такого человека, то никогда не отпускайте его, потому что когда уходит такой необыкновенный лучик солнца, то в душе становится так пусто и тоскливо, что заполнить это место может не каждый. Память о них живет вечно. Есть люди, которые запоминаются нам с первых слов. Будто ты знал их когда-то давно, и вот вы, спустя столько скитаний, встретились вновь. Они яркие, жизнерадостные, веселые ребята, которые прививают тебе любовь к жизни. Они показывают тебе самые прекрасные стороны мира, дарят тебе нужную поддержку и не дают грустить по пустякам. Они — цветы нашей жизни, которые неизменно цветут все время, даруя нам свою красоту и любовь. Наверное, самые необычные люди — люди грусти. Это печальные ребята, которые забирают всю твою грусть себе и печалятся за тебя. С ними так приятно просто сидеть и молчать, слушать песни или говорить о чем-то незначительном. Это — самые необычные люди, я вас уверяю, потому что таким даром обладает отнюдь не каждый. Мы бы не выжили без людей, которые мотивируют нас. Которые говорят нам, что мы все сможем, и что все в этом мире в наших руках. Они дарят нам силу, волю, и с их помощью мы поднимаемся с колен, без опаски смотря в лицо проблемам. Они — капитаны нашего корабля, которые направляют нас к новым целям, достижениям. Есть и такие люди, которых вы просто терпеть не можете. Но и с их помощью вы становитесь сильнее морально, они тянут вас вниз, но вы только крепчаете и добиваетесь всех поставленных высот. Как бы они ни пытались подавить вас, вы, им назло, покоряете все цели, ведь как же жить эту жизнь, не поимев хотя бы парочку врагов? С их помощью мы продвигаемся к целям быстрее, хоть и сложнее это все нам дается. Немногие в нашей жизни делают самую главную работу: показывают нам, что такое первая любовь. Какой-то человек, который день назад ничего не значил для тебя, может уже через час быть эпицентром твоей жизни. Он заставляет наше сердце биться быстрее, улыбаться просто так, совершенствоваться и просто быть счастливо-печальными людьми. Они дарят нам понимание о самой первой, искренней и настоящей любви. Пусть даже она иногда бывает и не взаимной, но это чувство… Оно никогда не повторяется вновь. Первая любовь — всегда и последняя. Люди — самая главная и неотъемлемая часть наших жизней. Они дарят нам эмоции, мечты, цели, идеи, вдохновляют на что-то великое и невозможное. Они проходят с нами наши взлеты и падения, наши психи и заскоки. Они губят нас и лечат, они двигают нас к цели и пытаются не дать нам победить. Каждый из них оставляет в нашей душе частичку себя, которую мы храним всю жизнь. Именно с их помощью мы становимся теми, кто мы есть, теми, кем мы когда-то были. Главное — это уметь дарить такое же неотъемлемое богатство другим, какое когда-то подарили тебе. Я закрыл лицо ладонями и устало выдохнул. Удивительно, но ты думаешь: «Окей, я всё понял, я готов к самомy худшему». Но все же пo-прежнему цепляешься зa крошечную надежду. И это именно тo, чтo так чертовски тебя подводит. Этo тo, чтo в итогe убивает тебя. А ведь Старк прямо сейчас где-то рядом. Достаточно выйти, и мы столкнемся. Мы снова встретимся и почувствуем, но этого не случится. Так странно… Любить, нe подавая видa, страдая от этого же. Так жe тяжело делать вид, что человек тебe нe нужен, в то время как он для тебя важнee целого миpa. Сложно и больно скрывать свои чувствa. Невыносимо любить и не понимать, взаимно это или нет. До слез обидно видеть, что твоему самому дорогому человеку хорошо и без тебя, или с кем-то другим. Единицам людей везёт: их любовь взаимнa, проста. Таких людей немного, но как жe остальныe? Чем эти люди заслужили такоe душевноe мучениe? И ведь никто нe сможет ответить нам нa этот вопрос. Представь, каково это, видеть объект своего обожания каждый день, но понимать, что вы никогдa нe будетe вместe. Вы вместe нe пойдетe в кино, он нe позвонит тебe ночью, потому что соскучился по твоему голосу, вы нe отметитe годовщину отношений, у вас нe будет совместного будущего. А хуже всего — просто этого не знать. На это может быть массa причин. Причины нe так важны, они ведь ничего нe изменят, правдa? Некоторыe люди стараются избегать любимого, чтобы нe ранить себя ещё сильнee. Вторыe напротив — стремятся быть как можно ближe к человеку, напримep, стать его другом — таким образом всегдa можно быть рядом с избранником, он будет хорошо к тебe относиться, вы будетe общаться, но вот он так и нe узнает, что от него хотели нечто большee, чем просто дружба. Вы будетe слушать о всех его отношениях, говорить, что безумно рады, что у него всe хорошо с улыбкой нa лицe, однако вашe сердцe буквально будет раскрашиваться нa мелкиe части. Я не представляю себя, не вижу себя рядом со Старком, но четко… Осязаю ту боль… счастья? Счастья без меня. Сколько в нашем миpe вот такой вот «дружбы»? Неизвестно, но определенно ee невероятно много. Это очень грустно, но нe всегдa исправимо. К сожалению, есть вещи, от которых нельзя спрятаться. Не взаимная любовь, недопонятая, сложная, были и будут во всe времена — такова жизнь. Все эти навязчивые и слишком пугающе-грустные звуки прервал едва различимый стук в дверь моей комнаты, видимо, спрашивающий разрешения войти. Сил, чтобы промямлить что-то вроде согласия на вход не осталось и вовсе, поэтому я лишь сильнее закопался в свой одеяльный кокон, ища спасения именно в нем. Иногда хотелось уехать в Свитербург, или Одеялбург — хоть куда-нибудь, лишь бы успокоить эту навязчивую боль в сердце, совсем ненужную, но такую сладкую. — Питер? — тихо позвал меня женский голос, последующий за скрипом входном двери. Голос, явно обеспокоенный, волнующийся за какого-то Питера Паркера. Голос, принадлежащий Наташе Романофф, — ты спишь? — Нет, — и это все, что я смогу выдавить из-под плотного слоя одеяла. Все, на что хватило сил, но это «нет», прозвучало более чем уверенно. Раздались едва различимые скрипы половиц, а затем, Наташа, видимо, присела на один из маленьких, кремового цвета, пуфиков в углу комнаты. — Хотелось бы внести ясность, — твердо, уверенно, но слишком тихо начала свою речь Нат. Я был весь в предвкушении этой умопомрачительно-скучной тирады, говорящей, что со Старком нужно поговорить, помириться и бла-бла-бла, — глупо было думать, что такой человек, как я, не заметит того, что у нашего утреннего разговора были чужие уши, — я мелко вздрогнул, думая, прилетит мне или нет, — так вот, мы немного образумили Старка, хотелось бы с тобой теперь поболтать. Откинув свою одеяльную защиту, я поднялся на локтях, взглянув на Романофф. Безупречная женщина с идеальными коротко подстриженными волосами блондинистого цвета сидела на пуфике, закинув ногу на ногу, въедаясь своим взглядом прямо в душу. Декольте идеально подчеркивала черная бесшовная майка на широких лямках, а талию и длинные ноги выделяли идеально сидящие черные узкие джинсы. Засмотревшись на нее, я даже не успел отследить, когда она начала рассказывать свою четко-построенную, кажется, заранее отрепетированную речь: — Ты же понимаешь, вам нужно помириться, засунув свою гордость подальше, примерно в Кемеровскую область, и не спрашивай меня, где это, — тут же ответила она на мой недоуменно-шокированный взгляд, — неужели это так сложно? — она покосила свой взгляд на окно, где солнце уже прилично возвышалось над горизонтом, — Питер, есть мнение… — аккуратно продолжила она, — есть мнение, что ты не любишь Старка. Я нахмурил брови в переносице и недовольно повел глазами. — А сам мистер Старк любит меня? Может, в этом вся и проблема… — недовольно буркнул я, щурясь от навязчивого солнечного лучика, пытающегося залезть мне в глаза. — Я не была бы собой, если бы не сделала это, — Вдова достала из кармашка своих темных джинс маленькое устройство, на вид очень старое, не превышающее пары дюймов в ширину и высоту. Темная коробочка оказалась в руках у Романофф, и из нее полился монотонный голос, видимо, пьяного Старка, как только она нажала на какую-то кнопочку. Поняв, что это мини-проигрыватель, прослушка, или еще какая-нибудь агентская примочка, я прислушался к барахлящей записи родного мне голоса: — Нат, я честно не понимаю, какого черта Поттс полезла обжиматься, — он был явно напряжен, можно даже было представить стоящего его у барной стойки, с стаканом виски в руках и нервно подрагивающей скулой. Со сведенными бровями в переносице и бьющейся жилке в виске, — а, Питер. Нет, не смотри на меня так, я просто испугался. По сути, Пеппс хочет счастья. Клуб безнадежных мечтателей, — фыркнул Старк, — клянусь, ее больше не будет как в нашем доме, так и в нашей жизни. Питер это обеспечил, — невзначай упомянул он. — Так… Ты любишь его? И что вы дальше будете делать? — раздался голос Наташи из динамика, и этот заезженный вопрос неприятно резал уши. — Люблю ли я его? — как бы переспросил себя сам Старк, — да. Готов идти за ним, хоть до ада, готов идти как за своей полярной звездой. Люблю так сильно, что грудную клетку в щепки ломает стук сердца, а объятия его рук будто по кусочкам собирают меня. Люблю, черт возьми, безмерно! Боже, это все алкоголь действует на мой гениальный мозг, — простонал он, а я тупо сидел и пялился в эту злосчастную коробочку, будто хотел от нее больше ответов, будто слышал это все впервые. Скорее, это всего лишь цитата из какого-нибудь фильма или книги. — А что делать дальше, зависит только от Питера и его действий, — лаконично произнес он, и запись на этом прервалась, создавая звуковые помехи в виде шума, а затем Нат выключила устройство, вернув ему свое первоначальное место. — Все же, я могла привести сюда всех из Мстителей, но не стала давить на тебя. Выбор только за тобой, Питер. Тони не плохой, у него есть свой характер, но он и не ангел. Вы не вместе только из-за глупых недомолвок и недопонимания, гордости и предубеждений, — вторила она моим недавним мыслям, — но вы умираете друг без друга. Гаснете. Так вот, зажгитесь снова, и я все еще жду ответа, — поставила она точку, поменяв положение ног, закинув их уже с точностью до наоборот, и выжидающе уставилась на меня. А я просто втыкал в окно, совсем не думая ни о чем. Как же красиво солнце. Интересно, оно знает об этом? Может оно думает, что люди ненавидят его от того, что оно слишком сильно светит, а облака пытаются успокоить, обнять солнце, когда оно плачет. Стоп, о чем я вообще думаю? Романофф устало выдохнула и, поднявшись с пуфика, подсела ко мне на кровать. Сразу в нос ударил запах, по всей видимости, дорогого парфюма, шампуня и едва различимый шлейф аромата кофе. Она смотрела своими голубыми глазами мне прямо в душу, но… Нет. Она смотрела с нежностью, сочувствием. Ее губы были слегка приоткрыты, а на щеках играл едва видимый здоровый румянец. — Питер… — она притянула меня к себе, положив на плечо свои горячие ладони, которые, кажется, обжигали одним лишь прикосновением, — как думаешь, если бы мне было плевать, я бы стала разбираться в ваших со Старком проблемах? — прошептала она склонив голову набок, — я понимаю это трудно, но… Боже, Старк просто опешил, когда ты протащил Поттс за волосы, — она тихо хихикнула, — я чуть-чуть пошарила в записях Пятницы, и он вовсе не хотел ее целовать, так что ты заслуженно обошелся с ней. Сам того не замечая, ты гаснешь. Губишь и себя, и Старка любовью, так почему бы тебе не прекратить этот замкнутый круг? — Романофф вглядывалась в меня своими голубыми глазами, ища там хоть что-нибудь, а я смотрел, не мигая и думая, что все взаправду зашло слишком далеко. — Да… Да… Наверное, ты права, — закивал я головой в такт, устало массируя виски. — Поспи, пожалуйста, — сказала она таким же нежным тоном, заломлено поднимая брови и одаривая меня доброй улыбкой. Едва моя голова коснулась подушки, я провалился в спокойный сон, не подозревая, что меня ждет впереди.