Не делай мне больно

Существовал. Я существовал, а не жил. Как-то мне сказали, что отказ соулмейта равняется смерти. Я думал — как это? Так они говорили не про физическую. Они всегда говорили не про физическую. После того разговора я совсем не помнил, как дошел до комнаты, как собрал вещи, как Пятница пыталась сказать мне, что я в неадекватном состоянии. Как я безумно улыбался, потому что плесень сожрала все мое нутро, сожрала, переходя на мозг, одолевая и его, ведь я совсем перестал думать. Все казалось игрой. И эти дни (а может и месяца, честно, неведомо сколько прошло) я существовал. Ел, но не чувствовал вкуса. Учился, не чувствуя усталости. Дежурил, не чувствуя злобы или печали. Была лишь плесень, много плесени. Как-то неуклюже отвечал всем на отвали, говорил, всегда говорил, что со мной все хорошо. Со мной было все хорошо, честно! У меня ничего не болело, ни ныло, я не был в депрессии! Я был мертв И Уэйд всячески пытался подбодрить. Пытался, да не мог, а потом перегорел. В конечном итоге все устали от меня и смирились, что я такой. Потому что знали, что я умираю. Я закрылся в себе, и каждый день был похож на другой. Все та же комната, все тот же стол. Все было одинаковым. И плесень росла. Учился я так же прекрасно, но старался не пересекаться ни с кем. Они были просто счастливы. А я был куском плесени. На Старка было табу. Я не пускал его в свои мысли, не хотел, не хотел. — Ты скучаешь по мне? Ты хоть когда-нибудь обо мне вспоминаешь? — прошептал я как-то раз, утром, в пустоту кухни, озаряемую лучами желтого рассвета. Прошло уже столько времени, и я, наверное, свыкся с мыслью, что тебя больше нет в моей жизни. Я спокойно просыпаюсь утром, медленно завариваю себе чай. Теперь без сахара. Уже давно не имеет значения, сладкий он или нет. Я даже не ощущаю вкус. Аккуратно беру горячую кружку и отпиваю глоток. А что ты делаешь сейчас? Может быть, только открыл глаза и пытаешься отключить будильник? А может все ещё спишь, вновь находясь в жутко неудобной позе? Теперь я понятия не имею, как твои дела. Чем заняты твои мысли и снилось ли тебе что-нибудь этой ночью. На самом деле, безумно хочется узнать, о чем ты думаешь. Всегда хотелось. Знаешь, сколько раз я вспоминаю о тебе? А сколько раз пытаюсь выкинуть из головы все, что с тобой связано? Ты хоть иногда меня вспоминаешь? Когда сумерки окутывают осеннее небо, ветер неугомонно портит твою прическу и листья шуршат под новыми кроссовками. Ты скучаешь? Или чувствуешь облегчение? А может быть давно вычеркнул меня из своих мыслей? Знаешь, я всегда мечтал их прочесть. Забраться в самые далекие уголки твоего сознания, увидеть то, что ты чувствуешь. И понять, почему ты так легко отпустил меня. Понять, почему ты вообще это сделал. Знаете, а ведь есть стадии разложения человека от безответной любви. Почему именно разложение? Твое состояние разваливается, твои мысли зациклены на одном. Твоя душа разлагается на части. Первая стадия — наблюдение. Наблюдение за объектом любви. Ты начинаешь прошаривать все социальные сети, ты начинаешь жить им. Анализировать каждую точку и запятую, заходить каждый раз на его страницу. Искать песни, похожие на него, подражать ему. Начинать думать как он, проявлять интерес к тому же самому, жертвуя своими. Тебя ничего не интересует, кроме его жизни. Ты хочешь знать, что он делает в данный момент, как он дышит, много ли курит сегодня, ел ли, тепло ли одет. Дошел ли до дома?.. Ты просматриваешь всех его друзей, в надежде увидеть его на фотографиях. Перебираешь всевозможные варианты, если бы он был рядом. Боишься его глаз, но в тоже время жаждешь в них тонуть. Ты теряешься в людях в надежде увидеть его. Твое сердце бьется чаще, обманывает твой мозг. Вторая стадия — боль. Думаю, это самая страшная из стадий. Это когда причиняешь боль себе и своим близким. В этот период человек обычно остается один. Сидя в ванной, в твоих руках все чаще и чаще находятся ножницы. Ты проводишь первую линию, затем вторую, желая перевести душевную боль на физическую. Выходит ли? Конечно же, нет. Ты ничего не чувствуешь. Ты делаешь все больше и больше линий. В какой-то момент к тебе приходит осознание того, что пора остановиться. Ты убираешь ножницы и начинаешь тихо плакать, кусая колени, чтобы никто и никогда не услышал твоей боли. Ты выходишь из ванны и перед тобой стоит задача: куда спрятать линии порезов на запястье? Браслеты. Длинные кофты и улыбка. Главные атрибуты твоего стиля. Перед людьми ты всё тот же: ешь ту же самую еду, «смеёшься» над теми же самыми шутками, а внутри ты мертв. Стоит только подумать о своем, тут же уходишь в себя, и тебя нет в этом мире. Ты бродишь среди своих больных мыслей. Что читается в твоих глазах? ПОМОГИТЕ. Все хорошо. Да, пожалуй, именно это слово. Самое опасное время в этой стадии? Когда ты один. Когда ты снова наедине с ним. Ты представляешь его рядом и начинаешь разговаривать. «Как прошел твой день?». В ответ лишь звук воды из-под крана. Тогда ты тихо ненавидишь себя. За то, что именно он. Третья стадия — бесчувственность. Эта стадия последняя, самая короткая стадия, после которой ты не чувствуешь. Это время сжигать мосты. Ты просто плывешь по течению, снова вливаешься в атмосферу яркой жизни, все, как было до него. В твоих глазах слез все меньше, остается лишь сожаление о потерянном времени. Да, время — вот то, чем мы разбрасываемся. Всегда и везде. Ты ничего не чувствуешь. В тебе не осталось слез, эмоций. Ты цепляешься за одно состояние и пребываешь в нем до конца стадии. «Быть как все. Забыть и отпустить» — слова, которые звучат в твоей голове эхом. Только не понятно, когда наступит эта третья стадия. И наступит ли она вообще? Ты растратил всю энергию на боль. Какие могут быть чувства? Все эти стадии у тебя забирают лишь одно — время. Тогда ответь мне на вопрос: стоит ли вообще влюбляться?

***

И это был день, не отличающийся от других. День, когда плесень дожирала последние мои клетки. День, когда все изначально пошло не по плану. Я встал ровно в четыре часа утра, когда солнце даже не встало, а запах кофе разносился по всей квартире. С некоторых пор мой сон стал беспокойным. Не то чтобы это кошмары — нет-нет. Это пустота. Зудящая пустота повсюду, сдавливающая воздух, не дающая дышать. Прозрачная пустота. И сегодняшнее утро было одним из таких: я проснулся, сделал себе кофе и сидел, смотря в одно точку. Когда мой взгляд успел потускнеть? Хоть вари кофе, хоть не вари, все равно ни черта не чувствуешь. Ни сахара, ни горчинки, ни-че-го. И это забавляет, одновременно пугая. Ты уязвим, и именно так я себя чувствую сейчас. Жалким. Уязвимым. Мэй осталась в ночную смену и, видимо, до сих пор не пришла. Ведь у многих из нас происходит внутреннее опустошение. Мы просто не чувствуем себя, у нас пропадают все чувства, эмоции, наши глаза становятся темнее души человека, из-за которого, собственно, произошла потеря себя. Кажется, что мы больше не сможем осветить себе путь. Наша звезда погасила саму себя, ведь мы сами закручиваем обстоятельства в отвратительную для нас среду. Иногда мы просто не в силах успокоиться, нам нужен человек, который окажет помощь, он и заставит нас поверить в себя. А что если и этот человек неосознанно убивает тебя? Забавно ведь получается: ты знаешь, как вылечить других. У тебя есть так много советов, как будто ты прожил шесть жизней. У тебя всегда есть ответ или пластырь, или простая пачка жвачки. Ты придёшь на вечеринку вместе с другом, чтобы он не чувствовал себя одиноким, хотя ты знаешь, что он покинет тебя, как только начнётся ночь. Ты хорош в улыбках, доброте, позволяешь другим положиться на тебя. Однажды ты мечтал стать тёплым пледом. Однажды ты мечтал стать свечой, и люди бы приходили и вытягивали из тебя жизнь, но проблема постоянного самопожертвования в том, что ты не представляешь, как попросить что-то взамен. Линии твоей судьбы связаны с чужими. Ты — всегда чья-то последняя надежда, последнее убежище. Но… Что случается, когда спасать нужно тебя? Мои мысли прервал громкий взрыв в нескольких километрах от моего дома, но все еще видимый глазу. Горел офис Мэй, в котором, собственно, она осталась на дежурство.