***
Единственный раз, когда Алиса не думает о Терранте — единственные моменты, когда горько-сладкие воспоминания, и зияющая, ноющая нехватка его присутствия уменьшаются вовсе, — это времена, подобные этим. — Ты держишь его как открыватель для писем! — смеётся Авенлейф. Посмотрев вокруг, казалось бы, заброшенных тренировочных площадок, Алиса шипит, — Держи свой рёв при себе. — Или что? — Или я открою тебя! — угрожает она с улыбкой. Авенлейф снова смеётся и, подойдя к ней, демонстрирует правильное владение оружием. И затем, Алиса размышляет, иногда — в такие моменты — ей так внезапно и горько приходят воспоминания о её возлюбленном, что она чуть не рыдает вслух. Ибо она помнит, как Террант учил её держать боевой посох и меч. Она помнит, как он никогда не колебался, прикоснуться к её рукам, манипулировать её пальцами, даже обернуть руки вокруг неё, чтобы исправить её осанку. Он никогда не колебался положить руки — она помнит момент, когда поняла, насколько сильны его руки! — на её бёдра или подтолкнуть её колено, чтобы исправить её позицию. Она помнит… — Алиса? Мисс Алиса? Она моргает и смотрит на защитника принца Авендейла, — Как ты меня только, что назвал? — Это зависит от того, что ты услышала! — он ухмыляется. Алиса хочет, чтобы она могла что-то сделать с этой ухмылкой, но она обещала — о, беспокойство! Снова воспоминания! — Терранту, что она не ввяжется ни в какие ситуации, требующие целебной пасты. И она не хотела его разочаровывать, и он будет волноваться, если в банке будет не хватать содержимого, когда она вернётся… — Ты на самом деле планируешь что-нибудь сделать сегодня или мне заказать прохладительные напитки для пикника на арене? — посмеивается Авенлейф, — Вид немного скучный, но это хороший день, так что… — Напомни это, — бормочет Алиса. Она демонстрирует резкий взмах, которому он пытался научить её, — Вот так? — Только если у тебя есть письмо, которое тебе нужно открыть. Алиса вздыхает. — Вот, — он показывает ей хватку вокруг рукояти по одному пальцу за раз. Алиса заставляет себя сосредоточиться — ведь она уверена, что у Авенлейфа есть другие дела, кроме её обучения! — и копирует его хватку. — Намного лучше, — одобряет он и рассказывает о необходимых движениях, размахивая лезвием, справа налево. Алиса следует его примеру, изучая работу ног, а также основы атаки. — Сегодня ты немного медлительна, — комментирует Авенлейф, показав ей правильный способ перенести свой вес и вернуть тягу в пятый раз, — Ты не боишься, что наш старый Гриббл может отравить твою Королеву, и запереть её в своей лаборатории? — Что? Нет, нет… Лев делает паузу и задумчиво стучит концом рукояти меча по своему подбородку, — Может быть, ты скучаешь по чаю? — Скучаю…? — она задумчиво улыбается, — Может быть, немного. Я полагаю, тебе, было, трудно обходится без кофе так долго, когда твой принц посещал Мраморию? Он улыбается, — Это был мучительный опыт так долго обходиться без кофе! Но я прошёл через это тяжелейшие испытания и стал более сильным воином, поэтому я сделаю тебе одолжение, и не буду говорить тебе, где у нас хранится чай! Алиса фыркает, — Всё равно, в конечном счёте, ты скажешь мне это. — О! Мы так уверены в себе? — У каждого есть слабое место… Алиса вздрагивает, когда память врезается в неё: Террант наклоняется над ней, его нос едва касается её шеи, когда они лежат на полу его мастерской. Он был так силён, удерживая её, но он никогда не использовал эту силу против неё сознательно и вне их уроков! когда он шептал: «Почему ты не сопротивляешься? Ты обещала, что сделаешь это…» Вспышка металла поражает её, и Алиса реагирует, поднимая свой ятаган и отражая удар, прежде чем она даже сможет подумать о том, что она делает. Авенлейф наступает, его атака непредсказуемо рассчитана и выполнена. И, наконец, Алиса отвлекается от Мрамории и чужеземца, ожидающего её там. Некоторое время спустя — возможно, через тридцать минут или около того, Авенлейф, наконец, разоружает её опытным манёвром, который выглядит слишком простым, чтобы быть эффективным. — Стой, — говорит он. Готовясь увернуться, пригнуться или нырнуть от его следующего удара, она останавливается. Вздохнув, она подходит к своему упавшему заимствованному ятагану и берёт его. — Полагаю, это была немного лучше, чем в прошлый раз, — говорит она. — Немного, — соглашается он, его золотые глаза изучают её, — Жаль, что мне пришлось пойти на такие ужасные меры, чтобы привлечь твоё внимание. Она снова вздыхает, полностью соглашаясь. — Ты оставила часть своего ума в замке Королевы? — рискует он. Алиса вытирает песок с лезвия тряпкой, чтобы скрыть вспышку воспоминания и напоминания. Авенлейф ждёт, когда она ответит, но она не может ничего сказать. — Ты вернёшься через шесть дней, — напоминает он ей, его тон немного… подавленный. — Да. — И тогда ты сможешь выпить весь чай, который захочешь! Алиса усмехается над его попыткой легкомыслия, — Да, я отчаянно скучаю по своим чаепитиям, — отвечает она, участвуя в шутке и стараясь не воображать восхищённую улыбку Терранта с чайником в слишком подробных деталях, — Но… Она смотрит на защитника принца, своего нового друга. Хотя у каждого члена королевской семьи есть свой личный защитник, Авенлейф — единственный из старших братьев и сестёр принца Авендейла, который потрудился быть добрым к ней. Она считает, что это имеет смысл: если Мирана и Авендейл поженятся, Авенлейф и Алиса будут работать вместе довольно много… в Мрамории. Это кажется разумным попытаться установить хорошие отношения. Кроме того, кажется разумным, что он пытается помочь ей отточить её навыки в бою. В конце концов, ему придётся полагаться на Алису, чтобы защитить Королеву, так же, как ей придётся полагаться на него, чтобы заботиться об Авендейле. Могут быть даже случаи, скажем, в запутанном ближнем бою — где им придётся использовать оружие друг друга. Поэтому лучше для всех, если Алиса ознакомится с ятаганом и вот почему он обучает её. В конце концов, ни один из них не хотел бы допустить… несчастного случая. Так что, действительно, для Авенлейфа это имеет смысл попытаться извлечь максимум из сложившейся ситуации, но… — Спасибо, — говорит она ему, — За урок… и… гостеприимство. На мгновение выражение его лица поразительно открыто. Немного удивлён и… что-то ещё… что-то, что напоминает ей о моменте под ветвями вечно цветущего вишневого дерева не так давно… Чувствуя себя некомфортно, Алиса отворачивается и бормочет, — Даже если ты настаиваешь на том, чтобы отказать мне в чае. Проходит момент, когда Авенлейф смеётся, — Испытания и невзгоды строят характер, Бравный воин Алиса. — Я постараюсь это запомнить, защитник Авенлейф.***
В последующие дни Авенлейф оказывается очень хорошим другом для Алисы. — Это ещё не чаепитие, — предупреждает он её всякий раз, когда замечает её блуждание ума. И, с извиняющейся улыбкой, она возвращает своё внимание на арену, или на обед, или на прогулку. В конце концов, это её работа, защищать Королеву и её друга, и Алисе лучше убедиться, что она делает это вместо того, чтобы просить защитника принца делать за неё работу! — Извини, мне показалось, что я почувствовала запах смеси Тростон, — отвечает она. Мало того, что пугающе легко увязнуть в воспоминаниях о Терранте, это также опасно отвлекает от наблюдения, как очевидно и совершенно Мирана и Авендейл влюбляются. Каждый день всё больше и больше намекает на то, что принц и его защитник будут сопровождать их обратно в Мраморию, когда они уйдут. Алиса спросила об этом Мирану: — Ты уверена, что он тот, кого ты хочешь? — О, да! Он… Он… Алиса сжалилась над Мираной, так как Королева боролась за слова, — А то, что он хищник тебя не смущает? — в конце концов, это обоснованное беспокойство… — Он говорит, что был на веганской диете в течение последних четырёх месяцев. Впечатлённая, Алиса продолжает, — А его положение как принца чужой земли? — Неуместно. У него два старших брата и сёстры-близнецы в очереди на трон. У него не будет много обязательств, связывающих его с этим местом. — А… наследники? — осмелилась спросить Алиса. Мирана покраснела, — Я намекнула, что предпочла бы дочь, которая похожа на мой род… чтобы унаследовать трон, когда я уйду на «пенсию». Он казался… довольным. И, посмотрев ранее обряды деторождения между представителями разных видов, Алиса точно знает, о чём говорит Мирана: когда родители различного происхождения приносят потомков в мир, дети должны либо взять одну сторону семьи, либо другую, но не обе. Женившись на Белой Королеве, Авендейл должен был бы уступить высшему положению своей жены и дать ей наследников, которых она требует: у принца, скорее всего, не будет детей-львов. Не с Мираной. Это большая жертва. — Я так рада за тебя, — сказала Алиса, её вопросы были исчерпаны, а Королева по-прежнему выглядела такой же влюблённой. — Это почти отвратительно, не так ли? — Спрашивает Авенлейф, когда он и Алиса наблюдают за частным пикником в Королевской роще Ораш. — Не совсем. Мирана всегда так выглядит. Я к этому привыкла, — отвечает Алиса, снова по привычке просматривая окрестности. Авенлейф кашляет со смехом, — Я имел в виду принца. Алиса фыркает, — Конечно. Погоди, ты имеешь в виду, что у него не всегда эта оскаленная улыбка на лице? — Едва. Его мех, как правило, не подстригаются и не укладывается с такой тщательностью. На это… больно смотреть! — Любовь тяжела для всех, — сообщает ему Алиса и насильно отталкивает образ Терранта: «Я работаю сейчас!» — Но не волнуйся. Я не буду прерывать твой опыт. Он строит… характер. Авенлейф хмыкает, — Когда ты говоришь такие вещи, Бравный воин Алиса, я действительно верю, что ты убила Бармаглота! — Судьба знает, насколько бы я опустошенной была, если бы ты не поверил мне, — говорит она, думая, что разговор с Авенлейфом часто напоминает теннисный матч. Он открывает рот, чтобы ответить, но поворачивает налево, когда, внезапно, стая птиц врывается в воздух над небольшим садом. Алиса осматривает землю, а Авенлейф рассматривает небо. — Магенка, — говорит Алиса, замечая большую пурпурную бабочку, летящую к ним. Алиса следит за ней, когда Авенлейф снова осматривает местность, чтобы убедиться, что нет никаких других сюрпризов. Бабочка трепещет и опускает свои антенны, извиняясь, — Нет ничего плохого в том, чтобы держать нас в тонусе, — говорит Авенлейф, не отрывая взгляда от осмотра рощи. Алиса наблюдает, как бабочка движется в сторону пары, без сомнения, чтобы создать ещё один из тех прекрасных изображений, которые она дарила им на протяжении всего их визита. — Мы должны попросить её нарисовать нас двоих, — вдруг говорит Авенлейф, — Чтобы увековечить наше товарищество, — объясняет он странным грубым тоном. — Звучит больно, когда ты так говоришь, — дразнит она. Он подмигивает, а потом хихикает, — Так и есть, не так ли? «И говоря о болезненных вещах…» — Алиса осмеливается задать один вопрос, который мучил её с тех пор, как она прибыла в Шухланд, но никогда не чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы спросить. Она предполагает, что её вопрос является глубоко личным, поскольку он никогда не рассматривался во время лекций Фенффрула по шучишским обычаям и этикету. — Защитник Авенлейф, почему все в вашей семье носят коготь на верёвочке на шее? Он смотрит на неё испуганно. На мгновение он ничего не говорит, а затем, глядя на маленький коготь, повязанный вокруг его собственной шеи, над его густой тёмной гривой, он говорит, — Это… тотем семьи Авен. Будучи детёнышами, нас учат сражаться и когда мы теряем наш первый коготь в бою, мы сохраняем его. Алиса морщится, — Это звучит… болезненно, — говорит она, затем снова вздрагивает, как неадекватно больно описывать такой опыт. — Это так, но Гриббл делает зелье, которое помогает нам, отрастить его снова, сильнее, чем раньше. Видишь? — он обнажает свои когти на левой лапе, и Алиса видит, как средний коготь чёрный, а другие — цвета слоновой кости. — А если детёныш никогда не потеряет коготь в бою? — спрашивает она. Авенлейф выглядит грустным, — Тогда детёныш не Авен. И никогда им не будет. Прежде чем Алиса сможет выразить свой протест, насколько это ужасно, он продолжает, — Многие придворные и слуги — это двоюродные братья, дяди, тёти… братья и сёстры, которые не смогли совершить необходимую жертву. Их называют Обен, но все знают, что они были рождены Авенами. — Могут ли их дети стать Авенами? — спросила Алиса через минуту. — Конечно. Или я бы не стал защитником принца, — заявляет Авенлейф. Алиса немного расслабляется. По крайней мере, дети не подвергаются дискриминации за неудачу своих родителей… — Семья Авен должна быть сильной, — продолжает он, — Это жёстокая практика, я полагаю, но необходимая. Эта королевство наслаждалась миром и стабильностью, которые исходят от сильной монархии в течение поколений… потому что более слабые члены семьи… — Отстранены от власти? — угадывает Алиса. — Именно. Мы все равны, связаны одной короной и одной семьёй. Нет повода для жадности, честолюбия или славы, потому что все Авены знают, что быть частью этой семьи — это успех, который нам когда-либо понадобится. — Это… — Сентиментально? — Нет, — отвечает Алиса, — Я собирался сказать, что это… красиво. — Я поэт, разве ты не знала? Алиса усмехается. — И ещё одна поэтическая вещь о Первом Когте, — говорит Авенлейф, — Авены дарят его своим товарищам, как напоминание о преданности, силе и храбрости другого. Фактическая отдача и получение его… — Да? — с любопытством нажимает Алиса. Авенлейф одаривает её кривой ухмылкой, — Это будет звучать странно для надземца… Алиса чувствует ответную усмешку на своих губах, — Я думаю, что я уже достаточно привыкла к странным вещам. Он смеётся, — Я полагаю, что это так. Что ж, посмотрим, как ты справишься с этим, — Авенлейф улыбается и говорит ей, — Отдача и получение Первого Когтя даёт душе каждого партнёра единое целое. Алиса зияет на него. Он смеётся, — И ты говорила, что сможешь справиться со странным! — Ну, это немного… больше… чем я ожидала. — Очевидно. Алиса качает головой и удивляется неограниченным возможностям этого волшебного места и его обитателей. Эта мысль напоминает ей о её собственном опыте с магией Подземья, и она сжимает левую руку в кулак, как всегда в тёмных перчатках, которые она носит. Теперь, когда она думает об этом, ритуал, который связывает две души… как это может быть более невозможным, чем ритуал, который связывает два сердца? Неуверенно, она настаивает, — Может ли это быть отменено? Он кивает, — Да, дающий должен добровольно признать отказ от его Первого Когтя. Это случается, но это редкость. Алиса смотрит вверх и смотрит на коготь вокруг шеи Авенлейфа, — А этот всё ещё твой? Он кивает, его золотые глаза изучают её. Алиса не может встретиться с ним взглядом, поэтому она снова смотрит на рощу; всё спокойно. — Я желаю тебе удачи в поиске… достойного получателя, — говорит Алиса, несмотря на отсутствие опыта в шучишских обычаях. — Если повезёт, у меня уже может быть, — спокойно отвечает он. Алиса снова сжимает свою левую руку и удивляется, почему у неё бегут мурашки по коже, — Я с нетерпением жду встречи с ней… О! Алиса смотрит на пару на одеяле для пикника, когда Принц Авендейл протягивает руку и снимает с шеи то, что безошибочно является его Первым Когтем… и кладёт его в руку Мираны. «Ну, это выглядит довольно… личным», — думает Алиса и делает заметки проверить, что Мирана понимает значение этого при первой возможности. Глядя на Авенлейфа, Алиса улыбается, чувствуя стыдливость и неуверенность в том, что она наблюдала за этим очень приватным моментом, — Надеюсь, ты не против переехать в Мраморию, защитник Авенлейф. — Нет, — задумчиво говорит он, — Ей нравится чай там. И поскольку у Алисы нет ответа на это странное заявление, она возвращается к работе. Защищая Королеву. И её будущего мужа.***
— Пожалуйста, Алиса? Алиса смотрит на мерцающую голубую ткань в руках Мираны, — Я думала, ты сказала, что спрятала это так глубоко в наши чемоданы, что я никогда не найду его? — Ну, я действительно спрятала его, но я никогда не упоминала об упаковке его в наш багаж! Если бы только она это сделала… Алиса вздыхает, думая о каждой коробке и футляре, запечатанном и ожидающем завтрашней отправки. — Пожалуйста, надень свой сари сегодня вечером! Это наш последний шанс престать в них на публике! — Ты имеешь в виду наш единственный шанс, — ворчит Алиса. Почему, ну почему, Королева перестала стесняться носить местную одежду именно сейчас? Если бы только эта поездка была запланирована на пятнадцать дней вместо шестнадцати, и тогда они бы уже уехали… до того, как Мирана обнаружила желание носить сари на ужин! Алиса вздыхает, — Хорошо, ты наденешь своё. — В одиночку, Алиса? — смеётся Мирана, — Я бы чувствовала себя намного лучше, если бы мы сделали это вместе. «Прямо как эти проклятые уроки танцев…» — Я не хочу. — Почему? — Я не буду хорошо подготовлена, чтобы защитить тебя, если я буду носить эту вещь. Это ограничивает движение. — О! Но его можно обернуть как брюки! Видишь? — демонстрирует она, подгоняя ткань поверх существующей одежды Алисы. — Допустим… — Алиса соглашается, — Но это не закроет мою линию сердца. Мирана улыбается. Алиса неохотно допускает, что Королева очень хорошо знакома с этой точкой раздора. Они обсуждали это… ну, почти каждый день, — Алиса… это так мило, что ты пытаешься защитить Терранта, но здесь мы среди друзей. Я уверена, что никто не будет использовать это против вас обоих. — Ну, да, но… — Но у тебя больше не осталось оправданий, так что надевай свой сари! Теперь помоги мне с моим, а потом я помогу тебе с твоим! И поскольку Мирана выглядит так восхитительно счастливой, Алиса не может продолжать спорить с ней, — Хорошо… Спустя час, когда она входит в столовую сразу за Мираной, Алиса игнорирует испуганные взгляды и тихий шёпот и сопровождает свою Королеву на место рядом с её шучишским принцем. Алиса считает, что он имеет полное право выглядеть потрясённым и радостным. Мирана великолепна в своём бледно-персиковом сари, который мерцает серебром при движении. На её шее гордо красуется Первый Коготь Авендейла! Алиса считает, что её собственный внешний вид немного странный, даже когда сари повязан в виде брюк, сари женщин никогда не был предназначен для размещения ассортимента ножей и меча. Но даже душевная лекция Мираны о том, насколько все дружелюбны, не могла заставить Алису отказаться от своих обязанностей! Садясь на своё место, Алиса осмеливается осмотреть комнату. И, да, несколько глаз прикованы к Первому Когтю, который носит Мирана, но большинство смотрит на Алису. И на её сердечную линию. На знак Терранта. О, Она знала, что это была очень плохая идея! Она отворачивается и обнаруживает, что её изучает одна из сестёр-близнецов Авендейла — львица, которая никогда не давала никаких признаков того, что замечала Алису раньше. Львица с шокированным выражением лица осматривает сердечную линию Алисы. Алиса задаётся вопросом, было бы грубым для простого Бравного воина начать разговор с принцессой Авен… — Вы… вы Бравный воин! — шипит женщина, — И всё же, вы связаны кровью? — Да… — отвечает Алиса, чувствуя, что она должна поспорить против этого обвинения, за исключением того, что… оно полностью правдиво. Львица кладёт лапу на Первый Коготь. Рядом с ней её муж с большим интересом наблюдает за их беседой. Львица говорит, — И всё же вы продолжаете рисковать своей жизнью ради своей Королевы, зная, что вы держите в своих руках? Алисе не нравится тон женщины: нет ничего плохого в том, что у неё нет больших, когтистых или пушистых рук! — Да, — просто отвечает она. — Какой у вас совершенно глупый муж, если он позволит вам делать такие вещи! Потеряв терпение, Алиса обнажает зубы, — Это, принцесса Авен, является проблемой между моим мужем и мной. Но… — и тут Алиса вставляет каплю явной враждебности, — Я благодарим вас за вашу заботу. Разочарование и отвращение превращают выражение львицы в яростный хмурый взгляд. К счастью, Принц Авендейл в этот момент поднимается и предлагает Мирану свою лапу. — Если вы меня извините, — управляет Алиса и следует за своей Королевой, не дожидаясь ответа. Авендейл не уводит Мирану очень далеко, только на один из балконов с видом на город. Увидев дружелюбного Авенлейфа подходящего к ней, Алиса немного расслабляется. Они не следуют за Королевой и её принцем на балкон, но занимают позиции на противоположных сторонах открытого проёма. Алиса имеет чёткий вид на балкон и на Мирану, а Авенлейф на принца. Ветер уносит сказанные слова, и Алиса пытается не слушать то, что, несомненно, является личной беседой. Между парой, обрученной через Душевную связь. Алиса должна признать, что беспокоится о Миране. Было ли мудрым решением принять Первый Коготь Авендейла так скоро? До того, как принц сможет сопровождать их обратно в Мраморию? Алиса вздыхает и смиряется с тем, что Мирана знает, что делает. В конце концов, Королева — это та, у которой есть несколько древних томов со священными подземскими обрядами. Тем не менее, это влияет на мысли Алисы разум. Заметив затянувшуюся тишину, несмотря на то, что она совершенно определённо не одинока в своём бдение, Алиса смотрит на Авенлейфа. Странно, что он ещё не сказал ни слова. Обычно именно он начинает разговор, когда они проводят время, наблюдая за опасностью, которая до сих пор не появилась. И Алиса была бы признательна за отвлечение прямо сейчас! По крайней мере, от неуместно озвученного мнения принцессы Авен! Но потом нужно вернуться домой и рассмотреть обручение Королевы… Алиса смотрит на льва, который стоит напротив неё и поражается тем, что его взгляд не на балконе и его принце, а на ней. И она снова поражена взглядом в его глазах, когда он смущённо смотрит на её отметку над сердцем. Когда он замечает её взгляд, он открывает рот один, два раза, затем качает головой и ничего не говорит. Вообще ничего. До конца вечера.