Выполнено одно обещание: Книга 2

Он знает. Террант стоит рядом с Королевой на террасе с видом на поле для крокета. Его глаза — очень редко мигающие — сосредоточены на двух фигурах ниже. Когда Алиса спотыкается, он непреднамеренно сжимает руки — теперь свободные! — в кулаки против каменных перил. Когда она восклицает от разочарования, он сужает глаза. Когда она опускает руку слишком рано, её тело дрожит от усталости и она задыхается, Террант бормочет на диковинном. Рядом с ним Королева наблюдает за дуэлью с необычной интенсивностью. Именно её присутствие здесь, на самом деле, убедило его в этом; он подозревал прошлой ночью, но теперь он знает, что это правда: у Алисы есть план. И, судя по всему, Королева тоже должна участвовать в этом, потому что иначе её бы здесь не было. Белая Королева никогда не проявляла интереса к ежедневным требованиям к тренировкам и обязанностям Алисы, но теперь она смотрит на это. Королева выглядит… обеспокоенной. На поле Алиса вновь натыкается на Лейфа. Она кричит, когда отступает, но ей удается удержать ятаган. Мышцы вдоль его челюсти напряжены. Его губы формируют форму её имени и его дыхание шипит между его зубами. Краем глаза он видит, как Королева поворачивает в его сторону. — Стой, Алиса, — ясно произносит Лейф. — Нет, — утверждает она. Террант прячет улыбку; титул Бравного воина Королевы делает её упрямой, — Я могу сделать это. — Нет, ты не можешь. — Я могу. — Нет, — рычит он, — Я… откровенно… удивлён тем, как ты думаешь. Ты на самом деле думаешь, что готова встретиться с любым существом, которое Джаспен выберет в качестве Защитника? Даже с этого расстояния, Террант знает, что Алиса недовольна, когда видит это, — С практикой. Террант напрягается, когда они возобновляют бой, кружась на поле. — Террант… — выдыхает Королева, её тон утяжелён состраданием. К счастью, в этот момент Алиса предпринимает очень несвоевременную атаку, — Нет! — кричит он, его глаза посмотрели на Королеву на мгновение. — Пусть Алиса сделает то, что должна, — говорит он достаточно громко, чтобы ветер донес это до ушей Королевы, и не дальше, — Наш Бравный кажется немного ржавым, — продолжает он более громче, веселым тоном, — Не волнуйтесь, Ваше Величество. Я сделаю все возможное, чтобы помочь ей в подготовится к предстоящей битве. — Я… спасибо, Террант, — осторожно отвечает она. Её тёмные глаза слегка сужаются, но Террант не осмеливается дать ей дальнейших указаний на его мысли. Сейчас не время для уверенности. Нет, если план Алисы сработает. И откуда Террант узнал об этом? Молчание Королевы говорит ему. Она не пытается успокоить его, ни жестом, ни улыбкой, ни словом. Она также не пытается исправить ситуацию с помощью указа, предложения или решения. Это время для осторожности, обмана и ролей. Алиса и Королева не сказали так много слов, но они говорили другими способами: Ужасные приготовления Алисы накануне вечером. Её явно нестандартное выступление во время сегодняшней утренней тренировки. Обретенная Королевой одержимость способностями Алисы. И тишина. Полное и полное отсутствие объяснений. Да, есть план. Террант можете чувствовать это. «А если ты не прав, парень?» Ну, если это так… тогда притворство в противном случае может быть полезно. Несмотря на внешнее спокойствие, Террант знает, что он ещё одна трагедия от разрушения. Он заставляет себя игнорировать историю боли между собой и женой… «Ты имеешь в виду, свою возлюбленную. Ты никогда не просил руку Алисы, не так ли?» Да, да, он знает, что подвел её. Он должен был спросить её… Он должен был принять обещание, которое сделало бы её лучше, безопаснее, счастливее! «Ты, бездушный, недостойный, хитрый, скупой грейзин, громмер! Ты не лучше, чем эти наёмники!» — Террант! При звуке срочного шепота Мираны он вздрагивает, моргает, смотрит на неё и вызывает тугую улыбку, — Я в порядке. — Скоро всё закончится, — она пытается утешить его, её взгляд возвращается на поле, — Уже почти время обеда. Он расслабляется. Да, да, он просто должен сосредоточиться на этой цели: конец этого обмана, окончательная безопасность Мрамории и самой Алисы. А потом… А потом…! Звук металлического столкновения снизу, привлекает его взгляд. Он берет момент, чтобы оценить Алису, и когда она кажется… в порядке, он чувствует, как хмурое выражение появляется на его лице, поскольку он считает её соперника — конкурентом. Террант знает, что она любит это существо. А этот зверь имеет дополнительное преимущество, ведь он не навредил Алисе… так, как Террант. «Я никогда не хотел причинять ей боль…» Сама мысль об этом причиняет ему боль. Он крепче сжимает свой левый кулак, чтобы удержать эмоцию, чтобы удержать Алису от страданий через линию сердца. «Ты никогда не хотел этого, но сделал». Да, да, так и было. «После этого она не будет доверять тебе». Она могла бы. «Она не выберет тебя». Он всё ещё может спросить. «Ты дурак, парень». Да, он совершенно уверен, что это так. Всегда был. Всегда будет. Но только для Алисы. Только для Алисы. На поле Алиса и лев опускают свои ятаганы. — Ты убьёшь себя, Бравный воин Алиса, — рычит на неё лев, прежде чем уйти в замок. Террант смотрит, как Алиса вытирает рукоять ятагана тряпкой, склоняет голову, и он хочет подойти к ней. Но он знает, что не может. Это не его роль сейчас. Его роль заключается в том, чтобы помочь ей, и чтобы сделать её лучше, он не должен быть рядом с ней чаще, чем она позволяет. Нет, Алиса сейчас работает и он не должен мешать! Террант обедает на кухне, а Тэкери стучит по плите позади него. Он задумывается, Алиса тоже не наслаждается соленым рагу, которое приготовил Мартовский заяц. Он спрашивает себя, может ли она заставить себя заметить вкус этого рагу. Он задается вопросом, может ли это быть потому, что она слишком занята, думая о нём. — О, о, моя кухня, Шляпник, ты, влюбленный дурак! — объявляет Тэкери, побрасывая миску, полную картофельных кожур. Террант дергается и старается не замечать комнаты, в которые входит. Он просто берет меч и уходит. Он говорит себе, что не заметил стул, на который Алиса обычна бросает свою ночную рубашку и пижамные штаны. Он напоминает себе, что это нормально, когда её ботинки не стоят у двери. Он утешает себя, что её расчёска и банка с целебной пастой были спрятаны в ящике, а не забраны. Нет, никто не собирается забирать у него Алису снова. И когда он оказывается на поле, а не над ним, когда он оказывается лицом к лицу с Алисой, а не наблюдая за ней, когда ему приходится проглотить слова, которые напомнили бы ей, что он оставил своё сердце у неё на сохранение: «Алиса, что общего у ворона и письменного стола?» — когда он поднимает свой меч и использует все свои силы, чтобы отбросить её назад, толкнуть её, испытать её, когда его сердце разрывается с каждым произведенным моментом этой постановочной дуэли, когда его самое большое желание — выбросить их оружие и почувствовать, что она держит его, когда он просит её прощения, Террант Хайтопп просто улыбается. Он не доверяет себе, чтобы осмелиться сделать больше, не обрушив вокруг себя ничего. И он скорее предпочел бы страдать от безумия, запертый в глубине темниц Угрюмого Брега за каждый момент, оставшийся в его существовании, чем снова навредить Алисе, рисковать её планом, потерять то, что осталось от её доверия. «Алиса, я доверяю тебе», — говорит он своим молчанием. «Алиса, вернись ко мне», — просит он с каждой ударом меча. «Алиса, выбери нас», — умоляет он с каждым шагом, который он предпринимает на поле. Со всем, что он не делает — не может! — сказать, ему интересно, есть ли шанс, что она всё же слышит его.

***

Это подтверждается: Алиса ненавидит секреты. Даже когда они её собственные. Если день, когда она вернулась из Иплама, был трудным, то следующий за ним был мучительным. Лейф насмехался над ней, рычал на её внезапное отсутствие мастерства. «Куда пропал мой друг?» — спрашивает она, но запрещает себе говорить правду или показать её в своём выражении лица. И, что еще хуже, она столкнулась с молчаливым протестом Шляпника, его отставкой, несмотря на его сотрудничество. И всё же… в нём что-то было. Что-то… «Его глаза!» — поняла она, когда он спрятал свой меч в ножны и пожелал ей хорошего дня. — Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне, если вам понадобится дополнительная помощь, Бравный воин, — пробормотал он. А затем взглянул на неё, и его глаза поменялись от зелёной травы до насыщенного цвета морской волны. И в тот момент она поняла, как сильно она его недооценила. «Он знает». Но, конечно! Этот человек пожертвовал собой, чтобы отвлечь красных рыцарей от неё. Этот человек, который, увидев её — нелепо негабаритную — в тронном зале на Угрюмом Бреге, разработал план, чтобы помочь ей в продвижении Сопротивления. Этот человек подавил своё собственное безумие, чтобы сделать шляпы для своего заклятого врага, чтобы его не бросили обратно в темницу, где он был бы бесполезен для Алисы. Этот человек, закованный в кандалы и имеющий чуть больше пуховки для пудры и флакон духов, боролся со Стэйном, когда он пришел арестовать Алису за это нелепое утверждение о незаконном соблазнении! Это человек шагнул вперёд и воткнул свой меч в хвост Бармаглота, чтобы дать ей несколько дополнительных секунд во время битвы. — Я идиотка, — бормочет она, закрывая дверь в свою старую спальню и откидываясь на неё. Она никогда не встречала никого, кто бы видел дальше, более ясно, по-настоящему, чем он. Но ведь именно безумие всегда делало его таким особенным для неё. «О, Боже», — как она скучает по нему! «Скоро…» — говорит она сама себе: «Скоро». Вскоре наступит момент битвы, и в этот момент Алисе больше не придется действовать в роли разбитого, упрямого, неразумного и совершенно побежденного Бравного воина Королевы: «Еще немного», — думает она: «Слухи быстро распространяются по Подземью. Конечно, к настоящему времени, Джаспен и другие уже услышали о моей некомпетентности и предположили, что я ещё не оправилась от безумия…» И со всем этим и с легкой победой, практически гарантированной, не должно быть ничего, что мешало бы одному из наёмников стать Защитником Джаспена. Да, скоро Белое Царство будет в безопасности раз и навсегда. Но тем временем… Алиса вздыхает и подтверждает своё решение следовать своим планам. О которых Терранту, похоже, тоже кое-что известно… Почему-то, следующий день хуже, когда она знает, что он знает, потому что она не может доверять себе, чтобы улыбнуться или подмигнуть или даже дотянуться до его руки, не ломаясь полностью. Если она снимет маску, всё остальное также будет раскрыто. «Я скучаю по тебе». «Я хочу тебя». «Позволь мне вернуться домой…» Она терпит неодобрение Лейфа. А затем, во второй половине дня, она страдает от едва скрытого признания, гордости и нежной поддержки Терранта. Единственное утешение, которое она может себе дать, это то, что никто, кроме неё, не достаточно близок к нему, чтобы иметь возможность видеть эти вещи так легко, как она может. — С вашего позволения, Бравный воин? — шепчет он, опуская свой меч после совершенно непродуктивного часа, проведенного на поле. Алиса кивает, — Я думаю, что я лишь немного лучше в этом разбираюсь, чем письменный стол Королевы, — размышляет она, её сердце мучительно колотилось: «Тебе не следовало говорить это, Алиса! Слишком рано! Один из вас сделает что-то или скажет что-то глупое и раскроет секрет! Кто-то может смотреть, слушать, посылать сообщения Джаспену!» — да, Принц Каусвика не должен быть осведомлен об истинной природе этой игры: о намерениях и способностях Алисы, о ресурсах Королевы, о… — Я не имею ни малейшего понятия, почему вы сказали такую вещь, Бравный воин, — отвечает Террант, хмуро глядя на неё, но глядя на неё глазами, которые углубились от цвета морской волны до индиго, — Конечно, вы не должны забывать о своей булатности завтра. — Не забуду, — отвечает она, подавляя все эмоции. Тем не менее, она чувствует себя странно… удовлетворенной и довольной, что, наконец, смогла ответить на: «Ворон…» — Терранта две ночи назад. Его взгляд задерживается на ней на мгновение. Если бы не было шпионов, которых нужно остерегаться, Алиса поцеловала бы его. То есть, если бы он не поддался импульсу первым. Тот факт, что желание существует, вибрирует в воздухе между ними, и всё же он не так сильно дергает пальцами к ней, напоминает ей о задаче, которую она поставила перед собой. — Я не сомневаюсь, что вы это сделаете Бравный воин, — шепчет он в ответ на её обет. И со странным салютоподобным кивком он поворачивается и направляется обратно в замок. Алиса заставляет себя не смотреть, как он уходит. Она поворачивается к деревьям и кладет руку на ближайший. — Я так устала от этого, — шепчет она. И тогда она задается вопросом, мог ли кто-нибудь услышать это признание… и есть ли сообщения уже сейчас на пути к замку Каусвик.

***

— Шпионы повсюду, — предупредила её Мирана, — Мы должны быть осторожными, даже если это не так. На данном этапе крайне важна осторожность. — В таком случае, — ответила Алиса, надземская логика мерцает в глубине её глаз и заставляет её выглядеть… обманчивой, — У меня есть предложение, мы могли бы его обсудить в… более изолированном месте, — и с этим, Алиса открыла зеркало в очень странную, душную комнату. — Алиса… ты уверена? — Похоже, сейчас обед, — оценил Бравный воин, — И никто не пользовался этой комнатой с тех пор, как умер мой отец. Нас никто не побеспокоит, — и тогда Чешир наблюдал, как Алиса, сэр Авендон, главный министр Могримон, и Королева шагают через зеркало. Чешир не мог услышать эту дискуссию, но он наблюдал за ней, оставаясь на месте, чтобы держать зеркало открытым. Он ждал немного нетерпеливо, до тех пор, пока Королева и её соратники не вернулись. — Алиса хочет поговорить с тобой сейчас, Чешир, — сообщила она ему. Он практически мурлыкал от своей важности. Чешир проплыл мимо зеркала и протянул, — И что же Алиса хочет рассказать мне по ту сторону зеркала? Алиса улыбнулась и рассказала ему о своем плане. Её фантастически, умопомрачительно, чудесном безумном плане. «Терранту будет очень жаль, что он пропустил это», — подумал Чешир, следуя за Алисой обратно в Подземье, а затем отправился на свою миссию. Миссия, которая внесла свой небольшой вклад, но необходимый, чтобы собрать их всех здесь и сейчас: на этом поле битвы. Поздним утром солнце выглядывает из-за тонкого облака, когда Чешир просматривает ряды грозных, травмированных, закаленных в боях наемников, стоящих с Джаспеном, Валеретом и Оштиером. Он ждёт момента, который он обычно чувствует в таких… политических ситуациях, но это не приходит. Да, план Алисы хорош. Чешир поворачивается и улыбается Алисе, — Ну, вот мы и здесь, Бравный воин Алиса. — Да, — соглашается она, облегчённо улыбаясь, — Думаю, мы справились, Чешир. — О, я не сомневаюсь в этом. А теперь… — он ухмыляется двум мужчинам, стоящим по обе стороны от Бравного воина Королевы, — Теперь вопрос в том, собираешься ли ты испортить сюрприз для всех… или нет? Террант улыбается ему, его глаза сверкают глубоким, уверенным зелёным, — Единственный сюрприз, Чешир, это то, что ты никогда не догадывался о том, что я его уже знаю! Чешир смотрит на этого человека, — Я уверен, что ты думаешь, что знаешь, однако… — Что мы не знаем? — перебивает Лейф. Чешир наслаждается лукавым взглядом Алисы. Да, он любит этот взгляд. Затем она поворачивается к Чеширу, изгибает брови и объявляет, — У Чешира есть место и некоторые дела, которые ему нужно сделать в данный момент. Он вздыхает при напоминании; миссия, которую он выполнил по просьбе Алисы, будет напрасной, если он не доберется до неё, — Правильно, Алиса, — признается он и исчезает. Жаль, что он пропустит протесты льва, и образ надутого Терранта, но Алиса права: у Чешира есть битва — и немного хулиганства, чтобы подготовиться.

***

Алиса ждала этого момента с того дня, когда женихи Королевы впервые вошли в Мраморию. Она немного вздрогнула, осознавая, как она могла знать тогда, что она будет желать мести так страстно сейчас? В то время, она даже не понимала, смутного дискомфорта, который она чувствовала при виде этих людей, проходящих через ворота замка. Теперь она презирает их. Как они смеют даже думать о приближении, взгляде или угрозе её Королеве! — Алиса? Мягкий шепот Терранта зовёт её обратно с края нарастающей ярости. Она моргает, издает глоток смеха и говорит, — Спасибо. Я в порядке. На двухцветных, потрескавшихся и сдвинутых квадратных камнях Нивенс объявляет детали конфликта. Снова. Мирана пытается убедить Джаспена отказаться. Она апеллирует к его тщеславию, его гордости, но без сердца в его груди, она никак не может добиться успеха, поэтому Алиса не удивляется, когда он поворачивается и возвращается обратно к своей армии, оставляя просьбу Королевы без ответа. Значит, это будет бой. Что так же хорошо. В противном случае всё это планирование и подготовка были бы напрасны. Мирана и Алиса разделяют длинный взгляд, когда Королева возвращается на этот край поля. С небольшим кивком Алиса признает, что ей дали разрешение. Теперь её очередь. Когда Королева снова стоит в окружении Белой гвардии, Алиса перекладывает свой вес и направляет свой голос на льва. — Выйди со мной. Лейф смотрит на неё, — Что? Никому, кроме Бравного воина не разрешено… — Ты не будешь ни с кем сражаться, — уверенно говорит Алиса, — Но ты дадишь им паузу, пока я сделаю предложение. — А… что? — Предложение, — повторяет она, — Как ещё следует иметь дело с армией существ, которые специализируются на личных интересах? Ты действительно думаешь, что они хотят воевать с нами? Рисковать? — А ты в это веришь? — Я знаю. Я знаю их, — Алиса смотрит на поле. Бравному воину Джаспена ещё предстоит сделать шаг вперёд. Он ждёт, когда Алиса сделает первый шаг. Она говорит, — Я знаю, чего они действительно хотят. Даже если они сами этого не знают… пока. Террант хихикает, а Алиса поворачивается и дарит ему блаженную улыбку. — Ты уже понял это? — спрашивает она. Он качает головой, — Алиса, ты никогда не перестанешь полностью сокрушать меня, — его широкая улыбка ласкает её, — Что общего у ворона… — … и письменного стола? — заканчивает она, — Ни… — … малейшего понятия, — бормочет он со светлой улыбкой. Алиса улыбается, — Тогда давай. Давай покончим с этим, — и затем она шагает к центру изношенного и выветрившегося поля. Она может слышать Терранта слева, а Лейфа с права. По пути Алиса мгновенно распознает шаги гиены, чужеземца и медведя. Они проходят мимо довольно внушительных фигур, и подходят к ней. — Ах, Ласслинг! Неужели ты снова легкомысленна, чтобы снова увидеть меня! — объявляет чужеземец. — Давон. Ты хорошо выглядишь, — отвечает Алиса, её левая рука на её ятагане. — Ох! Помнишь, как меня зовут! — человек качает пальцем перед ней, — Ты, говорила, что забудешь! Алиса вздыхает, — Я пыталась, — она пожимает плечами. Давон смеётся, — Ты солгала, умная девочка! Даже если бы мы все думали, что ты против нас. — Что заставляет тебя думать, что я нет? — возражает она. Он отвечает насмешливым шепотом, — Может быть, ты заметила, но этот парень слева от тебя… — он кивает в сторону Терранта, — Чужеземец, как и я. — Правда? А я не знала. Давон снова смеётся, — Ты всё ещё восхищаешь меня Алиса! — он внезапно грустнеет, — Очень жаль, что я убью тебя. И с этим он достаёт свой меч, размахивая им в движении, предназначенном для того, чтобы ударить её от бедра до подбородка. Но Алиса знает этого человека. Она боролась с ним… и она победила его. Ятаган находится в её руках, прежде чем она даже сможет сформировать мысль. Она уворачивается от лезвия, поражает его нижнюю часть, когда он выгибается вверх, отправляет его назад, а затем использует своего рода гнилые, обманывающие, грязные, закулисные трюки Давона и его доброе уважение. Удар ногой по колену, коленом в пах, кулаком по почке, а затем, используя хватку на его запястье, она скручивает его и склоняет на землю. Она держит его за руку той хваткой, которую она использовала на Терранте несколько месяцев назад, когда безумие поглотило его после того, как он обнаружил, что она прошла через зеркало, оставив его. Давон становится на колени на каменные плиты, с коленом Алисы, прижимающимся к его спине и её лезвием у его горла. Она держит его там, его рука скручена за спиной, а его вес ненадёжно сбалансирован на коленях, его шея слегка прижимается к краю меча. Прежде чем она сможет убить его, она раскрывает свои карты. — Я, Алиса Кингсли, Бравный воин Белой Королевы, предлагаю амнистию для всех тех, кто готов бросить своё оружие и принять дар земли и собственность на землях Королевы Мираны! Её голос эхо разносится по полю. А потом кто-то смеётся. Алиса не отводит глаз от Давона, — Что смешного, Аргур? Ты не устал жить изо дня в день, когда в твоём кармане чередуются две или три железные монеты? — У меня нет карманов, Ласслинг! — возражает он. Алиса улыбается, — Конечно! Для чего тебе они нужны? Не для богатства, конечно, — игнорируя его беспомощный рык, она повышает голос, — Никто из вас никогда не увидит ни одной золотой монеты, пока вы идёте по этому пути. Зачем вам сражаться?! Её вызов звучит как звон серебряного колокола. — Зачем вам сражаться? За что? Никто не отвечает ей, потому что она уже знает их ответ. Она видела это в твердой вспышке юмора в их покорном взгляде; она слышала это в их тихом смехе; она чувствовала это в ненависти и отвращении, которые они вкладывают в каждую атаку, в каждый взмах лезвия или лапы. У этих существ ничего нет. Нечего терять, но сейчас они могут получить это! — Те из вас, кто борется за лучшее будущее для своей семьи, для себя, я предлагаю вам свободу! — тем не менее она не смеет отвести глаз от чужеземца на земле перед ней, — И тех из вас, кто сражается в надежде встретить саму смерть… — её улыбка темна и порочна. Даже если они не могут видеть это ясно на таком расстоянии, она знает, что они услышать это, — Я более чем готова оказать вам то, что вы хотите. Здесь. Сегодня. И с этим, Алиса свистит. Из глубин леса, окружающего поле, красная и золотая ливрея армии Галандонленда выходит вперед, занимая свое место на западном фланге белой армии. На востоке, королевские синие цвета Шухланда выходят вперед. Но это ещё не все. Из королевских войск выходят два ужасающих зверя: зловещий Брандашмыг и кошмарный Бармаглот. — Держите свое оружие и бегите, — приглашает их Алиса, — Держите свое оружие и умрите. Или вы бросаете оружие и клянётесь в своей верности Белой Королеве, клянётесь поднять оружие только в защиту своей Королевы, семьи и вашей собственной жизни и мы будем рады приветствовать вас в наших землях, в ваших землях, где ваш город ждёт, чтобы быть построенным. У вас есть мое слово — слово Алиса Кингсли, слово Алиса Ласслинг! Наконец, она выпускает Давона. Она убирает ятаган и мягко отталкивает его от себя. Она настороженно наблюдает за ним, ожидая, покажет ли он одну из своих многочисленных метательных улыбок. Хотя она знает, что ни один человек или зверь не ведёт этот сброд, она знает, что все они слушают этого чужеземца. Много раз он был тем, кто вставал между Алисой и одним злым зверем или другим. Она не доверяет ему, никто не доверяет друг другу в этой компании, любящих деньги монстров, но она знает, что ей придется одержать победу. Она наблюдает, как он встаёт, спиной к ней. Она доверяет Терранту и Лейфу держать Аргура и Бореаля в стороне. — Что скажешь на моё предложение, Давон Айрондирк? Медленно, он поворачивается. Она отмечает, что его руки держатся перед ним, ладонями вверх. Он улыбается, показывая свои кривые, запятнанные зубы и говорит ей, — Да, Ласслинг. Я говорю да, твоему предложению. Алиса кивает, принимая его ответ. — Город, говоришь? — размышляет Аргур своим неестественным, резким голосом. — Хорошо. Он отбрасывает свой избитый короткий меч в сторону. Бореаль следует его примеру. Звуки оружия, сталкивающегося с камнями, почти оглушительны. Даже птица ДжубДжуб, с её призрачными, страшными глазами склоняет голову вниз. — Нет! — кричит Валерет, — Вы поклялись мне! Вы будете бороться или столкнётесь с последствиями нарушения клятв! Давон кричит в ответ, — Нет, Валерет, мы подписались на сражение за зарплату, а не за смерть. Алиса усмехается и добавляет, — Сделайте шаг вперед, Принц Джаспен, Виконт Валерет, и Оштиер и получите справедливость! — А если нет? — усмехается Оштиер, — Ты думаешь, что твои новые питомцы будут выполнять твои приказы? — очевидно, он имеет в виду сдавшихся наемников. Алиса смеется, — Зачем мне навязывать им это, когда у меня есть другие домашние животные, которые уже с нетерпением ждут, чтобы погрузить зубы и когти в твою шкуру? — она поднимает руку и жестом зовёт Брандашмыга и Бармаглота подойти ближе. Их шаги громом раздаются против камней, сотрясая землю. Обезоруженные наемники спешно уходят в сторону, пока только Джаспен, его соратники и их самые верные стюарды, не остаются, одиноки и брошены на довольно неприятном конце голодного и неукротимого внимания… домашних животных Алисы. — Что будем делать, господа? — спрашивает она, — Выйдете или нет? Или вами пообедают? Бармаглот выпускает голодное рычание, из-за которого волосы на затылке Алисы встают дыбом, хотя она знает, что ей нечего бояться от этого дергающегося, темного, голодного существа. Брандашмыг рычит и нетерпеливо ревет, облизывая лицо в предвкушении. Алиса держит руку, держит их под контролем, и ждёт, когда мужчины примут решение. Оштиер отступает на один шаг… а потом ещё… а затем он поворачивается и убегает в лес, прежде чем он поймет, что ему некуда идти. В то время как он и его соратники были сосредоточены на речи Алисы и внезапном появлении союзников Белой Королевы, бывшая армия Красной Королевы встала позади них, отрезав их отступление. Оштиер, Валерет и Джаспен смотрят на копья линии красных бронированных бойцов, и отступают: Джаспен, смирившись и побеждённый, шагает вперёд первым, — Я сдаюсь, — объявляет он с пустым лицом. Валерет присоединяется к нему, но не может заставить себя сказать слова. Оштиер неохотно подчиняется. А затем Алиса отступает и позволяет Белой Королеве, Королю Авену и Лорду Хорнсаверу вынести приговор: Джаспен на всю оставшуюся жизнь прикован к своему замку и болотам. Богатство и имущество Валерета конфискуются в качестве компенсации за его нелояльность к Королю и родине. Он изгнан из Шухланда и из всех областей Подземной Верности. Скудные земельные владения Оштиера вновь захвачены Галандонлендом, и он присоединяется к бывшему виконту в изгнании. Мужчины вынуждены снять оружие и обувь, а затем они уходят с поля битвы. «Все кончено…!» Алиса улыбается и глубоко вздыхает. Осталось только вернуться домой.