Выполнено одно обещание: Книга 2

— Ты выглядишь сногсшибательно, Мирана, — сообщает ей Алиса, разглаживая мерцающую юбку сари. Улыбнувшись, она продолжает, — Я надеюсь, что ты не ожидаешь сладких слов на ухо, потому что, если я не ошибаюсь, ты оглушишь бедного Дейла. Мирана смеётся, несмотря на очевидные нервы… или, возможно, из-за них, — Я… Я… Алиса гладит блестящие белые волосы Королевы, — Как ты можешь нервничать сейчас, когда тяжелая часть закончилась? — действительно, торжества и церемония, планирование и подготовка, обеды и танцы, чай и тосты, закуски и орашлах… Все эти вещи теперь немного больше, чем воспоминания. Розовый свет заката освещает спальню королевской башни через окна, выходящие на Квест. — Я нервничаю, — признаётся Мирана, — В эту ночь всех ночей, я думаю, у меня есть право. Даже учитывая Душевную связь. Алиса секунду колеблется, прежде чем положить руку на плечи Королевы, — Хочешь… совет? От того, кто знает, каково это? — Да, пожалуйста! Чувство необъяснимой застенчивости и нерешительности — как странно, что Алиса даёт Миране советы сердца, а не наоборот! — Алиса нежно обнимает Мирану, чтобы каждый мог скрыть своё смущение от другого, — Ожидай удовольствия, — шепчет Алиса, вспоминая свой собственный опыт с Террантом в их первую ночь вместе, — И, если Душевная связь не позволит вам читать мысли друг друга, тебе придётся показать ему, что тебе нравится, что тебе нужно. Он тоже будет нервничать, потому что он захочет угодить тебе, но он не будет уверен, как. Будь сильной для него. Веди его. Не позволяй нерешительности превратить эту ночь во что-то меньше, чем это может быть. Алиса отступает и, успокаивающе улыбаясь Миране, говорит, — Ты решила провести с ним остаток своей жизни. Начни, как ты собираешься идти. Королева возвращает улыбку Алисе и кивает, — Спасибо, Алиса. — Это меньшее, что я могу сделать, Мирана, — она собирает руки своей подруги и хорошо встряхивает, ослабляя мышцы, — Глубокий вдох, — приказывает она. Мирана закрывает глаза и повинуется. — А теперь представь его улыбку, его глаза: какой именно оттенок золота они имеют, когда он улыбается только для тебя? Алиса продолжает вызывать воспоминания Королевы о её возлюбленном, пока мягкий стук не прозвучит. И когда Мирана открывает глаза, Алиса видит только затяжные следы беспокойства. В основном, женщина выглядит… светящейся. С ещё одним обнадеживающим сжатием, Алиса поворачивается и открывает дверь. Она ждёт, когда Дейл войдёт, а затем кланяется, стараясь не вторгаться в никакую часть момента. Её ноги несут её вниз по изогнутой лестнице башни, где её ждёт Малли. — Ты превращаешь тунику в очень пугающую одежду, — хвалит её Алиса. Соня немного усмехается, — Не так ли? Никогда не думала, что синий — мой цвет, но… — Тебя это вполне устраивает, — заканчивает она. — Ха! Ты сказала это, Алиса! — Малли подходит к маленькому обеденному столу, который был установлен рядом с входной дверью и поднимается на кружевную скатерть. С улыбкой Алиса продолжает, — Спасибо тебе за это, Малли. Это много значит для нас… — О, не беспокойся! — настаивает Соня, — После этой недели, вы с Шляпником должны уйти на некоторое время. — Мы вернёмся завтра, — обещает Алиса, — А пока… — она смотрит через Малли на другого охранника, назначенного присматривать за новым Королём и Королевой в их брачную ночь, — Постарайся не слишком впечатлять Чешира. Кот усмехается, — Мне бы очень хотелось увидеть её попытку, — тянет он. Малли хихикает, — О, Чешир есть не так много вещей, которые я не могу делать хорошо! — отвечает она. — О? У тебя вдруг развились навыки испарения? — Когда дело доходит до горшка с смесью Тростон, конечно, да! — хихикает она. Даже Алиса должна признать, что у Малли есть очень впечатляющие навыки, когда дело доходит до чая, — Ты определенно умеешь, и когда-нибудь я заставлю тебя сказать мне, где ты всё это спрятала. Малли хлопает лапками с радостью, — После того, как ты и Шляпник вернётесь, мы сядем и поговорим об этом! — О, э-э, да, — управляет Алиса и направляется к двери, — А теперь играйте хорошо, вы двое, и принесите Королю и Королеве всё, что им будет нужно. — Мы знаем, Алиса, — отвечает Чешир, закатывая большие глаза. — Нет, более опасного, чем пачка козырей сегодня, — повернувшись, она почти кричит на него, — Это не моя вина, если ты позволяешь себе резать бумагу! Алиса сдерживает смех, когда Чешир пытается помешать ей добраться до стопки карт, — Нет, пока мы не определимся с правилами! — настаивает он. — Какие правила?! — возражает Малли, — Есть только один способ сыграть в игру снудзер-снудзер! — Спокойной ночи! — кричит Алиса, выходя из комнаты и направляясь к основанию башни. Она кивает рыцарям по обе стороны от главного входа и желает им хорошего вечера. Проходя мимо балкона с видом на двор, она слышит звуки складывания палаток и очищение столов. Алиса вздыхает. Она очень счастлива найти оправдание, чтобы избежать уборки. Помогая Маршингу, Лакертону, и Пондишу возвести более десятка объемистых белых шатров утром — кто в здравом уме решил поручить трём лягушкам это задание? Она чувствует улыбку на своих губах, вспоминая удивительно искусную серенаду, которую Тэкери исполнил для молодоженов, с помощью немного Орашлаха*! Братья исполнили довольно эффектный танцевальный дуэт — или так казалось Алисе. Возможно, это был их собственный уникальный стиль Джиги Дрыги. Джига Дрыга. Да, она робко спросила Терранта, не против ли он снова станцевать для неё, и Малли была вне себя от радости. И Алиса тоже. «Не забудь спросить Терранта, как этот танец возможен!» Но, он, вероятно, просто посмеялся бы, улыбнулся своей улыбкой и напомнил бы ей: «Это возможно, если ты в это веришь!» Покачав головой, она спускается вниз в мастерскую. Она может быть освобождена от уборки на улице, но она знает, что мастерская её мужа по-прежнему находится в руинах. И, поскольку это во многом из-за неё, она чувствует, что будет справедливо спросить его, может ли она помочь ему прибраться. Алиса всё ещё не может поверить, что он простил её за этот непостижимо болезненный обман: — Чтобы случилось, если бы ты ворвался в эту комнату, а я бы влетела в тебе в руки? Его глаза вспыхнули, когда она задала этот вопрос, — Я бы убил эту тварь! И она улыбнулась, затем погладила его по щеке, пока огонь в его глазах не утих, -Так и есть, — сказала она, — И я бы сделала это снова, чтобы избавить тебя от пересечения этой линии, Шляпник. Мой Шляпник… Тогда его глаза сузились, — Не говори это Алиса, я… Я знаю, что напугал тебя в своей мастерской… — И, если ты извинишься за это, это разобьет мне сердце. Его руки потянулись к ней, затем резко остановились и сжались в кулаки, — Что же мне тогда делать, Алиса? — Прости меня за то, что причинила тебе боль? За то, что заставила тебя поверить, что я больше не твоя? — она всё ещё ненавидит себя за то, что снова это спрашивает, сколько бы ей ни понадобилось, чтобы услышать слова, увидеть отпущение грехов в его несовпадающих глазах. Она знает, что никогда не будет иметь права просить у него прощения. Он качает головой, — Больше никогда не спрашивай меня об этом. — Пожалуйста? — она только произнесла это слово, но он прочёл его по губам. — Тебе это нужно…- пробормотал он про себя, а потом улыбнулся, он дал ей это отпущение через глаза цвета морской луны, — Я дал тебе время, открыть дверь. Алиса уставилась на него, — Но… как ты узнал, что должен простить меня? Террант наконец дотянулся до неё и притянул к себе. Она слушала, как он нюхает её волосы, её ухо, её лоб… — Алиса… моя или нет, никогда бы не пришла ко мне без намерения спасти меня. Я знал, что у меня ещё есть шанс держать тебя в руках снова… — его руки сжались вокруг неё, — А потом я потерял контроль над чернотой… отчаянной, опасной, в подавляющем большинстве случаев непростительной… — Ворон, — прошептала Алиса, целуя его. И, как ни удивительно, на этом всё закончилось. Алиса удивляется его способности прощать. (Хотя, учитывая недавние взгляды, которыми он обменивался с Чеширом, возможно, ей следует признать, что его щедрость не распространяется на всех.) Теперь ей интересно, как всё теперь будет в замке, что будет с Лейфом, когда она и Террант живут здесь… Алиса, проводит пальцами по лбу и вздыхает. По правде говоря, она не знает, что делать с гнездом горькой неловкости, но ей придётся сделать что-то. Теперь, когда Дейл является Королём, Лейф снова будет его Защитником, что означает, что ей придётся с ним работать, тренироваться с ним, полагаться на него каждый день в обозримом будущем. Но она уверена, что они найдут какое-то решение. Разум очевидно занят, Алиса не понимает, что она прибыла в мастерскую, пока не оказалась там, стоя в открытом дверном проеме и смотря на вид перед ней. Лейф. Лейф стоит в мастерской Терранта. И Террант… Террант пожимает лапу льву… Алиса изо всех сил пытается понять сцену, поскольку это не может быть подлинной улыбкой, изгибающей губы Терранта. Не может быть облегчением на лице Лейфа…! «Что, во имя Подземья здесь происходит?» Но этот вопрос никогда не проходит мимо её губ. Она наблюдает, как они оба пожимают друг другу руки и лапы — крепко и без злобы. Затем, с почтительным кивком, Лейф поворачивается к двери, очевидно, намереваясь уйти, когда они оба замечают Алису, стоящую там. Без сомнения, она очень похожа на приземлённую треску. — Алиса! — в восторге заявляет Террант. Как ни странно, он не движется к ней. Лейф, однако, делает. Несмотря на шок, она напрягается. Её правая рука движется к рукоятке меча, и Лейф немедленно останавливается. Алиса не замечает, что ему придется пройти через неё, чтобы уйти, ведь в конце концов она блокирует дверной проем! — и переводит взгляд со льва на ярко-зелёные глаза Терранта. И тогда Террант дает ей умоляющий взгляд и очень сознательно кивает в сторону Лейфа. Она пялится на него через плечо льва. — Бравный воин Алиса, — пробормотал Лейф сдержанным тоном. Алиса слегка встряхивается и возвращает к нему своё внимание, — Да? — Я пришел извиниться. Формально. За мою ошибку в суждении и моё поведение. И, кроме того, — продолжает он, — Просить вашего одобрения. Она хмурится в замешательстве. — Король Дейл попросил меня возобновить мой пост в качестве его Защитника, но я не сделаю этого без вашего и вашего мужа согласия. Алиса моргает, — Я… — не в состоянии помочь себе, даже несмотря на то, что она чувствует тепло поддержки Терранта по линии сердца, она снова смотрит через плечо Лейфа и поражается совершенно очаровательной улыбкой уверенности на лице Шляпника. «Поверь мне», — кажется говорит он. И поскольку она делает это безоговорочно, она позволяет его улыбке вызвать её собственную. Возвращаясь к Лейфу, она говорит, — Мы принимаем твои извинения и желаем тебе всего наилучшего на твоём новом посту в качестве Защитника. И она безмолвно удивляется, понимая, что она имеет в виду эти слова. Она действительно желает ему всего наилучшего. Потому что… потому что… «Потому что я скучала по моему другу», — признаётся она. Лев издает длинный вдох, — Спасибо, Бравный воин Алиса. Она кивает и проходит мимо него в комнату. Когда он приближается к двери, она слышит, как говорит, — Увидимся на поле. — После завтрака? — спрашивает он, дружелюбная улыбка освещает его глаза. — Да, но не завтра. На следующий день. У меня есть планы на завтра. — До тех пор, Бравный воин Алиса. — Защитник Лейф. Его улыбка широка и именно так, как она её помнит. После того, как он уходит, Алиса закрывает дверь и всё ещё ошеломленная тем, что только что произошло, она медленно поворачивается. Когда она поднимает взгляд, Террант уже там, стоит перед ней с открытыми руками. Она входит в них на пузыре смеха. — Что только что здесь произошло? — спрашивает она в локоны его длинных, волнистых волос. — Разве ты не слышала? — весело отвечает он, — Лейф извинился и попросил у нас разрешения остаться в Мрамории. Алиса открывает рот, чтобы исправить его, а затем останавливает себя. Несмотря на то, что Лейф просто попросил их разрешения возобновить свой пост, Террант, конечно, смотрел сквозь это на правду: Лейф действительно просил у них разрешения остаться. Конечно, Террант видел это. В конце концов, его специальность — это правда. Она вздыхает и чувствует себя невероятно счастливой, имея такого одарённого мужчину. — И ты принял его извинения и дал ему своё разрешение, — резюмирует она, — Почему? Почему мы так поступили? — ведь решение на самом деле было не её, а их. И, честно говоря, это было в основном его, ибо она никогда бы не простила Лейфа без полной поддержки Терранта. — Он сказал мне, почему он это сделал, — мягко отвечает Террант, — Из уважения и любви к Бравному воину. Чтобы защитить тебя, — он откидывается назад, пока Алиса не находит его взгляд, — Я не могу винить его за то, что он любил тебя, за то, что сделал всё, что должен, чтобы защитить тебя… — он проводит пальцем по её щекам, — Я был бы лицемером, обвиняя его в том, что он чувствовал те же чувства, что и я к тебе, Алиса. Слова больше, чем она когда-либо ожидала услышать, и все же они звучат верно. Настолько верно, что они резонируют с чем-то ещё глубже внутри неё: «Тебе это нужно…» — сказал он, когда она попросила прощения, и он дал ей. И когда её друг попросил разрешения остаться в Мрамории, чтобы быть частью их жизни, Террант знал, что это ещё одна вещь, в которой Алиса, несмотря на свою враждебность, разочарование и гнев, — будет нуждаться… Террант знал, что Алисе это понадобится. Ещё до того, как она сама это поняла. Её сердце тает в груди. Глотая, Алиса берёт минуту, чтобы сосредоточиться на чувстве и поделиться им с Террантом. Когда он резко вдыхает, она знает, что это сработало. — Но ты так легко простил его… — бормочет она, когда, наконец, может, не смея верить, что он мог сделать что-то вроде этого только для неё. Террант качает головой, и глубокий синий в его глазах исчезает, когда он говорит, — Это было не легко, но я вижу, что вам обоим это нужно. Он уважает и любит тебя. Алиса недоумённо моргает, — И… тебе всё равно? Он хихикает, — Алиса, как ты можешь это не видеть? Он любит Бравного воина. Он не влюблён в Алису. Она улыбается, — Твоя Алиса, — исправляет она его. — Да, — отвечает он, закрывая глаза с выражением полного блаженства, — Моя Алиса. Его поцелуй настолько сладок, что она думает, что сама нежность привносит в него вкус карамели и бергамота, но нет, это просто воспоминание о крови Терранта и их первом пробном поцелуе. Она вздыхает, когда его естественный аромат смешивается с этими мучительно сладкими воспоминаниями, и только отсутствие отвлекающей страсти позволяет ей по-настоящему ощутить вкус. Тем не менее, даже несмотря на то, что она довольна этим нежным моментом, она дрожит, когда мысли о его подавляющем доминировании всего несколько дней назад устремляются на передний план её разума. — Что такое? — шепчет он. — Я люблю целовать тебя, — отвечает она, снова вздыхая, — Но я буду скучать по тому, каким ты был на днях. Открыв глаза, она немного удивляется, увидев не что иное, как созерцательный блеск в его постоянно меняющемся взгляде. — Да? Он удивлённо качает головой, — Ты только что ответила на мой вопрос. — На который? — Как ты могла простить меня за это… за то, что напугал тебя… Алиса прослеживает край его челюсти кончиками пальцев, — Там никогда не было, за что прощать. На этот раз, когда он целует её, она не пробует карамель и бергамот. Она пробует Терранта. Она пробует его силу. Она стонет в его рот, когда его язык касается её губ. Она смутно осознаёт… стену? — прижимающуюся к её спине и плечам, удерживая её. Его руки двигаются к её бедрам и крепко прижимают их к своим. Его губы покидают её, и он продолжает отмечать свой путь вниз по её шее. Руки Алисы слабо трепещут у него на плечах, странно нерешительно. Она чувствует, что ей следует сделать немного больше, участвовать немного больше, но когда она начинает собирать свои мысли и двигаться, он внезапно собирает оба её запястья своей правой рукой и прижимает их к стене над её головой. — Ни единого движения, Алиса, — предупреждает он её. Внезапная жара, которую его голос вызвал в её крови, заставляет её вздрогнуть. Его левая рука тянется вниз и, схватив её под коленом, заводит её ногу за бедро. — Ах…! — она слышит свой стон, когда он давит на неё, уже так сильно… — Алиса, — бормочет он ей в горло. Она чувствует, как кончик его языка прижимается к её пульсу, — Скажи мне, остановиться, и я сделаю. Я всё ещё могу… Её дыхание дрожит. Она закрывает глаза, прислоняет голову к стене и сдаётся, — Больше. И, с горячим взглядом его теперь фиолетовых глаз, он обязывает.

***

Уже давно наступила ночь, когда Алисе удаётся оттащить Терранта от нового беспорядка, который они устроили в его мастерской. Она думает извиняется, но, глядя на сознательно сексуальный взгляд Терранта, решает не делать этого. — Куда ты меня ведешь, Алиса? — бормочет он, когда она тянет его за руку к оружейной. Оглядываясь, она улыбается, — И испортить сюрприз? Его глаза расширяются, а улыбка сияет. Этот человек только что имел её в своей власти у стены, опустился на колени у её ног и ласкал её языком, пока она не закричала, взял её на клочке разорванной ткани, овладел ею в самых плотских утехах, и всё же она не может насмотреться на полную невинность и мальчишеский восторг его улыбки. Он шепчет, — Ты удивишь меня, Алиса? — Да, я так думаю. — Это хороший сюрприз? Она колеблется: «Это?» — Это то, что ты должен увидеть сам, — дразнит она. Его правый глаз дергается, но улыбка не меняется, — Тогда я буду следовать за тобой, куда бы ты меня не вела. Алиса проходит с ним через оружейную, которая больше не переполнена оружием. Бывшие наемники забрали свои вещи после клятвы верности Королеве два дня назад. Однако она здесь не задерживается. Она ведёт Терранта по коридору, усеянному шкафами и стеллажами с широкими мечами, копьями и луками, мимо различных доспехов, которые отмечают историю Защитников Мрамории. Она осторожно тянет его к выходу на другом конце, спускается вниз по лестнице и толкает хорошо скрытый боковой вход в белый замок. Снаружи, дремлющий в лунном свете, Брандашмыг дёргается в ответ на мягкий скрип протеста от петель. — Извини, — извиняется Алиса перед дверью, — Я знаю, что уже поздно. Есть что-то вроде ворчания, не связанного с сонливостью, и тогда дверь снова оседает в своей тишине, снова сливаясь с блоками белого гранита. — Гррр-гррл, — ворчит Брандашмыг. Алиса чешет его за ухом, — Мы опаздываем. Я знаю. Террант хихикает и, когда она смотрит на него через плечо, он сообщает ей, — Полагаю, я начинаю приобретать некоторые твои вредные привычки, Ворон. С дерзкой улыбкой, она протягивает руку и ласкает поля его шляпы, — Тогда, может быть, мне стоит одолжить несколько твоих. Его глаза расширяются и снова сужаются, — Проси и дай, — отвечает он. Она поднимает брови. Он объясняет, — Ты хотела знать мои условия, если ты одолжишь у меня мою шляпу. — Проси и дай, — она может догадаться, какой вопрос она должна задать и что он потребует от неё. Алиса скрипит зубами, чтобы не толкнуть его к вишневому дереву и не разорвать его жилет и пуговицы его рубашки в спешке… Глубоко вздохнув, она собирает себя, — Я буду иметь это в виду, — она садится на Брандашмыга прежде, чем существо может снова заснуть. Террант берёт её протянутую руку и садится за её спиной. Он обхватывает её талию руками и улыбается ей на шею, — Алиса… ты сделала рифму. — Да? — Да, — отвечает он. По мере того, как Брандашмыг движется по саду в направлении главной дороги, Алиса говорит, — Шпагатный шпагаты, и шляпа будет моей; Я буду иметь это в виду? — пытается она, используя диковинные слова, опираясь на его предложение. Он счастливо вздыхает, — Ты слышала, как чай замачивался раньше? Она смеётся, -Да, — честно отвечает она, но она всё ещё восхитительно смущена. — Тише и тише они чистят, чтобы не было покоя, шипения и поцелуев, губ от гладка из чаши, — шепчет он и Алиса поражается звуку — как шум очень горячей воды, как листья, соприкасающиеся друг с другом, как пар, выходящий из носика чайника, как момент тишины во время первого вкуса чая. Она закрывает глаза и опирается на него, совершенно очарованная, — Ты знаешь ещё? — Да… Вздох в её глазах может решить всё, ибо все прибудут, прилетят и отпразднуют Мэй. — Мэй? — спрашивает Алиса. — Мэй, тот момент, когда весна приходит в Подземье и кланы собираются. Она улыбается, — Мэй… красивое слово. — Диковинный имеет много красивых слов, моя Алиса. — И прекрасного человека, который говорит на нём. Он хихикает и сжимает её, — Ещё одна рифма! Алиса смеётся. И тогда Брандашмыг подходит к главным воротам. Всё Подземье лежат перед ними, — Ты знаешь дорогу, Бенди, — говорит Алиса. С ворчанием, существо взлетает, и Алиса позволяет его стремительному шагу прижать её к теплу Терранта. Ритм шага Брандашмыга делает почти невозможным создание новых рифм, поэтому они путешествуют по лесу Тугли в относительной тишине. Через некоторое время, однако, Террант размышляет, — Это сюрприз, Алиса? — Да? — Это чаепитие на ветряной мельнице Тэкери? — Хотя это было бы прекрасно в такую ночь, как сегодня, но нет, это не так. Она чувствует, что подбородок Терранта поднимается с её плеча, и чувствует, как он смотрит через ветви деревьев Тугли, чтобы увидеть луну. Проходит ещё несколько минут, прежде чем он с неохотой спрашивает, — Это… это хороший сюрприз, Алиса? Она скользит левой рукой под его руку, хватает её, поднимает к своим губам и оставляет поцелуй на его линии сердца. Он переплетает пальцы с её пальцами, опускает подбородок к её плечу и, кажется, созерцает их соединенные руки. Она чувствует укол сердца и знает, что он догадался об их пункте назначения. Его молчание подтверждает это, и она борется за то, чтобы отвлечь его от воспоминаний о его прошлом. — Ты должен мне один свободный ответ на один из моих вопросов, — напоминает она ему, вспоминая сделку, которую они заключили за чаем незадолго до третьего обмена. Он немного удивляется, — Правда? И на какой вопрос ты хочешь, чтобы я ответил? Алиса просматривает свои варианты и, неохотно выбирает тот, на который ей нужно знать ответ. — Что будило тебя каждое утро, когда я была в Шухланде? — шепчет она. Его свободная рука напрягается вокруг её талии; их всё ещё соединённые руки прижимаются к её груди; его лицо поворачивается к её волосам. Она чувствует его губы на своём виске и вздох извинений за то, что будил её каждое утро во время её отсутствия. Они качаются во времени от шага Бенди, пока он не готов ответить, — Кошмар, — наконец отвечает он. — Скажи мне? Он делает. Алиса слушает ужас, который он описывает, и её руки напрягаются на его предплечье и в его руках. Она слушает и понимает, что он не ошибся, когда назвал это «Кошмаром». Это пугает её своей последовательностью, своим эпическим ужасом, своим жутким сходством с реальностью. — Ты знаешь, что это значит, не так ли? — бормочет он, затем прочищает горло. Она отвечает, — Я должна уйти со своего поста. Быть Бравным воином Мираны… это нечестно по отношению к тебе. В любой момент, по любой причине, я могу… — Ты можешь, но ты не сделаешь, — он прерывает её решительно. — Террант, я обещаю… — Нет! — резко шепчет он, грубо притягивая её к своей груди, — Никаких обещаний, Алиса. Слишком опасно. Это было то, что пытался сказать мне кошмар. Ты умрёшь не от моего меча, а от моего обещания. Меч, это обещание… Алиса дрожит, — Всё хорошо. Я не буду обещать, — но и это решение ей тоже не нравится. Возможно, есть другой способ, другая тактика, которую они могут использовать, чтобы защитить её и его… — Расскажи мне о Каусвике? — он едва дышит. Она может чувствовать, его напряжённость вокруг себя, ожидая, что она откажется или проигнорирует его просьбу или притворится, что не услышала его. Она ничего из этого не делает. Она говорит ему, а он слушает, а иногда даже делится с ней своими пытками. — Я точно не помню это время, — признается он, когда она нерешительно спрашивает его, что Стейн сделал с ним в темнице Красной Королевы, — За исключением того, что это было ужасно смешно. Я думаю, что это был Чешир. Видишь ли, он был там, — она чувствует, как он хмурится, — Сейчас это не кажется таким забавным… странно. Возможно, я забыл эту шутку… В погоне за первой мыслью, пришедшей ей в голову, которая не включает в себя наручники, цепи и Терранта в тёмной и грязной камере с этим зверем, Алиса говорит, — Если у Бравного воина может быть Защитник, ты будешь моим? — Ты бы… выбрала меня своим Защитником, Алиса? — Твоя Алиса, — снова исправляет она его, и он вздыхает, расслабляясь. — Да, я позабочусь о том, что ты моя. Алиса ничего не говорит в ответ. Зачем беспокоиться, когда он говорит за неё? Зачем заморачиваться, когда события прошлой недели показали это совершенстве? Они дремлют на спине Брандашмыга, пока он не нарушит ритм и неуверенно не остановится. Измученная от поездки и предыдущих дней веселья, Алиса скользит вниз рядом с Террантом. У неё достаточно энергии, чтобы достать одеяло из своей сумки, разложить его и свернуться калачиком рядом с Террантом. Его нос пробирается к её волосам, а колено к её спине. Она протягивает его руку через себя и бормочет, — Письменный стол… — Ни малейший идеи, Ворон, — слышит она незадолго до сна, мягко закрывая свой разум от ветра, деревьев, травы, и тёплого тела мужа, лежащего рядом с ней.

***

— Это невозможно… Шёпот будит Алису, — Ммм, — отвечает она, прячась в тёплую грудь с запахом Шляпника, — Только если ты в это веришь, — сонно бормочет она. — Алиса… Мы… не спим? — Нет, — стонет она, пряча лицо в его подмышку, чтобы перекрыть свет, — Спать. Он хихикает и дёргается, что служит только для дальнейшего пробуждения Алисы. Но поскольку она наслаждается его звуком веселья, она прижимает нос сильнее, вызывая ещё одну порцию яростных смешков. Иногда она не может удержаться от игры с его чувствительной кожей. — Щекотно! — задыхается он. — Скажи это на диковинном, — бормочет она, прижимаясь снова. — Меррил, меррил! — кричит он между воплями смеха… или это хихиканья? Она всегда забывает о разнице… — Меррил! Проявив милосердие, она отстраняется и слушает, как он задыхается. Когда она осмеливается открыть глаза на мягкое сияние утра, первое, что она видит, это сонно выглядящий цветок Бравного воина, склоняющийся к её стороне. Садясь, Алиса смотрит на луг, который распростёрся перед ней, когда греющий свет рассвета освещает его. — Это сюрприз? — задыхается Террант. Она кивает. Нежные, мозолистые пальцы касаются её челюсти, и Алиса отворачивается от моря сонных цветов среди зелёной травы. — Мы не спим? — шепчет Террант, и Алиса не уверена, серьёзно он или нет. Возможно, да, возможно и нет. Одновременно. В его увлекательном уме, любое данное противоречие может существовать в любой момент времени. — Да, — чтобы доказать это ему, она целует его в подбородок. Он вздыхает, — Алиса, я бы хотел ответить на ещё один твой вопрос. Откинувшись назад, Алиса открывает рот, но он прижимает палец к её губам и качает головой, — Я отвечу, а ты задашь вопрос. Её губы сжимаются, и она целует его кончик пальца, прежде чем согласиться, — Хорошо. Улыбаясь, Террант тянет её к себе на колени. Он обнимает её за талию, а подбородок снова кладёт ей на плечо, и говорит, — Иплам никогда не выглядел так раньше. Даже когда я был маленьким мальчиком не выше колена моего отца, — он вздыхает, — Теперь лучше. Новый снова. Когда я его знал, он был немного изношен по краям, но всё равно в хорошем состоянии. Хайтоппы всегда поддерживали его таким. Мы держим все наши вещи в хорошем рабочем состоянии… за исключением моих карманных часов, конечно, ну, ты не можешь ожидать, что шляпник много знает о внутренней работе Времени? Алиса качает головой. — Я помню два случая, — продолжает он, — Когда Хайтоппы принимали Мэй. — Сбор кланов? — Да. В первый, я был парнем, — он прочищает горло, и когда снова говорит, Алиса знает, что он оттолкнул более глубокие эмоции, которые вызвали его диковинный акцент, — Мой отец хотел, чтобы я попробовал свои силы в ремесле сапожника. Алиса изо всех сил пытается представить Терранта Хайтоппа, который делает обувь вместо шляп. — Сапожники не теряют головы, как шляпники, — говорит он, — Правда, они часто теряют ноги, но с небольшим поиском, им удается снова найти их. Она улыбается на изображение. — И когда Мастер Коблер попросил меня переехать к нему в Галандоленд и работать на него, я… ну, я отказалась. Абсолютно. Вообще-то, я немного смутился, а также расстроился из-за своего отца. Видишь ли, он первым подошел к сапожнику. От моего имени. Вот как это всё делается. Он сдвигается, — Было сделано? Было бы? В любом случае, я отказался и сказал своему отцу, что хочу быть шляпником, и, если он не научит меня, я убегу и стану жонглером. Алиса фыркает, представляя Терранта мальчиком, который противоречит отцу и выбирает свой собственный путь. — Я отказался идти на другие Собрания кланов, — он наклоняет голову в сторону, — По правде говоря, мне это было не нужно. Я был учеником своего отца, занятым изучением профессии. — Намного позже, когда он ушёл со своего поста в Мрамории, и я занял его место, и безумие шляпника начало обрушиваться на меня… Да, неожиданно для меня было очень важно подумать о следующем собрании кланов. Мой отец уже послал сообщение о том, что Хайтоппы будут принимать его, что у него есть сын, шляпник, который нуждается в… жене для Трижды Обета. Алиса чувствует, как его грудь расширяется против её спины, когда он делает глубокий вдох, — Я был… совсем не счастлив. В ярости, на самом деле. Конечно, я знал, что… это должно быть сделано в ближайшее время, иначе я бы не смог стать чьим-либо мужем. Во веки веков и дольше. — Если бы я ходил на другие Собрания кланов, я мог бы встретить девушку, которая была бы согласна стать Хайтоппом, но я не ходил, поэтому я никого не встретил, а затем вдруг, я, взрослый мужчина, нуждающийся в жене. И мой отец взял на себя ответственность, он заставил меня. Как хозяин Мэй… Он качает головой, — Я не мог отказаться. Королева решила сопровождать меня, чтобы встретиться с другими кланами, пока представилась возможность, и моё унижение было полным: мой работодатель увидит меня, заставленного прийти, чтобы женится на девушках других кланов. — Я стоял там и улыбался своей самой безумной улыбкой и, в мыслях, проклинал их всех… а потом появился Бармаглот… Алиса нежно гладит его руки и ждет. — Бармаглот убил их всех. Дочерей, отцов, моего отца… Алиса? — Да? — Как ты думаешь, некоторые мысли, очень плохие мысли могут стать реальностью? — Нет, — сразу отвечает она. Он целует её в щеку. Вздохнув ещё раз, он продолжает, — Белая Королева была изгнана в Мраморию. Я присоединился к Сопротивлению против Кровавой ведьмы. Время шло. Я перестал делать шляпы и начал вести войну. Безумие… стало безумнее. Тогда стало слишком поздно для меня. Во всём Подземье не найдётся девушки, готовой принять это отравленное, безумное сердце и разум человека вместе с ним. Террант потирает щеку о её волосы, — А потом пришла ты. Уже наполовину безумная. Я не мог вынести мысли о твоём пробуждении… Иногда я всё ещё думаю, что ты можешь. Порой мои сны ужасны, Алиса, но в них есть такая красота, что у меня болит живот, когда я думаю, что всё это может закончиться… — Это не закончится, — говорит она ему, — Я не собираюсь просыпаться. Они сидят на краю поля и наблюдают, как цветы тянутся вверх к утреннему солнцу. Как раз в тот момент, когда Алиса начинает задумываться о том, чтобы достать сумку с продуктами, Террант спрашивает: — Ты уже нашла свой вопрос? Алиса обдумывает всё, что он сказал. Прежде чем она сможет позволить сомнению вмешаться в идею, формирующуюся ответ, она говорит, — Вопрос, на который ты уже ответил… был тот, на который я больше всего хотела получить ответ. — Хм, — отвечает он хриплым смешком, — Конец, — завершив свою историю. Она чувствует, что его настроение вдруг стало задумчивым. Она ждет. В конце концов, он вслух задаёт вопрос, — Ты действительно простила меня, Алиса? — Мне нечего было прощать, — отвечает она. — Безумие… чернота…? Она поворачивается к нему и встречает его взволнованный взгляд, — Это не позорная вещь, Шляпник. Это часть тебя. Я только прошу, чтобы ты никогда не скрывал это от меня. Он проводит пальцем по переносице её носа, улыбаясь, — Возможно, мне никогда не придется. И, возможно, ты больше никогда этого не увидишь. Я чувствую себя… исцелённым, Алиса. Она обнимает его за плечи, — Эти поля оказывают такое влияние на людей. Он качает головой, — Не… это ты. Ты исцелила меня, Алиса. Алиса прижимает лоб к его плечу, и, когда она чувствует себя слишком подавленной эмоциями, чтобы нести их в одиночку, она делится ими с ним. — Террант? — спрашивает она, когда уверена, что может управлять словами, а он может услышать их. — Да? Она шепчет, — Скажи мне рифму? Он хихикает, прочищает горло и говорит, — Величайший сон, твой муж; Выберишь меня? «Пятистобный ямб», — думает она за мгновение до того, как смысл догоняет её. Алиса чувствует, как её сердце выполняет странный маленький скачок. Она испуганно отстраняется от него, и видит маленький серебряный цветок, поднятый в воздухе между его большим и указательным пальцами. Цветок выглядит знакомо, очень знакомо… Изучая его, она понимает, что это не просто серебряный цветок с синим кристаллом, а кольцо. Тонкие полосы серебра были скручены и припаяны под ним, чтобы сформировать само кольцо. — Это кольцо, — шепчет она. -… да… — Это… — она хмурится, пытаясь вспомнить, где она видела это раньше, — Это… И затем её взгляд поднимается к его цилиндру, и она считает булавки: «Один, два, три, четыре… Всего четыре!» Пятая отсутствует. Ну, на самом деле, это не пятая, а третья. Серебряная маргаритка, которая всегда качалась в такт с его движениями в окружении двух других булавок. Да, эта маленькая серебряная маргаритка пропала… Вернее, убрана, переформирована, переделана. Она моргает на кольцо, всё ещё удерживаемое между его пальцев, — Ты сделал это из своей шляпной булавки? -… да… — Террант… — Это не так много, я знаю. Я знаю, что не могу предложить тебе многое, Алиса. Мой… моя… может быть, это не так… это… плохая идея! Алиса прижимает руку к его рту. Она обхватывает пальцами его руку, не давая ему убрать кольцо. Его глаза, неистовый желто-зеленый, мерцают между ней и кольцом. — Повтори мне рифму? — спрашивает она, медленно убирая руку. Он моргает. Она подсказывает, — Рифма? Он глубоко вздыхает и нервно говорит, — Мой величайший сон, твой муж; Выберишь меня? — Я выбираю тебя, — сразу отвечает она, как должна была сделать в первый раз, когда он спросил! — Ты… правда? — Да. — Выбираешь… меня? — Да. Он слегка хмурится и, кажется, вынужден подтвердить ещё раз, — Алиса, ты выбираешь меня своим мужем? — Да. Его губы начинают изгибаться в нерешительной улыбке, — Тогда… могу я быть твоим мужем, Алиса? — Террант, — отвечает она, обхватив его лицо руками, как она это сделала много лет назад в мастерской Красной Королевы, — Ты уже им являешься. Его улыбка такая широкая, а глаза такие веселые, что он, кажется, почти сошёл с ума от счастья. По-видимому, не в силах говорить из-за своего восторга, он молча убирает левую руку Алисы со своей щеки и благоговейно одевает кольцо на её сердечный палец. Алиса знает, что она не должна удивляться, что оно так хорошо сидит. Если он знает её достаточно хорошо, чтобы понять, что её разорванная дружба с Лейфом нанесёт, и будет продолжать очень сильно ранить её, узнать размер её пальца не будет сложной задачей. Все эти монументально продуманные вещи, он делает для неё. Если бы только он принял ещё одно её обещание — быть с ним до конца своих дней! И тогда Алиса понимает, что это то, что она может предложить ему вместо обещания или клятвы. — Террант? Он поднимает взгляд от восхищения серебряным цветком на её руке. Она улыбается, кусает губу, задыхается от нервозности и шепчет, — Могу я быть твоей женой? Ощущения, которые пробивают его контроль и наполняют её сердце, крадут её дыхание. Вокруг так много всего…! «Как он может дышать с этим?!» — Алиса, — управляет он неровным, грубым голосом, — Я верю… Я верю, что ты всегда была… моей Алисой. Затем он задыхается от её собственного сообщения по линии сердца, и их руки сжимают друг друга, и они задыхаются от поцелуев. И, возможно, качающиеся цветы и раскидистые деревья возражают, но Алиса их не слушает.  — Мэй… — она думает, что слышит шёпот цветущих на солнце цветов. Да, она согласна. Открытие весны. Ибо это, понимает она, время их совместной жизни. Они прошли через сомнения и страх долгой разлуки и так или иначе никогда не теряли друг друга в штормах. Повод заслуживает большего, решает Алиса, опуская руки под его рубашку. Если Террант не рискнёт на обещание, возможно… да, возможно, решение… Наклонившись к его шее, она лишь утыкается носом в его ухо, и ждет, пока он не задрожит, как он всегда делает, когда она дышит просто так, просто там. — Я выбираю нас. Он снова вздрагивает, — Мы, — отвечает он, — Ворон… -… и письменный стол.