Вдребезги (Pieces)

Глава 14: Leone's Story История Леоне

Всё случилось три года назад. Три… а может, чуть больше, чем три. Три с половиной? Наверное. Именно тогда и произошёл один случай… Впрочем, нет. Всё началось гораздо раньше. Леоне рассеянно мусолил сигарету, перебирая бумаги. Бумаг было много… Он успел просмотреть едва ли половину. Он сидел так уже несколько часов кряду. Глаза начали болеть. — Устал? Его напарник… Его партнёр стоял в проёме двери, облокотившись о косяк. В его руках был пластиковый стаканчик с кофе. Леоне кивнул, и Маттео подошёл ближе. Он поставил перед ним чашку и осторожно забрал сигарету. Кофе из кофе-машины был, как всегда, отвратительным. Не дрогнув, Леоне с благодарностью выпил предложенную отраву. Маттео засмеялся и, потушив его сигарету, бросил бычок в урну у двери. Он подошёл так близко, что теперь касался Леоне грудью. Горячее дыхание опалило ушную раковину. — Спорим, я окажу на тебя бодрящий эффект в сотню раз быстрее этой пародии на кофе? Вздрогнув от неожиданности, Леоне отшатнулся от смеющегося напарника и огляделся. Не было ли кого в коридоре? Не смотрел ли кто в окна? — Лео, да брось ты. Всё хорошо, — Маттео успокаивающе погладил его по плечу; весёлость исчезла с его лица. Леоне отдёрнулся. Он больше не пытался дотронуться. — Прости. Прости, ладно? Я забыл. Никто не видел, не беспокойся. Леоне кивнул и снова принялся перебирать отчёты. — Почему незакрытых дел так много, Маттео? И все — дела о мелких правонарушениях. Ими, что, некому заняться? Парни ведут себя так, словно им не за это платят, — он вытащил одну из страниц. — Вот, смотри. Я уже нашёл три отчёта, где явно видна серия. Но в этой кипе они потерялись. Этим мошенникам не придётся отвечать за свои поступки, потому что у нас не хватает людей… — Я знаю, Лео. Поверь, я понимаю. Это неправильно. Так не должно быть. Но мы тут бессильны. Мы просто делаем свою работу. Хотя… Может, если сказать начальнице о том, что эти три дела — серия… Это ведь уже не просто воровство или нападение в переулке. Она, наверняка, захочет знать. Маттео похлопал его по плечу. Если бы кто-нибудь заглянул внутрь, то он не увидел бы ничего, кроме общения двух старых друзей. — Ты скоро закончишь? — тихо поинтересовался Маттео. — Поехали домой, а? Леоне кивнул. Он снова начал остервенело перебирать бумаги. Он сощурил свои фиолетово-жёлтые глаза, пытаясь сосредоточиться на пляшущих буквах. Дел было много… И всегда прибавлялось ещё. Не важно, сколько я работал. Не важно, кого я ни ловил… На их место вставали десятки новых преступников. Многие из бандитов даже не были осуждены. Они платили деньги, получали символический «шлепок по рукам» и шли себе с миром… Это длилось так долго… Я устал… В конце концов… Мне стало всё равно… Он подошёл к этой троице, потому что женщина выглядела испуганной. — Что тут происходит? — безразлично поинтересовался он; на душе скребли кошки. Один из мужчин сместился так, чтобы оказаться позади женщины. Она попыталась скрыться, но её схватили за руку. Второй шагнул на встречу Леоне. — Ничего, офицер. Вам не о чем беспокоиться, — кривляясь, масляно протянул он. — Мы хотим немного развлечься, а этой цыпочке нужны деньги. Кроме того, она всегда может отказаться, верно, чикуля? Леоне перевёл взгляд на женщину. Она выглядела испуганной. Её взгляд умолял его не вмешиваться. Он развернулся. Он не желал быть свидетелем её позора. Его осторожно стукнули по запястью. Леоне рефлекторно дёрнулся отразить нападение. Нападения не последовало. Рука настойчиво ткнула что-то в ладонь. Деньги. Взятка. На миг он задумался. Если он их арестует, то мужчины отделаются мизерным штрафом. Женщина была полна решимости расплатиться с мужчинами своим телом. И если не она, то кто-то другой. Всегда будет кто-то другой. Пальцы сжали купюры. Он не обернулся. Он сел в машину и продолжил патрулирование. Он начал катиться вниз по наклонной… Нет. Под откос. В канаву, из которой не было обратной дороги. Он начал закрывать глаза на такие вещи, которые раньше не вызывали ничего, кроме омерзения. Он начал смотреть в другую сторону, когда странные люди обменивались подозрительными посылками. Он начал пить по ночам. Единственным плюсом от новой привычки было то, что теперь ему было плевать, если их с Маттео увидят вместе. Маттео был его, принадлежал безраздельно только ему, и будь он проклят, если позволит кому-то в этой проклятой жизни забрать его. Жизнь была легка. Он думал, ему всё сойдёт с рук. Коллеги начали бросать на него странные взгляды. В карманах его униформы начали появляться записки. А потом, вместо своей любимой кружки в шкафу он обнаружил чашку с надписью «пидор». Свою кружку он так и не нашёл. Он невозмутимо пил кофе из новой чашки (надпись с керамики стёрлась довольно быстро). Маттео взбесился. Леоне просил его ничего не предпринимать. Ему и правда было плевать. Кроме того, все сотрудницы-женщины в управлении неожиданно встали на его сторону. Создали что-то вроде… Группы Поддержки. Он не особо вникал, но был благодарен. Пару раз его чуть не избили, но разъярённые фурии в форме окружили его плотным кольцом и не позволили никому подойти близко. Леоне резко стало не всё равно, когда сволочи решили переключиться на Маттео. Записку прикрепили к форме, а не сунули в карман, как обычно. Леоне был рад. Он сумел обнаружить это до того, как Маттео увидел. Ему не потребовалось много времени, чтобы узнать, кто был автором писанины. Человек несколько недель провалялся в больнице с переломом ребра и вывихом запястья. Леоне отрезал ему указательный палец. Жертва была слишком напугана, чтобы понять, кто совершил с ним такое. Человек выздоровел, уволился и уехал из города. Маттео знал, что это было делом рук Леоне. Знал, но молчал. Больше никто не смел цепляться к Маттео. Единственное, о чем пожалел Леоне — ему пришлось купить себе новый карманный нож. Мне было плевать… Закон, мораль, люди… ничего не имело значения. Ничего, кроме него… И я потерял его… Им сообщили о перестрелке. Звонивший заявил, что в комнате гостиницы, этажом выше, вроде как, кто-то спорил. Их отправили выяснять. Леоне отнёсся скептически. Звуки выстрелов — это не шутка. Преступники не дураки. Они не будут сидеть и ждать прибытия копов. Маттео напряжённо сжимал руль. Он терпеть не мог перестрелки. — Успокойся, любовь моя, — пробормотал Леоне, опустив руку ему на колено. — Ещё ничего не известно. Наверное, парочка просто уронила пару бутылок шампуня в душе, а сосед запаниковал.  — Цыц, Леоне! Не шути так! — синие глаза Маттео гневно взирали на него. — Не в этой ситуации! — М-м-м… Да, папочка~ Как скажешь. Машина вильнула и Леоне рассмеялся. — Леоне Аббаккио! Христом Богом клянусь, если ты не уймёшься, то я придушу тебя здесь и сейчас! — Да, брось. Тебе же нравится~ Маттео фыркнул, Леоне улыбнулся ему. Маттео был единственным человеком, ради которого Леоне был готов улыбаться. На мгновение наступила тишина (Маттео утверждал, что не может вести машину с включённым радио). Леоне смотрел на своего любимого. — Эй… Знаешь, в чём наша проблема? — В том, что мы направляемся к месту потенциальной перестрелки? — Де нет. Проблема в том, что имя Маттео отвратительно сочетается с фамилией Аббаккио. Мне придётся начать называть тебя Селестино в тех случаях, когда буду представлять тебя людям. Леоне проследил за тем, как меняется выражение лица мужчины, когда до него дошёл смысл сказанного. — Что… Что это… только что было? Леоне, это дерьмовая шутка. — Почему же? Я думал, ты обрадуешься. — Дело не в этом. — А в чём? — Боже, ты невозможен! Маттео, не глядя, пихнул его, Леоне пискнул в ответ (только Маттео удавалось извлекать из него подобные недостойные мужчин звуки). Он поднял руки, закрывая лицо. — Дома мы вернёмся к этому разговору! — пообещал любимый. — Жду не дождусь. Он откинулся на спинку сидения, смеясь про себя. Маттео раздражённо запыхтел. Ему стоило обратить внимание на это молчаливое предупреждение. Он прошляпил. Любовь всей его жизни неожиданно ударила по тормозам. Ремень безопасности едва не придушил Леоне. Хрипя, он выпрямился в кресле, потирая горло. — Маттео, это было излишним. — Возможно. Но мы приехали. Давай. Поднимай свою ленивую задницу и идём работать. Они молча направились в здание. Осторожно пригнувшись, они подобрались к двери квартиры, которую им приказали проверить. Изнутри доносились голоса. Леоне вопросительно поднял бровь. Какие идиоты могли остаться там после того, как стреляли без глушителя? Леоне наблюдал, как Маттео встал перед дверью и громко озвучил регламентированную протоколом фразу. Да, он шутил там, в машине, когда рассуждал об их именах, но, видит бог, он хотел сделать этого человека своим мужем. Как и ожидалось, никто не вышел сдаваться. Не последовало и нападения. За дверью воцарилась тишина. Она продлилась достаточно долго, чтобы Маттео рискнул открыть дверь. Когда она распахнулась, Леоне скользнул вперёд, стараясь двигаться как можно быстрее. Его напарник… Его партнёр двигался позади него, прикрывая спину. Небольшой гостиничный номер начинался с узкой прихожей, которая выходила в тесную гостиную. Там находилось два человека. Они пытались сбежать через окно. Леоне заметил брызги крови на полу. Может, сделка двух наркоторговцев пошла не по плану? — Не с места! Это поли… — Леоне подавился своими словами. От окна на его смотрел тот самый человек, давным-давно давший ему взятку. Тот самый, первый из многих. Леоне увидел знакомое лицо. Он замер. Всего на миг… Что-то замкнуло в мозгу. Человек что-то говорил ему. Леоне не слышал. Все звуки пропали. Но всё же он понял суть того, чего от него хотят. Он был не чист на руку. Бандит знал это. Выбор был прост. Он мог отпустить бандита, и тогда тот бы с радостью донёс на Леоне, или… он мог убить… Он мог уничтожить улики и понадеяться на то, что и в этот раз всё сойдёт с рук. Палец лёг на курок. Он не знал, что делать. Он не знал, что делать, он не знал, что делать, он не знал… — ЛЕОНЕ! ! БЭНГ-БЭНГ! Мужчина метнулся к окну. Маттео лежал у ног Леоне и хрипел от боли. — Маттео…? Леоне никак не мог понять, что произошло. Почему Маттео упал? — М-маттео? Что с тобой? Он встал на колени и поднял Маттео на руки. Боже, везде было так много крови. В груди его напарника… любимого, зияло два пулевых отверстия. Таких маленьких… Они так легко заживут, да? Но, везде было так много крови. Она бежала по рукам Леоне, пропитывала синюю ткань формы. Что случилось? Почему? — Маттео? Синие глаза распахнулись, чтобы в последний раз взглянуть на него расширенными от боли зрачками. В любимых глазах был страх. Леоне настигло понимание. Ужасающий миг. — Нет, нет, нет, нет, Маттео! Это не честно. Так не может быть. Только не ты, Маттео! Боже, только не ты… Прижав Маттео к груди, Леоне выхватил рацию. Ему требовалась помощь. Срочно! Потому, что Маттео… Он был… Маттео был… Маттео умирал у него на руках. Умирал по его вине. — Маттео, пожалуйста, посмотри на меня! Посмотри на меня, Маттео, — Леоне мягко повернул голову своего любимого к себе. Он наклонился и поцеловал его в лоб. — С тобой все будет в порядке, слышишь? Ты поправишься. Я с тобой. Просто держись, я обещаю, с тобой все будет хорошо. Эти голубые глаза пристально смотрели на него; страх в них угас. Леоне нежно укачивал его на руках, гладя руками покрывшееся испариной лицо. — Ты поправишься. Знаешь, почему? Потому, что нам ещё предстоит стать супругами. Мы уедем отсюда. Продадим нашу убогую конуру. Купим настоящий дом и большую собаку. И… Маттео коснулся формы Леоне. Слабеющая рука потянула его вниз. Леоне почувствовал, как на глаза навернулись слёзы. Маттео снова потянул к себе. Леоне склонился над ним, стараясь не пропустить ни единого слова, сказанного увядающим голосом. — Ты… Если бы… Ты сделал… Лео… Я… Да… Я бы сказал… Да… Лео… Маттео тяжело и скоро дышал. Тело отчаянно стремилось восполнить стремительно убывающую кровь. Всё перестало иметь значение. Он больше не ждал помощи. Он слишком хорошо знал, как выглядят те, кто уже не жилец. Он обнял Маттео, целуя его. Снова и снова он повторял, что любит его, любит так сильно… говорил, что он был его миром. Даже когда эти голубые глаза закрылись, даже когда судороги умирающего тела стихли, даже когда из лёгких вырвался последний хрип, Леоне всё ещё держал его и снова, и снова шептал, что любит. Так сильно любит. В тот день я сдал свой значок и табельное оружие. Меня там больше ничего не держало. Кроме того, по отделению начали распространяться слухи о том, что я не чист на руку. Я направился в ближайший кабак и напился вдрызг. Я решил, что останусь таким до конца своих дней. Я был уверен, что не протяну долго. Но алкоголь — тихий убийца. Он действовал слишком медленно. Тогда, четыре месяца спустя я… вышел на улицы… Я торговал собой. Я… надеялся, что кто-нибудь из клиентов меня убьёт… Мне не хватало мужества самому свести счёты с жизнью. Я устал быть живым. Жизнь была полна проблем, с которыми не хотелось справляться. Я… Я не помню, в какой из дней я перестал любить его, но… Но как только я осознал это, то почувствовал себя ещё гаже… Я предал его… Память о нём… Я… Мне стоило быть сильнее, но… Я просто… Я так устал. Я больше не хотел мучиться.