Глава 22: When You Move, I'm Put To Mind Of All That I Wanna Be Когда ты движешься так, я вспоминаю то, кем всегда хотел быть
— Ты и представить себе не можешь, как я рад за тебя! По ту сторону трубки Нориаки счастливо рассмеялся. — Спасибо, Аббаккио-кун. Я счастлив. Когда они сказали мне, моё… эм… kokoro… Сердце! Моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди! Я не могу дождаться, чтобы увидеть лицо моего Джотаро! Я… я так соскучился по нему. — Кошмар! Как ты можешь скучать по этому монстру? — улыбнулся Леоне, прислоняясь спиной к стене. — Не будь злым! Он хороший мальчик! — Мхм… — Да, хороший! — Хмпф. Нориаки показательно засопел, но потом рассмеялся. — Я так счастлив! ДжоДжо готовит все для нашего ребёнка, а я не могу ждать! Я стану родителем! Наконец-то! — Да? Это замечательно, Нори. Я рад за тебя. — Да! Я счастлив! Счастлив! С улыбкой до ушей Леоне попытался оттолкнуть Наранчу, который дёргал его за рубашку. Нориаки был заметно взволнован, и его итальянский пошёл вразнос. — А ты ждёшь мальчика или девочку? — Не скажу! Я хочу, чтобы это стало сюрпризом для всех вас. — Для всех нас? — Конечно! Нашему маленькому ребёнку нужно будет встретить своих многочисленных тётушек, да? Тётя Леоне. Ну, а почему бы и нет, чёрт возьми? — Я так рад за тебя, Нори. Грёбаный боже, чертовски рад. — Следи за языком! — Непременно, сестрёнка. Но, хэй, я должен идти, хорошо? Наранча пытался взобраться на руку Леоне; Леоне безуспешно пытался отмахиваться. — Я только хотел услышать тебя и узнать, как ты… Хотел убедиться, что тебе стало лучше. Я так скучаю. — Я тоже по вам скучаю, Аббаккио-кун. Скажи Бруно, что я передаю привет! До свидания. — Чао! Вернув телефон на базу, Леоне поднял руку, отрывая Наранчу от земли. — Что? У Наранчи хватило совести потупиться. — Идём за пиццей! — Нет. — Почему?! — Потому что я собираюсь пойти на работу. — Ты не работаешь по субботам! Леоне вздохнул. Действительно, уже прошла неделя. Но вместо того, чтобы идти к Нориаки, он шёл на работу. Не то чтобы он так стремился увидеть Бруно, просто… Ну, он вроде как работал по графику. И он скучал по Полнареффу. И Тицу. Боже, как же его достала собственная сучья сентиментальность. Покачав головой, Леоне опустил начавшую ныть руку. — Дело не в том, что у меня выходной или что-то в этом роде. Просто обычно у меня на субботу другие планы. Но они сегодня не актуальны, поэтому я иду на работу… — Чтобы увидеть Бруно. — Конечно. Чтобы увидеть Бруно. Так что, минус пицца. Наранча громко заскулил. Разжав руки, он чуть не шлёпнулся на пол. Леоне едва успел поймать его и подхватить на руки. В комнату вошёл Фуго и тотчас потянулся к Наранче. Леоне сделал вид, что не видит мальчика и поднял Наранчу над головой. — Прекращай, мышонок! — Мышонок! — Ага. Крысёнок. Хорёк. Чумазая мандаринка. Наранча хихикал над каждым эпитетом, который присвоил ему Леоне. Леоне забросил мальчика себе на плечи, как пастух овцу, и вышел за дверь. Фуго прошёл следом, запирая квартиру. Прохожие бросали на мужчину странные взгляды, а Леоне беззаботно сунул руки в карманы. Мужчина смог сполна насладиться шокированным выражением, проступившим на лице Джорно, когда он вошёл в пекарню в таком виде. Леоне радостно оскалился. Он был уверен, что Наранча тоже ухмыляется. Миста выступил из-за спины Джованны (та-а-а-к, значит ни о какой работе тут и речи не идёт), стукнул кулаком о кулак Наранчи и бросил на Фуго ласковый взгляд. — Привет, Панна. Как делишки? Фуго покосился на Мисту. — Как всегда? — пробормотал он и стремительно исчез из виду. Леоне бросил на Мисту уничижительный взгляд. Он не инвалид, глупый ты мальчишка! Мужчина сильно сомневался, что до Мисты дошло его безмолвное послание. В следующую секунду Миста перестал иметь значение. Из кухни с уставшим видом вышел Бруно, и улыбнулся, увидев Леоне. Бруно был… сам не свой последние несколько дней. Он был более раздражительным, и то и дело хмурился на Джорно и Леоне. Молодой человек стал улыбаться реже, хотя, если всё же улыбался, то по-прежнему светло и прекрасно. Бруно делал всё возможное, чтобы не показать детям, что что-то не так (иногда, при Леоне, он не мог удержать лицо). Леоне начал пристально смотреть за ним. Бруно был истощён, и явно нуждался в контакте. Леоне заметил то, о чем молодой человек ему рассказал. Бруно разваливался на части. Но не мог позволить себе просто любить своих детей и купаться в их тепле. Всякий раз Леоне подходил к ребёнку, мимо которого в очередной раз прошёл Бруно, и тихо шептал тому пойти и обнять своего папу. Никто, даже Джорно, ни разу не возразил. Они просто кивали, вставали и шли к отцу. Ну, Наранча не шёл, а летел. Но такой уж он был, этот мальчик. Сегодня Бруно выглядел ещё более уставшим, чем прежде. Но, максимум, что Бруно позволил себе — это пойти к Леоне и обнять его. На один краткий миг. Леоне неловко опустил вниз извивающегося Наранчу, но Бруно уже отступил. Наранча оббежал вокруг Фуго и припустил на кухню. Фуго направился следом. Леоне шагнул к Бруно. — Я надеюсь, они ничего не учинят. — Я тоже. Боже, Леоне хотел сказать ему гораздо больше. Наблюдая за выражением его лица, желая прикоснуться всем сердцем, Леоне сказал: — Знаешь, я позвонил Нориаки. Они сегодня собираются забрать своего ребёнка. — О? правда? Бруно мгновенно оживился, как и всегда при упоминании детей. Его глаза загорелись интересом и любовью. — У них будет мальчик? Или девочка? Как назвали? А возраст? Когда малыш приедет? Можно будет подержать? — Боже, карамелька, успокойся! — брякнул Леоне и покраснел. Он не хотел называть так Бруно. Он не собирался называть так Бруно. Бруно, казалось, не заметил (слава Богу!). Бруно запрыгал вокруг него, счастливо улыбаясь. Леоне практически сразу позабыл про свой стыд. — Н-нори не сказал. Он хочет, чтобы это был сюрприз. И я уверен, что он позволит тебе подержать ребёнка. Ты же его лучший друг. Бруно прекратил прыгать. На его лице проступило удивление. — Он так сказал? — Н-ну, ты единственный, с кем он не использует эти чёртовы уважительные суффиксы. И ещё, как на мой взгляд, ему комфортно с тобой. Эм… вот я и подумал… Прости, если сказал лишнего. — Да нет! Всё хорошо, Леоне! Просто отлично! — на лице Бруно отразилась целая гамма чувств. На секунду он отвёл взгляд и улыбнулся. — Слушай. Триш тут присмотрит за всем… Мы можем поговорить? Я хотел сказать тебе о том, что я… Дверь распахнулась, прервав Бруно. Леоне развернулся и увидел, как Полнарефф с шутовским поклоном пропускает Джонни вперёд. — Полнарефф? Француз выпрямился и улыбнулся. Сегодня его улыбка не была такой болезненной. Леоне двинулся к нему. — Жан-Пьер. Полнарефф подхватил мужчину на руки и закружил, крепко прижимая к себе. — Я стараюсь, — шепнул Полнарефф. — Я стараюсь, но мне кажется, если я скоро не выпью что-нибудь, то непременно кого-нибудь грохну. — Не меня, — Леоне склонился, прижимаясь лицом к щеке Полнареффа. — Мне ты никогда не сделаешь больно. — Нет, не тебя, — с дрожью в голосе согласился француз. Он опустил Леоне, и мужчина решил не расспрашивать. Не сейчас. Его хлопнули по спине, и Леоне повернулся. Хол Хорс рванул к стойке. Он и Триш старательно не смотрели друг на друга, пока мужчина совершал покупки. Рядом с Джонни стоял Джайро. Они были полностью поглощены друг другом. — Хэй, Полнарефф, — Леоне перевёл взгляд на мужчину. — Что вы все здесь делаете? — Я соскучился по твоему стрёмному личику, рыба моя. Заставил остальных прийти со мной. — Хм, — Леоне схватил Полнареффа за руку. — У него не стрёмное лицо. Бруно. Милый Бруно решил попытаться вступиться за него и теперь гневно смотрел на массивного Полнареффа. Молодой человек сказал что-то по-французски. Что-то, что Леоне мог даже не пытаться понять. Полнарефф ответил на том же языке. Леоне смирился с тем, что в этом разговоре он, похоже, стал посторонним. Стоп. Бруно, что, считал его… красивым? Леоне посмотрел вниз и в сторону. Его босс и лучший друг непринуждённо болтали. Он думал. Это было слишком хорошо… Нет, он знал, конечно, как выглядит. Да, некоторым людям даже нравилось, но Леоне не смел думать о том, что Бруно — прекрасный, удивительный, красивый Бруно — может посчитать его грубо-вылепленное скуластое лицо хотя бы симпатичным. Свободной рукой Леоне коснулся своих острых выступающих скул, стараясь не испортить макияж. Нежная рука схватила его за запястье, потянула ладонь вниз. Леоне повернулся и встретился взглядом с Бруно. — Ты не урод, Леоне. Они оба покраснели. — Спасибо, Бруно. — Ой, да ладно! Полнарефф прижал Леоне к себе. Леоне успел только ощутить тёплое дыхание на коже, прежде чем губы Полнареффа коснулись виска. Француз крепко поцеловал его (и, вероятною, со стороны это смотрелось довольно грубо). Голова Леоне качнулась в сторону. Затем Полнарефф отступил. — Рыба моя знает, что я не имел в виду ничего плохого, да? — мужчина толкнул Леоне бедром. Леоне чуть не полетел на пол и согласно закивал. Глаза Бруно гневно сверкнули, и он выпустил руку Леоне. — Ну… Хорошо. Не мне указывать Леоне, с кем общаться… Но, пожалуйста, держите себя в руках в моей пекарне! — Есть сэр, то есть, мэм! — выдохнул Полнарефф в затылок Бруно, когда тот удалился, сунув руки в карманы передника. — Чёрт возьми, Поль, — Леоне потянул мужчину за руку. — Можешь сколько угодно цеплять меня, но не обижай его, ладно? — Ну, похоже, всё, что я говорю тебе, он принимает слишком близко к сердцу. И что мы будем с этим делать, рыба моя? — Тогда вообще не говори при нём. Полнарефф рассмеялся и снова поцеловал его. Он протащил Леоне к столу, где устроились Джайро, Джонни и Хол Хорс. Ковбой отсалютировал Леоне шляпой. Мужчина отвернулся и не смотрел на Полнареффа (но это было в порядке вещей). Усевшись, француз перетащил Леоне к себе на колени, обхватил руками его талию и уткнулся лицом между лопаток. — Мне стало намного лучше, — глубоко вздохнул Полнарефф. Леоне положил руки поверх рук мужчины. — Да, так и есть. Они просидели так на протяжении всей встречи. Полнарефф молчал. Видимо, всё, чего он хотел, это прижать Леоне к себе и сидеть так некоторое время. Джайро ласково гладил Джонни по щеке и бормотал что-то, от чего рыжий отчаянно краснел. Он мило шутил, и шутки были совсем не злыми, но глупыми и милыми. Джонни был счастлив. Раньше, насколько знал Леоне, такого не удавалось добиться ещё никому. Хол Хорc как всегда притих. В какой-то момент в помещение ввалились дети. Все, куда же без Джорно. Леоне представил их друг-другу (расщедрился даже на Джайро). Наранча протянул руку Полнареффу, и, получив ответное пожатие, проговорил: — Приветик. Я Наранча. Аббаккио мой папа, усёк? Пока-пока! Мальчик развернулся и ушёл прочь. Джайро засыпал Леоне вопросами. — Слушай, а кто его мама? Нет у него матери. — Сколько ему лет? Семнадцать. — Он всегда был таким низеньким? Не знаю, он рос без меня. — Ты его усыновил? Ага. — Малыш — миляга! Точно. Подошёл Фуго и цапнул Леоне за руку, глядя в лицо, явно пытаясь что-то там рассмотреть. Леоне ободряюще ему улыбнулся и сжал руку мальчика в ладонях. Я в порядке. Он кивнул и ушёл следом за Наранчей. Леоне, с ещё большей гордостью, объявил Фуго своим вторым сыном. — Гадёныш! Да ты как фокусник достаёшь взрослых детей из рукава! — проворчал Полнарефф. Бруно так и не подошёл к ним, но Леоне время от времени ловил на себе его взгляд. Он действительно так волновался? Он пытался поймать взгляд Бруно, показать, что всё в порядке, но молодой человек стремительно отворачивался. Это беспокоило Леоне. Что хотел сказать ему Бруно? До того, как Полнарефф открыл дверь? Он же хотел поговорить о чём-то… Может быть, поэтому он и беспокоился? Но… О чем он хотел поговорить? Откинувшись назад, на грудь Полнареффа, стараясь отрешиться от тихого смеха Джонни, который пришёл в восторг от очередной шутки Джайро, Леоне пытался понять, что же так тревожило Бруно. Он так и не смог разобраться, даже тогда, когда его друзья встали, распрощались и принялись собираться уходить. — Хм… Бруно? Бруно вопросительно угукнул, но к нему не повернулся. Молодой человек выкладывал на витрину печенье. — О… о чем ты хотел поговорить со мной? Ну, тогда? Ты начал, а потом… — Ох… не беспокойся об этом, — Бруно встал и отряхнул передник, наградив Леоне яркой фальшивой улыбкой. — Это не важно. Правда. Да я уже и забыл, что хотел сказать. Может, потом вспомню? — Л-ладно. Бруно отвернулся и поспешил прочь, оставив Леоне недоумевать, что он ухитрился сделать не так. Он всё ещё задавался этим вопросом, когда подхватил пробегавшего мимо Наранчу на руки. Перебросив верещащую мышь через плечо, он взял Фуго за руку, и они направились домой. Удобно устроившийся на его плече Наранча спускаться не пожелал. — Пап, ты в порядке? — поинтересовался мальчик. Леоне похлопал ребёнка по ноге. — Да, да в порядке. Просто задумался. — О чём? Он колебался. Стоит ли говорить? Но… Наранча был его семьёй. — Я думаю, что Бруно злится на меня, — вздохнул Леоне и попытался объяснить. — Но я, хоть убей, не понимаю, что сделал не так. Наранча подпрыгнул. — Ну, если это ты, то у него определённо есть повод. — Спасибо за поддержку, мышонок. — Всегда пожалуйста. Но он может злиться и на что-то другое. Не бойся. Он постарается не отрывать тебе голову, если ты не виноват. — Ты думаешь? — Ну, да. Леоне с трудом верилось в это. Это же был Бруно. Затем в голове прозвучал тревожный звоночек. — Полнарефф. — Тот большой парень? — Фуго потянул его за руку. — Да, малыш. Тот большой француз. Думаю, он снова сказал что-то плохое Бруно, — Леоне покачал головой и попытался махнуть рукой. — Он хороший человек, он просто… он просто… иногда его заносит, и он говорит неправильные вещи. — Меня тоже иногда заносит… — тихо пробубнил Фуго. Леоне сделал вид, что не услышал этих слов. Они продолжили идти. Наранча все уши прожужжал им о пицце. Мальчик не смолкал, пока Леоне не согласился свернуть и купить её. Лучше не стало. Услышав положительный ответ, Наранча оглушительно заверещал. Леоне не выдержал и сбросил мальчишку в ближайший кустарник, мирно продолжив идти за руку с Фуго. На несколько секунд наступила блаженная тишина, потом их нагнал Наранча. Белка возжелала, чтобы её снова куда-нибудь бросили. Мальчик кричал и просил до тех пор, пока ему в руки не сунули коробку с пиццей. Наранча стих и благоговейно прижал к себе пиццу, словно в коробке был святой Грааль. Ну, не исключено. Может, Наранча был каким-нибудь тайным пицце-пророком? Леоне усмехнулся тому, какие глупости лезут ему в голову. Придержав дверь, он впустил детей, и те рванули на кухню. Леоне утащил у них один кусок пиццы, просто чтобы не ложиться спать голодным. Фуго тоже довольствовался только одним куском. Они наблюдали, как Наранча, урча, поглощает остальное, подчистую опустошая коробку. — Уф! — сыто икнул он. — Это что, все? — Да, толстячок, — Леоне чмокнул его в макушку. — Это всё. — Эй! Я не толстый! — возмутился Наранча, и, подскочив, быстро стащил с себя рубашку (та подозрительно звякнула об пол). Мальчишка напряг руки. Под кожей проступили чёткие контуры мышц. Леоне устыдился. Он задрал рубашку и уставился на свой плоский живот. Увы, от былых мышц пресса не осталось и следа. Наранча рассмеялся и ткнул его пальцем. — Хэй! А ты мягкий и пушистый. Леоне уставился в пол, выпустив из рук ткань. Наранча прижался к нему. — Я дурак. Да? Прости. Мне не важно, даже если ты пушистый и мягкий. Ты очень сильный. И крутой. Вот. Леоне слабо рассмеялся и похлопал Наранчу по плечу. — Спасибо, малыш. — Мхм. Фуго подошёл ближе и попытался поднять рубашку Наранчи. Его глаза изумлённо расширились, когда он понял, какое количество силы на это требовалось. — Боже, Наранча! Что там? Кирпичи? — Товар! Отдай! — Наранча выпустил Леоне и надел рубашку, проверяя не вытачивает ли чего. — Ну забыл я вынуть его, и что теперь? О, кстати! Аббаккио! — Наранча протянул ему складной нож. — Нужно? — Гм. Нет. — Ну, наверное, даже хорошо. Потому что у тебя такому точно взяться неоткуда! Ручка золотая. Сунув вещь обратно в складки одежды, Наранча сбежал, проигнорировав расспросы Леоне о том, откуда у него взялся нож с золотой рукояткой. Что же, лучше ему и правда было не знать. Наранча исчез на пару часов, а когда вернулся, гордо возвестил: — Всё! Я избавился от улик! Леоне это совсем не понравилось. Он сильно сомневался в правдивости сказанного и потому загнал Наранчу в ванную. Когда Наранча выполз оттуда с мокрой головой, они с Фуго играли в карты. Они ругались, до хрипоты срывая горло, а потом Наранча предложил им сделать ставки, и Леоне решил, что пора ложиться спать. Он совсем не желал проиграть Наранче право спать у окна, или что-то подобное. Он пропустил детей вперёд. Потому что тут был Фуго, он снова решил спать полностью одетым. Поёрзав и найдя, наконец, удобное положение, Леоне постарался уснуть, стараясь не обращать внимание на шебуршение Наранчи. В конце концов сон сморил мужчину. Возможно, то, что произошло дальше, ему приснилось. Возможно, он так и не успел заснуть. Он закрыл глаза и сразу же открыл их. Звонил телефон. Звук был приглушён дверью; Наранча так и не проснулся. Сон враз слетел с Леоне. Его всегда будил любой посторонний звук. Он осторожно выбрался из кровати и выбрался из комнаты, стараясь не споткнуться и не потревожить детей. Телефон все ещё звонил. Кто бы это ни был, он твёрдо вознамерился добиться внимания Леоне. Интересно, который час? Леоне поднял трубку и прислонился к стене. — Алло? — прикрыв глаза, поинтересовался он — Леоне. — Бруно? Почему молодой человек звонит так поздно? Что-то случилось? Кто-то что-то с ним сделал?! Но голос был спокоен… Зачем ещё он мог ему звонить? — Да. Я тут подумал, и решил поговорить с тобой о том, о чём подумал. Леоне переместился на кухню, сонно заворчав в трубку на Бруно. — Я о твоём друге из Франции. Он мне категорически не нравится, и я не могу понять почему… Слушая голос Бруно, Леоне сощурился, пытаясь разобрать цифры на электронном таймере плиты. Увидев, который час, Леоне пришёл в ужас. — Я долго думал, и наконец, понял… Была полночь. Несколько минут после полуночи… И Бруно решил позвонить, чтобы раскритиковать его выбор друзей. Гнев пробился сквозь туман усталости, и Леоне тихо зарычал: — Ты знаешь, который час? — А?.. М-м? О, да, что-то около двенадцати. Ну так вот, как я уже сказал… — Бруно, ты не мог бы… — Я думаю, всё потому, что я завидую ему. Леоне поспешно заткнулся. Бруно продолжил. — Он тёрся о тебя. Он прикасался к тебе. Ты сидел у него на коленях. А я смотрел на это безумство. И чем дольше смотрел, тем сильнее понимал, что хочу быть на его месте. Леоне старался дышать ровно. Дыхание прерывалось. — Я… Я просто… Я хотел быть тем, кто обнимает тебя. Из-за этого я не могу уснуть… Помнишь, я хотел поговорить с тобой, но сказал, что забыл, о чём? Я не забыл. Я солгал. Я просто… Я хотел поговорить о том, как я себя чувствую. Я решил, что лучше попробую позвонить… Прежде чем окончательно потеряю самообладание…. Леоне тяжело сглотнул. Его голос дрожал. — И что же ты чувствуешь? Бруно мурлыкнул, и Леоне вздрогнул всем телом. — Я так давно хочу тебя, Леоне. Мой Леоне. Леоне ахнул. Он ничего не мог с собой поделать. Он закрыл рот ладонью и покраснел до ушей. Тихо рассмеявшись, Бруно продолжил: — Я знаю, ты чувствуешь то же самое, Леоне. Иди ко мне. Прямо сейчас. Ночь сегодня такая ужасная. В постели одному так холодно. Если до того у Леоне и оставались какие-либо сомнения относительно характера приглашения Бруно, то после следующей фразы они немедленно развеялись. — О, и Леоне? — сказал Бруно. — Не забудь нанести на губы свою чёрную помаду. Я хочу посмотреть, как она будет смотреться на моём члене, когда ты будешь сосать его. Щёлк! Линия оборвалась. Бруно повесил трубку. Леоне отправился мазать губы помадой. Натягивая ботинки, он едва не полетел на пол. Он вспомнил о детях. Поколебавшись и переступив с ноги на ногу, он отправился проверить их. Он склонился над кроватью, пытаясь понять, всё ли у них хорошо. Оба мальчика сладко спали. Он оставил короткую записку, в которой написал, что ему позвонил Бруно, и отправился в пекарню. Ночь действительно была очень холодной. Ветер пробрался под рубашку Леоне (даже не свитер), отнимая крохи тепла. Чтобы согреться, Леоне сорвался с места и побежал. Да, только поэтому. Только чтобы согреться. Скоро он начал задыхаться. Он старался не обращать внимание на одышку и боль в бёдрах. Бруно хотел его. Бруно его хотел. Да, это была не любовь, но хоть что-то. Может быть, любовь придёт позже… Может быть, Бруно потом скажет ему эти слова? Не важно. Главное, он мог дотронуться до него, обнять его, любить его… Боже, он наконец узнает, как Бруно выглядит под всей своей белой одеждой. На входе в пекарню он едва не споткнулся. Было слишком темно. Он толкнул дверь. Оказалось не заперто. Леоне шагнул внутрь, тихонько притворяя замок. Он тяжело дышал; ноги дрожали. Успокоившись и слегка переведя дух, он провёл рукой по волосам, от души надеясь, что причёска не успела превратиться в веник. Он осторожно двинулся к лестнице. Он поднялся наверх, держась за стену. Каждый шаг давался труднее, чем предыдущий. В крови кипело нервное возбуждение. Возможно… Возможно, Бруно только хотел посмотреть, приедет ли Леоне, если позвать. Нет… Нет… Бруно не мог быть таким жестоким. Не Бруно… Не идеальный Бруно Буччарати. Боже, желать его было невозможно, и не желать нельзя. Может, он просто хотел, чтобы Леоне помог ему сбросить напряжение? Леоне тряхнул головой. Добравшись до верха, он опустил руку на дверную ручку. Как бы там ни было, сейчас он всё узнает. Он открыл дверь и вошёл в дом Бруно. — Леоне? — голос Бруно: полустон, полувсхлип, заставил волну мурашек пройтись вниз по позвоночнику Леоне. Затаив дыхание, мужчина шагнул дальше в комнату, и обмер, увидев Бруно. Молодой человек лежал на диване, подперев голову рукой. — Вот ты где, — улыбнулся он, и развернувшись, широко развёл ноги, поманив Леоне ближе. — Иди сюда. Хочешь поцеловать меня? Леоне рассеянно кивнул, его глаза блуждали по стройным раскинутым ногам Бруно. На Бруно были лёгкие шорты. Да, одежда совсем не по погоде. — Тогда целуй, радость моя. Мне так нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне. С трудом Леоне заставил себя сдвинуться с места. Он бросился вперёд, преодолев расстояние до дивана в два шага, и, опустившись на колени, припал поцелуем к бедру Бруно, оставив там чёрный отпечаток помады. Бруно тихо застонал, чуть раздвинув ноги; выпуклость на его шортах стала совсем уж очевидной. Леоне снова поцеловал его, на этот раз выше, у самой кромки штанов. С низким гортанным стоном мужчина вдохнул желанный запах. Боже, он правда целовал, и Бруно позволял ему это. Мужчина поднял взгляд, уставившись на бугорок, скрытый тканью шорт. Мог ли он…? Он тяжело сглотнул. Он колебался. — Леоне? Леоне закрыл глаза и прижался губами к эрекции Бруно, оставляя очередной след помады на его шортах. Реакция последовала незамедлительно и бурно. Бруно выгнул спину, одной рукой вцепившись в волосы Леоне, притягивая мужчину ближе; обе ноги молодого человека обвились вокруг шеи мужчины, удерживая его и не позволяя сменить положение. Леоне не сопротивлялся, напротив, он послушно качнулся вперёд, подчиняясь настойчивой просьбе, и потёрся щекой о бедро Бруно, срывая с его губ стоны удовольствия. — Леоне ~ — Бруно выдохнул его имя, нежно перебирая его волосы; подрагивающие ноги скользнули вниз с плеч мужчины. — Иди ко мне. Пожалуйста. Его голос звучал так умоляюще. Леоне прикрыл глаза, и Бруно снова захныкал. Мужчина подчинился, прокладывая по одежде дорожку поцелуев, клеймя плечи и шею чёрной помадой. Запрокинув голову, Бруно крепко прижал Леоне к себе, сладко вздыхая от каждого поцелуя. Он изгибался, пытаясь потереться бедром о мужчину. Леоне так хотелось позволить ему это (в штанах мужчины давно уже стало тесно), но если Бруно всё-таки прикоснётся к нему, то… Ну, Леоне не хотел, чтобы всё закончилось слишком быстро. Поняв, что Леоне не собирается уступать, Бруно заворчал и слегка оттолкнул мужчину. Он повернул голову, намереваясь поцеловать мужчину в губы. — Леоне, — выдохнул Бруно, притягивая его за ворот рубашки ближе, и в нос Леоне ударил сильный запах спиртного. Леоне шарахнулся в сторону от Бруно так же стремительно, как до того шёл к нему. Он был готов бежать прочь. Он в шоке уставился на Бруно. — Леоне? Ну что не так? — голос Бруно был твёрд, а взгляд синих глаз ясен, но Леоне уже окончательно уверился своём подозрении. — Ты пьян. Бруно моргнул. — Я что? — удивлённо проронил он — Ты меня прекрасно слышал. Бруно отвернулся. — Ну, допустим, — пробормотал он. — Сколько ты выпил? — Немного. Губы Леоне скривились от отвращения. Он поднялся, стремясь оказаться как можно дальше от рук Бруно. — Нет, — сдавленно пискнул Бруно. — Нет, не ходи на кухню! Естественно, Леоне тотчас пошёл туда. Он в немом шоке уставился на пустые бутылки на столе, даже не пытаясь их пересчитать (очень дорогой алкоголь). Да уж, Бруно выпил не немного. Молодым человеком владела пьяная похоть. Когда Леоне вернулся в комнату, Бруно всё ещё лежал на диване. Всё ещё не веря в происходящее, Леоне склонился над ним, и Бруно улыбнулся ему. — Привет, Леоне. — Здравствуй, Бруно. — Иди ко мне. — Я не могу, Бруно. — Почему нет? — Ты пьян. — Чуть-чуть, — Бруно сел, и его повело в сторону. — Я выпил пару рюмок. Совсем не пьян. Леоне опустил руку на лоб Бруно, и пекарь, вздохнув, прижался к его ладони. — Бруно, что произошло? Зачем ты это сделал? И зачем позвонил мне? — Я хотел тебя, — молодой человек попытался схватить Леоне за руку, и мужчина поспешил отстраниться. Бруно возмущённо фыркнул. — Да ну! Я же видел, как ты смотришь на меня, Леоне. Я знаю, как сильно ты меня хочешь. Так в чём проблема? — Проблема в том, что ты пьян, Бруно, — Леоне отошёл в сторону; ему казалось, что он снова слышит треск стеклянных осколков. — Ты не ведаешь, что творишь. Я не прикоснусь к тебе. — Но ты уже! Почему не продолжить? Леоне вздрогнул, в глазах выступили слёзы. — Не надо. Не надо, Бруно, я… прости. Бруно встал и подошёл к нему. Он удивительно хорошо держался на ногах. Он обхватил Леоне руками. — О, ну всё хорошо. Всё хорошо. Иди ко мне. Ну, что ты… Ну ради меня? Леоне покачал головой и осторожно оттолкнул Бруно, стараясь не смотреть на следы чёрной помады на смуглой коже. — Идём, — Леоне взял Бруно за руку и повёл к кухне. — Помогу тебе смыть это. — Нет, — запротестовал Бруно, упираясь руками и ногами. — Мне нравится! Хочу так! Леоне удалось подтащить его к раковине и осторожно стереть следы с тела, но он понятия не имел, что делать с одеждой. Одежда была перепачкана; пятна въелись. Боже, ему хотелось зарыдать. Чем больше Леоне старался отчистить Бруно от чёрных следов, тем явственнее видел, насколько пьян молодой человек. Бруно тоненько подвывал и капризничал, как ребёнок; он топал ногами, лицо кривилось. Леоне едва успевал перехватывать его руки. Молодой человек явно вознамерился добиться от Леоне секса. — Пожалуйста, Леоне. Пожалуйста, я сделаю все, что ты захочешь! — Тогда замолчи и успокойся. — Леоне! Леоне вздохнул и потянулся к шкафу за бокалом. Бруно нужно было выпить воды. Бруно обнял его сзади, рука с мозолистыми пальцами скользнула под рубашку, поглаживая живот мужчины. Леоне едва удержался, чтобы не хлопнуть Бруно по запястью. Он поспешно оторвал его от себя и выдохнул: «Нет!», словно Бруно был непослушным псом, которого он пытался приструнить. Это сработало. Бруно вздрогнул и отстранился, обиженно и растерянно глядя на него. Леоне вздохнул и провёл рукой по лицу. Прислонившись спиной к столешнице, он закрыл глаза. Горячие слёзы потекли по щекам. — Леоне? — Бруно приблизился и положил руку ему на грудь. — Тебе грустно? Всхлипнув, Леоне криво усмехнулся. Вот же дурная ситуация… Чёрт, мужчине хотелось опрокинуть в себя что-нибудь из того, что что осталось в бутылках на столе. Бруно потянулся к нему, стирая слёзы с его лица. — Не плачь. Не плачь, мой драгоценный, мой прекрасный Леоне. Не плачь. Я здесь. Я здесь. Бруно обнял его, на этот раз не пытаясь сунуть руки под рубашку, и Леоне сдался. Он обнял молодого человека в ответ. Прошла пара минут, а потом Бруно попытался снова. Его руки начали блуждать вверх и вниз по спине мужчины, обводя лопатки. Он попытался запустить пальцы в серебряные волосы. — Леоне ~ — Бруно, нет. — Ты даже не знаешь, что я собираюсь сказать, — губы Бруно мазнули по шее Леоне. — А я собирался сказать, что хочу, чтобы это был ты… — Остановись… — Я хочу, чтобы мой первый раз принадлежал тебе. — У тебя ещё никого не было? — ошарашенно выпалил Леоне Бруно тихо рассмеялся и придвинулся ещё ближе, практически целуя его шею. — Не только, глупый… — пробормотал он. — Я даже ни разу не кончал. Кровь бросилась в лицо Леоне, и он отчаянно покраснел. — Ч-чего? — заикаясь, поинтересовался он. Рука Бруно пробежала по его волосам, и молодой человек замурлыкал: — М-м-м-м-м… Я никогда и ни с кем раньше не был. А сама мысль о том, чтобы прикасаться к себе, мне противна. Так что, я хочу, чтобы это был ты… Сделав над собой огромное усилие, Леоне оттолкнул Бруно. — Нет, Бруно. Не сегодня. Лицо молодого человека снова капризно скривилось. Он очень старался осмыслить отказ. — Не сегодня? Не сегодня. Лицо Бруно осветилось триумфом. — А завтра? — громко вопросил он. Леоне покраснел ещё сильнее, если такое было вообще возможно. Ему было слишком жарко, он устал, и он очень хотел выпить… Что он и сделает. Прямо сейчас. Он вздохнул и подошёл к кухонному столу, подняв первую попавшуюся бутылку, в которой ещё был алкоголь. Он поднёс её к губам. — Не надо! — Бруно повис у него на руке, не позволяя, удерживая бутылку подальше от его лица. Леоне покачнулся, на мгновение потеряв равновесие. Несмотря на вес Бруно, он медленно начал поднимать руку вверх. Бруно взвыл и потянул вниз. — Леоне, пожалуйста, не надо! Прости! Пожалуйста, прости. Прости. Я виноват. Я больше так не буду! Прости, прости, прости! — тело молодого человека обмякло, и он зарыдал. — Ох… — Леоне осторожно обхватил Бруно свободной рукой. — Тише. Что такое, Бруно? — мужчина провёл рукой по его щеке, стараясь успокоить, но рыдания не стихали. — Бруно, что с тобой? Что случилось? — Не надо, пожалуйста… — шмыгая носом и кашляя от рыданий, Бруно пытался вырвать у него бутылку. — Не делай этого, пожалуйста! Прости, Леоне! Леоне, прости! Леоне позволил Бруно разжать свои пальцы, и Бруно отобрав бутылку, вернул её на стол, шмыгая носом и всхлипывая всю дорогу туда. — Не делай этого, Леоне. — Почему нет? Вопрос заставил Бруно зарыдать ещё горше. — Я знаю! Я знаю! Я просто никчёмный лицемер, — просипел он. — Лицемер, который ни на что не способен, но пожалуйста! Пожалуйста! Не губи себя! — Бруно вскинул руки, словно готовился вступить в битву. — Твоя жизнь важнее моей. Мир Леоне Аббаккио рухнул. — Бруно, нет… Нет, нет, малыш, нет. Леоне обнял Бруно, поднимая плачущего человека с земли. Неужели… Бруно действительно так думал? Что он, Леоне, отверженный коп, был хоть в чём-то ему равен? Больше, чем равен? Боже, да как?! — Пожалуйста, не уходи, — дрожа всем телом, Бруно крепко сжал Леоне. — Пожалуйста, не оставляй меня. — Не уйду. Не уйду… Ему едва удалось усадить Бруно, молодой человек никак не хотел разжимать руки. В попытке заставить Бруно выслушать его, Леоне обхватил лицо молодого человека руками. — Хэй, детка, уже глухая ночь, да? Бруно кивнул. — Мы оба устали. Давай-ка выпьем немного воды. Бруно скривился от отвращения. — Да, выпьем воды, а потом ляжем спать. Утром я исполню любой твой каприз. Как тебе? Согласен? Бруно заметно оживился и закивал. — Согласен. — Отлично. А теперь, давай-ка, идём. Бруно молча последовал за ним, послушно выпив воды, и позволив отвести себя в спальню. Леоне убедил его почистить зубы и надеть пижаму, а затем помог молодому человеку устроиться, подтыкая одеяло. — Вот так. Тебе уютно? Бруно кивнул и съехал ниже по подушке, осоловело глядя на Леоне. — Прекрасно. Я пойду в гостиную, хорошо? Леоне направился к двери, предвкушая ночь на узком диване, но Бруно жалобно вскрикнул и принялся выбираться из кровати. — Леоне, не уходи! Леоне. Леоне! — Бруно потянулся к нему, надёжно обездвиженный одеялом. — Останься, — рука похлопала по кровати рядом с ним. — Останься, пожалуйста. Леоне почти сумел заставить себя отказаться. Он почти ушёл, оставив Бруно в одиночестве. Ему вспомнился тот день, когда он пьяным лежал в этой кровати и его до дрожи пугала мысль о том, что он проснётся в одиночестве. Тогда Бруно остался с ним. Леоне вздохнул и обернулся. — Хорошо, — он сбросил туфли и опустился на покрывало рядом с Бруно. Он совсем не удивился тому, что пекарь тотчас обнял его, положив голову на грудь и вцепившись руку. Бруно смотрел на него. Леоне не мог вынести той любви, что плескалась в этих глазах. — Спи, Бруно, — тихо сказал он. — Баю-бай. Бруно подчинился. Он уснул практически сразу, как закрыл глаза. Леоне не был уверен, получится ли у него повторить этот подвиг.________________
Когда Леоне проснулся, он обнаружил, что кто-то лежит в его руках. Он глубоко вдохнул, вдыхая любимый запах. Он решил, что спит и видит дивный сон. Бруно придвинулся к нему, наполовину перевернувшись, и Леоне мягко улыбнулся, склоняясь к встрёпанному молодому человеку, стремясь поцеловать. Бруно нахмурился и отодвинулся. — Леоне? Что… Что ты делаешь? — он попытался пошевелиться и застонал, уткнувшись лбом в руку Леоне. — Ой-ё-ёй! … О, моя голова… Леоне мгновенно проснулся и залился румянцем. — О, я… прости, я не хотел… — Умолкни! O… — Бруно подлез ближе к Леоне, стараясь спрятаться от солнечного света. — Моя голова… Леоне? — Д-да, что? — Помоги… Боже, голос молодого человека звучал так болезненно и надломлено. Леоне осторожно отстранился от Бруно, переложив бедолагу на подушку. Бруно свернулся калачиком и уткнулся лицом в подушку, тихо постанывая от боли. — Я сейчас вернусь, Бруно. Всё будет хорошо. Бруно захныкал, и Леоне отправился на поиски чего-нибудь, что могло бы помочь снять похмелье. Мужчина сунулся на кухню, с сожалением отметив, что у Бруно не водилось солёных огурцов. А жаль. Они могли бы сильно помочь делу. Подумав секунду, он буркнул себе под нос «Еда» и закопался в холодильник в поисках того, что мог бы усвоить желудок Бруно в таком состоянии. Хлеб? Возможно… И сок. Точно, какой-нибудь сок. Организму Бруно нужна была жидкость, которая не являлась алкоголем. Простая вода была бы вообще идеально, но он сильно сомневался, что она хорошо пойдёт в паре с тостом. Когда он вернулся в комнату, Бруно все ещё лежал, свернувшись в клубок и мелко дрожал. Леоне уселся около тумбочки, пристроив на ней завтрак, и осторожно потряс молодого человека. — Давай-ка, Бруно. Садись. Тебе нужно поесть. Давай. Тебе сразу станет лучше. Пока Бруно собирался с силами, Леоне поднялся и опустил все жалюзи, приглушая свет. Бруно осторожно попытался надкусить тост. Леоне подошёл ближе и примостился на самом краешке кровати. — Как ты? — Мне в жизни не было так плохо, — тихо пробормотал Бруно, с трудом поднимая веки. Голубые глаза сквозь узкие щёлочки попытались сфокусироваться на Леоне. — Леоне… А… что ты здесь делаешь? Леоне потрясённо моргнул. Сердце глухо бухнуло в груди и замерло. — Я… Ты не помнишь? Бруно отвёл взгляд. — Я… я не знаю. Всё он помнил. Леоне вздохнул. Ясно. Бруно сильно не нравилось, какие обрывки открыла ему его память. — Скажи, что именно ты думаешь, случилось? — Я… Я позвонил тебе? — Верно. — О… — Бруно снова закрыл глаза. — И ты пришёл. — Да, пришёл. — Я… Я предлагал тебе чего-нибудь? — Ты имеешь в виду секс, Бруно? — Леоне снова порозовел; Бруно кивнул. — Да. Предлагал. Не единожды. — Ох. И… И ты…? — Бруно всё ещё не смотрел на него. Это было обидно. Нет, он понимал, почему Бруно спрашивает, но всё равно было больно. — По тебе было совсем не понятно, что ты пьян, Бруно, — как мог честно ответил Леоне. — Сначала я не осознавал… — Бруно вздрогнул и сгорбился, и Леоне поспешил продолжить. — Я не тронул тебя. Ты… ты попытался поцеловать меня, и я почувствовал запах спиртного… После того, как узнал, я не прикасался к тебе. — Почему ты оказался в моей постели? — Ты просил меня остаться. Бруно кивнул, медленно расслабляясь. Молчание было тягостным. — Леоне, я… — Бруно оборвал себя на полуслове, его глаза расширились, а живот громко возмущённо квакнул. — Ой… Судорожно выдохнув, Бруно вскочил с кровати. Хромая и спотыкаясь, он рванул в ванную комнату, держась за живот. — Боже, — простонал он. — Как же мне плохо… Бруно захлопнул дверь. Леоне остался сидеть в комнате, пытаясь понять, сколько и что из вчерашних событий помнит молодой человек. Вскоре Бруно вернулся обратно. Его лицо покраснело. — Тошнит? — Н-нет… Желудок… — О… Да, так тоже бывает. Леоне помог Бруно вернуться в кровать. Несколько секунд Бруно сидел неподвижно, а затем разрыдался. — Я… я… прости… я не думал… я… когда я предложил… я просто… Леоне, я знаю, что ты никогда… ты бы никогда не… — Бруно тихо покачивался назад и вперёд, нервно потирая руки. — Я… я просто… я никогда не чувствовал себя так. Это так больно. Мне страшно, Леоне. — Да, знаю, — Леоне придвинулся ближе и обнял Бруно. — Это… Он не мог заставить себя сказать, что всё в порядке. Бруно всхлипнул, и всё его тело прошила дрожь. — Господи, ты так жил все эти годы? — Угу… — Тогда ты намного сильнее меня, — тихо пробормотал Бруно, — раз сумел пережить такое. Леоне решил никак это не комментировать. Он просто прижимал к себе Бруно, пока пекарь не откинулся назад, глядя на него снизу-вверх. — Расскажи мне обо всём, что я сказал и сделал. Я хочу знать, насколько точны мои воспоминания. Леоне не ответил, и Бруно занервничал. — Пожалуйста, Леоне. Мне будет хуже, если я так и не узнаю… Он сдался. Конечно, он выполнит просьбу. В конце концов, это же был Бруно. — Хорошо… Ты позвонил мне в районе полуночи… — О, Боже, — Бруно спрятал лицо в ладонях. Леоне продолжил. — Я поднял трубку… Детям-то что… Их и выстрелами не добудишься… В общем, по ту сторону был ты… и ты крыл Полнареффа на чём свет стоит. Я разозлился. Ты позвонил мне в полночь, чтобы вдрызг раскритиковать моего лучшего друга… а потом ты заявил, что ненавидишь его, потому что завидуешь ему. Завидуешь тому, что он меня обнимал. И… тому, что он меня поцеловал… — никто из них не смотрел друг на друга. Леоне тяжело сглотнул, прежде чем продолжил. — И, затем, ты попросил меня приехать и… — Леоне, пожалуйста, просто… Честно скажи мне. Слово в слово повтори, что я сказал… Мне действительно нужно знать, правильно ли я помню… Леоне вздохнул и потеребил край рубашки. — Т-ты сказал… Ты сказал мне накрасить губы чёрной помадой… Потому что… Ты хотел, чтобы её следы остались на тебе… — На мне? — Угу… да, гм. Там… внизу. Как-то так. Да. — К-как я это сформулировал? — Ты сказал, что хочешь посмотреть, как она будет смотреться на твоём члене, когда я буду сосать тебе. Это ты хотел услышать? Бруно задохнулся и закашлялся, поспешно отстраняясь от Леоне. — О-о… И… Ты пришёл… Леоне потёр шею и втянул голову в плечи, стараясь казаться как можно меньше. — Да, пришёл. — Ох… Не зная, что означало это последнее «ох», Леоне решил продолжить рассказывать. Он сильно надеялся, что это может помочь улучшить ситуацию. — Когда я добрался сюда, ты лежал на диване. Ты оставил все двери незапертыми… и спросил, хочу ли я поцеловать тебя. Если да, то я мог целовать где угодно… И… я поцеловал тебя. Ну… твои ноги. И твой живот. Твою грудь. Я снова перепачкал твою одежду… прости… Я целовал твои руки. Твою шею и плечи. — Я помню, — пробормотал Бруно. Он буравил взглядом шторы, которые не позволяли солнечному свету проникать в помещение. Он не сказал больше ни слова и Леоне продолжил: — Т-ты попытался поцеловать меня в губы, и… ну… ну… от тебя пахло спиртным. Я… я прошёл в кухню. А там… кхм… ну, всё стало очевидно. Ты просил меня вернуться и продолжить начатое, но я отказался. Я попытался заставить тебя выпить воды… из-за алкоголя в организме быстро наступает обезвоживание, но ты начал капризничать, как ребёнок… … … Э-э… ну и ты постоянно просил… Ну, ты понял… Ты не позволил мне стереть с тебя помаду, отказался пить воду… ты просто… попытался снять с меня одежду… И… ты сказал мне… что ты никогда… — Никогда что? — нахмурился Бруно, и Леоне выгнул бровь, адресовав ему красноречивый взгляд. Лицо Бруно вспыхнуло и пошло красными пятнами. — О, Боже… — Хм… Да. В общем… ты держался за меня, а я… Я решил, что с меня хватит… Я пошёл посмотреть, что осталось из выпивки. Но, когда я попытался взять бутылку со стола, ты начал плакать и… повис у меня на руке… просил, чтобы я не касался спиртного… Обозвал себя лицемером… Сказал, что моя жизнь важнее твоей. — Как же хорошо, что хоть на это у меня ума хватило, — попытался пошутить Бруно, но его голос предательски дрогнул. Леоне протянул руку и нежно коснулся руки Бруно. — Не правильно. Твоя жизнь всегда, всегда будет важнее моей. — Тогда у нас проблема, да? Потому что я не согласен, — Бруно бросил на него смущённый взгляд. — П-прости… За все. За все это. За то, что тебе пришлось это увидеть… И спасибо, что помог… Леоне так сильно хотелось поцеловать его в макушку и заверить, что он никогда не устанет помогать Бруно. Вместо этого, он отстранился и произнёс: — Пожалуйста. Снова повисло неловкое молчание. Леоне думал. Думал о том, что: а) Бруно напился и позвонил ему потому, что хотел переспать с ним и б) теперь Бруно точно знал, что Леоне приедет в любое время, если молодой человек позовёт его заняться сексом. Бруно откашлялся и скривился. — Боже… Л-Леоне… Я просто… Я хочу сказать, что это не нормально… Я… Это не… Это не я… Я был не в себе прошлой ночью… Я впервые напился и… Я обычно выпиваю одну, максимум две рюмки и иду спать… а в этот раз меня понесло… Боже, уверяю тебя, боль, которую я испытываю сейчас, накрепко заставит меня затвердить урок. Я больше никогда так не сделаю… — Ты позвонил мне и попросил приехать, потому что хотел меня? — вопрос вырвался у Леоне, прежде чем он успел прикусить язык. Бруно молча уставился на него. Глаза в глаза. Не дольше секунды. — Ты позвонил, потому что знал, я никогда не откажу тебе, — пробормотал Леоне, и синие глаза изумлённо расширились. Бруно открыл рот, силясь ответить, но не издал ни звука. Леоне опустил голову, по щеке скатилась слеза. — Понятно. Мужчина встал, и к Бруно в единый миг вернулся дар речи. — П-Подожди. Ты куда? — К Тициано. Или к Нори. А может, к Полнареффу. Туда, где я хоть кому-то не безразличен. — Я… — голос Бруно прервался. Леоне не обернулся, чтобы взглянуть на него. — Ты… К-когда ты вернёшься? — Завтра… Наверное… Я не знаю. Мне нужно прийти в себя. Пожалуйста, не звони мне. Сгорая от стыда, Леоне выбежал из комнаты. Слёзы непрерывно катились из глаз, когда он спускался по лестнице. Он проскользнул в зал магазина, и его окликнул Наранча: — Эй, Аббаккио! … Ой… Ты чего?! Мышонок мгновенно оказался рядом, и Леоне прижал Наранчу к груди, всхлипывая и плача. Наранча гладил его по волосам, стараясь успокоить. Фуго тоже подошёл ближе и коснулся руки Леоне. Впрочем, почти сразу мальчик отстранился, и Леоне кто-то похлопал по плечу. Леоне обернулся, и постарался спешно подправить выражение лица. На него, не мигая, смотрел Джорно. — Бруно в порядке? — оглядев Леоне с ног до головы, Джорно сделал небольшой шаг назад. Леоне кашлянул, старясь не испачкать рубашку Наранчи. — О-он в порядке. Просто не привык иметь дело с похмельем. Глаза Джорно удивлённо расширились. Мальчик развернулся и быстро ушёл в сторону лестницы. Леоне посмотрел ему вслед, а затем осторожно выпустил из рук Наранчу, потрепав того по голове. — Я собираюсь прогуляться, ребят, хорошо? Последите за Джорно, ладно? Потом расскажете, к каким выводам пришло его блондинистое высочество. — Конечно, пап, — Наранча схватил его за руку; фиолетовые глаза смотрели встревожено. Леоне сделал шаг, и Наранча безропотно разжал хватку. Мальчик не произнёс ни слова, наблюдая, как мужчина почти выбежал на улицу и устремился прочь. Он пришёл к Тициано, и рыдал, уткнувшись носом в колени Скуало. Клэш уютно устроился у него на руках. Когда Тициано пришёл домой, они переместились с дивана в гнездо из кушеток. Супруги обняли Леоне, Клэш устроился на плече мужчины, а Мельба сидел рядом с родителями. Время от времени ребёнок подползал ближе и принимался гладить ногу Леоне. Он уснул и проснулся. Он всё ещё лежал между двумя людьми, которым был не безразличен. Кот окопался в его волосах. Леоне принялся извиняться за то, что доставил им столько хлопот, но они просто синхронно чмокнули его в щеку (один в правую, второй в левую), заявив, что он, Леоне, непроходимый дурак, если считает так. Он всегда желанный гость в их доме. Они накормили его завтраком, отправили в душ и усадили смотреть телевизор. Он смотрел за их сыном и разговаривал с ним. Они позаботились о нем. Чуть позже супруги принялись готовить обед. Только тогда ему пришло в голову, что стоит, наверное, поговорить с Бруно. Поговорить, когда тот не пьян и не мучается похмельем. Леоне очень надеялся, что Бруно не сильно больно. У многих голова может болеть от такого забега дня два, если не больше… Он беспокоился и ничего не мог с собой поделать. Он хотел знать, больно ли Бруно, и может ли он, Леоне, помочь. Скуало и Тициано обняли его, расцеловали в обе щеки и снова обняли, прежде чем попрощаться, и Леоне уехал обратно к Бруно. Обратно в пекарню. К детям. Когда он протолкнулся через дверь, колокольчик громогласно возвестил о его прибытии. Бруно за прилавком выглядел абсолютно несчастным, но, когда он поднял взгляд и увидел вошедшего, его лицо просто… засветилось от счастья. — Леоне! — молодой человек рванулся к нему, но замер на полпути, нервно теребя передник. — Д-Добрый день… Я не был уверен, что ты придёшь. — Я тоже. Бруно вздрогнул и кивнул. — Я… Леоне, не мог бы ты… — Бруно впился взглядом в его лицо, стараясь увидеть что-то, но Леоне слишком устал, чтобы угадывать. Бруно снова вздрогнул и опустил голову. — Н-Наранча искал тебя. Он на кухне. Леоне кивнул. Он задержался ещё на секунду, давая Бруно возможность сказать то, что тот, возможно, хотел, но Бруно молча уставился в пол. Леоне прошёл мимо, отправившись на поиски своего хомячка. Он поинтересовался у Наранчи, зачем мальчик искал его, и тот растерялся. Понятно. На мальчика свалили все шишки, но Леоне слишком устал, чтобы волноваться по этому поводу. Почти. Находиться рядом с Бруно трудно. Ещё сложнее быть вдали от него. Леоне упивался болью. Он так сильно хотел поговорить с Бруно, спросить — нужен ли тому Леоне в жизни? Или молодой человек теперь считает его не более, чем развратным ублюдком, который только и ждёт шанса оказаться в его постели? Леоне молчал. Он смотрел, как работает Бруно. Пару раз Бруно вроде как пытался подойти к нему. Может быть, чтобы что-то сказать, а может и нет, но каждый раз он останавливался, кусал губу и отворачивался. Это продолжалось два мучительных дня. И тем, кто прекратил истязание, был Джорно. Леоне сидел на кухне и чистил кастрюли. Слёзы текли по его щекам. Увидев, что в помещение вошёл блондинистый мальчик, Леоне поспешно стёр влагу с лица рукавом. — Чего тебе от меня нужно? — сузив глаза, бросил Леоне. Глаза цвета морской волны лениво скользнули по нему, и Леоне вздрогнув, подобрался. Он не мигая уставился на Джорно; мальчик встретил его взгляд. — Я сейчас приведу Бруно сюда, и вы поговорите. Что бы между вами не произошло, это пора прекращать, — мальчик старательно смотрел в сторону. — Я устал видеть, как каждую ночь мой отец плачет в подушку. Сказав это, Джорно резко развернулся и вышел вон, прежде чем Леоне смог ответить. Что это сейчас было? Мужчина снова обтёр лицо рукавом. Шмыгнув носом, он уставился на дверь кухни. Сначала он услышал Бруно, а затем и увидел его. — О, ДжоДжо, не надо! Прекрати, пожалуйста! Взъерошенного и хохочущего Бруно втолкнули в помещение (вероятно, Миста — Джорно был слишком мал, чтобы провернуть подобное). Бруно попытался выйти обратно, изо всех сил толкнув дверь, но её крепко держали с обратной стороны (точно Миста). Молодой человек повернулся и его голубые глаза встретились с жёлто-фиолетовыми глазами Леоне. — Привет, Леоне. — Здравствуй, Бруно, — мужчина отвернулся от пекаря и склонился над раковиной. — Я просто… Я продолжу мыть посуду… Можешь сделать вид, что меня здесь нет… — Нет… Нет, Леоне, не… Подойдя к нему, Бруно поднял руку, словно хотел дотронуться до Леоне, но, как в те разы, он только прикусил губу и отвернулся. Он обхватил себя руками, и шагнув вперёд, вставая перед мужчиной. Его била дрожь. — Джорно прав. Мне нужно поговорить с тобой, и… он совершенно прав, раз решил, что я не отважусь на этот шаг самостоятельно. Бруно поднял глаза, но практически сразу же отвернулся. Леоне растерянно смотрел на него. Он хотел обнять его. Вместо этого он сунул руки в карманы. Он так хотел его поцеловать. Он отвернулся. — Хорошо. Давай поговорим, — голос мужчины был глух и низок; он отчаянно старался сдержать слёзы. Не сейчас. Не при Бруно. Бруно вздохнул. — Я… О том, почему я позвонил тебе… — молодой человек зажмурился. Он говорил так быстро, что Леоне едва мог разобрать слова. — Я позвонил, не потому, что знал, что ты мне не откажешь. Леоне уставился на Бруно. Бруно сжался в комок, втянул голову в плечи — он словно ожидал, что его ударят. — Я только хотел, — скороговоркой протараторил он. — Я хотел, чтобы ты был со мной. Я хотел, чтобы ты остался со мной. Этот твой друг француз… Я имел в виду то, что сказал. Я так в тот день завидовал ему. Я! Это я хотел обнимать тебя! Я не мог понять, почему… Я просто… пил, думал… желал, чтобы ты пришёл, и я просто… — Бруно остановился, переводя дыхание и шмыгая носом. — Я просто… Сглотнув тугой комок в горле, Бруно протянул к Леоне дрожащие руки, и мужчина поспешил подставить ладони, позволяя молодому человеку касаться себя. Он не верил тому, что слышал. Бруно провёл большими пальцами по шрамам Леоне и продолжил. — Я… Я в последнее время так много думаю о тебе, Леоне. Я все время мечтаю, что ты рядом со мной… Задаюсь вопросом, что тебе нравится из еды… Когда я с детьми, мне приходит в голову этот вопрос, и я поворачиваюсь, чтобы задать его, а тебя нет… Это… Я никогда так не скучал ни по одному из них… То, что я чувствую к тебе… оно отличается… Собственно… — Бруно… — едва слышно выдохнул Леоне сокровенное имя, отчаянно желая, чтобы Бруно посмотрел ему в глаза. — Я… я не знаю почему… я даже не знаю… что я чувствую… или чего хочу. Но я схожу с ума, когда тебя нет рядом, — проговорил молодой человек и вымученно рассмеялся. Он подался вперёд и прижался щекой к рукам Леоне. Леоне затаил дыхание. Бруно наконец посмотрел на него. — Я… С тобой мне становится легче… Я никогда и не думал, что… Я не хотел причинять тебе боль, Леоне. — Бруно, — Леоне придвинулся ближе, нервно облизывая губы и нежно поглаживая скулу Бруно большим пальцем. — Я… Могу я поцеловать тебя? Леоне был уверен, что покраснел. Он молил всех богов ниспослать ему знак, что он расслышал всё правильно. Он так боялся быть отвергнутым. Он так боялся, что Бруно решит держаться подальше от такого отвратительного существа, как он. Бруно улыбнулся ему. — Да… Да, ты можешь. Сердце Леоне наполнилось счастьем. Мгновение он просто изучал лицо Бруно: нежное, усталое и любящее. Он ждал, что его вот-вот спустят с небес на землю, что Бруно отвернётся, не позволяя Леоне поцеловать себя, но нет. Бруно приподнял голову и закрыл глаза. Леоне опустил руку, поглаживая бедро Бруно, притягивая молодого человека к себе. Он склонил голову, преодолевая их небольшую разницу в росте и прижался поцелуем к этим губам. Боже, они действительно были такими же мягкими, как он себе представлял. Секунду спустя он заставил себя отстраниться, и встревоженно посмотрел на лицо Бруно. — Т-тебе понравилось? — покраснев от смущения, поинтересовался он. Бруно засмеялся и кивнул, его руки обвили шею Леоне. — Да, Леоне. Я хочу ещё. Следующий поцелуй вёл уже Бруно. Руки молодого человека запутались в волосах Леоне, притягивая мужчину ближе. Леоне чувствовал улыбку Бруно на своих губах. Всё ещё не вполне уверенный в реальности происходящего, Леоне обхватил Бруно за талию, приподнимая того над полом. Бруно удивлённо вздохнул, а потом хихикнул, осыпая поцелуями губы Леоне, его щеки и лоб, даже кончик носа. Это точно не сон? Несколько успокоившись, Бруно прижал ладонь к щеке мужчины. — Леоне? — Да, Бруно? — Я… ещё не совсем уверен, но… — он наклонился и их губы снова соприкоснулись. — Я думаю… что я … что я люблю тебя. Или, быть может, влюблюсь совсем скоро. — Ой. Вот теперь Леоне твёрдо уверился, что происходящее — не более, чем сон. Ну, каков, скажите на милость, шанс, что живой Бруно скажет подобное? А какова вероятность, что Леоне будет позволено держать на руках этого прекрасного молодого человека, пока тот шепчет о любви? О любви к нему? — Б-Бруно, я… я… тебя… Бруно тихо рассмеялся и устроил голову на плече Леоне. — Я знаю, Леоне. Я знаю. Леоне смолк, крепче прижимая Бруно к себе. Не нужно было говорить тысячу слов, которые так и норовили застрять в горле, потому что Бруно уже знал. Он всегда знал. Леоне поцеловал пекаря в висок и вдохнул его аромат. Нужно не забыть сказать спасибо Джорно. Видит Бог, мелкая стерва возненавидит его за это.