Глава 27: Oh, How Abundant Is Your Goodness, Which You Have Stored Up For Those Who Fear You And Worked For Those Who Take Refuge In You, In The Sight Of The Children Of Mankind! О, как велика твоя доброта. Ты даришь её даже тем, кто боится тебя. Ты помогаешь тем, кто просит у тебя убежища. Все мы, дети твои, внемлем тебе! (aka: Потому помолится Тебе всякий праведник в подходящее время, – и тогда при разливе многих вод они к нему не приблизятся. Ты мне прибежище от скорби, охватившей меня; Радость моя! Устремлю на тебя очи Мои)
На улице не то, чтобы было холодно, но дул пронизывающий ветер, и от того становилось только хуже. Леоне уже даже не пытался как-то прибрать свои встрёпанные волосы. Он устал. Он так сосредоточился на том, что нужно идти вперёд, что едва не прошёл мимо пекарни. Он открыл дверь и бросил взгляд на Бруно, стоящего за прилавком. Из глаз горячей рекой покатились слёзы. — О, милый мой, — Бруно сорвался с места и почти бегом подскочил к мужчине. Леоне едва успел поднять руки, как молодой человек врезался в него, почти сшибая с ног, и осыпал лицо поцелуями. — Что? Что случилось? Бедный мой, ты ужасно выглядишь. Голоден? Хочешь пить? Что мне сделать, Леоне? Это было слишком… Леоне поднял руку и осторожно, стараясь не показаться грубым, прижал палец к губам молодого человека. — Пожалуйста, просто… Дай мне пару минут… Бруно на миг снова прижался к нему. А потом отстранился, и, взяв Леоне за руку, потянул его в сторону лестницы. — Миста! — крикнул Бруно в сторону кухни. — Выйди оттуда и постой за прилавком, будь добр. Бруно подтолкнул Леоне вверх по лестнице. Леоне едва мог переступать с ноги на ногу. Ноги гудели. Бруно не торопил. Когда, наконец, они добрались до самого верха, Леоне ожидал, что его поведут к дивану, но Бруно мягко подтолкнул его вглубь дома. В спальню. Бруно принялся стаскивать с него одежду. И Леоне послушно поднял руки, облегчая тому задачу. Оставшись в одних боксерах, Леоне со стоном сцепил руки на животе. — Ну-ка прекрати… — потребовал Бруно. Он осторожно взял его за руки, поцеловав по очереди каждое запястье, и потом чмокнул в лоб. — Вот так и стой. Леоне покорно замер. Бруно удалился, исчезнув за дверью ванной. Леоне услышал звук воды. Интересно. А ему позволено лечь на кровать? В ногу вцепилось что-то острое. Леоне опустил голову и устало посмотрел на Капелло. Он наклонился, чтобы поднять котёнка, который снова разразился мяуканьем. — Да-да, я слышу… — он поднёс кота к лицу, разглядывая кривые усы и большие глазища. — Что случилось, поганец? М-м-м? Громко муркнув, Капелло потянулся вперёд, и потёрся о руку Леоне. Леоне осторожно погладил его. Мурлыканье стало громче. Кот задёргался, и Леоне поспешил поставить его на крохотные лапки. Леоне с интересом наблюдал, как Капелло просеменил к его одежде, валяющейся на полу, и принялся вить в ней гнездо. Свернувшись клубочком, кот закрыл глаза. Вернулся Бруно, и Леоне повернулся к нему. Улыбнуться оказалось в разы легче, чем он думал. — Бруно. — Да, так меня зовут, — усмехнулся молодой человек, и потянул мужчину за руки. — Давай-ка! Идём. Идём со мной, Леоне. Леоне зевнул, но кивнул, и потащился следом за Бруно в ванную. Ванная была полна горячей воды и пены. — Я влил слишком много, — щеки Бруно порозовели. Он опустил руки на бёдра Леоне и неуверенно потянул его боксеры вниз. В последнюю секунду он становился. — Кхм… Я… Леоне, я отвернусь, если ты предпочтёшь раздеться сам. Леоне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что именно сказал ему Бруно. Он кивнул и осторожно снял с себя руки молодого человека. Пекарь поспешно отвернулся. Леоне замер, пару секунд помедлив, стянул бельё и опустился в ванную. Он всхлипнул — вода была несколько горячее, чем нужно. Бруно обернулся на звук, и Леоне поспешно опустился вниз. Бруно уселся на колени рядом с ванной. Леоне поспешил заверить его, что всё в порядке. Из горла вырвалось только тихое: — Хн-н-н-н-н… — Вода нормальная? Леоне кивнул. Было всё ещё слишком горячо. Бруно улыбнулся ему, а потом закатал рукава и подхватил ковш, стоявший на бортике. Черпнув воды, он вылил её на голову Леоне. Ошалев от неожиданности, Леоне заскулил и бросил на Бруно умоляющий взгляд. Пекарь тихо рассмеялся. — Не бухти. Тебе нужно вымыться. Обещаю, после этого станет значительно лучше. Леоне тяжело вздохнул. Он резко опустился в воду, и прислонился к бортику ванной. Он чуть подвинулся, позволяя Бруно мыть его волосы. Он опустил подбородок на бортик и наслаждался ощущением пальцев Бруно, мягко массирующих голову. Бруно был так нежен, словно думал, что шампунь может обжечь Леоне. Не то, чтобы Леоне был против. Чужая забота была… приятна. Бруно смыл с его волос пену и осторожно подтолкнул Леоне, побуждая сесть. Настал черёд кондиционера, а затем, вооружившись мочалкой, Бруно принялся обтирать тело мужчины. Леоне смежил веки. Он абсолютно потерялся в ощущении заботы, которое изливал на него Бруно. Он вздрогнул, когда руки Бруно скользнули под воду и провели по бедру. — Б-Бруно? — Хм? Рука заскользила вверх, касаясь чувствительных местечек. — Н-не надо… — Что? … О! — молодой человек отстранился и покраснел. — Прости, Леоне. Я не подумал. — Всё нормально, — Леоне поспешил спрятаться под водой. — Мне приятны твои прикосновения. Бруно залился краской. Леоне ещё никогда не видел его таким раскрасневшимся. Зрелище было очаровательным. Леоне бесстыдно смотрел во все глаза. Он был беспардонно влюблён. Стараясь не залить пол водой, Леоне вынул руку и несмело потянулся к Бруно. Бруно улыбнулся и взял его за руку. У Леоне возникло ощущение, что этот плохой день, в конце концов, может закончиться хорошо. Поднеся его влажную руку к губам, Бруно поцеловал костяшки его пальцев, каждый шрам. Так нежно. — Ну, что, Леоне? Будешь вылезать? Хочешь, заплету тебе волосы? — Да… Да, пожалуйста. Леоне едва не выскочил из ванной, но Бруно махнул рукой, давая понять, что так будет не слишком удобно. Леоне встал во весь рост; молодой человек нагнулся и вынул пробку. Затем, развернувшись, он протянул Леоне полотенце. — Вот, держи… — Бруно старательно смотрел в сторону. Леоне переступил бортик, и Бруно поспешно обернул полотенце вокруг бёдер мужчины, нежно погладив кожу. — Т-ты… Тебе не нужно… — Я знаю. Но я хочу. Щёки Леоне пылали даже тогда, когда Бруно вышел, чтобы принести ему что-нибудь из одежды. Бруно вернулся с пижамой. — Б-Бруно… Я не думаю, что твоя пижама мне подойдёт… — О… Это не моя пижама. Я купил её для тебя… — улыбнулся молодой человек, и, вдруг, осёкся, осознав, какие слова только что слетели у него с языка. — Я… Я надеюсь, ты не против… Я подумал, что она подойдёт… Я собирался отдать несколько позже, но… В-вот… Примерь. Одежда была глубокого чёрного цвета и очень мягкой. Леоне тотчас влюбился в эту пижаму. Она пахла Бруно. Бруно отвернулся, и Леоне поспешно сбросил полотенце, лениво гадая, купил ли Бруно ему и боксеры, или просто сам носит такой же размер? Когда Леоне оделся, Бруно подвёл его к кровати. Леоне снова выпал из реальности, пока руки Бруно прочёсывали гриву его волос. Бруно не пользовался расчёской. Леоне полагал, что будь она у молодого человека, то дело пошло бы быстрее, но ни единого слова протеста не сорвалось с его губ. Он получал ни с чем несравнимое удовольствие, чувствуя, как Бруно перебирает пальцами его волосы и распутывает колтуны. Затем Бруно принялся переплетать пряди, свивая их в косу. Когда дело было сделано, Леоне развернулся, чтобы спросить, как он выглядит, но вопрос потонул в поцелуе. Пекарь подался вперёд, смыкая его губы своими. Тихо застонав, Леоне раздвинул ноги, позволяя Бруно устроиться между ними. Леоне обнял свой идеал, прижал к себе и снова поцеловал. Бруно не был особенно искушён в поцелуях подобного толка. Он то и дело цеплял Леоне зубами, несколько капель слюны упало на лицо мужчины, молодой человек совершенно не умел правильно двигать языком, но Леоне было всё равно. Бруно целовал его, и это было всё, чего он когда-либо желал. Когда Бруно отстранился, они оба тяжело дышали. — Прости… — Бруно погладил Леоне по щеке, затем принялся тереть свои собственные раскрасневшиеся щёки. — Я… Я только хотел… — вместо продолжения Бруно снова качнулся вперёд, коротко целуя Леоне. — Леоне, я люблю тебя. Ты же знаешь это, правда? Леоне пристально вгляделся в лицо Бруно. В его глазах действительно плескалось так много любви. Леоне с трудом мог представить себе, чем заслужил подобное отношение. Он коснулся щеки Бруно и обвёл контур скулы большим пальцем. — Да, знаю, — отозвался он. — Хорошо… Леоне… Ты расскажешь мне, что тебя так беспокоит? Что случилось сегодня? — Бруно опустил голову на грудь мужчины, протянул руку и переплёл их пальцы. — Ты поговоришь со мной, Леоне? Леоне молчал. Он понятия не имел, что тут сказать. — История за историю? — снова тихо попытался Бруно. — Хорошо, — согласился Леоне, крепче сжимая объятия. Он рассказал всё. От начала и до конца. О Шерри. О Полнареффе. О том, как Хол Хорс вляпался в эту историю, и как отреагировал Полнарефф, когда узнал. О том, как француз убежал, как дал кошку Леоне, как выглядел готовым разорвать себя на части. О том, как его, Леоне, чуть не волоком протащили через весь город, в то здание, где он когда-то сам стоял в строю. О том, как он говорил с очень злым французом, а в стенах вокруг было полно людей, которые его ненавидели. Нет, он не столкнулся ни с кем, кто знал бы его в лицо, но сама мысль пугала его до дрожи. — А потом появился Мухаммед. Пришел, как ни в чём не бывало. Словно Жан-Пьера и не заперли в камере. На его руке висла какая-то экзальтированная девица, и я… С меня было довольно. Я просто сбежал оттуда, и пришёл сюда. Пока Леоне говорил, Бруно успел взобраться к нему на колени и теперь сидел, уткнувшись носом в его шею. Бруно не то, чтобы целовал его, но даже это, почти невинное прикосновение пустило волну мурашек вверх по позвоночнику Леоне. — Ох, сердце моё… — голос Бруно был мягок, а ответный поцелуй заставил слегка прогнуться в спине и прижаться теснее. — Мой драгоценный Леоне… Мне очень, очень жаль… Леоне не мог вспомнить, когда его в последний раз называли драгоценным. Ощущение было невероятным. Их губы снова встретились, и Леоне закрыл глаза, отдаваясь во власть чувств и тепла тела Бруно. Он не заслуживал этого. Он был ничтожным ублюдком. Руки, которыми он касался Бруно, всякий раз пачкали молодого человека. Но Леоне просто не мог заставить себя остановиться. Он раздвинул губы, впитывая жар языка Бруно, вздохнул. Его руки… они были грязны… Они пачкали кипельную белизну Бруно, отравляли его, касаясь голой кожи. Бруно двигался навстречу его прикосновениям, без слов поощряя каждое действие. — Леоне… Бруно выдохнул его имя с таким благоговением, что эти пять букв обожгли душу мужчины. Силы оставили Леоне. Слёзы снова полились из глаз, и двумя дорожками расчертили щёки. Бруно обнял его, пытаясь понять, что он сделал не так, узнать, всё ли в порядке с Леоне, и второй раз за день Леоне пришлось останавливать поток слов. — Ты не виноват, Бруно. Я… Просто я не совсем в порядке, но ты ничего не должен с этим делать. Просто… Просто, пожалуйста, не оставляй меня, — Леоне крепче прижал к себе молодого человека. — Пожалуйста, побудь со мной. — О, Леоне… Бруно вывернулся и отстранился. Леоне испугался, что, кажется, с молодого человека довольно его выкрутасов. Что он сейчас просто уйдёт, но на прекрасном лице читались любовь и нежность. Леоне задумался. Интересно, что он скажет, когда узнает, что Леоне почти боготворит его? — Зачем бы мне оставлять тебя? — мягко поговорил Бруно. Леоне мог бы назвать тысячу и одну причину, но ни слова не покинуло губ. Бруно поднялся с кровати. Леоне безучастно наблюдал за ним. Он уже скучал по весу его тела и жару рта. — Тебе не помешает поспать. Ты же знаешь, я рад, что ты в моей постели. Леоне покраснел. Интересно, понял ли Бруно, что именно только что ляпнул? — Я… Нет, я… Если я сейчас засну, то проснусь только утром. Леоне заставил себя сесть, попытался улыбнуться, но потерпел неудачу. Он вытер лицо рукавом. — Я скоро приду в норму. — Леоне зевнул во весь рот. — Ну, если ты так уверен, то мой дом в твоём распоряжении. — Бруно склонился над ним, и Леоне, всхлипнул, подался навстречу, перехватывая поцелуй. Бруно улыбнулся. — Глупый медведь… — пробормотал он в губы мужчине, и по позвоночнику Леоне промаршировала новая волна мурашек. В этот раз Леоне даже не попытался это скрыть. — Бруно, — не то благодарно, не то умоляюще прошептал он, глядя в эти прекрасные глаза. Почему? Почему он сдерживался? Леоне ведь видел, что Бруно отчаянно душил в себе страсть. Почему он не мог позволить себе просто отдаться чувствам? Леоне не смел спросить. Не имел права требовать ответа от Бруно Буччарати. — Леоне, — мягко произнёс Бруно. — Леоне, мне нужно пойти и проверить детей. Если ты ненадолго останешься один, всё будет в порядке? Нет, не будет. Но, Леоне знал, что если он и попросит Бруно остаться, то Бруно не сможет выполнить его просьбу. Нет. Леоне никогда не поставит Бруно в такую ситуацию. Леоне кивнул, и Бруно улыбнулся. Поцеловав Леоне в последний раз, он отстранился. — Леоне, я буду внизу. Если я понадоблюсь до того, как вернусь сам, спустись и позови меня, ладно? Леоне кивнул, словно и правда мог заставить себя сделать это. Бруно ушёл. Леоне долго смотрел на дверь. Закутавшись в одеяло, он сидел в кровати Бруно. На сердце было тяжело, в штанах тесно. Интересно, что скажет Бруно, если узнает, что Леоне касался себя на этих простынях? Леоне тряхнул головой, пытаясь избавиться от подобных мыслей, и заставил себя встать. Он прохромал из спальни в гостиную, рассеянно перебирая руками плетение косы. Бруно ушёл, и он уже скучал. Он не собирался идти вниз и требовать внимания к себе. Как некоторые. У ног мужчины раздался требовательный мявк. Леоне вздохнул. Крохотному котёнку было слишком некомфортно в этом огромном доме. — И снова здравствуй, малыш. Снова раздался жалобный писк, и Леоне пришлось поднять зверька с пола. Он был немедленно вознаграждён мурлыканием и парой укусов. Скривившись, Леоне отнёс Капелло на кухню. Интересно, в холодильнике Бруно найдётся что-нибудь, чем можно кормить кошек? Осматривая холодильник, Леоне чувствовал себя очень виноватым. Торопливо вытянув ломтик ветчины, и принялся кромсать его на мелкие кусочки, чтобы малыш не подавился. Спущенный на пол, Капелло тут же принялся взбираться по ноге мужчины, как по дереву. Он всё ещё требовательно мяукал. Добравшись до середины, он не удержался и скатился вниз. — Боже, да успокойся ты уже! — возмутился Леоне. — Ведёшь себя так, словно тебя с роду не кормили. Ну… судя по выпирающим рёбрам, так оно и было. Леоне накормил Капелло. Спеша проглотить угощение, кот несколько раз прикусил пальцы мужчины. Леоне не стал ругаться. Малыш ведь не со зла. Он просто был голоден. Когда ветчина закончилась, Капелло принялся облизывать ладонь Леоне. Леоне поднял зверька и отнёс в гостиную. Сев на диван, он опустил котёнка рядом и снова подставил ему ладонь. Громко мурлыкнув, Капелло устроился в пригоршне мужчины, подогнув под себя ноги, и облизав тому пальцы. Кончик хвоста зверька дёрнулся. Ну вот, приехали. Леоне старался не двигаться, но сидеть в таком положении ему довольно быстро наскучило. Он перевёл взгляд на диван. Подушки лежали не ровно, словно прижимали что-то. Сунув руку между ними, Леоне вытащил на свет книгу. Потрёпанную и явно спрятанную туда в спешке. Любопытство пересилило. Леоне открыл первую страницу и погрузился в чтение._______________
Сидя в углу дивана с горящими от смущения щеками, Леоне читал книгу. Он прикусил кулак. Капелло болтался незнамо где. Леоне уже прочитал половину романа и был порядком изумлён тем, насколько развратной оказалась книженция. Казалось, автор задался целью выяснить, сколько видов секса можно впихнуть на страницы, прежде чем роман не пропустит издательская цензура. Книжка была почти графоманией, впрочем, как и вся макулатура подобного толка, но… Но она случилась, и была сродни ДТП. Леоне не мог оторваться и перестать читать. Да и история, помимо сцен секса, оказалась захватывающей. Написавший это был гением, только зачем-то потом разбавил великолепный сюжет откровенной порнухой. Неужели… Мог ли этот роман принадлежать Бруно? Леоне задумался. Ну, в самом деле, не дети же это здесь, прямо посреди гостиной Бруно, запрятали? Возможно, Бруно читал это, а потом услышал чьи-то шаги и сунул между подушек. О… Ну и, вроде как, кто-то как раз поднимался по лестнице… прямо сейчас. Хах. И смех, и грех. Леоне поспешно захлопнул книгу и сунул её туда, где нашёл. Он свернулся в клубок на диване, пряча раскрасневшееся лицо между подушек. Дверь открылась. — Леоне? Боже, Бруно! Ну, конечно же! Кто ещё это мог быть? Ну почему не Наранча? Или, например, Миста? Миста — великовозрастный балбес — точно бы ничего не заметил. А вот от внимания Бруно его состояние не укрылось. На спину Леоне легла тёплая нежная ладонь. — Леоне, ты в порядке? Отчаянно пытаясь придать своему лицу выражение хоть как-то похожее на нормальное, Леоне развернулся к нему. — М-м-м? Я только проснулся, — пробормотал мужчина, бросив на Бруно косой взгляд из-под ресниц. — О, я тебя разбудил? Успех. — Прости, сердце моё. Как ты? Леоне хмыкнул и отвернулся. Он вздохнул с облегчением, когда Бруно засмеялся. Повисла минутная тишина, а потом Леоне почувствовал, как диван мягко спружинил. Не так, словно кто-то сел рядом, но… Ох, так он пришёл забрать книгу. Леоне боролся с желанием повернуться и посмотреть. Он остался лежать неподвижно, когда Бруно ушёл. Он развернулся только когда услышал, как молодой человек идёт обратно. Леоне вытянул руки в сторону Бруно и умоляюще заскулил. Бруно подошёл ближе и лёг рядом, прижимаясь к груди мужчины. Леоне счастливо вздохнул. Он обнял Бруно и прижался щекой к чёрным волосам. — Так, значит, ты спал, да? Леоне что-то утвердительно пробубнил. Он снова вздохнул с облегчением. — Лжёшь, Леоне, — зубы Бруно прихватили горло, а хватка моментально оказалась стальной. Надежды Леоне остаться непойманным были разбиты. — Лгу? — тихо пискнул мужчина. — М-м-м… Ты вообще не спал. Итак, в чём ты солгал? — Бруно говорил так, что каждое слово Леоне чувствовал кожей. Губы молодого человека замерли аккурат напротив бьющейся на шее жилки. Тело Леоне прошила дрожь. — В чём ты солгал, Леоне? — Я… Я не лгал… Бруно впился зубами в горло мужчины: жёстко, почти жестоко. Язык скользнул вверх, и Леоне заскулил. — Я… Я нашёл среди подушек книгу… Ничего больше… Пожалуйста, Бруно! Теперь настала очередь Бруно отчаянно пищать и прятать лицо. Молодой человек недолго думая уткнулся носом в грудь Леоне. Леоне вздохнул с облегчением и развернулся, стараясь убедиться, что Бруно не почувствует довольно очевидную выпуклость на его штанах. — Бруно, всё хорошо. Иметь дома подобные вещи нормально… Ну, почти нормально, но… Бруно глухо застонал и сильнее прижался к Леоне. — Пожалуйста, утихни, сердце моё… Леоне поспешил сделать, как просили. Он провёл рукой вдоль спины Бруно, стараясь успокоить пекаря. Наконец, Бруно решился поднять взгляд. — Я не знал, о чём книга, когда покупал… — Но ты сохранил сей шедевр пера, да ещё и снял суперобложку, чтобы не было видно названия. — У этого романа никогда не было суперобложки! Я купил его у букиниста! — острый кулачок Бруно вонзился в грудь Леоне. Леоне не удержался и рассмеялся. Он зацепил пальцами подбородок Бруно и, подняв его голову, осторожно поцеловал молодого человека. Бруно недовольно заворчал. Кулачок снова ударил Леоне, но Бруно ответил на поцелуй. Когда они отстранились друг от друга, Леоне тихо хмыкнул: — Но ты ведь понимаешь, что секс не имеет ничего общего с тем, что написано в книге, да? — Ты невозможен! — Бруно сердито ткнул его в последний раз, выпутался из рук мужчины и сбежал в кухню. Леоне рассмеялся ещё громче. — Может и так! — крикнул он в след молодому человеку. — Но я всё равно прав! О, да, Леоне, несомненно, полегчало. Нет, он, конечно, ещё чувствовал себя разбитым, он волновался за Полнареффа, но ему полегчало. — Леоне, — раздалось из-за двери. — Ты уже кормил кота? Как будто так было всегда. Леоне это чертовски нравилось. — Да, но не много, — отозвался он. — Наверное, можно дать ещё. Боже, Леоне любил этот дом. Кстати, а Бруно-то на удивление быстро позабыл о своём раздражении и смущении, переключив внимание на кота. На их кота. — Понятно. Я спросил только потому, что он снова пытается воевать с моими ногами. Леоне хотел, чтобы Бруно снова оказался у него в руках. Он нестерпимо хотел поцеловать молодого человека. Он почти сдержался. Он встал и отправился на кухню, следом за Бруно. Потому что… А, почему, чёрт возьми, нет? Бруно склонился над Капелло, который уже оторвался от его ног и теперь тёрся о руки. Он выпрямился, когда услышал шаги Леоне. В голубых широко раскрытых глазах плескалась нежность; на щеках краска стыда. — Леоне, что… Ой! Леоне рванул Бруно на себя, крепко сжимая в объятиях. Бруно неуверенно ответил. — Что случилось? — Могу я поцеловать тебя? — Конечно, Леоне. Леоне нравилось, как Бруно произносил его имя. Так аккуратно, словно Леоне и впрямь заслуживал хоть каплю нежности. Хм… А может и заслуживал. Знать бы… Отбросив лишние мысли в сторону, Леоне скользнул языком в рот пекаря. Бруно судорожно всхлипнул, но позволил Леоне углубить поцелуй. Рука молодого человека обвилась вокруг шеи Леоне. На вкус пекарь напоминал шоколад. Леоне вздохнул, поглаживая ладонями тело Бруно, и затем обхватил его лицо. Бруно должен был знать, насколько сильно любим. На краткий миг они отпрянули друг от друга, выдыхая имя один другого. Леоне улыбался, глядя на своего пекаря. Они прижались друг к другу лбами, перехватывая дыхание друг друга. С губ Бруно почти сорвался смех, его глаза лучились весельем. Он пристально смотрел на Леоне. Ещё пару мгновений Леоне держал его лицо. Он боялся, что Бруно отстранится. Он медленно провёл руками вниз, вдоль тела Бруно, очерчивая изгиб шеи, покатые плечи, руки, запястья. Он переплёл их пальцы и закрыл глаза, с наслаждением вдыхая запах. — От меня вкусно пахнет? — мурлыкнул Бруно. — Да, — пробормотал Леоне. Неужели ему даже это спустят с рук? — Ты пахнешь домом и сахаром. — Хм… Мне тоже нравится твой запах, — Бруно качнулся вперёд, прижимаясь щекой к щеке Леоне. В его голосе слышалось желание. — Ты пахнешь пряностями. — Я? Пахну пряностями? — М-м-м-м… — Бруно уткнулся носом в изгиб шеи Леоне, почти повисая на мужчине. — Я… совсем не привык к такому запаху… Но мне определённо нравится. — О-о-о… — Леоне снова обнял Бруно, нежно поцеловал чёрные волосы. Он прикусил губу и крепче сжал Бруно, тихо мурча себе под нос. — Бруно, я люблю тебя, — с трудом прошелестел Леоне; слова звучали не громче шелеста крыльев бабочки, но молодой человек услышал. — Я тоже тебя люблю, Леоне. Боже, как? Как он мог говорить о подобном так легко? Леоне понятия не имел, но нисколько не возражал. Он просто крепче сжал руки. Они стояли так, пока Капелло громко не потребовал уделить ему внимание. — Ох, бедный малыш… — Бруно отстранился. Подхватив кота с пола, он прижал его к груди. — Знаешь, а ведь я даже не люблю кошек, — задумчиво проговорил он. — Почему нет? — Леоне протянул руку. Чтобы погладить Капелло; мужчина опустил ладонь на макушку Бруно, мягко перебирая пряди. — Я имею в виду… Зверь от тебя в восторге. Бруно что-то тихонько напевал себе под нос. Он смежил веки и улыбался. Он тянулся за рукой Леоне. — Когда я был младше, эти маленькие чертенята лазили в сети отца… Пытались стащить рыбу… Рвали леску, играя с удилищем… Никогда не ладил с кошками… — Капелло снова требовательно мяукнул, и Бруно тихо рассмеялся. — Да, да, синьор, речь о вас! Отец Бруно. Ой… Мда… О, Боже! Паоло прибьёт его, как только снова приедет. Леоне ведь вытворил ровно то, чего обещал мужчине не делать. Выражение лица Бруно стало озадаченным. — Леоне? — позвал он. — Что с тобой? Ты выглядишь… обеспокоенным. — Я… Эм… Тебе лучше присесть. Леоне, сопровождаемый Бруно, вернулся в гостиную. Молодой человек опустил Капелло на пол, а затем опустился на диван вплотную к Леоне, прижался к его боку и протянул руку. — Что не так, Леоне? Леоне вздохнул. — Как бы это… Боже, я надеюсь, ты не возненавидишь меня после того, что я скажу… Но… Понимаешь, некоторое время назад, когда твой отец приезжал… Он… Вроде как, говорил со мной о тебе… Предупреждал… — Он что? — Н-ну… он… Он велел мне держаться от тебя подальше, потому как, в конечном счёте, я сделаю тебя несчастным. Леоне отвёл взгляд. Он не хотел смотреть в лицо Бруно и прочитать на нём отвращение. Да, он несколько смягчил углы в сказанной Паоло фразе, но, судя по тому, как напрягся Бруно… Всё было из рук вон плохо. — Ну… Я имею в виду… Это, на самом деле, не важно… Но, он оберегает тебя. Сказал, что тебе нужно жениться, чтобы потом она могла родить тебе ребёнка. А я… Не способен на это… Так что… Ну… Вот. Леоне совсем не нравилось снова вспоминать тот разговор. Он так хотел верить, что когда-нибудь он сможет сделать достаточно, чтобы завоевать такого человека, как Бруно; что когда-нибудь сможет сделать Бруно счастливым; что сможет показать тому, насколько он любим. Но… Но, если вдуматься, Паоло был не так уж и не прав… — Леоне. Леоне издал вопросительный звук, но, видимо, он оказался настолько тихим, что Бруно пришлось снова звать его. — Леоне, — голос Бруно прозвучал несколько резче. — Посмотри на меня. Сейчас же. Леоне повернул голову, и Бруно схватил его за подбородок, не давая отвернуться. Голубые глаза горели огнём. — Послушай меня, Леоне Аббаккио! Мой отец глупец. Он не смеет решать за тебя или меня, кого мы хотим видеть рядом. С кем хотим связать себя узами брака, — Бруно отстранился. Он опустился и встал на колени рядом с Леоне. — Я люблю тебя, Леоне, — пальцы отпустили подбородок мужчины, и пекарь схватил мужчину за руки, заставляя его поднять их над головой. Бруно поцеловал шею Леоне. — Ты — тот, кого я хочу видеть рядом с собой. Леоне затрясло. Он не знал, что сказать. Всё его мысли занимал Бруно — живой, тёплый, держащий его, целующий его в основание челюсти. — Б-Бруно… Бруно… — Леоне, ты, и только ты, — тот, кого я хочу видеть рядом с собой, слышишь? — Бруно расцеловал мужчину в обе щёки и осторожно прижался губами ко рту. — Я не хочу в своей жизни никаких женщин. Я хочу тебя, Леоне. За фразой последовал ещё один поцелуй, и Леоне окончательно покинули силы. — Я хочу тебя, — Бруно прижался теснее. — Только тебя. Тёплый язык коснулся уголка губ Леоне, и Леоне прошила дрожь. Прикосновения Бруно были настолько мягкими и нежными. Бруно вдруг отстранился и нахмурился. Леоне едва хватило выдержки хоть как-то вычленить в звучании его голоса хоть какие-то слова. — Я… — проговорил молодой человек. — Я… То, что я сказал… Я не… Это было слишком, да? — Бруно, — Леоне практически выстонал заветное имя, стремясь прижать того к себе. — Бруно, я люблю тебя. Ты… Тебя мне всегда будет мало… Слова сорвались с губ так легко. Леоне пьянел от присутствия Бруно. Бруно любил его. Бруно любил его, никчёмного экс-копа изгоя. Боже, да как?! Как такое возможно? Чем Леоне заслужил любовь самого прекрасного создания, что когда-либо ступало по Земле? Не важно. Потом, всё потом. Бруно снова поцеловал его. Леоне ответил… Бруно оказался очень добросовестным учеником, умело используя язык в поцелуе. Когда Бруно отстранился, Леоне только и мог, что трястись и хныкать. Глаза мужчины были расфокусированы. Бруно захихикал. — Сердце моё, да тебе, оказывается, так легко вскружить голову… Леоне рассеянно кивнул, и Бруно снова рассмеялся, запечатлев поцелуй на его щеке. — Мне нужно проверить, как там дети. Я сейчас вернусь, обещаю. Леоне печально всхлипнул, пытаясь убедить Бруно, что нуждается в нём сейчас больше, чем дети. Он получил ещё один поцелуй в щёку. Бруно встал и ушёл, оставив Леоне дрожать на диване. Леоне было плохо. Он с трудом поднялся на ноги. Бруно сам сказал, что Леоне может свободно ходить, где вздумается. Леоне одолевало любопытство. Он вышел в коридор и, пройдя мимо ванной, принялся заглядывать за каждую дверь по очереди. За ними были ещё комнаты? Или ещё коридоры? За одной из дверей Леоне, к своему удивлению, обнаружил шкаф, набитый одеялами и вещами. Вторая дверь привела его в гостевую спальню. Здесь, возможно, во время своих визитов, спал отец Бруно. Леоне поспешно захлопнул дверь, чувствуя, как щёки начинают гореть. Итак, у Бруно в доме была гостевая спальня. Бруно позволял Леоне спать с ним в одной постели даже до того, как они… Кем бы они теперь ни стали… Леоне нашёл книжный шкаф. Большой шкаф, занимавший целую кладовку. Леоне мельком просмотрел названия книг. Ему не было особо интересно, что там такое читает Бруно. Наконец он вернулся в спальню. Стоя у окна, он смотрел на безоблачное небо. Интересно, насколько сейчас поздний вечер? Нормально ли будет уснуть прямо сейчас? Леоне вздохнул. Даже если это и было так, то он вряд ли смог бы проспать до наступления следующего дня. Совсем недавно, он мог сутками не чувствовать голода, но трезвый образ жизни, а также усилия Бруно и Наранчи, вернули мужчине аппетит. Даже хуже. Они заставили Леоне есть вовремя, и теперь, когда он пропускал приём пищи, желудок начинал протестовать. Так недолго и располнеть. Подняв рубашку, он скептически ткнул пальцем впалый живот. Прощайте, мышцы, привет, родной целлюлит. Ну, Бруно, вроде как, было всё равно, но… Нет, ему определённо стоит заново начать тренироваться… Пара горячих рук обхватила его за талию, и Леоне едва не подскочил от неожиданности. Он стремительно развернулся, стремясь увидеть, кто это был. — Хэй… Бруно. Только Бруно… Леоне заставил себя расслабиться и обвил руками талию молодого человека. — С тобой всё в порядке? Ты снова щупаешь свой живот. Что-то болит? Леоне слабо рассмеялся. — Нет. Нет, не болит. Я просто думаю, что, кажется, бессовестно располнел… — Ну ты и дурачок! — Бруно крепче сжал руки. — Ну, да, у тебя нет пресса с кубиками, но это же вовсе не значит, что ты толстый! Ты просто мягкий. Вот и всё. Леоне недовольно заворчал. — Да, именно с этих оправданий обычно всё и начинается. — Не говори ерунды, — Бруно легонько стукнул его. — Итак, я собираюсь готовить ужин. У тебя есть выбор. Можешь сидеть тут и дуться, как мышь на крупу, или можешь пойти со мной. Решай. Отвернувшийся Леоне услышал звук удаляющихся шагов. Прошло секунд, наверное, тридцать, и он уже сорвался с места, чуть не крадучись пробираясь на кухню. Он прижался к спине Бруно. — Ну, здравствуй, сердце моё. — Здравствуй, — Леоне потёрся щекой о волосы Бруно. — Как прошёл твой день? Я не спросил сразу… Прости… — О, ерунда. Всё нормально. День прошёл… Хорошо, я полагаю. Слишком много неприятных клиентов. О, и Наранча сломал ещё одну плошку для теста, считай, деньги на ветер, а Джорно, глупыш, так занят Мистой и обручальным кольцом, что только путается под ногами. — Повернув голову, Бруно недовольно фыркнул и поджал губы. Леоне наклонился и поцеловал его. — Хм~ Спасибо~ То, что ты здесь, очень помогло, если честно. Я просто… я чувствую себя лучше, зная, что ты рядом. Что я могу просто прийти сюда и поцеловать тебя в любой момент. Леоне уткнулся носом в макушку Бруно, стремясь скрыть предательский румянец, и тихо заурчал. — Да, да, великолепно, голубки, а ужин-то когда? Наранча. Конечно. Леоне повернул голову, ища взглядом этого вредителя. Наранча скакал по кухне в поисках съестного, не обращая ни на кого внимания. Следом за ним, по пятам, на коротких лапках, то и дело спотыкаясь, нёсся истошно вопящий Капелло. — Скоро, дорогой, — вполне благожелательно отреагировал Бруно. — Я только-только начал готовить. Ты можешь помочь, если хочешь. — И дать тебе и папе время ещё поворковать? Нет уж! «Люблю как душу, трясу как грушу» — Леоне был как никогда близок к приведению в жизнь этого тезиса. Вздохнув, он прижался к Бруно. — Если хочешь, я могу попытаться помочь, — пробормотал он. — Хм. Ну, наверное… В конце концов, тебе не помешает научиться… Давай. Леоне тоскливо вздохнул, и Бруно протянул руку, перебирая белые пряди. — Не куксись, сердце моё. Ну, что с того, что из тебя никакой повар? Не всем же в мире быть Наранчей, да? — Ага! — с набитым ртом выкрикнул Наранча. Леоне решил, что не будет оборачиваться и смотреть. — И потом, все начинали с малого. И у всех не получалось. — Кроме меня! — Да, кроме Наранчи. Леоне осторожно прижал Бруно к себе. — Я понимаю… понимаю. Не нужно меня утешать. Бруно засмеялся и снова потянулся, чтобы погладить его. Леоне заурчал, подставляясь под нежную ладонь. — Большая кошка, — тихо, едва слышно шепнул Бруно. — Неа, — отозвался Леоне. Леоне отстранился. Выпустив Бруно, он направился к Наранче, намереваясь стащить того со стола и водворить на землю. Он шлёпнул мальчишку по заднице, отправив в гостиную, действовать на нервы Фуго. В кухне наступила блаженная тишина. Леоне развернулся к Бруно. — …Что мне нужно делать? Ну, что сказать… С некоторой помощью со стороны Бруно, он-таки сумел успешно самому Бруно помочь. Бруно научил его чистить картошку. Теперь, когда Наранча попросит его об этом, он не будет выглядеть, как полный идиот. Ужин прошёл… тише, чем обычно. Что бы ни случилось после того, как Наранча смотался в гостиную, это что-то заставило бесноватую мышь присмиреть. Джорно ни разу не глянул в сторону Леоне. Бруно был прав — мальчик был абсолютно заворожён обручальным кольцом. Он то и дело крутил его на пальце, а лицо его при том носило выражение, которое с натяжкой можно было даже назвать мягким. Время от времени Миста склонялся над ним и целовал блондина в лоб. Джорно при том едва заметно мечтательно улыбался. Бруно по недавней привычке подвинул свой стул вплотную к Леоне, и Леоне приобнял его за талию, то и дело целуя. Эта часть ужина определённо удалась. После обеда, когда даже Наранча наелся до отвала, а дети принялись весело и громко гомонить, Леоне отправился мыть посуду. Бруно обнял его со спины. — Могу я и сегодня остаться с тобой? — тихо спросил Леоне. Бруно засмеялся, а Леоне пришёл в ужас. Боже, неужели он такой дурак, и не стоило спрашивать? Но Бруно только крепче обнял его. — Конечно же, глупый медведь. Я всегда к твоим услугам. Вскоре Леоне обнаружил, что уже расцеловал на прощание двух своих детей. Наранча отправился в квартиру, которую, кажется, всерьёз уже считал своей, а самого Леоне повёл спать самый красивый человек, который когда-либо ступал по этой грешной земле. Бруно улыбался ему. Бруно нежно поцеловал его. Бруно расплёл косу и толкнул его на постель, а сам удалился переодеваться в пижаму. Леоне терпеливо ждал его возвращения. Он, не отрываясь, смотрел на дверь, ведущую в ванную комнату. — Бруно, — позвал он, когда молодой человек вернулся. — М-м? Бруно лёг рядом с мужчиной, охотно придвигаясь ближе, когда Леоне потянулся, чтобы прижать его к себе. Леоне почти обвился вокруг Бруно, уткнулся носом в чёрные волосы. Он устал и хотел спать. — … Спокойной ночи, — пробормотал Леоне, почти отключаясь. — И тебе, любимый, — ласковый голос Бруно пробился сквозь ватную пелену поступающей дрёмы.