Нет смысла возвращаться ко вчерашнему дню, Потому что тогда, я была другим человеком.
***
Гермиона рассеянно помешивала кашу, уставившись на деревянной стол, где покоилась ее миска. Она даже не поднесла ложку ко рту. Меню было небольшим, но и не совсем скудным. Все девушки должны были следить за своим внешним видом, в противном случае, если бы заметили, что вокруг дома бродят кучка голодающих "кожа-до-костей" подопечных, Дому не суждено было получить финансирования в этом году. Королева Британии любила вкладывать деньги в социальные вопросы, особенно в те, которые касались женщин, и совершала она свои благородные дела, не выходя из дома. Ей не приходилось лично посещать эти забытые Богом развалины. Гермиона была уверена, что финансирование, которое ежегодно перечислялось Дому Мадам Амбридж, хоть и частично, было использовано ею в других интересах, прежде чем жители этого дома могли лично получить от нее какую-либо выгоду. Несмотря ни на что существовала сила, которая не позволяла этому месту окончательно рухнуть. Тем не менее, у Гермионы не было аппетита, чтобы съесть хоть кусок из той еды, которая стояла перед ней. Она выбрала миску с кашицей, чтобы хоть как-то занять свои руки, создавая иллюзию завтрака. Не было аппетита и в прошлом году. Она ела только из-за принуждения со стороны, а её тонкая, хрупкая фигура была лишь свидетельством ужасной диеты: ключицы выступали из бледной кожи, было видно почти каждое ребро на ее боках. Она носила высокие воротники и дополнительные слои одежды, чтобы скрыть признаки ее медленного распада. По правде говоря, она меньше всего заботилась о своей внешности. Казалось, что ее внешность соответствовала ее внутренности. Такая же повреждённая и сломанная. Было странно вспоминать о том, кем она являлась еще совсем недавно. Шелковые платья со сверкающими драгоценными камнями. Кропотливые часы подготовок, прежде чем осмелится выйти на улицу. Ее мать провела бы все утро, скручивая непослушные кудри Гермионы в щедрые прически, расставляя булавки с жемчужинами повсюду и хихикая вместе с дочерью, когда они отказывались оставаться на месте более секунды или две. Воспоминания о матери вызвали острую боль в груди, которая переросла в хроническую за последнее время. Она прекрасно знала, что эта боль была психологически обоснованной, но все равно прижимала руки к болевшему месту. Тихо признавая и принимая свое горе, потерю и прошлое, которое уже было не вернуть. Она опустила руки на колени, когда кто-то скользнул на скамью рядом с ней. Гермионе не нужно было смотреть, чтобы понять, кто это: резкий запах гардении ударил ей прямо в нос, прежде чем она увидела длинную косу белокурой девушки периферическим зрением. — Доброе утро, Гермиона. — Доброе, Луна. Ты закончила ухаживать за садом? Девушка улыбнулась с выражением искреннего спокойствия. — О, какая ты наблюдательная. Или это все Лаума успела доложить о моем местонахождении? — Нет, боюсь, что Лаума не особо жаждет разговора со мной, — она продолжала размешивать свою миску. — Какую форму приняла твоя фея сегодня? — Пятнистой сороки, — сказала Луна, лениво играя со своей длинной косой. — Она напевала мне, пока я поливала цветы. Гермиона косо посмотрела на странную спутницу, которая утверждала, что богиня лесных фей общается с ней, принимая образы различных животных. — Это ведь хороший знак, не так ли? Это знак того, что сегодня будет хороший день. — Все зависит от её послания. Знаешь, она звучала немного неистова сегодня, чем обычно. Думаю, она пыталась меня предупредить, — Луна пожала тонкими плечами. — Предупредить о чем? — внезапный холод осел в её кости. Она положила ложку, полностью поворачиваясь лицом к блондинке. — Не знаю, я с трудом могла разобрать её слова. Есть что-то в воздухе, что влияет на мою ауру, — Луна без лишней заботы потянулась за кусочком подгоревшего тоста. — В воздухе? Что-то вроде тумана? — Нет, — она подвинула блюдце с маслом поближе. — Ничего из того, что видно нам. Что-то, что можно только почувствовать, — затем она взглянула на Гермиону своими глубокими голубыми глазами. — Ты тоже можешь чувствовать это. По тебе сразу видно. Гермиона сглотнула, ее сердце замерло. Она неуверенно облизнула губы, собираясь задать больше вопросов, когда новый голос прервал её мысли. — Чокнутая Лавгуд, как всегда по колено в грязи. Ты что, снова провела ночь в конюшне? — В чем твоя проблема, Мариетта? — Гермиона просверлила её взглядом. — Моя проблема, состоит в вони этой чокнутой девки. Или, может быть этот вонючий запах, который чувствуется через всю комнату, исходит от тебя, Грейнджер?Девушка улыбнулась с злорадным ликованием. — Луна ухаживала за садом, вот и пахнет землей и растениями, а что касается меня, сегодня утром я практически купалась в розовом масле. Я знаю, что у тебя, Мариетта, ограничены умственные способности к креативному мышлению, но хотя бы сделай вид, что стараешься, — Гермиона закатила глаза и обернулась, не желая больше тратить хоть секунду своего драгоценного времени на нее, но спиной почувствовала ярость. — Ты, тупая девка, думаешь, что ты намного лучше всех остальных в этом доме только потому, что выросла на Вестсайде? Что ж, не хочу вас огорчать миледи, но теперь вы навсегда застряли в Ист-Энде, как и все мы, и будь уверена: ни один мужчина не притронется к тебе, учитывая тот факт, что на тебе особо и нет ничего такого, на что можно было бы смотреть, так что не думай ни на минуту, что… — Нести бессмысленную фигню — твоя фишка, не так ли, Эджкомб? — раздался новый голос сзади. — Так же, как и отпугивание противоположного пола своей брезгливой мордой, — присоединился второй. В поле зрения появились Лаванда с Парвати, стоящие рядом с разгневанной девушкой сзади, и, обмениваясь ухмылками, они подошли к столу и сели напротив Гермионы и Луны. — Эй вы, тупые шлюхи… — Не волнуйся, Ретта, если есть люди, которые отчаянно платят за секс, должны быть и те, кто будут готовы засунуть свой член в тебя абсолютно бесплатно. — Лаванда! — прошипела Гермиона. — Не за столом же. — О, да ладно, я ведь не предлагаю ей надеть мешок на голову… Хотя было бы неплохо, — её соседка по комнате рассмеялась без намека на стыд. — Достаточно! — Гермиона огляделась в поисках Амбридж поблизости, заметив, как лицо Мариетты покраснело, рассыпаясь от ярости и смущения. — Вся проблема, видишь ли, заключается в твоем лице, милая, — сказала Парвати голосом, сочащимся поддельным сочувствием. — Просто мужчины путают её с задницей, вот и входят в заблуждение. Лаванда чуть не подавилась хлебом, выплюнув крошки на стол. Гермиона покачала головой, заметив Матрону за головным столом, которая, щурясь, пристально наблюдала за группой девушек. — За нами следят. Все головы повернулись, чтобы посмотреть в её сторону. Мариетта неохотно отошла от группы. — Это ещё далеко не конец, — угрожающе прошипела она, топая со стиснутыми кулаками и блестящим красным лицом подальше от них. — Не могу поверить, что ты сказала это, Парвати, — прошептала Гермиона. — А что, если она пойдет и расскажет всё Амбридж? — У неё никогда не хватит смелости сделать это, к тому же она прекрасно знает, что всё это — чистая правда, — девушка закатила темные глаза. Гермиона вздохнула, когда Лаванда разразилась хихиканьем. Луна начала напевать, съедая корки, казалось, не обращая внимания на то, что только что произошло. — Бога ради, расслабься, Миона, Эджкомб не представляет никакой угрозы. Она тупая, маленькая, смуглая… — Лаванда остановилась, рот раскрылся, а глаза начали блестеть. Гермиона моргнула, хмурясь. — Лав? Блондинка была вне зоны доступа, глаза смотрели куда-то вдаль… За плечо Гермионы. Она в замешательстве взглянула на Парвати и заметила, что её взгляд был такой же застывший. Она развернулась на скамейке, когда болтовня в столовой затихла. Молчание было зловещим, жутким, и тогда Гермиона увидела, на что именно все уставились. Она поняла. Доктор Реддл вошел в комнату. Со своей стороны он либо не замечал, либо предпочитал игнорировать тот глубокий эффект, который его присутствие оказывало на окружающее его женское население. Море девочек-подростков делало их интерес к нему позорно очевидным. Они хихикали и краснели, перешептывались между собой, хлопали ресницами и застенчиво опускали головы, когда он проходил мимо них, вежливо приветствуя. Гермиона почувствовала, как её охватила волна тошноты. Ей было стыдно находиться в одной комнате с этими идиотками, числиться в их рядах. Она обернулась, чтобы сказать это своим друзьям, когда заметила, что и у её подруг практически текли слюни при виде его. — О, ради всего святого… Они не слышали её или отказывались слышать, глаза следили за каждым его движением, пока он медленно проделывал путь по середине комнаты к главному столу. — Странно… — пробормотала Луна, привлекая внимание Гермионы. — О чем ты? — прошептала та. В комнате все еще было нехарактерно тихо. — Твоя аура… Она поменялась. Гермиона не понимала смысла её слов. Молчание было нарушено вызывающим дрожь звуком, когда Матрона прочистила горло. Голос как у котенка, тонущего в мешковине. Гермиона изобразила растерянность и смятение своей подруге, прежде чем повернуться лицом к передней части комнаты. Амбридж стояла на своей маленькой платформе, который заставлял её круглую форму парить на два фута выше, чем обычно. Она глазами прошлась по комнате, пристально оглядывая присутствующих и жестоко ухмыляясь. — Как мило, что все такие внимательные по утрам. Оказывается, я все-таки смогла немного научить вас манерам. Доктор Реддл остановился возле Матроны, повернувшись лицом к девушкам, сложив руки за спиной, расправляя плечи. Несмотря на его высокий рост, Гермиона могла сказать, что это являлось естественной осанкой, а не актом хвастовства перед женщинами. Кормак, например, всегда хотел показать все свои «достоинства», когда находился в женской компании. Гермиона наклонила голову, изучая Доктора в клинической манере, так же, как он делал это с ней прошлой ночью. Она не смогла разобраться с его внешностью: Реддл был такой же изможденный, как и она, благополучно заключенная в группу пялившихся на него девушек. Он был жутко привлекательным мужчиной, особенно в солнечном свете. Удивительно: при нём обычно выявлялись все недостатки кожи. Но он был безупречен, словно выточен из мрамора. Его одежда была такой же темной, как его волосы, хорошо сидела и явно была сшита на заказ. Все в нем было привлекательным, кричащим утонченностью и деньгами, поэтому неудивительно, что комната была наполнена таким очарованием и трепетом. Не часто такой образец был замечен в этой части города, тем более в этих стенах. По крайней мере, не в светлое время суток. Множество богатых молодых людей бродили по ночным залам в поисках женской компании. И многие девушки были более чем рады принять их обещания на беззаботную жизнь, а некоторые просто поддавались обещаниям одного, менее одинокого вечера. Но Гермиона не была тронута его внешностью или телосложением, как все остальные. Во всяком случае, она была смущена обоими. Она не была чужой в компании аристократических мужчин, которые одевались как короли и относились ко всем вокруг как к оруженосцам. Большую часть своей жизни она провела рядом с ними, но никогда не вставала на их место. Всегда заглядывая в их мир со стороны, она с болью осознавала свои так называемые недостатки, приобретенные в небогатой семье. Она уже классифицировала Доктора среди дворян, которых она так ненавидела. Прошлой ночью она почти не разговаривала с ним, и, по правде говоря, он проявил большую снисходительность, позволив ей уйти без наказания или даже выговора. Но она не остановилась на этой детали. Она не могла позволить себе думать о нем никак иначе, кроме как о человеке, которого нужно избегать. Она не создаст с ним никаких связей. Гермиона закончила экзамен и сделала выводы еще до того, как Амбридж представила Доктора присутствующим. — Я хотела бы, чтобы вы все помогли мне поприветствовать нашего нового члена администрации Доктора Томаса Реддла. Он присоединился к нам из больницы Святого Мунго, где все его коллеги отозвались о нем очень высоко, и мы безумно рады, что он решил выбрать именно наш Дом. Взрыв голосов, мерцание глаз и ерзание конечностей — толпа двигалась как единое целое, чтобы попытаться подойти и взглянуть на него поближе. — Дамы! Дамы, успокойтесь! — завопила Амбридж, выглядя расстроенной. Её просьбы не были услышаны, и последовавший за этим хаос становился все громче и громче, когда девушки вместе пересекали комнату, обмениваясь шутками и резко смеясь. Доктор Реддл выглядел по большей части удивленным, уголок его рта приподнялся, когда он с интересом оглядел комнату. Гермиона сжалась. Конечно, как она и подозревала, Амбридж решила нанять кого-то, кто будет так же мало заботится о жителях, как и она сама. Если верить распространённым слухам, никто не соглашался на данный пост, поэтому он так долго оставался вакантным. Гермиона глубоко сомневалась в том, что его взяли на работу исключительно из-за его хорошую репутацию в сфере медицины, возможно, он просто вытянул короткую соломинку. Она прищурилась, уставившись в его идеальное лицо, только чтобы он повернул голову и посмотрел на неё. Она вздрогнула, ругая себя за смятенное выражение своего лица, снова оказавшегося под его пристальным взглядом. В его глазах в грозовом облаке внезапно вспыхнула молния, возможно, проблеск узнавания, и его веселье только усилилось. Она почувствовала, как кровь прилила к груди и шее, покрывая красным её щеки, останавливая сердце. Он выпустил её из плена своего взгляда, посмотрев назад в толпу, как будто ничего не произошло. Она резко выдохнула воздух, не подозревая, что сдерживала его. «Да… Мне определенно нужно держаться подальше от этого». — Черт возьми, Миона, по-моему, наш доктор, пялился на тебя! — Что? — Гермиона моргнула, глядя через стол. — Он смотрел прямо на тебя. Наверное, подумал, что у тебя высокая температура, увидев твое красное лицо, — она понимающе улыбнулась, заставляя Гермиону покрыться румянцем. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Он не смотрел на меня. — Оставь её в покое, Парв, — ухмыльнулась Лаванда, наматывая длинные волосы на палец. — Если бы он прижал меня таким же взглядом, я бы тоже стала багровой. — Если бы он прижал тебя к своему… — Прекратите! — прошипела Гермиона, сложив руки на коленях так плотно, что костяшки пальцев побелели. — Тихо! — Амбридж кричала, цвет лица стал пятнисто-пурпурным. — Ведите себя как респектабельные молодые женщины! — ее глаза выпучились, а вена на виске начала пульсировать от вскрывавшего гнева. Гермиона с трудом смогла сдержать смех, другие были не в силах. Амбридж всё-таки удалось заставить их замолчать с одним смертоносным взглядом. — Вы все будете вести себя так, как должны вести себя приличные леди, и не будете портить репутацию ни мне, ни этому заведению! Реддл выглядел взволнованным тирадой Матроны. Гермиона изо всех сил старалась не смотреть ему в глаза, но ей становилось все труднее. Толпа, наконец, успокоилась, тишина пронеслась по комнате волной. Амбридж вздохнула. — Вы должны относиться к Доктору Реддлу с уважением, в соответствии его титулу и должности в семье. Любое нарушение против него будет рассматриваться так же, как и нарушение против меня. Она осмотрела толпу пристальным взглядом, сосредоточившись на группе избранных подопечных, включая Лаванду. Блондинка закатила глаза, равнодушные к угрозе. — Как только Доктор обустроится в своем кабинете, он начнет регулярные консультации с пациентками, с каждой лично, начиная с тех, кто не посещал врача с момента их поступления в этот дом. Сердце Гермионы ёкнуло. — Если это касается одной из вас, то завтра вечером вы найдете расписание, оно будет за дверью клиники. Если вы опоздаете на прием или попытаетесь пропустить его, — её взгляд упал на Гермиону, ярко пылающую адским пламенем, — уверяю вас, вы не будете наслаждаться последствиями. Гермиона медленно выдохнула, когда Матрона отвела взгляд. Она снова почувствовала, как её сердце замерло: она, без сомнения принимая слова Амбридж, ощутила на себе бездонные глаза Доктора. Она тяжело сглотнула, пока не прошло чувство, что за ней наблюдает пара глаз. Её кулаки были сжаты так сильно, что её острые ногти до крови оцарапали кожу ладони. Жаль, что она не чувствовала боли. — Прекрасно! — Матрона будто не провела последние пять минут, угрожая и принижая всю комнату, она ярко улыбнулась всем и подпрыгнула на каблуках. — Я с нетерпением жду очередного продуктивного дня! Погода отличная, поэтому ни у кого нет оправданий для того, чтобы расслабиться в столовой. И помните, праздные руки — игрушка дьявола. Парвати вздохнула, когда в комнате снова началась оживленная беседа. Гермиона наблюдала, как Доктор протянул руку Матроне, помогая ей сойти с платформы. Амбридж слегка покраснела, её рука задержалась на его кисти даже после того, как его пальцы давно отпустили её. Гермиона вздрогнула, резко отведя взгляд и уставившись на свою застывшую кашу. — Что ж, день, безусловно, продвигается с интересным началом, — сказала Лаванда, ухмыляясь, смахивая крошки с груди на пол. Она любила создавать беспорядок для Филча. — А ты везучая, Миона, — Парвати взяла ломтик тоста и начала засыпать пол крошками, бросая их через плечо. — Ты единственная из нас, кому суждено проводить хоть какое-то время наедине с этим красавчиком. Знай, после ты должна рассказать нам всё, не жалея ни малейших деталей. — И не мечтайте. Я не понимаю причину такого ажиотажа вокруг него. Он обыкновенный медицинский работник, что именно, по-вашему, должно произойти? Он видит в нас своих пациенток, и не более, — Гермиона закатила глаза от их выходок. — Очевидно, ты не в курсе причины, по которой последний кандидат был изгнан из клиники, — Лаванда ухмыльнулась, наклонившись ближе. — Что ты имеешь в виду? — пульс Гермионы резко подскочил. — Он был плохим человеком. Гермиона вздрогнула, почти забыв, что Луна все еще сидит рядом с ней. Простое, но многозначное заявление девушки заставило руки покрыться мурашками. — Почему? Что он такое сделал? — Скажем так, он слегка перешагнул свои медицинские полномочия, — сказала Парвати, с интересом оглядывая комнату. — Ты имеешь в виду, что он был неуместен к своим пациенткам? — Если это твой простой способ узнать, трахал ли он их, то да. Так оно и было, — Лаванда выглядела слишком развлеченной для темы, которую они обсуждали. Гермиона побледнела. Она открыла и закрыла рот, не зная, что сказать, не в силах удержать внезапные эмоции, охватившие её. Как такое могло произойти? Это убежище должно было быть безопасным для девушек, сама мысль о том, что кто-то, кому поручено обеспечивать им защиту и заботу, мог злоупотреблять своим статусом, причем таким образом, была чрезвычайно ужасающей. Она посмотрела через плечо на то место, где в последний раз стоял Доктор, но его уже не было на месте.***
Гермиона открыла витражную дверь аптеки, заставив прозвенеть висящий на ней колокол. — Вы опоздали, Мисс Грейнджер. — Меня задержала мадам Амбридж. Она расширила список рабочих, у нас новый врач, и она отправила меня за лекарствами. Наша медицинская кладовая нуждается в пополнении. — Я в курсе. Теперь перестаньте тратить мое время и отдайте ваш лист. Гермиона пересекла деревянный настил и сделала так, как он просил, едва не отреагировав на гнев Снейпа. Она привыкла к нему после трех месяцев регулярных посещений его аптеки. Раньше за медикаментами ходил Филч, но имеющиеся у Гермионы знания в области медицины и химии сделали её более подходящим кадром для выполнения этих поручений. Амбридж, каждый раз тщательно проверяла корзину, а как же, ведь Гермиона могла отложить для себя разные субстанции. Гермиона находила её поведение раздражающим, но не сильно обижалась: она знала, сколько могла заработать, продавая тоники на улице, другим жителям. Лаванда много раз пыталась подтолкнуть подругу к осуществлению этой идеи, прежде чем Парвати, наконец, удалось убедить блондинку оставить все как есть. И несмотря на то, что Снейп накачивал её сарказмом во время ежедневных визитов, она знала, что он в любой день недели предпочел бы её компании Филча. Он часто задавал случайные вопросы, чтобы бросить ей вызов, и ощутимо раздражался, когда она отвечала правильно. И в то же время выглядел несколько довольным. Она представляла, что он наверняка считал большую часть своей клиентуры идиотами. Гермиона наблюдала, как его черные глаза сканировали пергамент, быстро метаясь вверх и вниз, прежде чем он положил его на стойку и исчез между проходами. Она услышала, как он рылся в шкафу, бряцанье стекла, и внезапно увидела вспышки его тонкой призрачной фигуры между щелями на полках. — Я могу вам помочь? Она уже знала, каким будет ответ, но любила тыкать в медведя палкой. У неё было так мало видов развлечения в эти дни. — Единственная помощь, которую вы можете оказать мне, это действовать в качестве дверного замка. — Я лишь собиралась предложить вам заменить лауданум успокаивающим сиропом. Оба вызывают привыкание, но девочки не будут так хорошо знакомы с последним и, следовательно, будут реже злоупотреблять им. — Как видите, я не имбецил, я уже успел внести изменения в лекарствах. Она сложила руки за спиной, оглядывая аптеку блестящими глазами, шагая вдоль витрин. Она не заметила, как Снейп наблюдает за ней через стеллаж с поднятыми темными бровями. — Вы кажетесь мне растерянной сегодня, мисс Грейнджер. А ну-ка перечислите гуморальные темпераменты. Она моргнула, чувствуя волнующий скачок по позвоночнику. — Сангвиник, холерик, меланхолик и флегматик, это если вы основываете их на классической теории. Если вы больше склоняетесь, к аргументам Канта, то, конечно, флегматик это не более чем отсутствие темперамента. А в случае, если вы не придерживаетесь теории пяти темпераментов, тогда последняя считается нейтральной, в то время как ориентированные на отношения интроверты рассматриваются как пятая классификация. Уголок его рта слегка приподнялся, прежде чем выражение его лица снова стало классически хмурым. — Вам есть чем хвастаться, Мисс Грейнджер. А теперь перестаньте сверлить дыру в моем полу. — Педальщик вернулся. Я видела его в углу Браунинга по дороге сюда, — она вздохнула, останавливая движения ног. — Я знаю, — выдавил он с презрением. Гермиона нахмурилась. — Почему его до сих пор не арестовали? Он продает змеиное масло и патенты, по крайней мере одна смерть была связана с тоником, купленным в его фургоне. — Власти редко ставят акценты там, где они больше всего необходимы, вы лучше всех должны знать об этом печальном факте. Гермиона тяжело сглотнула, отводя глаза к полу. Она не могла избавиться от темного облака, которое чувствовала над собой с прошлой ночи. Она была оторвана от своих мыслей и скучного голоса Снейпа. — Меня удивляет тот факт, что вы так заботитесь о благополучии клиентов Флетчера, но так мало — о себе. Она подняла хмурый взгляд, наблюдая, как Снейп скользит от одного прохода к другому, как грациозная хищная птица, длинными ловкими пальцами хватая крошечные бутылки, коробки и мешочки и складывая их в постоянно растущую кучу. — Что вы имеете в виду? — Вы потеряли почти половину веса с тех пор, как вы в последний раз решили «украсить» аптеку своим присутствием. Она притворялась очарованной лекарствами перед ней, что не мешало ему продолжить. — И тут я подумал, что у вас есть здравый ум. Неужели вы не знаете, что для поддержания жизнедеятельности организма необходимо ежедневное питание? — Прошлой весной человек на лодке прожил двадцать два дня без еды. — Какая полезная информация. Она прикусила губу, поглядывая вниз, покраснев. Снейп некоторое время молчал. Единственными звуками в аптеке были его быстрые шаги, пока он перемещался по складу. Когда заговорил снова, голос был пронизан бесстрастием: — Вы должны попытаться выжить хотя бы до того, пока не соберется новый парламент. Герни выдвигает довольно заманчивую программу. Она подняла голову: чувство волнения сменилось смущением. Она обошла одну из полок, но заметила только черную ткань пальто. — Они будут голосовать за Медицинский Акт? У нее больше не было постоянного доступа к политическим новостям, ей приходилось довольствоваться фрагментами бесед, которые она подслушивала на улицах, или местными газетами, которые она находила вдоль тротуара. — Именно. — Как вы думаете, это случится? — она продолжала искать его по стеллажам. Он был как человеческая тень, прыгая с места на место так же быстро, как путешествовал свет. — Королева, безусловно, против. Но Герни имеет большой опыт преодоления препятствий. В конце концов, ему удалось принять закон о собственности. Гермиона тяжело сглотнула. Последствия изменили жизнь. Впервые за долгое время она осмелилась почувствовать надежду. Её сердце было хрупким, как стекло в ее груди: одно прикосновение, и оно разобьётся вдребезги. Снейп предстал перед ней, словно материализовавшись из воздуха. Она откинулась назад, потеряв равновесие. Он поморщился, когда она уперлась в стену, едва избежав столкновения с средством от кашля. — Еще один симптом голода — легкомысленность. — Я не… Я имею в виду, вы… — она сглотнула, покачала головой и замолчала, когда он быстро прошел мимо неё с полной разными лекарствами корзиной в руке. — Я заведу их в домашнюю учетную запись. Она наклонила голову и увидела, как он вытащил бухгалтерскую книгу из-под стойки, быстро и яростно написав на странице. — Я чувствую, что нуждаюсь в помощи на почасовой основе. Я поставил бы объявление у двери, но содрогаюсь от одной мысли, что привлеку внимание всяческих паразитов. Её сердце сжалось. Она резко вздохнула, наблюдая, как он продолжает писать что-то на пергаменте, говоря так, словно её там нет. — Мне нужен кто-то, чтобы проводить инвентаризацию, пополнять запасы на полках, а иногда и проводить элементарные продажи. И хотя я предпочел бы глухонемого на должность, я сомневаюсь, что смогу найти его в такой короткий срок. Поэтому, если все-же мне суждено смириться с судьбой, я полагаю, что вы ничем хуже остальных «адекватных» людей в этом городе. Так что скажите, вас интересует подобное предложение? — Конечно интересует! То есть, для меня было бы огромной честью поработать с вами, — ответила она резко, с энтузиазмом. — Только не это, — он резко поднял глаза, вздохнув. — Я уже сожалею, что спросил. Но Гермиона уже не могла сдерживать улыбку, которая настигла её лицо, заставляя Снейпа еще больше хмуриться. — Да! Я хотела бы помочь вам… — она остановилась, широко раскрыв глаза. — Но не думаю, что мадам Амбридж позволит. Выражение его лица замерцало: истинная недоброжелательность настигла его на короткое мгновение, стоило только этой фамилии прозвучать в воздухе. Но чувство было настолько быстрым, что Гермиона не была уверена, показалось ей или нет. — Я поговорю с ней, — он посмотрел назад, продолжая писать. — Ваши навыки тратятся впустую, вы у неё как простая девушка на побегушках. Она была уверена, что ослышалась, но тепло разлилось в её груди. Прошло много времени с тех пор, как она слышала такие похвальные слова в её сторону, тем более от кого-то вроде Снейпа, тем более похвальные слова, которые касались её интеллекта. Она была потрясена до глубины души. Он поднял бровь, глаза всё еще были сосредоточены на пергаменте, но, без сомнения, он почувствовал её реакцию. — Только не зазнавайтесь. Непристойно будете выглядеть на фоне вашего скелетного тела, Мисс Грейнджер. Вот теперь это больше было похоже на Снейпа. И все же, она почувствовала легкость, головокружение от волнения и надежды. Темное облако над головой распалось, и свет начал пробиваться сквозь неё. На мгновение она почувствовала, как прежняя Гермиона пошевелилась в глубине ее сознания.***
Она была так взволнована своей потенциальной должностью в Аптеке, что почти забыла свою вторую миссию дня. Конечно, она должна была отправиться обратно в Дом с припасами, но она знала, что сбежать из гнетущих стен будет практически невозможно, как только она вернется обратно. Поэтому она должна была сделать это сейчас, несмотря на последствия. Гермиона мельком взглянула на своё отражение в оконном стекле, стараясь не съежиться от увиденного. Она выглядела ужасно, и, хотя обычно ей было наплевать на это, она знала, что человек, с которым собиралась встретиться в кафе, будет иметь иное мнение по этому вопросу. Она вздохнула, стараясь изо всех сил убрать кудри с лица. Она не смогла выделить своей внешности столько времени, сколько ей нужно было, чтобы привести свои волосы в порядок. Лишь вопросом времени был момент, когда весь беспорядок на её голове обрушится на неё. Она знала, что не может больше задерживаться. Глубоко вздохнув, Гермиона открыла дверь и вошла внутрь. К счастью, встреча назначена в местном кафе, и поэтому она получила только часть из многочисленных угрюмых взглядов, которым она подверглась бы в более приличном заведении Лондона. Она стояла на цыпочках, всматриваясь в макушки голов в поисках знакомых волос, стараясь не уронить свою аптекарскую корзинку. — Миона! Сюда! Её сердце подпрыгнуло ей в горло. Она развернулась с широко раскрытыми глазами и, увидев его, расплылась в улыбке. — Гарри! Он вскочил со стула, когда она приблизилась. Он шагнул вперед, не в силах больше ждать, и обнял её. Она засмеялась, обхватив его одной рукой и держа в воздухе корзину другой. Он вдохнул в её волосы. — Господи, я так скучал по тебе. Она почувствовала как слезы наворачиваются на глазах при таком простом признании. — Я тоже скучала по тебе, Гарри. Он медленно выпустил её из объятий. Они долго смотрели друг на друга, не обращая внимания на взгляды других посетителей. Её потрепанная внешность, возможно, и не вызвала столько волнения у людей, но мужчина и женщина обнимают друг друга у всех на глазах... Это, конечно, граничило со скандалом. Без сомнения, зрителям было любопытно посмотреть, насколько дальше зайдет пара. Гермиона привыкла к тому, что люди думали о ней и её лучшем друге. Она перестала объяснять связь между ними много лет назад. Гарри был центральной частью её жизни с тех пор, как их отцы стали рабочими партнерами, а затем — друзьями, когда их дети были едва три фута ростом. После того, как умерли родители Гарри, и его крестный отец принял мальчика в свой дом, родители Гермионы помешались на нем, будто считали собственным сыном. Она привыкла встречаться с ним каждый день, пока ему не исполнилось восемнадцать, и он не решил присоединиться к Королевскому флоту. Быть без него неделями, а иногда — месяцами, было болезненной задачей. А потом трагедия настигла и собственную семью Гермионы, и она начала видится с ним ещё реже. — Ты прекрасно выглядишь, — сказала она с ухмылкой, восхищаясь его загорелой кожей и ярким изумрудным взглядом. — Прекрати! Ты тоже выглядишь… — он улыбнулся ей ослепительной улыбкой, на щеках появились ямочки. Но тут он остановился, пристально взглянув на нее. Его улыбка упала, глаза потускнели. — Миона, что случилось? Она сглотнула, обойдя его вокруг стола, стремясь сесть и скрыть от него свою тонкую фигуру. — Ничего не случилось, давай сядем и закажем что-нибудь, я безумна голодна. Она съежилась, как только фраза слетела с её губ, она не это имела в виду. Она не сводила взгляда с корзины, стоявшей у своих ног. — И не сомневаюсь. Разве они не кормили тебя? — Не будь смешным. Я просто очень занята… — она покачала головой. — Настолько занята, что нет времени позаботиться о себе? — он скользнул на стул напротив нее, прищурившись. — Гарри, пожалуйста, давай не будем об этом сейчас… — Когда же, Гермиона? Я не видел тебя больше двух месяцев, теперь я приезжаю, и ты выглядишь как… Он резко вдохнул, качая головой. — Выгляжу как что, Гарри? Договори. — Не бери в голову. — Нет, ты сам хотел поговорить об этом, так что давай поговорим. На что я похожа? — Я не хочу ссориться. — Я тоже, — она медленно выдохнула, выражение лица смягчилось. — Если хочешь, мы можем вернуться назад, и я позволю тебе ударить меня за мою нетактичность, — Гарри открыл меню, протянув другое для Гермионы. Та ухмыльнулась. — Звучит заманчиво, — её глаза блуждали по страницам, не обращая внимание на блюда. — Ну как, понравилось Средиземноморье? Выглядишь, будто сам Аполлон ожил заново. — Не знаю на счет Аполлона, — он посмеялся, — но Средиземноморье было захватывающим, Миона. Я обязательно отвезу тебя на острова. Ты никогда не видела такой водный простор, который сверкает как голубой топаз под лучами солнца. Она улыбнулась, радуясь, что Гарри снова так оживленно обсуждает что-то. Её лучший друг обычно был в приподнятом настроении, всегда находил во всем светлую сторону, независимо от ситуации. Она же была в равной степени убита горем и взволнована, когда Гарри последовал за своим отцом и крестным, вступив в армию. — А как твой корабль? Он действительно безмачтовый? — Да, первый в своем роде! У него есть близнец, который тоже собирается присоединиться к нам, по прозвищу «Уничтожение классов». Его глаза горели, когда он описывал бронированные военные корабли, но Гермиона почувствовала, как камень упал в глубину её живота. — Ты уже притёрся к оружию? — Увы, я пока недостаточно опытный для этого. Пока. Но Сириус думает, что я буду готов через пару лет. Я сосредоточен и все еще тренируюсь. — Я ненавижу мысль, как ты бороздишь океан на оружии в тринадцать тысяч тонн, —она вздохнула. — Если я собираюсь быть посреди океана, лучше с ним, чем без него. Расслабься, Миона. Никто не будет связываться с нашим кораблём, особенно если они в курсе об его огневой мощи. На предыдущих маршрутах я был в гораздо большей опасности чем в последних. — Не напоминай мне. — Достаточно обо мне. Как твои дела? — от такого вопроса она прикусила губу, снова сосредоточившись на меню. От Гарри это не укрылось: — Плохо, да? — Я ничего не сказала. — Именно. — Гарри…, — она осторожно сглотнула. — Я не понимаю, почему ты настаиваешь на том, чтобы остаться в этом чертовом доме, Миона. Гриммолд сейчас совершенно пуст, и даже когда мы с Сириусом не работаем и возвращаемся в поместье, мы все равно как семья… — Остальной мир не знает этого, Гарри. И они вряд ли послушают, если мы попытаемся объяснить им это. — Меня не волнует остальной мир. — Люди, которых не волнует мнение других, живут очень одиноко, Гарри. И это то, что случится с нами обоими, если мы решим наплевать на все вокруг. — Мы не будем одиноки, если будем вместе. Она вздохнула, опустив меню и наклонившись вперед. — Я не это имела в виду, и ты это знаешь. Я люблю тебя, Гарри. И даже если сейчас ты и мечтаешь о путешествиях и приключениях, когда-нибудь тебе надоест все это, и захочется остыть, найти жену и завести семью. Ты никогда не сможешь этого сделать, если весь Лондон будет думать, что ты взял меня любовницей в попытках украсить большую часть своей молодости. — Тогда я найду кого-нибудь за пределами Лондона. — Я не могу говорить с тобой, когда ты такой. — Ты имеешь в виду, что не переносишь, когда я пробиваю дыры в твоих аргументах? — У тебя больше шансов пробить дыры в своем проклятом, военном корабле, нежели в моих аргументах, — подмигнув, она снова подняла меню. — Рад, что твой острый язык не притупился за это время, — ухмыльнувшись, заметил Гарри. Она ухмыльнулась в ответ. — Я теперь редко им пользуюсь, только когда ты возвращаешься из открытого моря. — Значит, как я понимаю, ты ни с кем не общаешься? Её веселье в который раз исчезло, костяшки побелели, когда она сильно сжала бумагу, сминая ее своими пальцами. — Хм? — Я приму твое молчание как громкое нет. — Думаю, все-же закажу что-нибудь сладкое, например, свежих фруктов. Как думаешь? — Гермиона… Она стиснула зубы, ненавидя, когда Гарри называл её полным именем. Это редко предвещало чего-то хорошего. — Я знаю, что ты избегаешь наших друзей, потому что ты — все, о чем они спрашивают меня с тех пор, как я вернулся. — Не будь драматичным, ты вернулся только вчера. — Да, и угадай, кто ждал у моего порога? Её сердце забилось, всё её тело сжалось в кресле. Она продолжала безучастно смотреть на выбор десерта. — Я понятия не имею. — Не догадываешься? — Если бы догадалась, уже сказала бы. — Значит, ты не ссорилась с… — Я не хочу обсуждать это! — она резко подняла голову, не в силах слышать, как это имя произносят вслух. Не сейчас. — Я тоже не хотел обсуждать, но я был вынужден слушать его пьяные откровения до самого утра, так что и ты сможешь несколько минут просидеть здесь и выслушать меня. Она закатила глаза, скрестив руки, как раздраженный ребенок. — Теперь я точно понятия не имею, что происходит между вами двумя, — он прищурился. — Честно говоря, я не особо хочу знать, так как я уверен, что если узнаю, то непременно убью его. А я не собираюсь быть исключенным из Королевского флота Её Величества из-за Драко гребаного Малфоя… — она съежилась, пытаясь скрыть внутреннюю реакцию. — Так что, вы двое, решите это между собой, и мне не придется выступать в роли посредника. — Никто и не назначал тебя посредником, — она была уверенна, что точно не Драко. С другой стороны, если он действительно пил прошлой ночью, настолько, что нашёл смелость подойти к двери Гарри... Он был в том еще состоянии… «Сколько он успел рассказать?» Точно не всё, иначе Гарри, изначально бы поднял эту тему. — Вы двое грызли друг другу глотки, как кошка с собакой, и я совершил ужасную ошибку, представив вас десять лет назад. Если бы я не вмешивался время от времени, то давно потерял бы рассудок. Но я не могу этого делать, находясь за границей. Я беспокоюсь о тебе каждый день, каждую минуту, Миона. Мне нужно знать, что ты в порядке, когда меня нет. Драко может присматривать за тобой. Но если ты откажешься говорить с ним… — Дело не в этом, — сказала она, быстро сглатывая и желая вспомнить слова. — Нет? Тогда в чем? — Гарри поднял темную бровь. Она резко вдохнула, её щеки стали розовыми. — Черт возьми, я знал! Догадывался! Да я прикончу этого… — Мне не до шуток, Гарри. — Кто сказал, что я шучу? — Я не хочу обсуждать это с тобой… — Тогда обсуди это с ним! — Я не могу! Она затряслась, когда поняла, что практически закричала последнюю фразу. Она оглянулась вокруг, глядя на людей у соседних столов. Гарри вздохнул, не обращая внимания на слушателей. — У тебя нет выбора, Миона. — Что значит нет выбора? — Он сказал, что ты должна встретиться с ним, в противном случае он сам придет к тебе. Она сглотнула. — Кроме того, он предупредил, что если ты все же заставишь его прийти, то он приедет на самой яркой тачке, которую только имеет его семья, одетый в самой эпатажный костюм, разжигая сплетни, оповещая людей о своем визите. Он сделает все возможное, чтобы ваше воссоединение добралось до передней обложки газеты. Она закатила глаза, руки сжались в кулаки на коленях. Гарри ухмыльнулся, найдя слишком много юмора в нелепых угрозах аристократа. — Он также попросил, чтобы я сообщил тебе: если ты попытаешься ускользнуть из Дома до его прибытия, он попросит, чтобы его отец купил права на здание и землю, и чтобы все, кроме вас двоих, были выселены к утру. — Как мило. Что-нибудь еще? — Да, он сказал, что у тебя есть двадцать четыре часа, чтобы отправить ему ответ, начиная с прошлой ночи. — Сукин сын! — Вы готовы заказывать? Гермиона уставилась на женщину, стоявшую рядом с их столом. Даже одетый в обыкновенную униформу, ее лучший друг был в силах сразить всех наповал. — Пока нет, дорогая, дай нам минутку, — он едва взглянул на нее, но успел дерзко подмигнуть, что заставило ее нервно хихикнуть. — Хорошо, я вернусь через несколько минут. Она медленно отошла, хлопая ресницами. Гермиона закатила глаза. — Почему меня окружают такие отчаянные женщины? — Она не была в отчаянии, просто флиртовала. Есть огромная разница, не тебе ли знать. — И что это должно означать? — Твоя идея флирта — обсуждать политику или сломать кому-то нос. Я в чем-то не прав? — Это было однажды! И вряд ли это можно было считать флиртом, — она ярко покраснела. — Как я уже сказал, я не хочу знать. Просто хочу, чтобы вы двое разобрались между собой. Вот почему я здесь, чтобы неохотно выступать в роли вашего почтового голубя. Она вздохнула, опустив плечи. Она не хотела этого делать, не была готова, но, похоже, у неё не было особого выбора. Свободная воля сгорела в доме её детства. И все же часть её, хотя и маленькая, эта часть знала, что Драко не был настолько уж неразумным. В конце концов, она игнорировала его последние три месяца, избегая публичных рынков и парков, где он мог поймать и загнать её в угол. Оставляла безответными его многочисленные письма. Она одержимо читала все, пока не запомнила каждое наизусть, прежде чем аккуратно сложить и связать их в кучу, заправляя их под матрас, только чтобы повторять ритуал ночь за ночью. Её молчание было жестоким. Она это знала. Но избегать его было намного проще, чем столкнуться с реальностью лицом к лицу. В прошлом году многое произошло, и она не могла справиться со всем сразу. Однако он всё-же сумел загнать её в этот проклятый угол. Она верила каждому слову из его угроз, несмотря на их нелепость. Это только послужило бы его конечной цели — стать лицом сплетен. Она знала, что если задержится в своей комнате или решит не выходить к нему на встречу, то он действительно с легкостью купит это здание. У его семьи было больше денег, чем у самой Королевы, а его отец постоянно покупал и ремонтировал недвижимость. Дом Мадам Амбридж мог только разнообразить его и без того огромное портфолио, а сам Малфой стал бы похожим на благотворительного Бога, еще больше укрепив свою репутацию. Она прикусывала внутреннюю часть щеки, вырываясь из вихря своих мыслей и чувствуя усталость от такого натиска. Она встретилась взглядом с Гарри, резко выдохнув через нос на его удивленную и осознанную улыбку. — Завтра. В «Королевских Садах». В десять часов утра. Для нее было борьбой выплюнуть каждое слово. Гарри казался только более удивленным. — Прекрасно. Где он должен встретить тебя? Она на мгновение закрыла глаза: знакомый удар боли пронзил ее сердце. Она быстро отвела взгляд, пытаясь скрыть свою реакцию. — Просто скажи, что я буду ждать его возле Кью. Он знает, где меня найти. Гермиона не хотела расставаться с Гарри. Она бы с удовольствием провела весь день в его компании, но уже слишком долго задерживала свое возвращение в Дом. Она не сомневалась, что Амбридж накажет ее за опоздание, но хотела избежать тотального домашнего ареста. Она сомневалась, что Драко оценит её оправдание, если она разрушит планы с ним, и она, конечно, не могла рассказать Матроне о своих завтрашних планах. Амбридж и так была достаточно ужасного мнения о своих подопечных, считая их дешёвыми проститутками, которые были всего лишь в шаге от нежелательной беременности от первого прохожего. Гермионе придется вести себя как можно порядочнее и привлечь к себе как можно меньше внимания, чтобы выскользнуть из Дома после завтрака. Возможно, она сможет попросить Парвати прикрыть ее на случай, если отсутствие будет замечено. Тем более, что, по сравнению с Лавандой, она будет задавать меньше вопросов,***
— Вот ты где! Гермиона замерла на полпути в коридоре, щелчок в двери набирал обороты позади нее. Она глубоко вздохнула и медленно обернулась, открыв рот, но ее Матрона оборвала ее. — Я не хочу слышать очередную жалкую ложь, которую ты сочинила по пути! Ты должна была вернуться час назад! Где тебя носило? И дай мне это! — она силой выдернула корзину с лекарствами из рук Гермионы. — Если я обнаружу, что хоть какого-то предмета из списка не хватает, то ты можешь быть уверена, что проведешь остаток ночи в канаве. — Да мадам, — Гермиона сохраняла нейтральное выражение. Амбридж была раздражёна ее спокойствием. — Заходи ко мне в офис. Живо! Гермиона шагнула за короткой, круглой женщиной, сжав кулаки. Они прошли еще несколько извилистых дорожек через старое здание, прежде чем оказаться в ужасно украшенной комнате. Каждая стена была выстлана полками, на которых лежал зверинец из стеклянных фигурок, в основном — кошек, но был большой ассортимент и других очаровательных существ с большими круглыми глазами и мягко скрученными ртами. Загадкой оставался тот факт, что настолько мерзкая женщина имела такой тонкий, причудливый вкус в декоре. Гермиона чувствовала, как волосы на ее теле встают дыбом каждый раз, когда она оказывалась в ловушке этой комнаты. Она жутко напомнила ей о ощущениях, которые она испытывала, проходя через остальные части Дома… Другие темные, темные комнаты… Она прочистила горло, пытаясь отвлечь себя от мрачных мыслей. Она не могла позволить себе думать об этом сейчас, не здесь, не в присутствии самой Медузы. Амбридж посмотрела через плечо услышав шум, широко раскрыв глаза и выжидая. Гермиона покраснела, пытаясь найти оправдание тому, почему она привлекла внимание женщины. — Хм… я… — её разум был пустым местом, полным разбитых мыслей и воспоминаний. Её эмоции все еще буйствовали после встречи с Гарри. — Избавь меня от этого. Она положила корзину на стол и начала рыться в куче банок, щелкая языком, как будто ее раздражало, что все было в порядке и на месте. Внезапно большая темная масса проплыла мимо открытого дверного проема. Гермиона ахнула, отступив назад, невидимый поток холода пронесся мимо, оседая в ее костях, укрепляя мышцы и замораживая ее на месте. — Глупая девка, — прошипела Амбридж, выходя из-за стола. — Ни капли приличия. Гермиона изумленно уставилась на пустой дверной проем, размышляя, не видела ли Амбридж и призрачное видение. Матрона вошла в коридор, на ее лице отразилась фальшивая улыбка. — О, доктор Рэддл, это вы? Проходите. Проходите, у вас есть минутка? Гермиона сглотнула, сдвинув брови в замешательстве, когда устойчивые шаги эхом отразились об каменный пол. Внезапно перед ней появилась высокая внушительная фигура, одетая в тот же темный пиджак, что и сегодня утром. Гермиона покраснела, понимая, что она приняла его мимолетную фигуру за некое сверхъестественное существо. «Я схожу с ума». Она быстро моргнула, когда его взгляд переместился с Матроны к ней, пристально смотря ей в глаза. — Вы чего-то хотели, мадам? Амбридж посмотрела на его плечо с хмурым взглядом, как будто это была вина Гермионы за то, что она отвлекла его внимание. — Я только что получила новые лекарства от Аптекаря. Перенести в ваш офис? Он улыбнулся, глядя на пожилую женщину, которая горячо вспыхнула под его пристальным вниманием. Гермиона сглотнула: выражение его лица выглядело смертельным. — Нет необходимости, я с радостью заберу их сам. — Так тому и быть. Пожалуйста, входите. Было тревожно наблюдать за Амбридж, которая вела себя словно нервная школьница. Еще более тревожно было чувствовать изменение атмосферного давления, когда Доктор вошел внутрь, как будто его присутствие полностью притягивало гравитацию. Гермиона боролась с этим эффектом, отступая, пока ее практически не прижали к стене. Движение привлекло его внимание, глаза снова уставились на нее. Уголок его губ поднялся в кривой ухмылке. — Здравствуйте. Я Доктор Томас Реддл, а вы кто? Она сглотнула, желудок скручивался в узлы. — Доктор задал тебе вопрос, отвечай немедленно! — прошипела Амбридж, загружая корзину. Гермиона облизала губы, пытаясь вспомнить, как дышать. — Гермиона Грейнджер. — Гермиона, — повторил он, его глаза плясали от веселья. — Это имя звучит странно знакомым. Я вас где-то встречал? Она смотрела на него широкими умоляющими глазами. Вот и всё. Он собирался выставить ее полуночную экскурсию в его комнату, вчерашняя отсрочка была просто насмешливым жестом, мимолетным развлечением для него, за ее счет. — Ах, да, вспомнил, — сказал он с яркой улыбкой, зубы блестели на свету. — Я знаю, где я слышал это имя… «Зимняя сказка». Ваши родители были поклонниками Шекспира? Сердце мучительно стучало в груди, ее тело по-прежнему пульсировало адреналином, не зная, что происходит, но она заставила своему голосу работать, не сжимая горло. — Нет. Я имею в виду, да, вы правы, они были, — она нервно сглотнула, продолжая краснеть под его пристальным вниманием. — Но они были еще большими поклонниками Греческой мифологии. Мою маму звали Елена, и мой отец всегда называл её своей Еленой из Трои. Глаза Доктора вспыхнули, выражение его лица изменилось, но эмоции не различимы для ее глаз. — О, да? Гермиона, дочь Елены и короля Менелая. Она вышла замуж за сына Ахилла, не так ли? Гермиона почувствовала, как её плечи слегка расслабляются, находя среди подобных тем знакомую опору. — Да, после разрыва помолвки с дедушкой. Доктор усмехнулся. Звук был насыщенным, глубоким и успокаивающим её нервы. — Кажется, ей повезло. Гермиона снова облизала губы, слегка отойдя от стены. Предвкушение разговора с доктором перевесило её предыдущую панику. — Вряд ли. Пирр взял любовницу и бросил свою жену после того, как она не смогла забеременеть. Гермиона сбежала из Спарты, вышла замуж за своего двоюродного брата и умерла при родах. Доктор поднял темную бровь, его зрачки слегка сузились. Он глубоко вздохнул, задерживая дыхание, она — свое, в жажде услышать его ответ, когда пронзительный голос их Матроны сломала магию, сплетенную между ними. — Я считаю такие истории пустой тратой времени. Это мифы и только, не думаю, что стоит тратить время, изучая их. Никто никогда не преуспел в жизни, запоминая эти сказки. Гермиона глянула вниз, едва уловив хищную вспышку, которая преодолела черты Доктора, когда он посмотрел на Амбридж. — Как раз наоборот, Мадам. Я считаю, что Греческая и Римская мифологии сыграли ключевую роль в развивающемся мире, что привело к самым заметным инновациям в области искусства и науки, которые позволяют нам вести жизнь до сегодняшнего дня. Амбридж подняла глаза, широко раскрывая их. — Ой. Ну, вы меня не так поняли… Я… Не совсем это имела в виду… Я… — Самая ранняя навигационная система для судоходных маршрутов была создана благодаря пониманию звезд, расположение которых объяснялось с помощью историй древних мифов и легенд, облегчая их запоминание и обучение будущим поколениям, — он сунул руки в карманы, наклоняя голову. Он насмехался, используя для этого сардоническое выражение лица. — На самом деле, большая часть космоса названа в честь именно таких мифов. И даже сегодня символом современной медицины является посох, используемый Богом исцеления — Асклепием. Лицо Амбридж стало смертельно бледным и одновременно пунцовым. Гермиона почувствовала, как её грудь распухла от каких-то неизвестных эмоций, пульсировала, и на короткое мгновение её взгляд встретился с Доктором. Время остановилось. Воздух снова изменился, сила тяжести ускользнула от комнаты, оставив ее невесомой, парящей среди звезд, которые он только что описал. А потом он отвернулся, как будто ничего необычного и не произошло. Гермиона чувствовала, как её ноги падают на пол, тяжелые конечности, проклятые тяжести, на землю. — Было интересно слушать вас, доктор, — сказал Амбридж проницательным голосом, явно смущенная и ищущая перемены темы. — Вот, ваши лекарства на месте, если вы хотите их забрать… Она нервно сглотнула, когда Доктор приблизился, улыбаясь ей, но без тепла. Когда он поднял корзину, он посмотрел на содержимое, подняв бровь. — Они были доставлены? — Нет, их подобрала мисс Грейнджер? Что-то не так? Я знала что она что-то замышляла… Ах ты… — Нет. Всё в порядке. Мне было просто любопытно. Амбридж замолкла. — Просто, так гораздо легче сэкономить на обычную доставку, если отправить за ними одного из жителей нашего дома. — Возможно, она сможет помочь мне снабдить мою медицинскую кладовую, учитывая её знакомство с содержимым этих банок. Это не было сформулировано как вопрос. Гермиона почувствовала, как её сердце пронзило ее горло. — Оу… — Амбридж выглядела стоящей на эшафоте. — Это очень необычно. Мы не доверяем нашим подопечным напрямую контактировать с какими-либо медикаментами. Они только покупают их и транспортируют сюда. Не более. Гермиона прикусила щеку, чтобы не улыбнуться. Она никогда не была свидетелем того, как кто-то так нагло бросал вызов их Матроне. Наблюдать над происходящим было сплошным весельем. — Мисс Грейнджер, да, вы правы, имеет опыт работы с такими вещами, иначе я бы не… — Вот и прекрасно. Тогда она идеально подходит на кандидатуру моей помощницы. — Это не… Я не… Ну, я полагаю… — Я начинаю консультации с пациентами через два дня. Отправьте её в мою клинику завтра после обеда. Гермиона качнулась на ногах, гадая, не стала ли она невидимой. Он сначала втянул её в беседу с ним, не долго думая, дразнил её, и теперь он говорил так, как будто её вообще не было в этой комнате. — Как вам угодно, — сказал Амбридж с явным беспокойством. — Благодарю, Мадам. Приятного вечера, — он обернулся, не дожидаясь ответа, и шагнул к двери.***
Комната быстро темнела от заходящего солнца. Лицо Реддла было отброшено в тень. Гермиона глубоко вздохнула, чувствуя разочарование и смятение, не понимая его реакции. Он остановился в коридоре, повернувшись лицом к дверям, прямо перед Гермионой, но вне поля зрения Матроны. — Было приятно познакомиться с вами, мисс Грейнджер. Увидимся завтра, — его улыбка была извращенно красивой, смертельной, сочащейся отравой. — Спокойной ночи.