Чистота

Как и ожидал Старейшина И Лин, Хуай Сан тут же забыл о своих обидах и подозрениях и вообще обо всем на свете. Тьма – зыбкая, невещественная, казалась главе ордена Не слишком ненадежным способом передвижения, поэтому он изо всех сил цеплялся за плечи У Сяня, чтобы не упасть. – Вэй-сюн, Вэй-сюн! Давай спустимся? – начал канючить Хуай Сан, едва они покинули рощу. – Лучше понеси меня, я не знаю, да хоть на спине! Как в старые денечки! Он не раз пытался угнаться за Вэй Ином в винной лавке, когда оба были еще мальчишками. И после этих подвигов действительно норовил забраться к приятелю на спину. Привыкнув в свое время к такому способу передвижения, Хуай Сан вспомнил о нем сейчас. – И тогда ты не будешь голосить и пытаться перебудить всю округу? – уточнил тот и дождался частых-частых кивков. – Будешь послушным и сразу ляжешь спать? – Да-да-да, – затараторил глава Не и охнул, почувствовав под ногами твердую почву, которая тут же начала из-под них уходить. Старейшина подсадил опасно кренящегося заклинателя на закорки и не спеша направился к дому. Не прошло и минуты, как тот совершенно успокоился и даже начал клевать носом. А к тому времени, как Старейшина принес его в комнату и сгрузил на кровать, Хуай Сан уже буквально спал на ходу. Он не противился, когда ловкие руки развязывали пояс и снимали с него перепачканное ханьфу, а затем и обувь. В другой раз У Сянь не преминул бы посильнее распахнуть на нем нижнюю рубаху и забраться к приятелю под одеяло нагишом, чтобы наутро посмотреть, как тот будет лихорадочно вспоминать, что же произошло под покровом темноты. Однако сейчас у Старейшины были другие планы, а в спальне ждал супруг, провести остаток ночи с которым будет намного приятнее, чем разыграть Хуай Сана. Уложив старого приятеля подобающим образом, он поставил курильницу поближе к изголовью и поджег заранее приготовленные травы в ней. А потом… Чувство было неуловимо знакомым. Не так давно что-то такое проделал с ним Лань Чжань. Сон навалился так резко, что под его тяжестью Старейшина рухнул на циновку, привалившись к кровати Хуай Сана. Он определенно оказался во сне, однако все было немного не так, как с Лань Чжанем. Все казалось каким-то зыбким, точно отражение в воде. Стоило наверное на первый раз уменьшить количество трав, возможно, тогда бы он не чувствовал себя опоенным. Однако стоило узнать место и сосредоточиться на том, как ему полагается выглядеть, и все очертания оформились, насколько это позволяла темнота. Курильница сделала свое дело, забросив его в Цин Хэ. А чтобы и дальше находиться в спальне Хуай Сана в резиденции ордена Не, приходилось работать уже самому! Вэй Ин чуть не рассмеялся, однако он не хотел быть замеченным раньше времени. Еще неизвестно, сможет ли он стать невидимкой, однако отступить за ширму и стать для начала просто сторонним наблюдателем было вполне в его силах. Когда он выглянул из своего укрытия, то понял, что Хуай Сан тоже здесь, просто его не было видно в ворохе одеял. А тут духота, как видно, заставила его высунуть голову. Или он все-таки услышал шаги? – Я не знаю, кто здесь, – он громко всхлипнул, – но я никого не хочу видеть! Вы все виноваты в смерти брата! Убирайтесь! Почему Мин Цзюэ вдруг оказался мертв? Может быть сон касается того времени, когда Хуай Сан должен был получить известия о его ранении? Однако он не помнил, чтобы Мин Цзюэ тогда ошибочно причислили к погибшим. Ища подтверждение своей теории, Вэй Ин посмотрел на свою одежду и с удивлением узнал ханьфу, которое действительно когда-то носил. – Вот это внимание к деталям, Хуай Сан! – удивленно проговорил он, недостаточно громко, чтобы быть услышанным. – Значит, здесь война еще не закончилась… – Убирайтесь, и пускай псы Вэнь сожрут вас живьем и подавятся! – сорвался на крик новоявленный глава Не, и в зазвеневшей после этого тишине У Сянь тоже услышал посторонний звук, вызвавший его беспокойство. Рядом с окном что-то коротко вспыхнуло. Такое бывает, когда барьер не выдерживает и порождение тьмы вторгается в жилище. Хуай Сан зарылся с головой в одеяла, не в силах даже пискнуть от ужаса, а могучая фигура лютого мертвеца неуклюже, с видимым трудом, перевалилась через подоконник. – Ноги… – замогильный голос совсем не походил на настоящий голос Не Мин Цзюэ, который Вэй Ин слышал несколько часов назад. – Переломаю… Поняв, что эксперимент зашел куда-то совсем не туда, Вэй Ин толкнул ширму, вложив в движение духовные силы так же, как сделал бы это наяву. Все равно Хуай Сан уже нашел ей достойную замену. Нужно было либо спасти Второго господина Не от Первого, либо разбудить. Эффект получился именно таким, как он и ожидал. Декоративная перегородка отлетела и врезалась в лютого мертвеца. Обуреваемый яростью, он должен был переключиться на того, кто посмел дать ему отпор. Его, в конце-то концов, должна была привлечь энергия Ян! Однако ни того, ни другого не случилось. Мин Цзюэ пришел для того, чтобы свести счеты с Хуай Саном, и чихать хотел на всех прочих. По крайней мере, до тех пор, пока они не стоят между ним и намеченной жертвой. Именно это У Сянь и сделал. Встал на пути мертвеца, тяжело шагающего по направлению к кровати. В лицо пахнуло темной злобой и тленом. Белые глаза вперились в Старейшину, будто только что его заметили. Рот приоткрылся, будто лютый хотел произнести что-то еще, но не находил никаких других слов, помимо уже прозвучавших. – Брат, – начал тихо подвывать Хуай Сан. – За что, брат?.. Даже наяву справиться с таким сильным и разъяренным мертвецом было бы нелегко. Во сне же Старейшина И Лин предпочел бы вовсе с ним не связываться, однако проснуться по своему желанию он отчего-то не мог. Неужели они пробудут тут с Чифэн Цзюнем до тех пор, пока травы в курильнице не обратятся в пепел? – Вэй-сюн, спаси меня! – как видно, незадачливый сновидец набрался храбрости, чтобы выяснить причину шума и – заодно – почему его ноги до сих пор целы. – Хуай Сан! – крикнул тот в ответ. – Тебе все это снится! Мин Цзюэ жив и здоров! Он успел увидеть, как комната поплыла, прежде чем лютый бросился на него. Значит, ему удалось несколько нарушить целостность сна, в котором не хватало места, чтобы скакать зайцем вокруг разъяренного чудовища. Вэй Ин использовал духовные силы, чтобы отразить прямую атаку, но все равно оказался в медвежьей хватке. Ребра опасно затрещали. – Проснись, – продолжал требовать он, пока хватало воздуха в легких. – Всего этого нет. Хуай Сан! Мы в И Лине. Просыпайся! Вэй Ин отчаянно пытался поглотить часть темной энергии, чтобы направить ее против лютого, и непроизвольно охнул, когда на него упало тяжелое тело. Вес его не соответствовал габаритам недавнего противника и только поэтому он не намял бока Хуай Сану, упавшему на него с кровати. – Как он мог умереть? – со слезами на глазах запричитал заклинатель, кажется, уже протрезвевший. – Почему он оставил меня совсем одного? Мне было так страшно! Как я без него справлюсь с орденом? – он громко шмыгнул носом. – За что он так возненавидел меня, что даже не нашел покоя после смерти? – Хуай Сан, – попытался он остановить приятеля. – Вэй-сюн, что ты делаешь в моей комнате? – он вдруг насторожился и стал подозрительным. – Что… что ты делал в моей спальне? Что это вообще было?! – Моя новая курильница для благовоний, – неохотно сообщил У Сянь, отчего тот схватился за сердце. – Давай поднимемся к А-Нину и найдем тебе чего-нибудь успокаивающего? Только переоденься, а я унесу ее, пожалуй. – Уж будь так добр, – надулся глава ордена. – И зачем я только купил тебе это страшилище? Подхватив химеру, У Сянь вышел из комнаты, пока приятель не сообразил потребовать ее назад. По пути к надежно спрятанной двери Старейшина прислушался к себе. Действительно ли он потратил во сне духовные силы? Сложно было сказать с уверенностью… Если да, то незначительное количество. В остальном он чувствовал себя хорошо, хоть и несколько странно, что можно было списать на действие трав, которое еще не совсем прошло. К тому же коварный дымок еще сочился из зажатой пасти и ноздрей химеры, понемногу иссякая. Остановившись посреди коридора, Старейшина попытался как-то мысленно подытожить свои наблюдения и сопоставить с тем, что знал со слов супруга, уже весьма уверенно хозяйничающего в чужих сновидениях. Потребуется время, чтобы нагнать Лань Чжаня, если с одной только курильницей такое вообще возможно. Он уже был на месте – тайник располагался буквально у всех на виду. Служанки даже не подозревали, что можно найти в тесной кладовке! Вэй Ин, впрочем, тоже подзабыл. Комната, в которую он собирался попасть, была оборудована для хранения небезопасных артефактов подальше от тех, кто мог бы попробовать ими воспользоваться, и последний раз в нее входили больше трех лет назад – не было нужды. Надежно спрятанная дверь начала открываться с большим трудом, будто проход вел в темную сырую пещеру. Заклинатель поморщился, когда наружу хлынула тьма. Талисман над входом сгорел сразу и, кажется, еще два или три в коридоре. И это несмотря на то, что Старейшина постарался вобрать побольше ее в себя. – Сейчас недосуг прибираться, – пробормотал он, снова закрывая дверь, пока оттуда что-нибудь не полезло. Подумав, как теперь лучше поступить, он просто поставил курильницу среди баночек со специями и, развесив новые талисманы, поспешил в ту из гостевых комнат, которую занимал Хуай Сан и где теперь горели все имеющиеся светильники. Заклинатель еще даже не закончил с омовением, не говоря о том, чтобы простить его. – И часто Чифэн Цзюнь снится тебе в таком виде? – спросил Старейшина без обиняков, не особенно опасаясь гнева старого друга. Тот всплеснул руками, разбрызгав немного воды. Потом принялся вытираться, да так яростно, что кожа слегка покраснела. Тема явно была для него чувствительной. Наконец он решился посмотреть на У Сяня. – Я не знаю, о чем ты говоришь, Вэй-сюн, – он выглядел серьезным как никогда. – Ты ничего не видел! Он отвернулся к окну, когда приятель менял нижние одежды, хотя они почти не пострадали в овраге, разве что помялись немного. Потом подал ему ханьфу. Хуай Сан подпоясался отрывистыми движениями – выжидающее молчание действовало ему на нервы. – Не надо мне ничего успокаивающего, – забубнил он. – Не желаю спать больше. Из этого Вэй Ин сделал вывод, что Мин Цзюэ был не таким уж редким гостем в снах младшего брата. Мертвецы вообще бывают довольно навязчивы, однако чтобы кого-то тревожил дух живого и здравствующего человека? В этом весь Хуай Сан… – Может быть, мне стоит помериться с ним силой? – предложил Старейшина как бы между прочим, отчего приятель совсем позеленел. – Была бы при мне флейта, я бы сыграл мотив, который успокоил бы его. Он говорил твердо, хотя вовсе не был уверен, что это сработает. С другой стороны, это ведь был сон Хуай Сана, а значит, достаточно, чтобы поверил он. Сны – это такое место, где убеждения во многом определяют реальность. – Если бы я пробудил в Мин Цзюэ разум, разве стал бы он и дальше угрожать тебе расправой? – задал он каверзный вопрос с заделом на будущее. – Помнишь Вэнь Цин? – Мне так жаль, – он сочувственно положил руку Старейшине на плечо. – Вы с господином Вэнь пережили такую потерю… дважды. Но ты уверен, что это сработает с братом? – Конечно! – кивнул У Сянь, прекрасно зная, каким убежденным кажется со стороны. – Не будь я Старейшиной И Лин! В этот раз Хуай Сан не почувствовал подвоха. Может быть, от того, что теперь у Вэй Ина были не только корыстные намеренья? Он и правда хотел бы помочь – если это окажется в его силах – и не упустить возможность попрактиковаться с курильницей еще хотя бы несколько ночей. Лишь бы глава ордена Не вдруг не струсил и не отказался наотрез от роли подопытного кролика в его сомнительных экспериментах. Действовать-то, как ни крути, приходилось почти вслепую…