Чистота

Так же рассудил и Цзян Чэн, нетерпеливо вскочивший с места. Он не мог взять в толк, почему они до сих пор медлят, когда можно прямо сейчас пустить в ход компас, пойти и переломать темному ноги, если вдруг ему показалось мало после встречи с Ван Цзи. Си Чэнь остановил его прежде, чем молодой господин Цзян рассказал, что сделал бы, окажись он на месте Второго Нефрита. Знать этого он не мог… – Даже если враг слаб, безоглядно бросаться в бой – безрассудно, – сказал он, пресекая попытку друга сразу же кинуться в погоню. Замечание, безусловно, верное, но важность его была подпорчена тем обстоятельством, что Си Чэнь ухватил Вань Иня за первое, что попало в руки, а именно – за пояс. Виновата ли была резкость движений наследника Цзян, или же то, что пояс не был достаточно крепко завязан. Так или иначе, но даже легкий рывок ослабил узел и удерживаемое им одеяние неподобающе распахнулось. Оба юноши тут же покраснели и засуетились, пытаясь исправить оплошность, но только мешая друг другу. – Кроме того, сейчас на улицах еще слишком много людей, чтобы начинать охоту, – добавил У Сянь, убирая испачканный талисман. – Можете час-другой поспать, а потом найдем укрытие Сюэ Яна и будем действовать по обстоятельствам. – Дядя! – воскликнул Цзян Чэн, от возмущения даже отвлекшийся от торопливого перевязывания пояса. – Ты так говоришь, а у самого лицо, будто собираешься пойти за ним один! Ван Цзи тоже заметил искры в глубине серых глаз, не предвещавшие ничего хорошего Сюэ Яну. Вэй Ин, однако, не спешил соглашаться с племянником, хотя тот и правда угадал его желание. – Вы все уже достаточно взрослые, чтобы участвовать в охоте на человека, – сказал он таким тоном, который не оставлял ни малейшего желания присоединяться к группе. – Я постарался бы уберечь вас от этого только в том случае, если бы собирался сразу же прикончить этого пса, а мне он нужен живым. Посчитав, что на этом разговор окончен, У Сянь увел Ван Цзи в спальню, хотя у того и не было ни малейшего желания ложиться спать. Уж одну ночь он вполне мог обойтись вовсе без этого. – Они могут делать что захотят, а вот тебе действительно необходимо отдохнуть, – сказал Старейшина не терпящим возражений тоном. – Хотя бы просто полежать. Вэй Ин ослабил его пояс с такой же легкостью, как брат – пояс молодого господина Цзян. Потянул ханьфу с плеч. Они оба были мужчинами, но Ван Цзи все равно смущало такое обращение. И не потому, что он рисковал остаться в одних нижних одеждах, а потому, что на него будет смотреть именно его спутник на пути самосовершенствования. – Я мог бы сделать тебе массаж, – предложил тот, наверняка зная, что Ван Цзи не откажется. Да и как отказаться, если уже очутился на кровати без ханьфу и даже нижней рубахи? А руки… Пальцы У Сяня прошлись по спине и плечам, изучая, прощупывая, вызывая знакомое приятное покалывание. Он действовал мягко, скорее давая почувствовать зажатые участки и лишь слегка разминая их, чтобы выгнать напряжение из мышц. Что-то обвило ногу, с явным намереньем разуть его. От неожиданности Ван Цзи дернулся, пытаясь отпихнуть тьму, как если бы она была ластящейся кошкой. Щупальце убралось, чтобы еще с двумя захлестнуть другую ногу. – Без них ведь намного лучше, правда? – спросил У Сянь, рассмеявшись, и слегка помял его шею и затылок. – А-Чжань? Тот закрыл глаза, теряя интерес к тому, что делает по указке Старейшины темная энергия, растекшаяся лужей по полу у кровати. Пусть хоть сожрет его обувь – слишком это приятно. Особенно, когда Вэй Ин наклоняется так низко, что Ван Цзи мог почувствовать его дыхание и легкое касание губ. – Отдыхай, – сказал он, отстранившись и накрыв его. – Я побуду рядом, пока ты спишь. Лань Чжань еще долго лежал, не зная, как отвлечься, и не смея пошевелиться, пока немного не успокоился. Это было неправильно. Особенно в чужом доме! Наверное, Вэй Ин тоже вспомнил об этом и решил, что им лучше держать себя в узде, но видят Небеса – Ван Цзи хотел совсем не этого. В руках Старейшины Нефрит становился податливым точно глина и был готов позволить делать с ним все, что заблагорассудится, как бы далеко это ни зашло. Потом жар наконец отступил и не успел Ван Цзи расслабиться, как его обдало противным липким холодом. Он, свернувшись, лежал, уткнувшись горящим лицом в ледяной каменный пол в тесном круге света от едва теплящегося фонаря. Судя по густому удушливому смраду, он был не единственным узником этой мрачной пещеры. Похороненный заживо среди мертвецов… Мертвую тишину, нарушаемую неясными звуками и шорохами, прорезал отчетливый звук шагов, мягких – с мыска на каблук – и знакомых. Только от него, несмотря на назойливую жажду и слабость, на коже выступил холодный липкий пот. Он уже мог различить угольки глаз демона, когда осознал, что происходит. Лань Чжань снова перенесся в чужой сон и мог не поддаваться чужому страху и отчаянью, хотя это и было трудно, практически невозможно. Только не когда сильные руки вцепляются в лохмотья, бывшие когда-то одеждой и волокут по неровному полу пещеры, обдирающему спину. Его мучитель, как обычно, не произносит ни слова, но, повинуясь короткому свисту, мертвецы набрасываются со всех сторон сразу. Мерзкие, гнилые, разлагающиеся твари, кишащие червями. Мертвецы, послушные воле чудовища, поднявшего их из могил. Несмотря на отчаянное сопротивление, заклинатель очень быстро оказался придавлен к полу так, что не мог вдохнуть или пошевелиться. До чего же он ослабел, что не мог скинуть с себя эти трухлявые марионетки. А если бы и так, что он мог противопоставить Старейшине И Лин, чья угрожающая аура подавляла волю? Среди этого мерзкого комка полуистлевшей плоти, едва покрытой лоскутами ткани и кожи, было дико почувствовать прикосновение живых теплых пальцев. Они надавили на запястье в том месте, где все чаще колотилось сердце. Скоро начнется удушье, но чутье подсказывало – это будет далеко не самым худшим. Удовлетворившись его плачевным состоянием, Старейшина переплел с ним пальцы, заставляя остро почувствовать отсутствие безымянного. Он зачесался так, будто может чесаться то, чего давным-давно нет. Сначала третья фаланга с тыльной стороны, потом подушечка и, кажется, даже ноготь в том месте, где он должен расти. Ван Цзи с трудом вспомнил, что имеет здесь власть, даже если дрожит сейчас как осиновый лист. Он мог решить для себя – смотреть кошмар до конца или нет. Вот только как? Приходилось лихорадочно работать головой. Нужно уходить, пока… пока что? Ему предстояло узнать это уже через несколько секунд. Крик, на который ушел, казалось, весь воздух, прозвучал в ушах оглушительно и как будто со стороны. Но тот, кому снился кошмар, переживал все словно наяву. Эхо пещеры превратило его в гремящую какофонию и стихло вместе с хрипом в сорванном горле. Если бы мертвецы не держали его, заклинатель корчился бы в судорогах и мог что-нибудь повредить. Его духовные каналы наполняла тьма, она расползалась по телу изнутри, рвалась в ядро, стократно усиливая агонию. И не было этому конца. Ван Цзи не видел, но чувствовал взгляд Старейшины И Лин, наблюдающего за чужими мучениями, и мечтал об одном – оказаться подальше от воплощенной тьмы, ощерившейся в хищном оскале, и всей этой мерзости. Потребовалось напрячь все силы, чтобы тьму разорвал луч света. Он высветил то, что сперва показалось Ван Цзи надгробием, вырезанным из грубого камня, иссеченного глубокими трещинами, будто бы он много лет простоял открытым всем ветрам. Однако он ошибся. Высеченные на нем иероглифы указывали направление на перекрестке трех дорог прямо перед небольшой деревушкой в каком-то богом забытом месте. – Город И, – звонкий девичий голосок прогнал остатки тьмы. – Не как «справедливый», а как «общинный». Так глава говорит! Ван Цзи ни разу не догадался спросить, почему снится тому или иному человеку, а когда представилась такая возможность, вдруг онемел. Он мог только смотреть на девчушку, едущую на задке повозки с сеном и беззаботно болтающую ногами. На душе отчего-то становилось тепло от этого зрелища. Она в своей короткой жизни не знала боли страшнее, чем в содранных коленках. Светило весеннее солнышко, она с любопытством наблюдала за журавлем, распахнувшим свои широкие белоснежные крылья в безмятежном небе. Ван Цзи тоже посмотрел и не смог оторвать глаз от прекрасной птицы. Он будто бы и сам стал ей. Почувствовал упругий теплый ветер, поддерживающий неспешный полет так, будто летел он сам. Крылья сразу сделались непослушными, он упустил восходящий поток и камнем понёсся вниз. Ван Цзи инстинктивно рванулся в сторону, пытаясь избежать смертельного удара о землю. Чувство падения только усилилось, но вместо того, чтобы разбиться, он лишь незначительно поцарапался о… циновку? Он сел, скрестив ноги, распрямил спину и выровнял дыхание. Мысли после чужого сновидения пребывали в смятении. Он все еще чувствовал осколки того страха, засевшие глубоко в сердце. Но не перед своим спутником на пути, а перед собственными и чужими сновидениями. Почему он не забыл, как наполнять меч духовными силами, но разучился контролировать сны? И почему Вэй Ин не остался рядом, чтобы разбудить его? На секунду Ван Цзи показалось, что Цзян Чэн был прав. Старейшина выбрал момент, когда никто не последует за ним, и в одиночку отправился на поиски. Но уже в следующий момент по дому разнесся громовой голос бывшего главы Ордена Не. Почему заклинатель вернулся? – Так пойдем и покромсаем его! – не нужно было прислушиваться, чтобы разобрать слова. – А потом втопчем в грязь, пока не останется сплошное месиво, чтоб не было у него ни могилы, ни таблички! Судя по воинственному как никогда настрою господина Не, беспокоиться было не о чем, но Ван Цзи все же решил пойти и поприветствовать его, а заодно и убедиться, что все действительно в порядке. Должно быть, Вэй Ин оставил его с той же самой целью. – О, ты уже проснулся, А-Чжань? – спросил Старейшина, только что оживленно болтавший о чем-то с девой Ло. – Мгм, – подтвердил тот, радуясь, что не нужно рассказывать, какие сны ему снились. Сейчас, раскланиваясь с вернувшимися заклинателями, и украдкой глядя на Вэй У Сяня, он чувствовал, как сон становится просто сном. Этот человек не имел ничего общего с тем, которого он видел глазами пленника. Сама тьма приняла облик Старейшины И Лин, чтобы лишить его покоя в самый неподходящий момент. – Вы присоединитесь к нам на охоте? – спросил Нефрит из вежливости. Слова господина Не не оставляли в этом никаких сомнений. – Только Мин-эр, а я лучше сберегу силы, – ответила дева Ло и в ее голосе появился мягкий упрек: – На случай, если он все-таки не сможет сдержать обещание, что дал мне. Заклинатель заворчал на нее так, будто женщина выдала им большой секрет. Однако он и сам должно быть понимал, что она права. Такой человек ничего не будет делать вполсилы, особенно в пылу сражения, с чем бы им ни пришлось столкнуться. – А-Нин тоже не хочет в этом участвовать, – сказал У Сянь, выуживая из рукава конфетку. – Но передал нам вот это. Ван Цзи с сомнением взял лакомство, пытаясь понять, не подшучивает ли над ним Старейшина. Однако тот протянул точно такую же конфету Мин Цзюэ, который не потерпел бы подобных розыгрышей. – Снаружи это обычный леденец, а внутри сильнодействующее средство от отравления трупным ядом, – охотно объяснил Вэй Ин. – В случае опасности нужно быстро раскусить его. – Удобно, когда знаешь, с чем придется иметь дело, – кажется, это можно было счесть одобрением со стороны бывшего главы ордена. – Во время войны каждый повсюду таскал с собой склянки – и не только от трупной отравы. Теперь никто этого уже не делает, У Сянь? Ван Цзи вспомнил, что в его мешочке Цянькунь не было подобных средств. Глава был прав – это ошибка, которая может стоить кому-то жизни. Он решил купить все недостающее себе и брату. Или попросить помощи целителя. Но все это позже, когда они поймают Сюэ Яна.